Мертвая

Не ангел, не демон — кто-то между, Не давит, не душит — всё же грешный, Не ангел, не демон — мир ломает, Вздыхает, но пьёт до дна — ночь так длинна. В темноте погас последний всплеск огня, Эта ночь — печать греха. Запах стен остался после дня, Окна — свет от маяка.(с)

Вопреки ожиданиям Канаме, Зеро проснулась еще до рассвета. Она резко открыла глаза, ощущая спиной тепло... другого тела? Нет, ну точно, тело. Живое. Горячо дышащее ей в шею. А еще бесстыдно обнимающее. Какого черта происходит? Когда она успела подцепить, судя по ощущениям, парня? Ведь последним с кем была Кирию на этом вечере был Куран. Неужели он и она?.. Да ну нахрен! Ни за что в этой проклятой жизни! Девушка осторожно убрала руку со своей талии, стараясь не разбудить, допустим, человека, и повернулась на спину, впиваясь взглядом в потолок. Хотя она и догадывалась, кто лежит рядом с ней, но какая-то надежда на состояние сна или бреда в горячке присутствовала. Однако обрывки воспоминаний уже начали крутиться в голове. Поцелуй с Канаме, где, собственно, блондинка не стеснялась, не отталкивала, а, наоборот, инициативой отвечала своему мучителю. Притягивала ближе, закидывала руки на шею. Идиотка! Бестолковая дура! Оставив самобичевание на потом, Зеро продолжила вспоминать. Кажется, затем раздался свист, и Кирию упала, ощутив напоследок боль в районе груди. Ей выстрелили в сердце. Вроде бы. Но кто? И зачем? Непроизвольно взгляд упал на соседа по кровати. Как и ожидалось, Канаме Куран собственной персоной. Легче не стало. Охотница медленно поднялась с постели, отметив про себя, что она почти голая. Ох уж эта извращенная скотина! Мало того, что лизаться лезет, так втихаря еще и облапал! Ну, да ладно. Вытянув из шкафа, который пепельноволосая заметила при ярком свете луны, мужскую рубашку, посчитав, что лучше так, чем в нижнем белье, она отправилась на поиски ванной комнаты. Раздеть потрудился, а смыть пятна крови на теле - нет. Хотя, возможно, этому фетишисту понравился образ "кровавой стриптизерши", которую сыграла Зеро. *** Куран проснулся сразу же, как блондинка поднялась с постели, благо девушка этого не увидела, иначе избежать скандала не получилось бы, а хотелось. Очень. Шатен не знал почему, но сообщать Кирию о том, что ее несостоявшийся убийца есть никто иной, как ее брат-близнец, желания не было. Она ведь ради Ичиру вырядилась в платье и отправилась в место, кишащие вампирами. Человек среди убийц! Это, будто индейка сама пришла на День Благодарения. И все ради никчемного и зазнавшегося мальчишки, который не ведает, что творит. Предает родных ради собственного эгоизма и нелепой надуманной любви чистокровной. По-детски глупо. Ради секса пепельноволосый отключил свой мозг, беспрекословно подчиняясь сердцу. То, что Шизука спит с молодым человеком, было понятно и без слов. Просто потому, что Канаме знал натуру этой чистокровной дряни. Знал ее. Видел себя в ней. Точнее, то, что с ним может случиться. В далеком будущем. Канаме резко сел, услышав очередной матный вскрик блондинки, что снова наткнулась не на ту дверь и ,видимо, на этот раз больно ударилась ногой об косяк, судя по содержанию ее нецензурных выкриков. Мужчина улыбнулся. Зеро забавная. Когда злится, ругается. А еще милая. По-особому. *** - Тебе чертовски идет моя рубашка, - озвучил свои мысли Канаме, уперевшись спиной о спинку кровати и уставившись на развалившуюся в кресле Зеро. - Мы совсем о другом говорили, - проворчала Кирию, чувствую себя неудобно и странно под этим раздевающим взглядом Прародителя вампиров. - Я помню, но сосредоточиться не могу, - шатен улыбнулся. Невнятные проклятия под нос в сторону коварного обольстителя были расслышаны и восприняты, как комплимент. - Напыщенный индюк, - недовольно выругалась блондинка, - хватит дурачиться. Она старательно отводила взгляд, делая вид, что встречаться глазами с мерзким кровососом не хочет. На самом же деле просто боялась. Боялась вновь залюбоваться прекрасными чертами лица Древнего. Боялась собственного желания запустить руку в эти чуть отросшие волосы цвета молочного шоколада. Провести большим пальцем по манящим губам. Боялась смотреть ниже, скользить взглядом по накаченному торсу и дальше, дальше. Пепельноволосая в сотый раз повторила себе, что он - враг. Чертов убийца, в конце концов. Тогда какого хрена эти мысли не отрезвляют разум? Когда она поняла, что чертов Король вампиров ее привлекает? Когда влюбилась в него? И почему? Где же ненависть, презрение и прочие чувства, которые испытывала девушка еще месяц назад? Хуева туча вопросов. А ответов нет. - Повтори, что сказала, но менее эротичным голосом, - предложил "компромисс" Первородный. - Кто стрелял в меня? - вновь поинтересовалась Зеро, скрестив руки под грудью. Очередной пошлый намек проигнорирован. - Ну, - протянул мужчина, уставившись в потолок, - это был человек. Канаме словил скептический взгляд на себе. - А поконкретнее? - Две руки, две ноги и голова. А! И еще пистолет в руках. Какой марки не заметил, но внушительного размера. - Ты не можешь быть посерьезнее?! - наконец не выдержала Кирию, вскакивая с места. Ну, чего он дурачится? Она же с ним по-взрослому! А чистокровный и правда не мог. Вот она такая красивая стоит перед ним, краснеет, злится и смотрит. А рядом с кроватью валяется платье, перепачканное кровью. Вкусной. Ее. Тут и тысячелетняя выдержка не поможет. Но он старался овладеть собой, чтобы силой не овладеть этой несносной и до жути сексуальной девушкой. Не сейчас, чуть позже. - Хочешь правду? - Хочу. - А я хочу тебя. - Ты - идиот! Я же, блин!.. А!.. Чертов древний извращенец! - платиноволосая вскинула руки к верху, что сделало ее своеобразную ночную рубашку еще короче. Шатен сглотнул, не смея отвести глаза от столь соблазняющей картины. Она издевается? Развернулась боком, начиная ходить по чуть освещенной комнате и кричать. Эмоционально и периодически облизывая пересохшие губы. Точно издевается. - Это провокация, малышка, - шепчет он ей на ухо, разворачивая к себе лицом. Все-таки хорошо быть вампиром. Сильным и древним. - Ты чего это задумал? - Кирию щурит глаза, прекращая орать почем зря. Ой, нехорошее предчувствие. - Я? Тебе кажется, - Канаме обнимает ее, притягивая ближе к себе. Наверное, стоило оттолкнуть его. Точно стоило. Но вместо этого девушка жадно отвечает на поцелуй, прикрывая глаза. И пусть весь мир подождет. Катится в Тартарары. Шатен поднимает девушку, а та, в свою очередь, скрещивает лодыжки на его пояснице. Она наконец зарылась пальцами в его волосы, как и мечтала. Быть ближе. Они целовались, кусались, сталкивались зубами. О таких поцелуях говорят, что они не оставляют шанса на побег. И правильно. Выхода нет, побег невозможен. Потому, что влюбленные горели в адском пламени. Безумие овладело обоими. Куран опрокинул девушку на все еще теплую постель, устроившись меж ее разведенных ног и удерживая руки поверх головы. Хотя знал, что девчонка не сбежит никуда, не струсит. Знал, что Кирию хочет его. И только его. Эта мысль льстила, возносила до небес. А ее тихие стоны, что так пыталась скрыть пепельноволосая, все же срывались с губ, когда он остервенело оставлял алые засосы на ее светлой коже, вызывали мурашки. Свободная рука исследовала столь желанное долгие месяцы тело. Слишком сильно, наверное, потому что небольшие синяки уже начали проявляться. - Руки отпусти, придурок, - выдохнула девушка, примечая, что ее приказ выполнили немедленно. Древний доверяет ей. Опустила его рубашку на плечи, полностью стягивая мешавшую тряпку, а затем провела ладонью по рельефному прессу... И, кажется, у чистокровного снесло крышу окончательно.