В гостях у пипивки и пипивкиной матери

Рино в первый раз смотрел кино, сидя на плече у новой знакомой. Джемма-то к моменту обретения сына успела повидать всяческие будущие миры. И сейчас следила не столько за лихой историей на экране, сколько за тем, как она отражается на детских лицах. А детишки, независимо от возраста и роста, буквально жили там, верещали от восторга, не замечали никаких нелепостей. – Ну как, поднялось настроение? – спросила потом Джемма у огромной девочки. – Ага! У них даже миледи не умерла, и вообще она тут… Хорошая. Я бы хотела такую куклу. – Я не уверена, что можно назвать хорошим то, что она делает… Но всё же совсем гадиной тоже не назовёшь. А как ты в куклы играешь? Что больше всего любишь с ними делать? – Наряжать, я и сама шить учусь, и мама где-то коробками наряды достаёт. Знакомить, придумывать, как они разговаривают. Хотела бы почаще играть свадьбы, но у меня мало кукол-мальчиков. Почему-то нет таких, чтобы мне нравились, а к маме, говорю, попадают одни плохие. – Но живые? – ляпнул Рино. – Да вполне, она просто их выкидывает обратно. Даже не оставляет на перевоспитание. – А куклы у тебя именно куклы? Или всё-таки заколдованные люди? Как там Прекраснейшая сказала – козябрики? – Да нет, обычные куклы. Мама где-то заказывает, я просто ей говорю, каких хотела бы героев, откуда и в каком виде. Настоящие козябрики запрещены. – Но мы же вот есть? – Я не буду вас заставлять ничего делать! Потому что это нельзя. Мама просто попросила. Потому что мне целыми днями поговорить не с кем, и потому что мне в первый раз попалась книжка, где не всё хорошо. – Ой, девочка, – вздохнула Джемма, – сколько же всего тебе ещё предстоит! – Да я знаю, что в настоящей жизни вот только какая-то дрянь и случается. Но зачем ещё и писать об этом? На такой вопрос могло быть очень много ответов. Но Джемма не смогла придумать ни одного, чтобы сейчас прозвучал правильно. А вот Рино нашёлся: – Знаешь, даже если кому-то и хочется писать о том, как всё плохо, нет такой истории, которую нельзя было бы сделать счастливой. Вот я с рождения болел и однажды умер, но мама всё равно меня нашла. И ты делай так же, если тебе кого-то жалко. Джемма не стала вмешиваться и говорить, что даже так не всё можно исправить. Иногда, например, сладить со Смертью и впрямь проще, чем с отсутствием любви в паре… А у девочки, конечно же, всё легко. Она вон уже и делится: – Ладно. Раньше делала, просто потому что весело. Вот недавно я сшила игрушку, можно сказать, первый раз сама. Она надела на руку огромную красную варежку, и стало видно, что к ней пришиты две пуговицы, каждая с хорошее колесо. Вроде как глазки. А большой палец красовался на месте носа. Нитки были, конечно, под цвет, но при таком размере швы всё равно бросались в глаза. Нитки как канаты, и такими же зашита дырка на месте пальца. – Знакомьтесь, это Хихисина Вязаная. Она держит гостиницу, и у неё живут все герои, которые приходят ко мне играть. Многие остаются навсегда. – А разве не все? – спросил Рино. – Раз они куклы? – Ну да. Но когда я про них сочиняю, то они могут жить где захотят. Так вот, недавно я рассказывала маме, как средневековая принцесса, героиня мультика, попала в будущее, а потом перетащила туда всё королевство и папу-короля. И вот они тоже жили у Хихисины, а мама принцессы очень давно умерла. И король влюбился в Хихисину, они поженились и у них родилась дочка. – И какая она была? – поинтересовался Рино. – Тоже шерстяная? – Да вполне человеческая девочка, а шерстяные только волосы. А мама почему-то ужасно смеялась, но не стала объяснять, почему. – Милая, – Джемма тоже невольно улыбалась, – а варежка… То есть Хихисина – она внутри пустая? – Нет, у неё внутренности есть. Тоже вязаные. – Тогда это уже не так смешно. Хорошо, а кровь у неё есть? А еду ей надо есть? А если женятся женщина-Хихисина и мужчина-Хихисин, они детей обычно на спицах вяжут? Пипивка растерянно заморгала. – Ну да, наверно, берут ниточку от мамы, ниточку от папы, вместе сплетают и вяжут. Такого ребёнка, какого захочется, хоть в клеточку. А еду они едят, конечно, это же грустно, когда вкусного не поешь. – Они же внутри шерстяные, как еда переваривается? – А Буратино внутри деревянный, и что? Спросите его автора, как он ест и зачем он спит! – Засчитано, – в детской классике Джемма разбиралась уже хорошо. – Но, как понимаю, в животике у Хихисин их детки не растут? – Нет, а зачем такое? Меня, например, мама сорвала с дерева. – Так, понятно, – что-то, может, девочка и читала вскользь о беременности и родах, но Джемма решила сейчас эту тему не развивать. – Тебе предстоит ещё очень много всего прочесть и узнать, но в самом деле – если ты сама придумываешь существ, то тебе точно виднее, как они устроены, и твоя мама зря смеётся. – Конечно, зря! Самое же главное, что у Хихисины душа прекрасная! Что она настоящая мама, и её любви хватит на весь мир, я своей так и сказала, что Хихисина такая же замечательная, как она, как же её не любить-то! – О, это так мило! Ты очень хорошая девочка. И я бы, может быть, посоветовала тебе выбирать книги осторожнее, а с другой стороны – мой сын все сказал. Пока играешь – можешь исправить всё.