В гостях у пипивки и пипивкиной матери

– Ох, милый, сколько же миров я прошла, прежде чем нашла тебя! И то без синьоры богини я бы не справилась! – Джемма прижимала к себе маленького Рино, ещё до конца не веря, что они наконец-то вместе. Только открывая для себя заново волшебное ощущение детского тепла у сердца, вспоминая родной запах сына. – А сколько, мама? – До пипивки. И даже до пипивкиной матери, – как всегда, бесцеремонно влезла Босацу. Джемма поморщилась и вздохнула. По её мнению, даже божественным сущностям стоило при детях вести себя покультурнее. – А что такого? – засмеялась Прекраснейшая. – Между прочим, это не ругательная фигура речи. Они обе существуют, я с ними регулярно общаюсь. – И они правда такие огромные? – тут же заинтересовался Рино. – Пипивкина мать гораздо огромнее и страшнее, сама пипивка просто ещё маленькая. Всего-то с трёхэтажный дом. – А какая ж вырастет? – С гору. Может, больше мамы, кормят-то хорошо. – Слонами? – Вот это я не уточняла. По-моему, в их мире всё ужасно огромное. В их яблоке ты бы жить мог, дитя моё. – Эй, я не червяк! – Есть и у червяков чему поучиться, они заводятся только в самом вкусном! И тут их увлекательную беседу прервало ощутимое сотрясение земли, пола и всего здания. – Ну вот, – вздохнула Босацу, – легка на помине. Дверь в чертоги распахнулась. Открыли… нет, не ногой. Когда Джемма и Рино пригляделись, то поняли: большим пальцем ноги. Даже ногтем. В зал просунулась толстая пластина, покрашенная в тот же тёмно-красный цвет, что ногти Босацу. На миг просунулась и исчезла. Потом у двери показались огромные губы и послышался голос, который его обладательница как могла старалась приглушить: – Всем привет! Помогите, всё было хорошо и весело, но тут моя девочка дочитала до отравления Констанции! И плачет. – Да, тяжёлый случай, – заметила Босацу. – Полагаю, аргумент «а нефиг изменять мужу» здесь не прокатит, тем более что тогдашний институт брака – это такое ой, что романтизация измены ещё долго отзывалась. И смерть мадам Бонасье правда очень несправедливая. – Да не морочь ты мне голову, – взвыла несчастная пипивкина мать, и стены ощутимо зашатались, – делать-то чего? – Скажи, что это несерьёзная книжка, что там всё не по правде, что это написано для мальчишек, чтоб дрались во дворах на шпагах. Взаимовыручке по ней ещё можно научиться, но отношениям полов – все боги упаси! Покажи кино, где Констанция нежный цветочек, никогда не была замужем и у неё всё хорошо! Твоей девочке понравится, там летающие корабли! – А мне можно посмотреть? – тут же заинтересовался Рино. Как именно он это увидит – пока не слишком представлял себе, только и понял, что надо именно глядеть и узреть. Потом ещё подумал и добавил: – И вообще познакомиться с такой маленькой-маленькой девочкой с трёхэтажный дом? – Очень обяжете, – зашептала великанша за дверями. – Я же почти не могу сама с ней играть! – Джемма, ты сможешь за ними приглядеть? – обратилась к ней по-простому богиня. – Пипивкина мать правда страшно занятая женщина, к ней постоянно шлют столько народу, она едва успевает их расщёлкивать! – Эм… Ой. Я попробую. А как попасть к пипивке, и мы такие маленькие в сравнении с ней… – Мама отнесёт, выходите. Голова этой выдающейся матери и правда терялась в облаках, даже когда она стала наклоняться. Ладонь у неё оказалась шириной в стол. А все остальное разглядеть было сложно, большое ведь видится на расстоянии. Сидя у пипивкиной матери на плече, Рино только заметил, что она носит большие круглые цыганские серьги и что в одной такой он мог бы крутиться, как циркач в обруче. За несколько семимильных шагов они дошли до самой пипивки. Та сидела на земле и плакала. И каждая её слеза порождала выбоину с солёной водой. И всё чаще эти выбоины соединялись между собой. – Ну хватит, малышка, – начала её мама, – я тебе козябриков привела! Вот тут Рино в первый раз стало не по себе. И он зашептал маме: – А она их точно не ест? И нас есть не будет? – Да не должна, – но Джемма тоже нервничала. Хотя тут уже одно это, пусть уже и знакомое, ощущение, когда на огромной ладони тебя с сыном опускают… Нет, не на землю. На поле в огромную синюю, белую и голубую клетку. Джемма с Рино не сразу поняли, что это платье пипивки, а они стоят на её коленке. Они задрали головы и увидели над собой словно бы лицо огромной раскрашенной куклы. Только живое. Девочка тряхнула косичками толщиной с фонарный столб, хорошо, что коротенькими, и робко улыбнулась. – Привет! Ой, какие у вас прикольные наряды! Мама не разрешает трогать, но хоть посмотреть! Она даже не разрешает играть с пипюками, которых к ней все время посылают, ну, правда, они некрасивые, ругаются, друг с другом ещё и дерутся. И очень скучно одеваются. И мама говорит, что они все – безобразно плохие отцы. – А твой отец где? – выпалил Рино. – Артур Уоррен Болла! – одёрнула мать. – Это бестактный вопрос. Наверно, нам с девочкой-пипивочкой пора идти смотреть весёлую историю про мушкетёров? Ты же покажешь, где ты читаешь и смотришь? Отнесёшь нас? – Конечно. А это та же библиотека, куда и вы ходите, там просто всё подстраивается, когда заходишь. Под то, какого ты размера. Вот я недавно подросла и стала доставать до полки повыше, на нижних я уже всё перечитала, а на этой вот оказалось такое… страдашечное… А кино там пальцем на таком экране выбираешь, а сначала громко говоришь, как называется и про что. Сейчас покажу.