С/Б Д.

Найрс медленно, но достаточно уверенно шёл по коридору особняка, кишащего сплошными убийцами и прочими отбросами общества. Он и сам таким являлся. Но с дефектом. Слепой. За это он получал огромное количество шуток, идиотских прозвищ и подколов в день. В этом доме был только один парень, умевший действительно нормально поговорить с Безглазым — Смеющийся Джек. Их свела судьба лишь тем, что являются тёзками, да когти острые с зубами, помогающие в людоедстве, есть у обоих. В остальном — полные противоположности. Безглазый молчалив и хмур, способен выслушать, а Смеющийся наоборот, болтлив, вечно весел, а проблемы особо не решает, пошутит и как-нибудь успокоит очередным анекдотом. Как ни странно, эти две души сроднились и часто ходили вдвоём. Один без умолку нёс ерунду, описывая каждый предмет, а второй спокойно слушал, изредка ухмыляясь под своей синей маской. Хах, странная пара. Для всех они были лишь кем-то в роде друзей, не знали, сколько же укусов и засосов прячется под их одеждой, почему оба иногда резко, беспричинно на первый взгляд, смущаются, одновременно вспоминая события одной из тех прекрасных ночей, проведённых в уединении. Впрочем, это всё содержалось в секрете лишь из-за Найрса. Не хотел он это выставлять напоказ, а чёрно-белый клоун, как он говорил самому себе, просто не мог отказать, глядя на это милейшее личико с манящими серыми губками. А сейчас Безглазый топал якобы в свою комнату, но в один момент резко свернул в сторону двери монохромного, быстро заходя и прикрывая деревянную дверь за собой с шумным вздохом. Как же он устал выносить это всё. А сегодня ещё и совместил задание с охотой, абсолютно выбившись из сил. — Джеки! Вау, уже не ждал тебя!) Как же моя карамелька провела день? Ответ «просто ужасно, как и всегда» не принимается! Ах, ты тогда молчать будешь, верно?) — Я даже слова сказать не успеваю. Что ж, раз не принимается, то… Вполне сносно, даже на охоту сходил, правда, сил не осталось. Совершенно. Хочу спать, причём дико. Ловкие когтистые руки, возникшего из ниоткуда монохромного, схватили парня за плечи, заботливо усаживая на кровать, пока сам клоун укладывался на живот рядом. Чёрные патлы торчали во все стороны от резкой смены настроения и игривости Смеющегося, который уже начал излишне «бушевать», заставляя Безглазого аккуратно прикрыть свои уши руками и недовольно поморщиться, от столь громкого голоса. — Послушай, шоколадка когтистая, я сейчас хочу спать, повторяю ещё раз. Давай уже потом вот эти твои игрища и вечные приставания ко мне. Низкий голос, отдававший явной усталостью, более-менее привёл «шоколадку» в чувства, заставляя успокоиться и лечь ровно на месте. Вроде Найрс и слепой, а вроде и знает выражение каждой эмоции монохромного, выучил его наизусть, знает каждую его часть тела лучше, чем свою. Смеющийся шумно выдохнул, выражая своё недовольство, и присел за спиной любимца, кладя свои ладони на широкие плечи того, осторожно их массируя, всё время поглядывая на шатена, но ему мешала эта ужасно надоедливая синяя маска с чёрными разводами смола, смешанной с кровью. Клоун подцепил её за нижний край одним когтем, стягивая с лица парня и откладывая в сторону. На удивление, Безглазый даже не сопротивлялся, лишь немного поморщился от ощущения, что его буквально раздели. Даже перед монохромным он старался находиться в любимом аксессуаре. Взору Смеющегося представилось серое, немного смущённое личико с подсохшими пятнами всё той же жидкости, текущей из пустых глазниц. Найрс с тихим пыхтением отвернул голову в сторону, слегка покраснев и чувствуя это как никогда при таком близком контакте с любимым… Существом. Брюнет аккуратно взял юношу за подбородок, с довольной ухмылкой поворачивая его личико к себе. Он прекрасно знал, что если бы у Джека были глаза, он стопроцентно опустил бы их вниз или бы робко скользил взглядом по стенам и потолку, стараясь не смотреть на клоуна. И сейчас это смущение всё равно можно было прочитать по его поведению. Когтистые руки нервно сжали низ толстовки, переминая ткань в когтях и царапая её, а голова была опущена вниз. В такие моменты Найрса можно было смело сравнивать с дикой собакой или волком. Часто можно было заметить довольно-таки странные повадки. К примеру, наклоны головы в бок, когда он внимательно слушал или думал над чьими-то словами, тактильный в тех же местах, где и псы, любое нежное прикосновение к его торсу или голове и у вас ручной пёс, готовый убить любого за вас. И таким везунчиком оказался именно Смеющийся. И вот, монохромный кладёт свою забинтованную ладонь на макушку своего мальчика, гладя его волосы и массируя кожу. По спине парня пробежали приятные мурашки, и он весь развалился, полностью утопая в умелых руках Джека. Он повернулся полностью к клоуну и подполз поближе, кладя свою голову ему на плечо и утыкаясь лицом в свитер брюнета, пока тот уже гладил его спину, заботливо оставляя поцелуи чёрными пятнами на серой шее юноши. Безглазый обнял крепкую шею своей «шоколадки», полностью отдаваясь ему в руки и давая доступ к себе. Пусть он и хотел поспать, но Смеющийся прекрасно знал все приёмы против парня, мешая ему заниматься своими делами и обращая его внимание на себя. Да, сначала всё дело брал в руки именно клоун, а после уже с довольным урчанием лежал под Найрсом. Монохромному уже дико не терпелось, и он полез руками под худи Джека, заставляя его немного выгнуться и с удовольствием замычать, полностью расслабляясь на ближайшие минуты. Когти клоуна приятным холодком шли по животу и грудной клетке Найрса, дразняще огибая его соски. Безглазый немного недовольно завозился, делая осторожное движение назад, отрываясь от плеча, но его моментально по-хозяйски вернули назад, ещё и наградив шлепком по ягодицам за подобное «непослушание». Знает ведь, что сейчас его дело сидеть, извиваясь ужом и подставляя новые участки кожи. Он тихо фыркнул, опять утыкаясь в ключицы брюнета, щекоча его подбородок своими лохматыми волосами. Клоун самодовольно усмехнулся, довольствуясь таким видом своего любимца и тем, что сейчас и он может прекрасно им управлять и доминировать. Он продолжил свою «пытку» возбуждая себя и особенно Найрса, который уже весь изъёрзался на месте, рвано постанывая и мыча от нетерпения. Но сделать ничего больше не мог, или опять получит шлепок, который может даже окажется покрепче предыдущего, и всё будет ещё дольше, ибо монохромный обожал натягивать все струны до предела, к тому же, стоит признать, что он будет посильнее Безглазого, и оба это прекрасно понимали. Любой протест или недовольство со стороны Найрса обязательно сопровождалось многочисленными укусами и шлепками от Смеющегося. Из его крепких рук было просто нереально выбраться, даже шатену, и он принимал все эти наказания, лишь злясь после и кусаясь в ответ во время всех наглых действий монохромного, за что вечно получал вдвойне. Порой, когда ссоры были уж очень серьёзными, Безглазый едва ли мог садиться после выхода из комнаты брюнета, тихо поскуливая и прячась за капюшоном своей толстовки, а иногда и вовсе пропадал на улице, возвращаясь в особняк на пару минут, чтобы забрать задание. А сейчас парень нагло цапнул акульими зубами кожу клоуна на шее, когда тот слишком сильно сжал его бедро в когтях. Ему моментально это отдалось несколькими хлёсткими ударами по заднице, от чего он сразу прекратил бушевать, недовольно мыча и пофыркивая. — Выражай свои эмоции и ощущения нормальными словами, пёсик, а не кусайся. Я тебе ещё не давал на это разрешение. —… — Я жду ответ. — Аргх. Да понял я. Ты слишком груб ко мне, вечно сжимаешь со всей силы… — Не хами, пёс. Опять раздался болезненный скулёж Найрса со словами «За что?!». Теперь укус получил уже он и, как назло, в слабое место — в поджарый, худой живот с едва выступающими кубиками пресса. Монохромный за считанные секунды наклонился, грубовато царапнув и сжав серую кожу в острых зубах, опять выпрямляясь и не без удовольствия смотря на смущение и одновременно возмущение любимца «пса». В конце-концов, клоуну надоело вечно задирать верхнюю одежду парня, и он просто её рывком стянул в торса шатена под удивлённое урчание того. Наконец-то, полный доступ к его слабому месту. Только вот, сам Безглазый это не одобрил, уж слишком резко, и вынырнул из-под рук брюнета, быстро отползая назад и прикрываясь руками, опустив голову вниз. Прекрасно понимает, что сейчас отхватит за такое, но ничего не может поделать со своим временным смущением, взявшим-таки верх. От Смеющегося послышалось очень и очень недовольное рычание, и он, взяв парня за голень, притянул обратно к себе, заставив упасть живот вниз на матрас. Монохромный уложил Найрса животом на свои колени так, что его задница оказалась приподнята вверх. Обычная его поза во время ссоры, однако, в этот раз он был категорически против. — Э-эй!.. Да я же… Ничего не сделал! Джек, не-е-ет! Он тихо завыл, не имея шанса на то, чтобы остаться целым, ибо сильные руки клоуна уже держали его, не давая вырваться. Мольба парня была оставлена без ответа, и в комнате на пару секунд повисла тишина, ужасно напрягающая Безглазого. Внезапно, к его голой спине прикоснулись губы монохромного, а поцелуи стали подниматься всё выше и выше. — Ты же прекрасно понимаешь, что будешь виноват и обязательно отхватишь, верно, пёсик? Так зачем же бесконечно сопротивляться и наступать на одни и те же грабли. Теперь уже клоун был оставлен без ответа, послышалось только довольное, хрипловатое урчание от Безглазого. Длинные когти Смеющегося коснулись выпирающих рёбер юноши, оставляя дорожки мурашек и уйму удовольствия. Но стоило Найрсу расслабиться, как он ощутил на своих ягодицах одну ладонь, а другая опять его держала. — Джек. Нет. Я не могу и дальше терпеть, так ещё и наказание получить… М-мф. Я так больше не буду… — В который раз ты мне это повторяешь, м?) Я эту твою фразу уже устал слышать. Так и быть, я сегодня добрый. Безглазый шумно с облегчением выдохнул, слегка сжав ноги. Слова о том, что ему сложно терпеть были настоящей правдой. В низу живота дико тянуло, мешая адекватно мыслить, а уж тем более — говорить. Опять томное мычание и уже менее скованные телодвижения парня. Обычно, примерно на этом и оканчивалась власть клоуна, но он до сих пор не отпускал юношу. Судя по-всему, о чём-то задумался. — А почему. Ты всё время сверху? Хочу попробовать наоборот. Никаких вопросов и просьб. Грёбаный приказ и твёрдая утверждающая фраза. Найрсу такое категорически не понравилось, и он, придя в себя, головой вниз слетел на пол с колен монохромного, торопливо поднимаясь на ноги и вжимаясь в стену. — Я не хочу пробовать! Ты уже достаточно надо поиздевался. И я… Никогда не дам тебе быть сверху! — Да кто ж тебя спрашивает. Клоун поднялся с кровати вслед за парнем, подходя к нему вплотную и выпуская изо рта обжигающий воздух прямо на губы Безглазого, пока тот пытался придумать, как бы спасти свою пятую точку. Выбежать не сможет, полуголый и без маски, а пока будет пытаться хотя бы найти свои вещи, тут же будет пойман. Да и со стояком в штанах далеко не свалишь. — С-слушай. Угомонись уже! Я против! Дай и мне сегодня хоть немного подоминировать!.. НЕТ, ПУС-. Не успел юноша договорить, как его по-хозяйски заткнули грубоватым поцелуем и за талию прижали к себе, пока жадные руки клоуна уже оглаживали торс Джека и спускались всё ниже. Одна широкая ладонь легла на пах Безглазого, потирая его и опять мешая парню сосредоточиться, а вторая — на его ягодицы, нахально сжимая их. — Ну же, Джеки. Я тоже хочу, между прочим… — Хотеть не вредно, вредно — не хотеть!.. Или отпускаешь меня, или всё как обычно. Других вариантов не дано. — Ц. Ни то и ни другое. У меня тоже должно быть право голоса. Это означало, что шансов у Найрса нет. Как и своего мнения. Только смириться и попрощаться с целостностью своей задницы. Он жалобно взвыл, не желая быть снизу, но, это не нравилось только ему, потому его никто и не слушал. Парень был подхвачен на руки Смеющегося и более бережно уложен на кровать. Больше он уже особо не пытался сбежать, только хуже себе сделает. Клоун ухмыльнулся, смотря на смущённого, опустившего голову вниз мальчишку. Как он умудряется быть одновременно таким… Разным. То бесконечно хмурится и рычит, порой пугая даже монохромного, то сам от него шарахаться готов с щенячьим скулежом. Безглазый, всё ещё надеясь, что это простая шутка, сел на матрасе, сжимая ноги в коленях и немного отползая назад. На языке безостановочно крутилась одна фраза, но дикое смущение и принципы просто не давали её сказать, заставляя парня нервно ёрзать на месте. И всё же, не зря эти два Джека были столько времени вместе. Смеющийся мило улыбнулся, садясь напротив шатена вплотную, положа свои ладони тому на острые коленки. Он прекрасно понимал, отчего так мнётся Найрс. — Не волнуйся, я честно буду аккуратен и нежен. Тебе понравится). Безглазый с обречённым видом кивнул головой, немного хмурясь, сведя тёмные брови к переносице. Вот в последней фразе он очень сомневался. Растянуть он никак себя никак не мог, а уж Смеющийся — тем более. Оба когтистые, уже проще потерпеть некоторое время до привыкания. Парень тяжело вздохнул, более-менее расслабляясь так, чтобы это почувствовал монохромный. Говорить он не особо любил, поэтому отвечал и что-либо говорил через язык тела. Джек отвернул голову немного в сторону, прикусив острыми клычками нижнюю губу от смущения, казалось, что от его красных щёк мог пойти пар. Клоун тихо хмыкнул, выпрямляя ноги юноши и наклоняясь к нему, предварительно повернув голову того обратно, лицом к себе, заключил его в глубокий, отвлекающий поцелуй. Их длинные языки вились змеями, проходились по острым зубам друг друга и вновь смыкались, пока монохромный укладывал шатена на кровать. Во время поцелуя оба словно не заметили, как остались без какой-либо одежды, которая осталась кучей разбросана по полу. Крепкие руки клоуна взяли икры Безглазого, запрокидывая его ноги себе на бёдра. Парень тихо замычал в поцелуй, сжимая в когтистых пальцах одеяло и едва его не разрывая. Ещё миг, и его руки были крепко зафиксированы над его головой крестом, а сам шатен невнятно попытался издать какой-то звук. Найрс слабо дёрнулся, до сих пор не понимая свои эмоции. Пусть и жгло в паху, но… Это явно будет больно, как бы он ни был возбуждён. Монохромный всё ещё не разрывал поцелуй, понимая, что Джек сейчас будет очень громким. Пусть лучше покусает его губы и язык, чем будет кричать излишне громко. Сам ведь не хочет быть раскрыт. Клоун аккуратно провёл всё ещё прохладной ладонью по внутренней части бедра юноши, давая ему некий знак. Безглазый весь напрягся, издав более шумный стон в чужой рот, заставив свой язык задрожать. Смеющийся хитро ухмыльнулся, довольствуясь таким видом любимца. Только с ним он был так раскрепощён, позволял себе больше эмоций, даже испуг. Найрс сделал шумный вдох, чувствуя у своего сжатого колечка мышц головку члена. Минута громких мычаний от всего извившегося Джека, и монохромный почти полностью в него вошёл. Неширокая грудная клетка парня быстро поднималась вверх-вниз, пока он пытался отдышаться от резкой боли. Неожиданным было ещё и то, что клоун до сих пор был аккуратен и нежен. Он медленно разорвал их губы и языки, тут же оставляя вразнобой чёрными пятнами поцелуи на серой коже, пытаясь успокоить Безглазого. Тот протяжно застонал сквозь приоткрытые губы, запрокидывая голову назад и выгибаясь в спине, прохрустев позвонками. Монохромный внимательно смотрел на юношу, всё ожидая, когда он придёт в себя и можно продолжить. — Я могу начать дви-. — Да. Глухой, хриплый ответ помешал Смеющемуся Джеку договорить вопрос, и он звонко поцеловал своего мальчишку в щёку. Брюнет начал медленно двигать бёдрами, входя до конца, задевая простату Найрса до его томных стонов, то почти полностью выходя. Толчки постепенно становились всё размашистее и быстрее, когда лежащий снизу привык к инородному телу внутри себя, и теперь выгибался, подставляя кожу для новых поцелуев и укусов, с бесконечными непроизвольными гортанными стонами, слившимися со сладостным урчанием. Монохромный перешёл с поцелуев на грубоватые укусы и засосы, смешивая дикие, новые ощущения парня. Брюнет шумно порыкивал в такт толчкам, которые уже успели стать резкими и быстрыми, постоянно доходившими до заветной точки. Когтистая рука переместилась с бедра Безглазого на его уже давно стоявший орган, дразняще выводя вокруг на коже узоры и касаясь головки кончиком когтя. Клоун не мог наглядеться на Найрса. Весь растрёпанный, без остановки выгибается, пытаясь освободить свои руки, старается укусить Смеющегося. А что уж говорить про незатихающие сладкие, уже охрипшие стоны. Когда он сверху, то проявляет гораздо меньше эмоций. Отныне, надо поменяться местами… И вот, оба уже на пределе, комнату заполняют стоны в два голоса: один громче другого. Из-за близкой разрядки Безглазый сжал и без того своё тугое лоно, с окончательно уставшим, хриплым, сдавленным стоном изливаясь и с хрустом выгибаясь колесом. Не прошло и минуты, как тоже самое произошло и со Смеющимся, который ещё грубее толкнулся, входя до упора и до синяков сжимая руки Джека. •••••••••••••••• Оба были уже частично, но одеты. Монохромный надел свои любимые широкие брюки на подтяжках, но без верха, оставаясь с голым торсом, а Найрс — наоборот. Лишь боксёрки, а сверху — толстовка. Мальчишка давно уткнулся носом в ключицу партнёра, обнимавшего его, и находился во сне, шумно пыхтя и дыша. Клоун без остановки ласково гладил Безглазого по голове, целуя в лоб и прижимая к себе одной рукой. Преданный, прекрасный и любимый пёс. С особенно громким фырканьем шатен проснулся, невнятно что-то пробормотав, выходя из сна. Его острый нюх тут же почувствовал сладкий запах, вечно исходящий от его клоуна. Безглазый сильно покраснел, вспоминая недавние события, произошедшие на этой же постели менее получаса назад, а Смеющийся тихо захихикал. — Я же уверен, что тебе понравилось. Теперь, мы навсегда меняемся местами, понял? И это не оговаривается. В ответ привычная тишина с тяжёлым вздохом. Найрс лишь сильнее ткнулся лицом в голую ключицу монохромного с тихим урчанием. И без слов всё ясно. Сопротивляться из вечных принципов уже надоело. К тому же, смысл отрицать очевидное. Да, ему понравилось, ощутил впервые такой спектр эмоций и просто не в силах был отказаться.