VERITAS

      Сохён медленно переворачивается на бок и закидывает руку на соседнюю подушку. Вымученно стонет не только от жуткой головной боли, что настойчиво бьёт по вискам, но и оттого, что придётся вставать и собираться туда, где ждёт её личный зверь, которого она невероятно сильно боится. Постепенно накатывают воспоминания ночи, отчего девушка резко вскакивает с кровати, потянув за собой белоснежное мягкое одеяло. Оглядывается, прикрываясь, а после смотрит на себя — в одежде, отчего облегчённо вздыхает, возвращая захваченное на кровать.       «Что произошло ночью? Ничего не помню…» — вымученно хмурясь и кусая обсохшие губы, думает Сохён.       Девушка медленно садится обратно на большую кровать и пытается понять, почему она одна. Вдруг до неё доносятся ароматные нотки крепкого кофе, и это заставляет её издать стон наслаждения. Девушка глядит в сторону приоткрытой двери и решает направиться в сторону кухни.       — Доброе утро! А я как раз шёл будить тебя, — с очаровательной улыбкой говорит парень. — Пошли, — кивает в сторону кухни, и Сохён идёт за ним, осматриваясь, будто бы и не видела здесь ничего ночью.       Она садится за барную стойку и, слегка крутясь на бархатном стуле, кусает губы, не зная, как начать неловкий разговор.       — Чонгук, — наконец тихо зовёт Сохён, решаясь поднять глаза, — у нас же… ничего не было?       Парень начинает заливисто смеяться, тем самым ещё больше вгоняя девушку в краску, а после мотает головой.       — Нет, не переживай, я тебя и пальцем не тронул, если только до кровати донёс, — с нотками веселья говорит Чонгук и смотрит на девушку как-то слишком прямо, словно пронзая взглядом. — Как ты себя чувствуешь? — вдруг более спокойно и даже с долей сочувствия интересуется он, придвигая ей чашку кофе. — Пей, пока не остыло, и скоро уже выходить нужно.       — Спасибо за такую заботу, Чонгук, — немного ошарашенно произносит Сохён, отчего сразу становится понятно, что ей непривычны подобные ухаживания, и от этого парню становится не по себе. — И всё хорошо, извини за вчерашние слёзы, всё за раз навалилось… И с Тэхёном ты…       — Даже не думай отказываться! — резко обрывает её Чонгук, даже привстав со стула, что заставило девушку сжаться, вспомнив Намджуна. Но она тут же успокаивает себя, ведь это два совершенно разных человека, не имеющих ничего общего друг с другом. — Я обещал помочь тебе, и я сдержу своё слово.       Сохён лишь кивает с довольной кошачьей улыбкой и, обхватив чашку, делает пару глотков, чувствуя, как тепло окутывает тело и крепость бодрит, проясняя голову.       Через некоторое время они собираются выходить, но Сохён понимает, что им нельзя появляться в офисе одновременно, потому приходится наскоро искать правдоподобную отмазку.       — Ты можешь идти без меня, — когда они вышли за пределы квартиры, начинает девушка, чувствуя волнение в голосе, который может выдать её, отчего ей нужно взять себя в руки. — Я тут вспомнила, что Нам… Мистер Ким просил меня с утра зайти за его любимым кофе и завтраком, а я забыла… Так что тебе не стоит опаздывать вместе со мной, — выдавливает из себя некоторое подобие улыбки и смотрит на парня с надеждой, что он не начнёт задавать ненужные вопросы.       — Ты уверена, что тебе не нужна помощь? — спрашивает Чонгук, обращая на девушку такие бездонные глаза, что хочется утонуть в них и спрятаться там, и одновременно с этим думает, стоит ли спрашивать, почему Сохён хотела назвать главного редактора по имени, что слишком фамильярно. В его голове, словно дракон на оберегаемое награбленное золото, оседает мысль, вызывая непонятные тревожные чувства.       «Чёрт, Чон Чонгук, хватит быть таким хорошим и заботливым, когда это не нужно!» — в панике мысленно ругается девушка.       — Да, я справлюсь сама. Да и не думаю, что мистеру Киму понравится, что ты опоздаешь, — с радостью оттого, что смогла обмануть Чонгука, улыбается девушка, хотя совесть неприятно скребёт грудную клетку.       Парню ничего не остаётся, как покорно согласиться и отправиться в сторону офиса. Сохён облегчённо вздыхает, когда он скрывается из виду, и вскоре тоже спускается. Она одиноко бредёт по тонущей в зелени аллее недалеко от дома, через неё проходя к нужному заведению, в котором найдёт то самое кофе. Придётся выполнить то, о чём соврала. И остаётся лишь с дрожью в руках надеяться, что Намджун чего-либо не заподозрит.       Зайдя в офис, Чонгук сразу же направляется к Тэхёну, который, к его удивлению, пришёл раньше него.       — Доброе утро, — хлопает его по плечу он, тем самым немного напугав коллегу, округлившего глаза. — Не пугайся ты так, я с миром! — смеётся Чонгук.       — Бля, Гук, не подходи больше так, — снимает наушник и говорит Тэхён, наигранно схватившись за сердце, будто бы оно заболело. — Доброе утро, — широко улыбаясь, пожимает его руку.       — Ты сегодня как-то рано, удивительно.       — Не мог уже сидеть дома. Хочется, чтобы поскорее рабочий день закончился, собираюсь после к родителям и сестре, — спокойно произносит он, а улыбка с лица спадает.       — Я думал, что у вас не самые лучшие отношения. Ты никогда о них не говорил, — с ноткой удивления говорит Чонгук, нелепо хлопнув глазами.       — Больная тема, не хочу пока об этом.       — Ничего, я всё понимаю, лезть не буду, — по-доброму улыбается Чонгук. — Кстати, я ведь по делу, — вдруг начинает он. — Помнишь нашу ассистентку? — Тэхён кивает, и он продолжает: — Оказывается, она метила на место журналиста здесь, но наш главред бракует все её статьи.       — Да, тот ещё гад, — издаёт тихий смешок Тэхён, следом оглядываясь. — Так что с ней?       — Ты бы не мог помочь ей научиться писать статьи? — с надеждой в глазах просит Чонгук, растягивая уголки губ.       — Что, нравится? — добродушно смеётся Тэхён, играя бровями. — Хотя она симпатичная, нечего возразить.       — Не в этом дело… — мнётся Чонгук, желая опровергнуть догадки Тэхёна, но слова эти так и не произносятся, будто бы заточённые в клетке. — Мне тяжело видеть, как он издевается над ней. Уверен, что она заслуживает большего.       И Тэхён соглашается. Ему даже интересно, чем так Сохён зацепила их Чонгука, который ранее не проявлял такого открытого интереса к кому-либо. По крайней мере, до этого момента он никогда не замечал за ним такого.       Отойдя к своему рабочему месту, Чонгук не может избавиться от настойчивого ощущения чужого проникновенного взгляда на себе. Поворачивается в сторону кабинета главного редактора и замечает, что тот наблюдает будто бы за ним через панорамные окна, не закрытые жалюзи. И Намджун не отводит взгляда. По телу Чонгука пробегают мурашки, и он вздрагивает. Качает головой, прикрыв глаза.       «Ну что за паранойя, Чонгук? — обращается к себе, успокаивая. — Он всегда так следит в начале рабочего дня».       За мыслями парень не замечает, как в офис входит коротковолосая девушка и направляется прямо в кабинет главного редактора. Когда она оказывается там, жалюзи закрываются, будто бы за ними сокровенная тайна, которую необходимо сохранить любой ценой. И Сохён заметно пугается, понимая, что никто их не видит.       — Ваш любимый завтрак, — нервно говорит девушка и кладёт ланч-пакет на стеклянную поверхность стола, стоя по другую сторону от мужчины.       — Мы разве переходили на официальные обращения наедине? — сухо спрашивает Намджун, следя за ней холодными глазами, когда Сохён хотела уже уйти, развернувшись. — Спасибо. — И берёт кофе, отпивая. — Я как раз не завтракал, — тяжело вздыхает, и девушке кажется, что он выглядит уставшим, но молчит. — Не был дома, — коротко произносит он, отвечая ей на немой вопрос, словно умея читать мысли, что ещё больше ввергает её в пучину страха. — Прости, я вчера погорячился.       Сохён удивлённо округляет глаза, неверующе глядя на него.       «Что?! Так просто извиняется?..»       Но, невзирая на опасения, она медленно подходит к нему и осторожно касается его щёк, а после подушечками больших пальцев гладит синие круги под глазами.       «И почему мне вдруг стало жалко его?..»       Намджун, держась за её правую руку, оставляет на ладони лёгкий поцелуй, повергая девушку в шок неожиданной нежностью. Ей бы хотелось верить, что мужчина одумался, но надежды на это почти не осталось. Не теперь.       — Я поступил очень гнусно с тобой вчера… Как мне загладить свою вину? — чересчур нежно спрашивает Намджун, глядя в её глаза снизу вверх.       — Если ты не будешь мучить невиновного Чонгука, то я прощу тебя, Джун, — с настороженностью говорит Сохён и садится на колени между его ног. — И я буду только твоей, обещаю, — пытаясь сдерживать слёзы, что вот-вот хлынут из глаз, тихо произносит девушка и чувствует его ладонь на голове, отчего вдруг новой волной окутывает страх, подобно цунами, но вместо того, чтобы грубо схватить её за волосы, он с несвойственной ему нежностью гладит её.       — Хорошая девочка, — хрипло произносит мужчина, и у Сохён складывается чувство, что она маленькая кошка в его огромных руках. — Так и нужно было сразу. И теперь, если ты не сдержишь своё слово, в этом офисе больше никогда не будет ни тебя, милая моя, ни Чонгука. Все заменимы, учти это.       Страх вновь окутывает с головой, концентрируясь в животе, подобно какому-то небольшому клубочку, который постепенно растёт. Вот Намджун и показал снова истинную натуру. И, кажется, она обрекла Чонгука на совместную «смерть»…       — Теперь можешь идти, только не показывай своего страха перед другими, — пренебрежительно шипит Намджун, слегка отталкивая девушку.       Поднявшись, Сохён поправляет одежду и собирается с силами, натягивает улыбку, пытаясь сделать её менее вымученной, и выходит из кабинета. Чонгук невольно встречается с ней взглядами, но та быстро отводит его и спешно направляется к рабочему месту, где сразу же принимается неведомое ему печать на компьютере.       Вслед за девушкой в кабинет главного редактора стучится Тэхён, а после из-за приоткрытой двери выглядывает его голова с улыбкой до ушей. Молча Намджун резким жестом разрешает ему зайти, и вскоре парень оказывается сидящим на стуле напротив мужчины.       — Я закончил, — довольно говорит Тэхён, наблюдая за главным редактором, который до последнего не поднимал на него глаза, продолжая внимательно что-то читать с монитора.       — И что же ты закончил? — с тихим вздохом спрашивает Намджун и, сняв очки, вальяжно откидывается на спинку стула, после чего закидывает ногу на ногу.       — Статью. О Ча Муён и Ким Канхо, — добродушно хлопает глазами он.       — Так быстро? Не перестаёшь удивлять меня, Тэхён, — наконец улыбается Ким Намджун и принимает протянутые ему бумаги со статьёй. — Отлично! Я посмотрю её сегодня. Будут замечания, скажу. Но, думаю, очень скоро мы её выпустим как эксклюзив вне выпуска, — таинственно ухмыляется мужчина, пробегая взглядом по тексту. — Хорошо. Очень хорошо, — шепчет он, не замечая Тэхёна, а после, будто бы вспомнив о его присутствии, поднимает на него глаза и говорит: — Ты ещё здесь? Можешь идти.       Тэхён покидает кабинет с победоносной улыбкой. Он уверен, что статья вышла что надо, потому правок не будет. И ему невероятно льстит, что Ким Намджун рад проделанной им работой в краткие сроки. Теперь главный редактор вряд ли будет донимать его некоторое время, так что можно заняться своими делами. Потому, покинув офис, Тэхён поднимается на крышу.       Лёгкий прохладный ветерок трепетно колышет его светлые кудри и уносит в сторону выдыхаемый дым. Сидя на лавочке, Тэхён жмётся к высокой стене, защищающей от ненужных «случайностей», и с закрытыми глазами радуется солнышку, которое играет на его смуглом лице и продолжает греть, несмотря на приближающуюся осень. Вскоре над ним нависает тень, и парень приоткрывает глаз, не убирая с вишнёвых губ блаженной улыбки: перед ним стоит второе солнце, способное согреть ещё и его душу.       — Чему так радуешься? — интересуется Хосок, источая тепло прямым взглядом светящихся от лучей янтарём глаз, Тэхён знает, что это лишь линзы, но красоты от этого не меньше.       — Да так, к родителям сегодня, — пожимает плечами и немного отодвигается, чтобы Хосок сел рядом. — Ещё сдал статью, так что у меня есть время, чтобы найти хорошего специалиста для Сомин.       — Она всё-таки согласилась? — с надеждой во взгляде спрашивает Хосок, открыто радуясь, что Сомин всё-таки пошла на такой шаг.       — Нет… Она ещё не знает об этом, я говорил с мамой, решили попробовать. Вдруг получится… — Тэхён становится заметно печальнее, опустив голову.       — Я уверен, что всё пройдёт хорошо. По крайней мере, я буду надеяться на это, — ободряющего говорит Хосок и осторожно приобнимает его, даруя нежность, окутывающую Тэхёна, подобно кокону.       — Спасибо, Хо, — шепчет парень и, печально поджав губы, затылком утыкается в его висок. Тэхён и не помнит, когда в последний раз ему было настолько уютно с кем-нибудь ещё. И от этих мыслей сердце ударяет о рёбра сильнее обычного.       Смотря в пол, он и не замечает, как Хосока чуть ли не распирает от довольной улыбки. Хочется сжать Тэхёна сильнее в объятиях, но перейти грань не решается, потому просто поглаживает его плечо, не смея отстраниться раньше обычного.

. . .

      Сумерки сгущаются, нависая над городом. Тэхён покидает здание офиса и вдыхает полной грудью прохладный воздух. На самом деле, немного тревожно спустя столько месяцев наконец ехать в родной дом и видеть увядающую, подобно сорванному цветку, Сомин. Но решение уже принято, так что сбегать не время.       Вскоре он добирается до немаленького частного дома в черте города и, ощущая дрожь в пальцах, нажимает на звонок. В нервном ожидании стоит некоторое время, пока ему не открывает мама, которая тут же озаряется радостной улыбкой и тянется обнять сына.       — Как же я скучала, — дрожащим голосом произносит женщина с парой седых прядей, выбившихся из пучка, и крепче сжимает его.       — Я тоже, — шепчет Тэхён, вздыхая и немного успокаиваясь. — Как вы?       — Отца вашего отправили в командировку на пару недель, так что сложновато выносить напряжённую атмосферу в доме одной, — печально говорит госпожа Ким, следуя вместе с сыном в гостиную. — Я так и сижу дома, чтобы в один момент не вернуться и не застать Сомин в… в луже крови, — с трудом шепчет последнее, готовая сорваться на горькие слёзы. — Не такой жизни я для вас хотела. Не такой… Ну хотя бы у тебя вроде бы всё хорошо. Только, пожалуйста, навещай нас почаще, чтобы я не сошла с ума, — умоляюще глядит на сына она.       Тэхён не может сказать ни слова, потому лишь коротко кивает, и этого женщине более чем достаточно. Наскоро стерев всё-таки проскользнувшие капельки слёзы, госпожа Ким резко встаёт и направляется в сторону кухни со словами: «Я тут столько всего приготовила!» А парень в это время поднимается на второй этаж, зная, что только там сможет найти сестру.       Тэхён осторожно стучит в дверь, вновь ощущая лёгкую дрожь, а после, не дождавшись ответа, открывает её сам.       — Так и знала, что это ты, — сухо говорит миловидная девушка, которой от силы двадцать лет, и даже не поворачивается, продолжая сидеть за столом, что напротив окна, позволяющего хоть как-то видеть внешний мир, от которого она спряталась три года назад.       — Не рада мне? — пытаясь не выдать волнения, тихо спрашивает Тэхён и подходит сзади, аккуратно коснувшись её плеча. — А я соскучился.       — Если бы ты скучал по мне… по нам, ты бы давно приехал, — с едва заметной обидой говорит девушка и всё-таки поворачивается, чтобы взглянуть на брата.       — Я виноват, признаю, — досадливо шепчет Тэхён и замечает руку, которая тянется к его лицу.       Сомин поднимается, расправляя плечи, отчего локоны длинных шелковистых волос цвета шоколада падают с них. Касается его смуглого лица и смотрит прямо в тёмные глаза, пропитанные тяжкой болью. Она трогает его так, будто бы пытается вспомнить тепло его тела и мягкость кожи. И Тэхён едва заметно улыбается, прикрыв глаза, отчего ресницы его трепетно дрожат.       — Почему ты бросил меня в такой момент? — словно ребёнок, которого обделили вниманием, обижается Сомин и резко убирает руки, вздыхая.       — Я пытался тебе помочь, но ты наплевала на это. Не помнишь, как кидалась на всех психологов, которые старались привести тебя в прежнее состояние?       — Почему никто не хочет понять, что как прежде не будет? Не теперь, когда меня изнасиловали и избежали наказания, потому что я ничего не помню, — недовольно вздыхает Сомин и направляется в гостиную, спускаясь по лестнице, отчего её длинные волосы пружинит при каждом осторожном шаге. — Я зла на себя. Я беспомощна, и у меня уже нет сил и желания бороться. Знаю, вы боитесь, что я что-то с собой сделаю, и я пыталась, Тэхён…       От подобного признания Тэхёном вновь овладевает дрожь, а сердце начинает отбивает несвойственный ему ритм. Страх, как цунами, накрывает парня, ведь его не было рядом, когда он был так нужен, потому что посчитал, что поблизости никак не сможет ей помочь, ведь она отвергала все попытки, так ещё и винит его за это. Отчасти даже обидно, что его обвинили в том, что он был далеко, когда Сомин сама же его прогнала вместе с последним психологом, но Тэхён решает промолчать об этом, чтобы не тревожить и без того хрупкое состояние любимой сестры.       — Ты действительно ничего не помнишь? — после недолгого молчания спрашивает парень Сомин, которая без всяких эмоций смотрит на него после признания о попытке самоубийства. — Может, он чем-то напоил тебя?       — И снова по новой, — раздражённо вздыхает девушка и опускается на стул. — Думаешь, если бы я что-то помнила, я бы не сказала? Либо из-за страха после произошедшего, либо из-за того, что он действительно что-то подмешал, либо из-за всего вместе я не помню, Тэхён. И мне страшно вспоминать… — На последних словах броня безэмоциональности даёт трещину, потому что чувства берут над ней верх и она, прикрывшись ладонями, пытается сдержать слёзы.       — Возможно, я знаю, кто это сделал, Мини, — сочувственно шепчет Тэхён, крепко обнимая тяжело дышавшую сестру и успокаивающе покачивая её. — И я ищу его, поэтому меня не было здесь так долго. — Но Сомин молчит, не в силах сказать хоть что-то сейчас, ведь главное — вернуть дыхание в норму, потому что ещё немного — и она начнёт задыхаться.       В это время, закончив разогревать еду, входит женщина и, видя дочь в очередной панической атаке, тут же бежит за успокоительными.       — И часто так? — тихо спрашивает Тэхён, когда они отошли от пришедшей в себя Сомин в кухню, и она кивает. — Почему ты мне не говорила, что панические атаки вернулись?       — А что бы ты сделал? — обречённо спрашивает госпожа Ким, сама пытаясь успокоить расшатанные нервы.       — Действительно, что бы я сделал! — едва ли не срывается на крик Тэхён, горько усмехнувшись. — Ничего, что в основном я и пытаюсь ей помочь? А вы только и держите её здесь, словно какую-то принцессу, заточённую в замке с драконом! — зло шипит он, сжимая руки. — Я нашёл психотерапевта. Давно пора признать, что беседы с психологом мало помогут. Нужно комплексно подойти к этой проблеме. Или будешь отговаривать меня, чтобы Сомин, чуть что, не наглоталась таблеток? Так будешь следить за этим, а не способна — заберу к себе. — Он так сжимает челюсть, что кожа натягивается и желваки проступают под ней. Тэхёну самому неприятно, что он сорвался на мать, но будет нечестно, если он продолжит терпеть такое отношение родителей к проблеме.       Госпожа Ким ошарашенно глядит на него некоторое время, а после смиренно вздыхает, опустив голову. Она понимает, что сын прав и пора перестать настолько оберегать дочь, боясь каждого её шага. Придя к согласию, они возвращаются к Сомин.       — Опять вы всё за меня решили, — недовольно произносит Сомин, глядя на брата с матерью, которые не успели даже подойти к ней. — Но запомни: я не обещаю не кидаться на очередного мужика-психолога, сейчас же психотерапевта, если он посмеет попытаться напомнить мне своими мерзкими касаниями того человека якобы для того, чтобы я всё вспомнила, — с неприязнью говорит она так, будто бы выплёвывает эти слова.       Тэхён от услышанного ошарашенно округляет глаза и, подойдя к ней, осторожно берёт её за руки своими дрожащими.       — Почему ты раньше не сказала?       — А вы бы мне поверили?       — Ты всё-таки моя сестра. Сестра, с которой так отвратительно поступили. Конечно, я бы поверил тебе, а не какому-то блядскому психологу!       Госпожа Ким продолжает молча стоять, не желая верить, что с её дочерью пытались так поступить те, кто обещал помочь. И в миг в её голове закрадывается, подобно червяку, мучащий её вопрос: «А правильно ли я сделала, согласившись на это снова?» Она медленно дрожащими руками прикрывает рот, губы которого безмолвно двигаются, а на щеках появляются солёные дорожки, подобно весенним ручейкам.       — Тэхён… — трепыхающимся голосом зовёт женщина, порывисто подойдя к ним и касаясь его плеча, тем самым заставляя повернуться к ней. — Ты точно уверен?..       — В этот раз я основательно подошёл к поиску, так что да, я уверен, мам, — уже ласково произносит Тэхён, видя страх в глазах женщины, и успокаивающе касается её плеч, после прижимая к себе. Тэхён, конечно, ожидал, что встреча пройдёт тяжело, но он и представить не мог, что настолько и с очередными открытиями.       Через некоторое время госпожа Ким успокаивается и они, насколько это возможно, пытаются строить обыкновенную семью с повседневными проблемами, как у всех. Но удручающая атмосфера тяжело нависает над ними, не давая улыбкам радости появиться на их лицах. Успокаивает только одно: Сомин изменилась с их последней встречи — перестала быть замкнутой, но пугает, что это, возможно, заслуга, к счастью, неудавшейся попытки самоубийства, после которой девушка, вероятно, поняла, что смерть — не выход из подобной ситуации и жить с тяжёлыми воспоминаниями возможно, нужно только научиться.