Придворная жизнь императорской свиты [2 том]

- Сладкие? – с пьяной приветливостью спросил их едва одетый Даниэль, сидящий во главе стола, наполненного едой. Еще не до конца протрезвевшая свита устало покосилась на молодоженов, нехотя отвлекаясь от блюд. Все тут были одеты во что придется, так что вполне собранный вид вчера обрученных, что заключался в длинных ночных рубахах и теплых халатах с чулками, несколько контрастировал с атмосферой царящего тут бедлама, привнося в него два островка порядка. - Агат передал мне, что вы сейчас завтракаете! – с громкой радостью ответил Людовик, заводящий внутрь Густава за руку. – Разрешите присоединиться? - Мх… - зажмурились многие на этот шум, страдая от головной боли. - Конечно… Заходите, - отозвался монарх, снова возвращаясь к своей тарелке. Людовик быстро прошелся взглядом по столу, выискивая место, куда они могут сесть, как повстречался с глазами Бирюзы, явно желающим, чтобы он составил ему компанию. - Давай сядем там? – кивнул в его сторону Людовик. – Как раз два места свободных. - Положишь мне нарезку фазана? – указал в ее сторону рукой, пропустив мимо ушей слова любимого. - Конечно, - ласково ему улыбнулся. – Положу тебе все, чего ты захочешь, - повел к столу и помог занять свое место. – Давай, что тебе положить? – стал между креслами, приготовившись потянуться к какому-то блюду. - Вон то, - указал на мясо рукой. – И то. И это хочу. - Конечно… - с улыбкой взял его пустую тарелку и начал накладывать на нее понемногу всего, на что указал возлюбленный. – Еще что-то? – скоро взглянул на него, наполнив блюдо едой. - Можешь разрезать этот кусок? – показал на содержимое тарелки в его руке. - Естественно… - поставил перед ним блюдо, взял свои приборы и измельчил все большие куски на много мелких. - Спасибо, - поспешно схватил тот вилку, пытаясь сохранять хоть какую-то видимость приличия, и начал жадно есть. - Только не спеши, - озабоченно заметил этот голод и отложил свои приборы на место, - а то подавишься… - Угу, - голодно засунул мясо рот и начал интенсивно жевать. - Эй, - повернулся Людовик к лакеям и щелкнул им пальцами, указав на пустые бокалы возле их с Густавом мест. Те кивнули, тут же поняв приказ, оперативно подошли к столу и начали наливать новоприбывшим вино. Людовик за это время быстро набрал себе еды из общих блюд, и сел, наконец, в свое кресло. - Так странно видеть тебя в роли слуги, - озадаченно прокомментировал его действия Бирюза, перейдя на норийский, дабы к его речам мало кто прислушивался. - «Слуги»? – недоуменно посмотрел на него Людовик, ответив на родном. – Я просто забочусь о нем, - кивнул в сторону любимого. - Ты сам знаешь как Густав пострадал неделю назад, - повернулся к блюду и разломил филе белой рыбы, отправив его кусочек себе в рот. - Ты тоже пострадал… - с сочувствием оглядел его поврежденное лицо. – Ты, кстати, так неожиданно снял свою повязку с глаза... Когда я увидел тебя на дуэли, то подумал, что ты и вовсе лишился его. - Мне повезло, что он уцелел. Рука Густава прикрыла меня, - тяжело выдохнул, покосившись на голодный комок страсти, активно поедающий мясо. – Если бы не он… Может быть, я бы сейчас вообще в могиле лежал, - вернулся к своей тарелке. – Мое лицо пострадало и это факт, но я хотя бы живой. Вроде бы, шрамы уже начинают затягиваться… Буду надеяться, что мне повезет и на их месте останутся лишь небольшие пятна, - положил новый кусок в рот. Жан неторопливо оглядел его, оценивая масштаб трагедии и отвел взгляд, как внезапно повстречался с игриво-властными глазами Агата, подмигивающими ему с места напротив. - А у вас, - молниеносно вернулся он к белокурому знакомому, откровенно побаиваясь этого человека, - тут довольно опасно. Не думаешь вернуться? - Вернуться? – устало взглянул на него. – Куда? Да и к кому? Разве ты не знаешь, что граф Кери отрекся от меня? Я даже не виконт теперь. - Я слышал об этом. Но при норийском дворе спокойнее. Ты не думаешь, что там тебе будет безопаснее? - «Безопаснее»… - тяжело вздохнул. – Возвращаясь из Нории, на императорский кортеж напали неизвестные, которых нанял какой-то нориец. О какой безопасности ты говоришь? Счастье, что они посчитали меня ценным, чтобы просить за меня выкуп. Всю нашу стражу перебили, как на скотобойне, - недоуменно нахмурился. - И ты говоришь о том, что в Нории мне будет безопаснее? О какой Нории речь? - Я не думаю, что целью нападения был ты. А что говорить об этом случае? – кивнул на его шрамы. - Это, - показал на свое лицо, - было непредумышленно. Это случилось из-за излишнего пьянства каких-то дворян. А вот вооруженное нападение на императорскую особу – точно не случайность, - вернулся к блюду. - Но… Королевский двор и лес – это совсем разные вещи. И я точно знаю, что при норийском дворе не допустили бы такого, - кивнул на него. – Как это вообще возможно, чтобы на одном из самых больших праздников Кромии произошло вот это? Тем более в императорском дворце. Ты можешь это объяснить? - Мне кажется, второй день карнавала ясно всем все объяснил, - скептически смотрел на него, пережевывая рыбу. - Дуэль с Филиппом? – не понимал. - Да. Он отравлял жизнь всем нам, - окинул ладонью присутствующих. - Герцог – один из сотни. Был один, станет другой. А в Нории тебе никто и никогда ничего не выскажет за твои пристрастия. - От меня родители отреклись, когда узнали о том, что я Даниэлю служу! – изумленно напомнил. - Твои родители живут на севере, - закатил глаза. – Не удивительно, что они это сделали. Но это не имеет никакого отношения к норийскому двору, - вернулся к нему. – Норийский двор – это не север. - А чем север от центра отличается? – возмущенно вскинул рукой. – Не Нория уже? Густав настороженно покосился на любимого. - Ты перекручиваешь мои слова. Я не говорю, что север Нории – это не Нория, - однозначно смотрел в глаза. – Я просто говорю, что там и там живут очень разные люди. И что при норийском дворе тебе явно ничего не будет грозить, в отличии от кромийского. - Мне и так тут ничего не грозит! - А надолго ли? Не вижу я при кромийском дворе особой любви к норийцам. - А вот при норийском дворе все прям кишат любовью к кромийцам. Пф! Ты при этом дворе вообще жил? Ты слышал, что там про кромийцев говорят? А теперь, сравни это с тем, что тут действительно происходит, - окинул жестом присутствующих. - Некоторые вещи, все же, оказались правдой, - неоднозначно кивнул. - Но не самые страшные и ужасные! Кромийцы – хорошие люди! И не надо считать их за монстров! - Да, я заметил, что ты с ними сроднился, - перевел взгляд на встревоженного этим разговором Густава. – Даже поженился с одним… Хорош в постели? – вернулся к Людовику. - Самый лучший! Получше некоторых норийцев даже! - Даже так? – пораженно поднял брови. – И чем же конкретно он смог покорить тебя? - Пальцы, - будто пощекотал ими воздух. – Так, как это делает он – не делает никто. - Прям настолько? - Прям настолько, - увесисто кивнул. – Пальцы, минет, а то, что он делает сверху… - восхищенно покачал головой, прижимая губы. – Густав – словно диамант, у него столько разных граней и каждая из них доводит меня до экстаза… - Хм, - уважительно покивал, оценивая выбор своего земляка. – Думаю его тут зовут Сапфиром не просто так… [сапфиры бывают не только синими, но и красными, желтыми, зелеными] - Может быть, - оживленно отпил вина. – Я его зову по имени. Но то, как на меня действует его трепетный шепот… Это нечто. У меня встает от одного его шептания моего имени. Он делает это с такой нежностью, что у меня крылья вырастают… - Хах, похоже на то, что это очень нежный любовник. - Оо… Ты не знаешь о чем ты говоришь. Густав может тебя трахнуть и пожесче Агата, если его попросить. - Он и жестче Холодного? – усмехнулся. – Не верю. Ты только взгляни на него, - кивнул на встревоженное лицо Сапфира, наблюдающего за этой беседой. Людовик тоже посмотрел на него и тут же улыбнулся, потешаясь этой неуместной гримасе: - Густи, - ласково перешел на кромийский, - что случилось? Чего у тебя такое лицо? - Луи, - перевел на него беспокойный взгляд, - зачем ты обсуждаешь с ним мои умения в постели? - Что? – озадаченно переменился. - Я знаю норийский, - глядел ему прямо в душу, выжидая ответ. - Правда? – изумленно округлил глаза. - Зачем ты рассказываешь ему все это? Тот перешел на свой родной: - Ты правда знаешь норийский? - Да, - ответил на этом же языке. – Я его знаю. Зачем вы это обсуждаете? - Ты правда знаешь норийский?! – восхищенно сжал его плечи. – Почему я узнаю об этом только сейчас?! - Он знает норийский? – встревоженно подавился Жан, понимая, что весь их диалог все же был кому-то понятен. - Зачем ты рассказываешь ему о том, что происходит между нами? – все также спрашивал Густав. - Я просто спросил, - непринужденно начал объяснять тому Бирюза. – А он ответил. В этом ничего такого нет. - Может быть, - перевел на того неприветливый взгляд, - в этом ничего нет для норийцев, но я – кромиец. - Густи, - озабоченно погладил его плечи любовник, взволнованный такой реакцией. – Если ты не хочешь, то я больше не буду обсуждать тебя в таком ключе… - Неужели, - перевел на того недоуменный взгляд, - ты снова хочешь, чтобы нас было трое? Или, - расстроился, - чтобы я был с кем-то другим…? - Нет, Густи, что ты… - тут же прижал его к себе, начав гладить по волосам, в попытке успокоить. – Я и не думал, что ты в этот разговор закладываешь такой смысл… - с сочувствием покосился на его затылок. – Для нас, это была обычная светская беседа… - В светских беседах явно не чьи-то умения в любви обсуждают, - отвел опечаленный взгляд в сторону. - В Нории, обычно только это и обсуждают… - крепко сжал его. – Прости… Я больше не буду рассказывать про то, что было между нами наедине, - отстранил его и посмотрел в синие глаза. – Хорошо? - Не рассказывай, - податливо кивнул. – В нашей любви участвуют только ты и я. - И обсуждать нашу близость мы будем только друг с другом, - кивнул. - Да, - обиженно подтвердил. - Тогда… - заинтересованно вытянулся к его уху и прильнул к нему с расслабленным шепотом. – Помнишь, что ты делал сегодня своими пальцами под конец нашей близости…? - На головку положил? – тихонько покосился на него. - Да… - с удовольствием сжал его руку. – Делай так чаще. Особенно в конце. Это так… - нежно улыбнулся, с лаской вспоминая этот момент. – Мне понравилось… - плавно отстранился, расслабленно посмотрев в уже не такое расстроенное лицо и с неутолимой любовью прильнул к его губам в затяжном поцелуе, страстно сжав темный затылок ладонью. - Мх…! – уязвимо и тихо послышалось от Густава, томно опускающего веки. «Черт побери, - пораженно наблюдал за всем этим разговором Агат, не понимая ни слова на норийском, - что там происходит?» Бирюза, видя все это, лишь удивленно отпил из бокала. - Хм, - довольно улыбнулся Даниэль, заметив этот поцелуй за своим столом. – Как же, все-таки, хорошо они смотрятся вместе… Карл, до этого спокойно сидящий рядом, недовольно покосился на монарха: - А кто еще среди твоих придворных хорошо смотрится вместе? - Карл… - не серьезно закатил глаза. – Ну что ты начинаешь? – взглянул на него. – Ты только посмотри на них, - указал на целующуюся парочку, вернувшись к наблюдению за ними. – Только взгляни как же они хорошо смотрятся… - расслабленно вздохнул, любуясь этим нежным желанием в адрес друг друга. - А ты что по этому поводу думаешь? – посмотрел на Александра первый фаворит, ища у него поддержки своего возмущения. - Я? – нехотя отвлекся от заигрывающих игр с актером из своей труппы и посмотрел на рыжего. – А что по этому поводу могу думать я? – взглянул на вчера обрученных, чьи губы до сих пор не отпускали друг друга. – Они действительно хорошая пара, - вернулся к Золоту. – Тебе не нравится их любовь? Мне казалось, что ты нормально к этому относишься, - с усмешкой возвратился к своему коллеге, игриво забросив виноградинку ему в рот. - Да не об этом я. - А о чем? – занимательно флиртовал с приятелем. - Бирюза. Тебе не кажется, что Даниэль принял его в свою свиту слишком быстро? - Он всегда так делал, - жадно поцеловал знакомого и тут же отстранился. – Что не званый ужин или поездка куда-то, так он тащит кого-то в свиту. Это обычное дело. А что? – взглянул на кучерявого. – Ревнуешь к новичку? – ощутил игривый укус на своей щеке. - Да не ревную я ни к кому! – недовольно сложил руки на груди. - Хах! – повернулся к другу, пытаясь и его укусить своими желтыми зубами. – А что за возмущение сразу? - Даниэль обещал мне не брать никого нового в свиту, без моего одобрения! Александр искренне усмехнулся. - Тем более норийцев. Жан и Людовик услышали это. Второй с усилием оторвался от сладких губ и недовольно повернулся к Золоту: - А что не так с норийцами?! – вскинул рукой, не понимая за что его тут не любят. - Да! – поддержал его Агат. – Что тебе с норийцами не так?! - Да ничего такого! – посмотрел на них Карл, вообще не желающий, чтобы они это слышали. - А чего ж ты так выразился?! – возмущался Алмаз. – Раз начал, так продолжай! - Суете свой нос, куда вас не просят! – неприветливо посмотрел на Жана. – И греете задницу там, где вам не рады! - Да что я сделал? – искренне не понимал Бирюза. - Суем нос, куда нас не просят?! – еще больше разозлился Людовик, заступаясь за земляка. – Кто бы говорил! – кивнул на его наглую натуру. - Я уже был в свите, когда ты приперся! Пролез на наш праздник, как какая-то блоха! - Блоха?! – пораженно закричал Карл. – Даниэль, он меня блохой назвал! – суетливо обратился к монарху, ожидая, что тот его защитит. - Ох… - болезненно взялся за голову тот, все еще страдая от похмелья. - Блоха! – злобно повторил Людовик. – Настоящий клещ! – указал на него. – Вцепился в его величество, как только увидел! - Луи… - тихо пытался успокоить его Густав, чувствуя, что ни к чему хорошему эти крики привести не могут. - КЛЕЩ?! – ошеломленно закричал Золото. – И кто это говорит?! Тот, кто вцепился в графа Кампа, как только его наследства лишили?! - Карл…! - изумленно посмотрел на него Сапфир, не ожидая в свой адрес таких болезненных слов. - Я начал с ним отношения не из-за денег! – крепко сжал его руку Алмаз. – Он меня поддержал, когда мне нужна была поддержка! Мне плевать насколько он богат! - Не ври самому себе! Людовик шокировано округлил глаза, даже не зная послать его сейчас или на полных правах заехать кулаком по морде. - Эй! – поднялся Агат, расставив руки. – Остановитесь! - Когда нас схватили в Нории, - молниеносно подскочил Алмаз, - ты даже не подумал о том, чтобы спасти Густава! – показал на него. – Вот такой ты ему друг?! Врал, что не знаешь его имени! Да все знают Густава Кампа! Один только я дурак до сих пор всех не запомнил! - Я и не собирался его спасать! Мои сто тысяч – капля в море, в сравнении с тем, что есть у него! – показал на Густава. – Он сам себя спасти мог! Даниэль молча покосился на любимчика. - Да ты даже не поинтересовался тому, каково ему там было! – возмущенно показал на синеглазого Людовик. – А если над ним издевались?! А если он в обморок постоянно падал?! Тебе было просто все равно! - Все равно?! Вспомни, как себя вел он, а как Даниэль! – указал на монарха. – С ним-то, - кивнул на Густава, - точно все в порядке в том плене было! А вот Даниэля явно пытали! Как он страдал! Как мучался! У меня сердце разрывалось! Сапфир опустил голову: «Единственный человек, который встретил меня, после плена, был Людовик… Только его, видимо, и волновала моя судьба…» - Если бы только у тебя это сердце было! - Да остановитесь вы! – пытался перекричать их Агат. - Это уже переходит на личности… - подпер голову Александр. - Это началось с личностей! – ненавистно посмотрел на него Людовик. – Норийцев он не любит! – вернулся к Карлу. – Раз так уж нас не любишь, так какого хрена вчера свидетелем Густава выступил?! Свидетелем человека, на которого тебе плевать! На свадьбе с норийцем! – ударил себя в грудь. - Мне не плевать на него! «Тут часто такое происходит?» – молча наблюдал за всем этим Бирюза, ожидая к чему же приведет эта ссора. - Никому ни на кого не плевать! – хлопнул по столу Даниэль, заставив всех притихнуть. – И к норийцам, - назидательно посмотрел на Карла, - тут относятся нормально! Не переноси свою личную неприязнь и ревность на всех! - Да какая ревность?! – удивленно посмотрел на него. - Та, которую видно невооруженным глазом! Замолчи! – дал мощный подзатыльник. – Я тебя люблю больше всех, кто здесь сидит! - Даже больше меня, - подметил Александр, пока Золото потирал свою голову в месте удара. - Вот именно! – основательно кивнул монарх. – Бирюза просто ОДИН ИЗ! Он тебя не заменит! - Да мне все равно заменит он меня или нет! – быстро откликнулся рыжий. - Ну вот замолчи тогда! И так весь вечер нудел над ухом! Хоть сейчас не раздражай! - Для тебя все мои слова простое раздражение?! – недоуменно возмутился Карл. - Да ты просто ревнуешь! - ЭТО – НЕ РЕВНОСТЬ! – взорвался, покраснев лицом. – Я БЕСПОКОЮСЬ О ТЕБЕ! - Из-за норийца?! – продолжил возмущаться Алмаз. «Да замолчи ты, - стиснул зубы Агат, посмотрев на него. – Уже все забыли про тебя. Какого черта напоминать?» - Луи, - взволнованно поднялся Густав, тихим голосом пытаясь его успокоить. – Пожалуйста… - Опять норийцы виноваты! – гневно отбросил его руку, что хотела лечь на грудь. - Опять они – вселенское зло! - Луи, умоляю… - боязливо глядел на него, прося прекратить эти бессмысленные крики. - Да никто не считает тут норийцев плохими! - пытался успокоить его Агат. – Норийцы – лучшие люди на земле! Да, ведь? – кивнул взглянувшему на него Бирюзе. - Угу, - непримечательно кивнул тот, возвратившись к наблюдению за ссорой. - Луи… - кротко взялся за край его рукава любимый. – Прошу… - Лучшие? – недовольно посмотрел Людовик на друга. – И сколько еще людей так думают?! Ты, я, Густав и Жан! – указал на него. – Двое из нас НОРИЙЦЫ! - Луи… - сжал губы синеглазый, настойчиво желая прервать эту ругань. – Людовик… «Хватит тебе кричать, - жалобно глядел он на этот гневный профиль. – Пожалуйста… Луи…» - украдкой потянул его рукав вниз. - Это ты так думаешь! – кричал в ответ Агат. - Людей, что нормально к вам относятся – значительно больше! Не нужно воспринимать слова Золота так, будто они отражают отношения к вам всех кромийцев! - Луи, - опустил веки Густав и начал падать прямо на него, делая вид, что теряет сознание, надеясь, что хотя бы это закончит крики и ругань. - Густав! – испуганно схватил его Людовик, едва ощутив падение. - Густав! – молниеносно сорвался с места Агат, направившись к нему. Многие так же оживились, приготовившись помочь этому слабому духом телу. - Густав! – начал испуганно хлопать его по щекам супруг. - Положи его! – тут же схватил бокал с водой Холодный, поспешно начав набирать ее в рот. - Луи… - еле слышно отозвался синеглазый. – Отнеси меня к нам… - Да! Конечно! Агат! Помоги! – отодвинул ногой кресло, воздвигая любимого себе не плечо. - Да! – отставил сидячие места, возвращая бокал на стол, пристроился с другой стороны и потащил с ним Густава в коридор. Присутствующие провели их беспокойными взглядами. Молодые люди миновали около десятка метров, прежде чем Густав уверенно встал на ноги и снял свои руки с их плеч. - Густав? – взволнованно посмотрел на него Людовик, совсем не решаясь отпустить его. - Луи, - взглянул на него любимый, - если Карл считает всех норийцев плохими - он не изменить своего мнения, из-за твоих криков, - сочувственно его обнял, положив голову на плечо. – Ты очень хороший человек, порою, даже получше некоторых кромийцев… Наблюдая такого норийца, как ты, только дурак будет думать, что вы плохие. Плохие люди есть во всех странах, и Нория с Кромией, тут не исключение, - поднял взгляд к его серым глазам. – Луи, если Карл до сих пор думает, что ты – плохой нориец, тогда я – самый жестокий в мире жаннериец, - ласково его поцеловал. - «Жаннериец»? – озадаченно отстранился. – Ты же кромийцем был. Знакомые потешно улыбнулись. - Я кромиец, - спокойно кивнул Густав. – Просто жаннерийцы – это народ, что живет в Жаннер. 178 лет назад, мы были отдельным государством, а потом присоединились к Кромии, - поцеловал его в щеку. – Я и кромиец, и жаннериец одновременно. - А по поводу плена? – возмущенно озаботился. – Что этот рыжий говорил о тебе, когда ты был в плену? Да ему же плевать на тебя было. На то, как ты там. - Очень болезненно было слышать от него, что я в порядке… - опустил взгляд. – Он, ведь, даже не интересовался, каково мне там было… А по поводу того, что он не собирался меня спасать… - прижал губы. – Он был прав. Я сам себя выкупил. Правда сумму за меня не успели привезти до освобождения императорской стражей, - посмотрел на него. - И сколько они хотели за тебя? – сочувственно положил свой лоб на его. - Я считаю, что они оценили меня не объективно… - отвел взгляд. - Все же, они поймали Густава Кампа, а не какого-то мелкого барона. - Так а сколько хотели? – сложил руки на груди Агат. – Даже интересно стало. - 120 тысяч га. - 120 тысяч? – округлил глаза Людовик. - А за тебя – 90, - печально взглянул на него. – Как только можно такого ангела в 90 тысяч оценить…? – тоскливо провел по его щеке ладонью. – Они точно были не местными, - вздохнул. – Так бы, они за нас минимум по 300 попросили, - прильнул к нему с нежным поцелуем. - По 300…? – ошеломленно отстранился блондин, шокировано глядя в синие глаза. - Ну… Может быть, за меня, попросили бы больше. - Густи, сколько у тебя вообще денег, что тебя аж в 300 тысяч га оценить могут? - Я бы не хотел тебе говорить, - ласково улыбнулся. – Когда люди узнают, они теряют голову… - с настойчивой лаской прижал его бедра к себе и прильнул к губам в нежном поцелуе. «Ты слышал это?» - потрясенно смотрел Людовик на Агата. «Да, конечно,» - важно кивнул тот, общаясь с ним взглядом. – «А ты что думал? Это же Густав Камп. У него денег немеряно,» - показал жестом. «А я почему об этом не знаю?!» - возмущенно нахмурился, продолжая целоваться с любимым. «А мне откуда знать?» – усмехнулся друг. – «Ты же с ним в отношениях, а не я.» «Вот же…» - закатил глаза. В покоях императора, тем временем, все еще царила атмосфера громкой ссоры, оставившая после себя неприятное послевкусие. - Еще не все от вчерашней пьянки отошли, - устало отозвался Александр, поднимаясь с кресла, - а уже такой ор стоит… - направился к своей табакерке, стоящей на столике в стороне. – Хоть бы Даниэля пожалел… - открыл шкатулку, достав из нее трубку, и начал засыпать в нее табак. - И кто это говорит? – обернулся на него все еще недовольный Карл. – К тому же, это не я шум поднял, а Алмаз, - раздраженно отпил вина. - Угу, - утрамбовал курительную смесь. – Если бы ты про норийцев в таком тоне не заговорил, он бы до сих пор с Сапфиром тут целовался, - повернулся к собеседнику. – Эй, - взглянул на Бирюзу, привлекая его внимание, - куришь? – кивнул на табакерку. - А что у вас за табак? – отозвался Жан, думая о том, что подружиться с Александром довольно неплохая идея. - Винолийский. У него весьма насыщенный вкус. - У вас в Винолии не только виноград выращивают? – озадачился новичок. - Конечно же нет, - отвернулся к шкатулке. – Так что? Будешь? - Не отказался бы, - поднялся с места и, обойдя стол, направился к актеру. - Ты еще и курить с ним собрался… - бурчал себе под нос недовольный Карл. - Хочешь, можешь и ты к нам присоединиться, - вручил Бирюзе ничейную трубку, дабы он сам мог себе насыпать табака. - Ага, щаз. Курите, хоть, не здесь. И так дышать нечем. - Конечно, - взял горящую свечу и начал подкуривать свою трубку, взяв ее зубами. - Мы пойдем в галереи. Освежимся. Протрезвеем, - взглянул на Жана, неумело заправляющего табак в трубку. – Да, Бирюза? – ненавязчиво хлопнул его по ягодице. - Да, конечно, - усмехнулся тот и выровнялся, держа инструмент для курения в руках. - Ну, пошли, тогда, - направился к коридору. – А то еще договоритесь с Золотом до того, что он в тебя нож вонзит. - Хах… - нервно улыбнулся нориец, шагая по пятам. – Не хотелось бы… - Вот и я о том же, - вышел в коридор, все еще держа свечу в руке. Раскурив по пути обе трубки, молодые люди вышли к галерее, чьи большие окна выходили на подъездную дорогу. Александр с легкостью распахнул одно из окон, впустив внутрь морозный воздух, и облокотился на массивную раму, направляя патетичный взгляд на падающий мелкими хлопьями снег. Жан пристроился напротив. - Заметил, - начал актер спустя пару минут, - Агат на тебя глаз положил. - Это так заметно? – расслабленно усмехнулся знакомый, посмотрев на горизонт. - Более чем. Он и к Алмазу в свое время таким же образом прилип, - выпустил из носа две струи белого дыма. – Готовься к тому, что он станет твоим близким другом. - Не думаю, что из этого что-то выйдет. Мы слишком разные… - С этим, не могу не согласиться… - с горечью промолвил. – В тебе действительно есть кое-что, что отличает тебя ото всех, кто есть в императорской свите… - И что же это? – покосился на него. - Ты это и без меня знаешь… Знаешь ты и я… А вот остальные не знают… - слегка ударил по трубке, чуть вспушивая табак, давая ему лучше прогреться. – Но полагаю, что узнают в ближайшее время… - Хм, - улыбнулся, обратив взгляд на лес вдалеке. – Заинтриговал даже. - Знаешь, Карл ведь, такой злой на тебя из-за того, что Даниэля очень любит. Его любовь отличается от той, что есть у меня, Бронзы, Агата и других в его окружении. Эта любовь больше похожа на ту, которую испытывает Сапфир, в адрес Алмаза. - Хм, - задумчиво покосился на собеседника, - Сапфир мне показался очень нежным и покорным, в отличие от Карла. - Ты прав, но у каждого есть предел. Если Сапфира достаточно задеть, то и он перестанет быть послушным, - выпустил струю дыма на зашедший в окно ветер. – Если Даниэль умрет, - ощутил на своем лице острые снежинки, разрезающие кожу своим холодом, - конец придет не только нашему благополучию. Но и всей Кромии… Бронза насторожился. - Покушение на убийство… - рассуждал Александр. – Особенно совершенное… Быстро сведет Давида в могилу. Не факт, что императрица выдержит второго такого удара. Сначала один сын, потом второй, третий… Следующим претендентом на престол буду я, в паре с Анной. Кромию ждет крах и разруха… - тяжело выдохнул. – Даже если меня убьют, что очень вероятно, следующим это место займет Адам… Он славный малый, но он не обучен тому, чтобы быть монархом. Какая же, все-таки, хрупкая семья эти Ястребы… - вздохнул. – Все держится на сердцебиении одного человека. - Зачем ты рассказываешь мне все это? Собеседник спокойно покосился на него: - Ты же умный мальчик… - погладил его по голове. – И сам догадываешься. - Кто ты? – недружелюбно убрал его руку со своих волос. - Хм, - улыбнулся, отворачиваясь к окну. – Чего так сразу враждебно? - Чего ты хочешь? - Я? – помедлил с ответом. – Вина хочу. Только хорошего, винолийского… Прямиком из «сожженой пятерки». Оно такое терпкое на вкус, немного горчит. Но такое чудесное послевкусие после себя оставляет… - посмотрел на собеседника. – Пробовал когда-то? - Нет. - Тебе обязательно стоит попробовать, - помахал на него пальцем. – Пускай оно и не всем по вкусу, но я от него душевный экстаз получаю, - взглянул на снег. - Кто ты? - Я? Александр, виконт Дель-Реви, - не глядя протянул ему руку для рукопожатия. – Соблазнил Даниэля и чуть не был убит им на нашей дуэли. Знаешь, - задумчиво взялся за трубку и положил втору руку в карман, - дуэль с Даниэлем – это прямая дорога в могилу, независимо от того, кто из вас выиграет. - Но ты живой. - Только потому, что я проиграл, - повернулся к нему, посмотрев прямо в глаза. – Давид убьет любого, кто посягнет на жизнь его любимого брата, если только этот брат сам с тобой не расправится. - Звучит как угроза. - Ну что ты, - отвернулся к окну. – Это скорее предостережение. Молодость так приятна, так волнительна… - устало вдохновился. - И… - разочарованно выдохнул. – Так невероятно обидно, когда цветущее красотой тело кладут в гроб. С того света не возвращаются, - покосился на него. – По крайней мере не сейчас… - выпустил из носа струи дыма. - Что ты собираешься делать? – неприветливо нахмурился. - С тобой – ничего, - посмотрел на пейзаж. – Твоя судьба довольно трагична. И я бы не хотел ее портить подобными обвинениями… Я даю тебе шанс одуматься. Ты попал в свиту императора. Ты можешь стать полноправным ее членом. Можешь наслаждаться всеми благами придворной жизни… Ты можешь получить все, чего захочешь. Просто откажись от этой идеи. Ты сам пострадаешь, если воплотишь ее в жизнь. В покоях Густава и Людовика, тем временем, царила иная атмосфера. - Вот, - зашел внутрь Агат, пуская после себя пару слуг с подносами в руках, на которых виднелись початые блюда с завтраком. – Доедайте, - проследил за тем, как все это расставили на столе, возле медовницы. – Карл там до сих пор не в духе. - Пусть хоть слово еще скажет, - недовольно заявил ему блондин, подходя к своей тарелке с рыбой. – И эта рука, - показал ему правую, - довольно быстро окажется на его лице. - Луи… - печально вздохнул Густав, глядя на него с кровати. – Драка с первым фаворитом точно ни к чему хорошему не приведет… - поднялся. - Пусть только попробует, - сел за стол. – Тоже мне… - взял нож с вилкой. – Норийцы ему не нравятся… - гневно начал разделывать рыбу, возмущенно засовывая ее кусочки себе в рот. Густав сочувственно переглянулся с Агатом. - Да брось ты, - подошел к приятелю его лучший друг. – Норийцы хорошие… - ободряюще толкнул его плечом. – К тому же, он сказал это из-за ревности. Сам подумай, как бы ты отреагировал, если бы Густав был с каким-то иностранцем? Синеглазый сконфуженно сжался, припоминая подобный случай. - С каким-то интонстранцем?! – возмущенно повернулся к говорящему Людовик, от злости выплюнув на него пару кусочков изо рта. – Его Александр поимел! – показал в сторону Густава вилкой. – Но я же не говорю, что все дакрийцы плохие! – проглотил рыбу. – Я говорю, что конкретно Александра я убить готов! – указал на дверь ножом. – И, если бы не Даниэль – он бы давно уже в гробу лежал! Возлюбленный встревоженно и тихо отошел, незаметно приблизившись к своему креслу возле окна. Сел в него, открыл книгу и всеми силами начал делать вид, что он не слышит этого разговора. - Так что речь тут не в том, кого этот рыжий не любит, - сдерживая гнев продолжил блондин, - а в том, что он приравнивает всех к одному! – ударил по столу. - Возможно, - вздохнул собеседник, - он просто дурак. - «Возможно»?! Пусть еще раз так скажет – и я за себя не ручаюсь! Раз ему так не нравятся норийцы, так пусть валит в свой лес! Или откуда он вообще взялся?! – продолжил зло засовывать в себя завтрак. - Дубовая роща, - спокойно напомнил Агат. - Ну вот пусть и валит туда! Там-то он точно норийцев не встретит! В такой-то глуши! Сволочь! – гневно пронзил вилкой камбалу с общего блюда и перенес ее себе на тарелку. Агат обернулся на явно испуганного Густава, нервно скользящего глазами по строчкам: - Эй, Сапфир, - поднялся, явно намереваясь подойти к нему. - Да называй ты его по имени! – яростно ударил по столу Людовик. – Какой он, к черту, сапфир?! По имени! – посмотрел на встревоженного этим криком друга. – У него имя есть! - Густав! – тактично вернулся к своей затее Холодный. - Так-то лучше! – вернулся к поеданию морской живности сожитель. - Так вот, Густав… - с задумчивым интересом подошел к нему Агат, привлекая к своей особе внимание. - Д-да? – взволнованно поднял тот на него свои глаза, явно опасаясь возвращения к теме своих пороков с Александром. - Слушай, - притих, спустившись на колени возле его подлокотника, сложив на него руки, - у меня есть просьба. - Да? – заинтересовался, точно также став тише. – Какая? - Слушай, я тут услышал за столом, что ты норийский, оказывается знаешь… - непринужденно начал поглаживать ткань кресла. - Да, конечно. Но Луи его знает лучше, так-то… - кивнул на возлюбленного. - Нет-нет-нет, - тихо его остановил. – Если он узнает, то тут же расскажет все Бирюзе. Собеседник от удивления брови поднял: - Ты хочешь выучить норийский для Бирюзы? - Ну, не совсем выучить… - неоднозначно покачал головой. – Можешь научить меня некоторым фразам? – посмотрел в глаза. - А каким? – внимательно прислушался к нему. - Не знаю. Каким-нибудь романтичным, соблазнительным… Может, что-то простое, вроде «как дела». М? – сжал губы, в ожидании его согласия. - «Как дела»? Ну… Это будет: «лямЭ де факА?» - ЛямЭ де фАка? - Нет, ударение на последний слог. И первое «ля» более нежно. Как будто облако гладишь. ЛямЭ де факА… - ОнтадорИ крАста ми фАтто! – злостно послышалось из-за стола. Приятели взглянули на разгневанного норийца. - А заигрывающее что-то? – оживленно повернулся Агат к Густаву. - Ну… Заигрывающее… - задумался тот. – Можешь комплимент сделать. Например, такой: «ля шафьЕн компретЕ де роззИ». - Ого, - поразился тот. – Довольно длинно. А как это переводится? - «Ты словно лепесток розы». - Ох… - неприятно смутился. – Не думаю, что это подходит. А можешь придумать что-то ну, не такое нежное? - Ну… - немного озадачился Густав. - Да скажи ты ему на кромийском нормально! – отозвался Людовик. – Он хорошо знает ваш язык! - А ты вообще не лезь! – обернулся на него приятель. – Не с тобой разговаривают! - Но я нориец, - красноречиво посмотрел на него. – И в твоем случае его вообще неуместно называть лепестком розы. Это применимо только к молодым девушкам до 17 лет. - Ну и как ты предлагаешь мне его назвать? – скептически поднял бровь. - Ля кратЕ фа комрА диусИ туамвА. Любимый задумчиво кивнул, признавая неоспоримую привлекательность этих слов. - Ну и что это значит? – ждал толкования Агат. - Дословно перевести сложно, но это что-то вроде: «молодой лев, чью гриву ласкает золотое солнце». - Хм, - довольно улыбнулся Холодный, заинтересовываясь этим комплиментом. – Молодой лев? А можешь повторить?