Only The Results

Октавия помешивала в своей миске Семена Жадности, смутно улавливая звук стука ложки о фарфоровую миску и ворчание семян, которых перемешивали туда-сюда, все это как бы сливалось воедино. Хлопья представляли собой смесь различных видов семян и орехов, некоторые глазированные, некоторые нет. Разрозненные кусочки слипались вместе, образуя… - "Мне так жаль, Октавия..." Чарли выглядела так, словно не спала всю ночь. Ее яркие глаза потускнели и под ними были мешки. Остальная часть отеля казалась… ну, уставшей. В воздухе, конечно, чувствовалась грусть, но в целом настроение было изнуренным, унылым, усталым смирением. Даже вальяжный Энджел Даст просто развалился на диване, положив свинью на колени, и смотрел новости затуманенными глазами. Мунчайлд сбежал из-под ее чар. Октавия знала, что это должно было быть невозможно для грешника, со Стендом или без, но это было слабым утешением перед тем, что произошло дальше. Он отправился спасать ее, потому что, конечно же, он бы это сделал, романтический дурак. Они не знали, что случилось с ним между тем моментом и его возвращением, только то, что когда он вернулся... Нет, они только сказали, что он вернулся. Вероятно, в ней оставалось какое-то безнадежного чувство, что Мунчайлд может однажды вернуться, но она видела по их лицам, слышала в их голосах, что Мунчайлд так и не вернулся. Кто бы или что бы ни вернулось, это было... зло. Злобный, жестокий и совершенно не похожий ни на Мунчайлда, ни на его ненавистную вторую личность, и гораздо более могущественный. Что бы ни случилось с ними во дворце Саллоса, оно дало им все, чего они хотели: целостность. - "Что он там сказал? "Что, если я недостаточно силен, чтобы сохранить свою идентичность, когда мы сольемся?" Хех..." - вяло подумала она. - "Похоже, он был недостаточно силен." Теперь он был цельным, абсолютным злом, несмотря на отчаянные, жалкие утверждения Чарли об обратном. Ни одна часть Мунчайлда не допустила бы даже мысли об атаке. Или, во всяком случае, она хотела так думать. Какая-то горькая, сердитая часть ее желала ненавидеть его, презирать за то, что он сдался, за то, что передал контроль этому отвратительному существу в своей голове, и ругать его за его слабость. Она хотела возненавидеть его, отбросить те мягкие, нежные чувства, которые причиняли такую ужасную боль, быть больше похожей на своих родителей и сверстников. Холодной, жесткой, порочной. Но ее лучшая натура брала верх, и ей хотелось кричать, плакать, как бесполезному детенышу. Она просто хотела, чтобы это прекратилось. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось. Поэтому она заставила себя прекратить. Теперь не было ничего. Странное оцепенение охватило ее, успокаивающая пустота, которая не была ни холодной, ни горячей, ни теплой. Это было не лучше, чем ничего, но это было лучше, чем боль, изнеможение, потеря. Она даже могла сказать себе, что не чувствует за этим водоворота, ожидающего своего часа, чтобы прорваться. Ей просто… нужно держать это под контролем, и с ней все будет в порядке. Из внешнего мира просочился голос. — ...офе, ваше высочество? Октавия подняла глаза и увидела привередливого маленького беса Франсуа, держащего в своих когтистых руках богато украшенный платиновый кофейник. Октавия ничего не сказала, просто помахала своей кружкой перед бесом, побуждая его наполнить ее. Она выпила, отметив, что это ее любимый кофе темной обжарки, который продавали в Umbric Brewhaus, но его вкус был далеким, приглушенным, притупленным. Она также вспомнила, что ее родители презирали это варево, и в прошлом ей приходилось готовить его самой, чтобы выпить. Но они сидели, потягивая его с видимым удовольствием и ведя непринужденную, бодрую беседу. Они сварили это для нее? С каких это пор они стали вести светскую беседу? Она прислушалась. — ...Выросли на 2 пункта, как и прочие акции по всей Жадности, что высвободит средства на реконструкцию старого поместья, — сказала Стелла, размахивая корочкой тоста перед Столасом, который положил ей полоску мармелада. — Все Повелители покупают акции Внутреннего Круга. Кажется, все спешат подлизаться с тех пор, как, ну, ты знаешь. — Да, даже Люцифер казался не в духе из-за этого… — Столас заметил внимание Октавии, и его глаза загорелись. — О, Вия! Я вижу, ты выпила свой кофе. Как ты себя чувствуешь, Совенок? — Да, дорогая, — сказала Стелла. — Ты хорошо спала? — Как мертвец, — пробубнила Октавия. — О чем вы говорили? Столас и Стелла обменялись взглядами, которые, на первый взгляд, были веселыми, но на деле были полны тревоги. — Что? — Октавия… — сказала Стелла, повернувшись к дочери, изо всех сил стараясь быть теплой и утешительной. — В свете того… что случилось, мы с твоим отцом решили, что собираемся расстаться. Это вредно для обоих из нас - вот так оставаться вместе. Конечно, мы все еще будем в законном браке, но мы решили, что твой отец останется в этом поместье и будет вести здесь свои... дела, в то время как я буду жить в родовом поместье. Мы чувствуем, что для нас и для тебя будет лучше, если мы сделаем это таким образом. Ой. О, так значит, это было так просто? Все это время они могли так поступить? Жить порознь, связанные только браком, юридически, но свободные удовлетворять свои эмоциональные потребности с кем им заблагорассудится? Разумно. Логически. И единогласно согласовано. Даже в своем нынешнем состоянии Октавия поддержала эту идею. На самом деле, несколько недель назад она, возможно, обрадовалась бы такой перспективе. Несколько недель назад она, возможно, почувствовала бы надежду, надежду для своих отца и матери, надежду для себя. Несколько недель назад. — Это мило, — сказала она, ее тон не изменился. — Тогда где же я буду жить? Стелла вздохнула с облегчением от поддержки своей дочери, посмотрев на Столаса. — В том-то и дело, милая, что ты можешь жить там, где захочешь! Столас наклонился, излучая позитив, его голос был певучим. — У нас есть подарок для тебя~ Росчерком и жестом он вызвал портал, из которого во вспышке пурпурного света появился темно-фиолетовый гримуар с вставками из розового золота, образующими отделку, и сложной печатью ее семьи. — Твой собственный гримуар! — радостно сказала Стелла. — Лучший в своем роде, со сборником всех новейших заклинаний. Ты можешь жить там, где захочешь. Никакой этой ужасной чуши о "совместном времяпрепровождении". — Жить там, где мне нравится? — спросила Октавия, в ее ровном голосе почти появились радостные нотки. — Круто. — О! — обрадовался Столас, хлопая в ладоши. — О, ты не знаешь, что это значит для нас, моя маленькая Звездочка! Я обещаю тебе, мы пройдем через весь этот бардак вместе. С этого момента все станет лучше, мы обещаем. — Да, дорогая, — сказала Стелла, протянув руку и накрыв ее ладонь своей. — Я постараюсь быть для тебя лучшей матерью и проводить с тобой больше времени. Я даже начну лучше относиться к ад– э-э-э, нашим сотрудникам. На самом деле, я хотела бы должным образом извиниться перед твоим другом Мунчайлдом за мое отвратительное поведение. Это было неправильно с моей стороны, и теперь я это вижу. — О, в самом деле! — сказал Столас, горячо закивав. — И я дам ему прибавку к жалованью за всю его тяжелую работу и преданность. На самом деле… Вия, поскольку ты его подруга, не могла бы ты связаться с ним? Его не было на работе всю неделю, и я подумал, что ты могла бы– Октавия вскочила на ноги. Ее когти оставили длинные борозды на столе из черного дерева. Ей хотелось кричать, блевать, разорваться и выпустить весь черный ужасный яд внутри себя наружу. Это жгло ей глотку, как холодная кислота, дергаясь, как дикий зверь в силках. Выпустить это наружу было так заманчиво. Просто вскрыть это, как нарыв, и выпустить весь огонь и серу, на которые она была способна. Но часть ее боялась, нет, знала, что за этим стояли другие болезненные чувства, обида, потеря и разбитая любовь. Как только темное, гневное существо внутри нее было снова подчинено и отброшено за великую стену оцепенения, только тогда она смягчилась, и ее напряженные плечи расслабились. — Октавия? — взволнованно сказал Столас, склонив голову набок. — Что-то не так, Звездочка? Октавия взяла свой гримуар и отошла от своей недоеденной каши, отодвинув стул, прежде чем направиться к двери. — Вия? — спросила ее Стелла. — Вия, что такое? Октавия остановилась, не оглядываясь через плечо, даже не наклонив голову в их сторону. — Мунчайлд исчез. С этими словами она ушла. Принцесса на автопилоте направилась в свою комнату. Она потратила несколько минут на то, чтобы пролистать свои книги, аккуратно складывая любимые тома в сумку. Следующей была ее одежда, несколько симпатичных нарядов и один действительно симпатичный. Ее зачарованная сумочка позволяла ей путешествовать практически со всем своим гардеробом, оставив место для всех ее книг, но на это потребовалось бы время. Время в этом ужасном месте. Время с этими ужасными воспоминаниями. Она вытащила свой новый гримуар и двинулась, чтобы вызвать портал, когда ей в голову пришла мысль. - "Куда я иду?" К другу? Какому другу? К Шарлотте? Нет. Это было бы слишком больно, слишком. Кроме того, она сильно сомневалась, что друзья Мунчайлда, шлюха и пьяница, хотели видеть живое, дышащее напоминание об их потере. Она не могла оставаться здесь, с ними, она бы взорвалась! Куда она могла пойти? Она внезапно почувствовала сильную усталость, смертельную усталость, и повернулась, чтобы рухнуть в свою постель. Ее глаза широко распахнулись: там, на ее кровати, был ее старый гримуар. На нем была записка, написанная яркими детскими каракулями Чарли. В ней говорилось: Привет, Октавия. Я нашла это, когда убиралась в комнате Мунчи в отеле. Я знаю, что это важно для тебя, поэтому я не стала ждать, пока ты зайдешь и заберешь это. Если ты когда-нибудь захочешь навестить нас, заходи! У нас достаточно места, и мы были бы рады видеть тебя у нас. Мы все беспокоимся о тебе, Вия, и надеемся скоро получить от тебя весточку. Помни, если тебе когда-нибудь понадобится с кем-нибудь поговорить, наши двери всегда открыты. XOXOXOXO (серьезно, там было около дюжины ХО) Чарли Магне Октавия вздохнула и прижала гримуар к груди, желая улыбнуться, но обнаружила, что совершенно не может этого сделать. Она вытянула шею и вдохнула, впитывая успокаивающий аромат старых страниц, пергамента, кожи, ...океана? Она вдохнула поглубже, и ее острый демонический нос уловил запах океана, прохладный морской бриз в жаркий день, слабый, но безошибочно узнаваемый запах прилива и жизни среди свежего соленого воздуха. Это был запах Мунчайлда, его естественный запах. Это был также запах… Глаза Октавии распахнулись от осознания. — Я могу жить там, где захочу. Принцесса прождала несколько часов. Ее родители расхаживали по дому, приводя в порядок свои дела. Звуки их счастливой болтовни лишь слегка приводили в бешенство через призму новых возможностей. Раздался стук в ее дверь, вскоре после этого раздался голос. — Октавия? Это была ее мать. — Да, мам? — ответила она, удивленная тем, как счастливо прозвучал ее голос. — Входи. — Хорошо, — ответила Стелла и заглянула в комнату, очевидно, загнанная в тупик резкой сменой настроения своей дочери. — Ой! Да, я сейчас уйду, милая. Ты проведешь ночь здесь или у меня дома? Меня устроит любой вариант! Просто, эм, просто делай то, что тебе нравится, Совенок. — Я так и сделаю, мам, спасибо, — сказала Октавия. — Если тебе все равно, я бы хотела немного побыть здесь и решить, что я хочу взять, хорошо? — Конечно! — сказала Стелла, заставив себя улыбнуться. — Я люблю тебя, Октавия. Октавия почувствовала, что ее улыбка начинает тускнеть. — Л-ладно. С этими словами Стелла закрыла дверь и направилась по коридору. Из-под двери вырвалась вспышка света. Она исчезла. Октавия молча ждала, уставившись вдаль тусклыми, безжизненными глазами. Ждала. Ждала. Стук. — Октавия~ — пропел отец с другой стороны двери. — Ты проснулась, мой Совенок? — Да, папа! — ответила она убедительно бодрым тоном. — Что-то не так? — О, ну, ты звучишь более, э-э, возбужденно? — сказал он с вопросительной ноткой в голосе. — Я хотел посмотреть, хорошо ли ты себя чувствуешь, ты не съела свой завтрак. — Я не голодна. — по голосу отца она поняла, что он что-то заподозрил, поэтому она вздохнула и махнула рукой на дверь, отпирая ее. — Заходи, папа. Столас в замешательстве стоял в дверях. — Хорошо, я не задержусь здесь надолго, у меня довольно много дел, которые нужно просмотреть. Я просто хотел проверить тебя, посмотреть, хорошо ли ты себя чувствуешь. Октавия выдавила улыбку и кивнула, потирая живот. — Я в порядке, папа. Кофе сделал свое дело немного быстрее, чем я ожидала, понимаешь? — Нет, боюсь, я… — Столас моргнул и вздрогнул, когда понял. — О! О, это. Не будь такой грубой, Звездочка! Серьезно! Хо-хо-хо! — он засмеялся на мгновение, прежде чем прочистить горло и забарабанить пальцами по дверному косяку. — Я надеюсь, твоя мать заходила? — Да, — сказала Октавия. — Я думаю, что проведу у нее еще немного времени, если ты не против. — О, конечно, Вия! Конечно! — сказал Столас, махнув в сторону. — Ты можешь жить где захочешь, столько, сколько захочешь. Мы не хотим, чтобы ты чувствовала, что тебе приходится выбирать. — Хорошо. Спасибо, папа. Столас немного подождал, неловко прочищая горло. — В чем дело, папа? — Я просто хотел спросить… — он потер затылок, явно пребывая в замешательстве. — Я просто хотел спросить, знаешь ли ты, где Муни. После всего этого безумия его исчезновение меня очень беспокоит. Октавия почувствовала, как ее маска начала трескаться и сползать. Что, теперь ее отцу не все равно?! — Папа, когда дядя Салли пришел за мной, он… Муни… Муни, э-э, пытался защитить меня и… — она подняла глаза и увидела, как вытянулось лицо ее отца, как его глаза расширились. — ...Я перенесла его оттуда! Извини, но я не знаю куда, я пользовалась старой книгой. Может быть, он скоро появится? — О! О, слава богу… — Столас испустил тяжелый вздох облегчения. — Да, да, конечно. Спасибо тебе за это, Звездочка, он... ну, я считаю его своего рода другом. Он хороший слушатель, этот парень. Очень сдержанный. Я, эм, я тоже надеюсь, что он появится. — Я уверена, что он так и сделает, папа, — солгала она. — Да! Что ж! — сказал Столас, натягивая болезненную улыбку. — Я ухожу по делам! Надеюсь, ты хорошо проведешь время со своей матерью, не стесняйся заглядывать в любое время! — Спасибо, папа. После этого Столас вышел, закрыв за собой дверь. Подождав еще несколько минут, чтобы увидеть, не вернется ли он, Октавия схватила свою сумку и засунула в нее новый гримуар, а затем, открыв древний том, прочитала заклинание перемещения. *** В развалинах дворца герцога Саллоса происходила смена руководства. После смерти герцога Саллоса его персонал и ресурсы были распределены между его коллегами-миротворцами, герцогом Аллоцесом и герцогом Астаротом. О смерти Саллоса было объявлено со странной отчужденностью. Простолюдины остались сбитыми с толку. Было ли это на самом деле или это просто какая-то тупая шутка? Проверка на верность? Если бы кто-нибудь воспротивился, их могли бы казнить за неуважение к Внутреннему кругу. Если кто-то скорбел, его могли пытать и казнить за предполагаемую верность кому-то, кроме Люцифера. Как таковой, никто не говорил об этом, даже Канал 666 отныне называл это "инцидентом". Внутренний круг, с другой стороны, был в ужасе. Саллос был мертв, а Люцифер не злорадствовал, что означало, что Люцифер не приказывал этого и не делал этого сам. Все осознавали ужасающие последствия: если Люцифер этого не делал… тогда кто это сделал? Кто из них это сделал? Кто из них мог это сделать? Убить Великого герцога Ада было непростым подвигом даже для члена Семерки. Саллос был одним из лучших воинов во всем Аду, его чистое мастерство компенсировало практически любой разрыв в силе, за исключением этих немногих. Можно было с уверенностью сказать, что никто не смог бы быстро и тихо расправиться с герцогом, кроме самого Люцифера, но Люц не хвастался. Внутренний Круг вместо расследования стал наблюдать и выжидать. — Ну? — прорычал лейтенант Хорис. Технарь моргнул, переводя взгляд с двух высокопоставленных герцогских стражников. — Что ну? — Ну?! — зарычала капитан Галлия в лицо Технаря, заставив его вздрогнуть и отпрянуть. — Что ты нашел в записях с камер?! — Н-ничего! — захныкал Технарь, съежившись. — В то время система была деактивирована! — Не вешай мне на уши эту чушь! — взревела Галлия, вырвала с корнем прикрученную консоль и швырнула ее через всю комнату. — Мы все слышали позицию руководства! Люцифер не хочет, чтобы плебеи знали, кто это сделал, это прекрасно, но мы? Мы заслуживаем знать! — Я знаю, и я согласен! — сказал Технарь, его четыре глаза расширились и умоляли. — Я тоже хочу знать! Но это не чушь, все камеры слежения в то время были отключены! — Это невозможно! — огрызнулась Галлия. — Системы безопасности были снова включены в 04:00 тем утром, я это видела! — Да, примерно в это время мы зарегистрировали вход для стандартного управления данными, — сказал Технарь, оттолкнув другого технаря от своей консоли, и ввел команды, прежде чем повернуть к ним свой экран. — Вход в систему от лица рядового Корвиса. Здесь также говорится, что он не смог повторно активировать ее. — Но… — сказала Галлия, прикладывая дрожащую руку к вспотевшему лбу. — Я-я-я видела, как он снова включил ее... — Где рядовой Корвис? — спросил лейтенант Хорис. — Я думаю, что требуется небольшая карательная мера. — О, он будет выведен из строя на долгое время, — небрежно сказала Галлия. — Я уничтожила его. — Оу. — Мы… — сказал Технарь, его глаза метались туда-сюда. — Мы здесь закончили? Галлия ничего не сказала и вышла из комнаты. Хорис прочистил горло и извинился за беспорядок, прежде чем тоже уйти. В коридоре Галлия пробивалась сквозь толпу охранников и рабочих. Те, кто знал ее хорошо, делали все возможное, чтобы не попадаться ей на пути. Те, кто этого не сделал, скоро узнают. — Капитан! — крикнул ей вслед Хорис, уклоняясь от брошенного каменщика. — Капитан! Подождите! Лейтенант Хорис, ухмыляясь, остановился рядом с ней. — Куда идем, босс? — В оружейную палату его превосходительства, — коротко ответила она. — Что? Зачем? Комнатаа была пуста, тускло освещена и все еще слегка благоухала жрецами, или, скорее, их мерзкими, расплавленными останками. Капитан Галлия скривила губы не только от запаха, но и от воспоминаний. Дым, огонь, запах крови. Тяжелая, теплая голова Саллоса в ее руках. Вкус его губ и кровь на них… Галлия покачала головой, чувствуя, как наворачиваются слезы. Она вдохнула через нос и выдохнула через рот. Сосредоточившись на своих измученных мыслях, оно села посреди комнаты, левитируя над полом. — Капитан! — сказал Хорис, ввалившись в комнату. — Что вы делаете? — Я собираюсь призвать благословение принца Оробаса, — сказала она, закрыв глаза и сосредоточившись. — Заглянуть в прошлое и увидеть, что произошло, самостоятельно. — А ты не думаешь, что мы уже пробовали это?! — сказал Хорис, когда ее аура загудела. — У нас была дюжина магов, призвавших каждого члена королевской семьи со способностью к провидению, чтобы попробовать, и все они начали кричать и истекать кровью изо рта, глаз, носов, ушей... На самом деле, было бы легче перечислить, из чего у них не было кровотечения! — Я не слабый маг! — зарычала Галлия, ее глаза распахнулись, светясь ярко-зеленым. — Визус Оробас! Прошлое вытянулось перед ней в линию. Временные рамки проносились мимо, как страницы в книге. Она вошла в кадр, который искала, где Саллос восстанавливался после взрыва осколка. Она уже могла сказать, что что-то было ужасно неправильно. Герцог, его грудь и руки были… размытыми, неописуемыми. Он стоял перед... кем-то. Эта фигура, кем бы она ни была, тоже была расплывчатой. Нет. Не расплывчатой. Чем ближе она смотрела, тем больше могла видеть, что они были не размытым пятном, а скорее мозаикой, наложением тысяч, миллионов бесчисленных кадров одного и того же человека, сосуществующих одновременно в одно и то же мгновение. Чем бы ни была эта сущность, она, очевидно, оказывала и другие эффекты, поскольку все, что кто-либо говорил в эти отравленные моменты времени, было безнадежным искажением одинаково бесчисленных голосов, произносящих бесконечные перестановки одного и того же утверждения. Она пошла вперед и– –Саллосу в лицо, слегка пошатнув его. Очевидно, этот демон был очень силен… подождите, что это было? Саллос что-то сказал, заведенный до– –Удар коленом по лицу снова ошеломил могучего демона. Что это было?! Галлия перемотала назад. Невероятно, но как раз перед тем, как это существо атаковало, целых 10 секунд времени просто перестали существовать, как будто вырвали страницы из книги. Способность стирать время… Она порхнула вперед. Несмотря на вызывающие беспокойство способности и огромную силу сущности, ее герцог вскоре взял себя в руки и быстро расправился с нарушителем, тяжело ранив его своими ангельскими доспехами. После короткой перепалки дурак бросился на Саллоса и был быстро пронзен. Саллос, ее Саллос, посмотрел на существо с жалостью и– –Галлия зашипела от боли, когда благословение испортилось и попыталось отступить. Она напрягла свою железную волю и попыталась удержать его, но сила Великого принца была слишком скользкой и вырвалась из нее, посылая новую волну агонии, пронзившую ее голову. Галлия закричала, рухнув на пол камеры, из ее носа хлестала кровь, а из глаз текли кровавые слезы. — Капитан! — воскликнул Хорис, бросившись к ней. — Вы в порядке? — Нетт… — невнятно произнесла она, левая сторона ее лица отвисла. — Неддддостаточннно сильннна... — Эй, по крайней мере, у вас получается лучше, чем у магов, — сказал Хорис, перекинув ее руку через плечо и помогая подняться на ноги. — Они разделили нагрузку и все равно превратили свои мозги в суп! — Ще... рас… — пробулькала она, прихрамывая вместе с ним. — Длжна прбть ще рас! — Капитан, вы с ума сошли?! Посмотрите на себя, вы едва справились! — Неддддостаточннно сильннна. Стать. Сильной, — она смерила его одноглазым взглядом, на ее прекрасном лице был яростный полуоскал. — Вввосторг. Жива. Хорис взглянул краем глаза и увидел, как ее здоровая рука сжала когти всего в нескольких дюймах от его лица, между ее пальцами пробежала электрическая дуга. — Как скажете, бошш. Галлия застонала и осела, позволив ему тащить себя. Она не видела, как по его жесткому насекомоподобному лицу расползлась ухмылка, а его глаза удовлетворенно заблестели. *** В другом уголке Пентаграмм-Сити, далеко-далеко от развалин дворца Саллоса, стоял особняк. Это было довольно скромное заведение по сравнению со своими соседями, с небольшим количеством прожекторов и кричащих золотых статуй, но, тем не менее, в нем безошибочно чувствовались величие и столь же привлекательное достоинство. Окруженное стеной поместье патрулировали десятки демонов в капюшонах, совершавших свои обходы с механической точностью. Глубоко внутри, в святая святых особняка, находилась комната, заполненная экранами, в центре которой находилась консоль со всевозможными клавиатурами, джойстиками и виртуальным интерфейсом. Перед экранами и консолью стоял демон-робот, его серебряное тело украшали розовые сердечки, из левого плеча торчала выдвижная антенна. В его руках был игровой контроллер, а на экране была осунувшаяся фигура прославленного капитана Галлии, свисающая с плеч того, кого он ласково называл своим "Игровым персонажем". — Сфинкс, — раздался низкий голос из другого конца комнаты. — Отчет о проделанной работе. — Миссия выполнена, — сказал Сфинкс, не отрывая взгляда от своего экрана. — Пешки на своих местах. — Отлично, — сказал демон и вышел из тени, показывая, что это не кто иной, как Трабл. — Установи его на автоматический режим и возобнови свое общение с агентами Паймона. Мы должны бережно относиться к нашим активам. — Кстати, об активах, а вот и Старший Брат, — сказал Сфинкс с явной усмешкой в голосе. — У него с собой души… и он, как обычно, боится подвала. Жестким смешком Покер Фейс объявил о своем присутствии. Между пальцами у него заплясали бледные фишки для покера. — О чем я сейчас думаю, сопляк? — с ухмылкой спросил Покер Фейс, зная, что Сфинкс может читать только "поверхность" его мыслей, и вызвал в памяти самую мерзкую вещь, которую он мог представить. Сфинкс усмехнулся. — Что бы подумала мама? — Это ты мне скажи. — Хм... Минутку, — сказал он, и еще одна антенна появилась из его плеча. — Она говорит: "Не удивлена, ему всегда нравились ноги". — Хватит, — сказал Трабл, поворачиваясь к Покер Фейсу. — Фишки. Он достал сверток и бросил его ему. Трабл осмотрел фишки, в его руке они увеличились и покрылись хромом, превратившись в диски. Он расстегнул свое облачение священника, обнажив мертвенно-белую плоть. Между его воротником и грудиной, окруженные его фирменными клеймами G∆CT, были две большие щели шириной около 12 сантиметров. Ниже, на его груди и животе, были две колонки с десятью одинаковыми портами. Он вставил диски в правый верхний порт, и раздалось механическое жужжание, когда он запечатлел на них свою волю. — Я не знаю, почему ты просто не позволишь мне контролировать их, — сказал Сфинкс, скрестив руки на груди. — По крайней мере, нам было бы намного легче следить за их прогрессом. — Эти демоны являются высокопоставленными лейтенантами в своих организациях, Сфинкс, — сказал Трабл. — Хотя ты мог бы хорошо выполнять их задачи, возможно, даже лучше, чем они, твое присутствие было бы обнаружено в тот момент, когда тебе пришлось бы взаимодействовать с кем-либо из их коллег. Нет, они должны идеально внедриться в свои организации, не подозревая о своей миссии, пока она не осуществится. Я понимаю, что для такого человека, как ты, отсутствие очевидного контроля раздражает, но я должен попросить тебя проявить немного... веры. Диски выскочили из раздельного порта. Он вытащил их и вернул Покер Фейсу, который превратил их обратно в фишки. На белой, как кость, поверхности чипов души были едва различимые линии, слова и код, выгравированные Траблом в самой ткани их существ с лазерной точностью. — Я верну их обратно в их банды. Что-нибудь еще? — Нет, это все, Покер Фейс, — сказал Трабл, когда демонический слуга в капюшоне, ковыляя, вошел, держа еще одну небольшую пачку фишек. — Ты можешь идти. Покер Фейс направился к двери, а слуга бросил фишки вниз. Каждая из них превратилась в сбитого с толку и дезориентированного демона, их тела изменились по сравнению с их предыдущими состояниями. — Эй, что… — сказал один из них. Трабл размытой рукой провел вдоль них, и пять дисков, содержащих их души, теперь оказались в его руке. Освобожденные тела смотрели вперед остекленевшими глазами, когда Трабл передал их души слуге в капюшоне. — Обработайте их. Слуга удалился с душами в руках, ничего не сказав. Трабл вдохнул и прижал руки к груди. По его телу бисеринками стекал пот, когда он концентрировал свою огромную демоническую силу. С долгим, дрожащим выдохом он извлек из своего тела десять дисков, пять из одной колонки, пять из другой. С отработанной быстротой вставил по два в каждое из пяти тел перед собой. Мгновение спустя перед ним выстроился ряд из пяти копий Трабла. Они были точными копиями, функционально идентичными оригиналу, хотя и не менее жуткими в глазах Покер Фейса. Схожесть копий каким-то образом подчеркивала неправильность их существования. Все шесть Траблов одновременно повернулись и посмотрели на него, и в унисон сказали: — Да? — ...Просто ухожу. Он вышел из комнаты, бросив взгляд на шаркающего слугу в капюшоне, спускающегося вниз с собранными душами. Тот направлялся в подвал, где было это. Даже Покер Фейс содрогнулся бы от этого. То, что они здесь делали, было не просто неестественным или аморальным. Это было нечестиво. Демон в капюшоне протопал вниз по лестнице. Тусклые остатки его души давно перестали вызывать какие-либо эмоции или реальные сознательные мысли. В какой-то момент это была дисковая копия демона-акулы по имени Атом Тан, но копия копировалась так много раз, что превратилась в не более чем бездумную оболочку. Но даже это неестественное существо испугалось и отшатнулось от ауры, исходящей из глубины поместья. Воздух испортился, наэлектризовался, и что-то глубоко внутри него заставило его остановиться. Нечто первобытное, атавистическое, даже его униженное подобие души могло распознать то, чего оно никогда раньше не испытывало, но, тем не менее, было знакомо и безошибочно узнаваемо: присутствие Всемогущего Бога. — О, еще одна глупая штуковина! — сказал маленький пухлый демон-иглобрюх в лабораторном халате, вразвалку подойдя к нему. — Дай сюда! Он схватил диски и направился обратно в рабочую зону. Массивные кабели были разбросаны туда-сюда по полу, напоминая спящих питонов, компьютерные консоли и всевозможные инструменты были установлены вокруг массивной машины, огромного демонического двигателя из сверкающей Серафимской стали и холодного железа. В центре главного комплекса находилась капсула, бронированный цилиндр, который выпускал энергию и светился, когда оскверненный воздух Ада вступал в реакцию с чистой святой мощью, исходящей изнутри. На нем была надпись "ИХ-1". — Однако это любопытно, не так ли? — сказал один из других ученых, долговязый демон-многоножка, когда иглобрюх загрузил диски в главный механизм. — Что даже с их сознанием, урезанным до такой степени, они не приближаются. Только демоны с неповрежденными душами могут заставить себя сделать это, пусть и с трудом. Дряблый маленький демон посмотрел на капсулу в центре машины, ни разу не дрогнув от ее света. — Или мы. — Да, что ж… — пробормотала Многоножка. — Полагаю, это был предсказуемый результат. Мы потратили годы, оскверняя земные останки Бога ради личной выгоды. Я думаю, что проклятие было самым мягким наказанием за наши преступления. — Говори за себя, — проворчал Иглобрюх. — Тебе просто отрубили голову. А я? Мне было намного, намного хуже. — Да, да, — закатив глаза, вздохнул другой ученый, какой-то вид копытных. — С тебя сняли кожу, бросили в Мертвое море, бла-бла-бла-бла. И вы говорите мне, что кто-то из вас извлек выгоду из этого дерьма с хранилищем? Все, что я получил, - это стоматологический план! — У тебя есть стоматологический план? — Наша работа в Хранилище была достаточной платой! — зашипел Иглобрюх, его маленькие поросячьи глазки сузились. — Мы погрузились в глубины времени и пространства! Технология, магия, сила Всемогущего Бога! Какой ученый не поступил бы так, как поступили мы, если бы ему дали такую возможность? Нет! Если поиск истины о мультивселенной - это ужасное преступление, тогда Лорд Трабл прав... и Рай нуждается в новом руководстве. — Какой вкус будет у этой партии? — раздался голос из дальнего конца лаборатории. — Хм? — Иглобрюх был вырван из своих мрачных размышлений. — О, э-э, апельсиновый. Это самый популярный. Огромная машина загрохотала и с ревом ожила. Сотни дисков и чипов были загружены в реакционную камеру. Очищенная демоническая энергия была направлена в камеру, содержащую Артефакт, реагируя с неестественным воем, наполняя лабораторию светом, чистой архетипической силой, невиданной со времен Слова, Логоса, Творения. Камера, состоящая из идеально отполированной Серафимской стали, собрала и сфокусировала полученную сырую элементальную энергию в плотный луч, который затем выстрелил в собранные души, заставляя чипы и диски плавиться, сворачиваться в клубок под интенсивным оранжевым светом. Когда все тысячи душ были вымыты, переформованы и очищены, они напоминали крошечные светящиеся лепешки. Они упали через решетку, на которой они лежали, в коллектор внизу. Оттуда они отправятся на упаковочный завод, где их упакуют, промаркируют и продадут на экспоненциально растущем рынке. Souls-2-Go сделали еще один шаг в их стремительном восхождении к власти в Аду. *** Где-то глубоко внутри Хранилища, в одной из его недавно заполненных ячеек, всего лишь одном из многих. Il Nove слонялись вокруг, выбирая свою добычу и отмечая ее своими аурами. Штабеля священных боеприпасов, ряды благословляющих ружей и тонны Серафимской стали. И не только оружие, но и транспортные средства, произведения искусства и зачарованные артефакты. Этого было достаточно, чтобы снабдить небольшую армию оружием, намного превосходящим все, что могло бы противостоять им за пределами Внутреннего Круга. — Удивительно, — сказал Дейнджер, восхищаясь изобилием оружия, заполнившего оружейную. — Просто удивительно. — Герцог Саллос не скупится на карманные расходы, — сказал Триллер, держа в руках изысканные, зачарованные украшения. — Если Салли дорожит своим временем, то это дороже всего дерьма Экзорцистов! — Виллин рассмеялся, размахивая благословляющим пулеметом, и подмигнул. — Это подходит к моим глазам? Сент-Энджер повернулся лицом к Дейнджеру, скрестив руки на груди. — Этого будет достаточно? — Более чем, — сказал Дейнджер. — Продажа всего лишь десятой части собранных вами артефактов принесла бы огромную сумму как в Аду, так и на Земле. Как только у вас появится необходимый капитал, это оружие поможет сохранить вашу расширенную территорию. Я разберусь с делами здесь, на Земле, но придет время, когда мне нужно будет использовать наши адские активы. — Чертов скиппи! — ругался Блиц, роясь в куче коробок в поисках чего-то. — Где это… где это... Попалась, сука! Блиц появился из кучи с картонной коробкой, маниакально ухмыляясь. — Моя добыча! Ладно, IMP! Мы здесь закончили! — Что ты там говорил насчет "десяти процентов"? — проворчал Мокси. — Не волнуйся, Мокси, — сказал Блэкберд. — Наша честь как Il Nove диктует, что мы выделим вашей организации причитающуюся ей оплату. Несмотря на идиотизм твоего босса. — Наконец-то, — сказал Мокси, широко раскрыв сверкающие глаза. — Кто-то, кто понимает. — Забудьте всю эту херню! — промурлыкал Блиц, залезая в коробку. — У меня есть величайшая драгоценность из сокровищницы Салли прямо здесь! Его самое ценное имущество! Узрите! — Блиц вытащил руку из коробки, в ней была зажата большая, богато украшенная стрела. — Фигурка лошади Гобеля в серых пятнах– что? Эй, а где... — О, Боже милостивый, — прохрипел Блэкберд, широко раскрыв глаза. Виллин выронил свой автомат, разинув рот. — Это что–?! — Удивительно, — сказал Дейнджер с легкой улыбкой на лице. — Блиц, друг мой, ты продолжаешь впечатлять. — Блиц… — сказал Сент-Энджер, медленно приближаясь к бесу с протянутой рукой. — Мне нужно, чтобы ты отдал это мне. — А? — хмыкнул Блиц, переводя взгляд со стрелы на ошеломленных бандитов, и спрятал ее за спину. — Иди нахуй, это моя добыча! — Э-э, Блиц? — спросила Милли, встревоженная резкой переменой в поведении закоренелых мафиози. — Может быть, тебе следует– — Первое правило большой шишки, Милс! — сказал Блиц, размахивая стрелой. — Не иди на поводу ни у кого! Даже у своих друзей! Il Nove испуганно вскрикнули, когда Блиц подбросил стрелу в воздух со всей артистичностью бывшего циркового артиста. Стрела лениво повисла в воздухе, все глаза в комнате были прикованы к ее падению. Блиц широко открыл рот, выпрямил шею и проглотил стрелу целиком. Блиц сделал пируэт и прыжок, после которого он приземлился с размаху, похлопав себя по животу. — Таа-даа! Руки Триллера в смятении взметнулись к лицу. — Срань господня... — Сэр… — сказал Мокси, сложив руки вместе и прикоснувшись пальцами к губам, прежде чем вскинуть руки в воздух. — КАКОГО ХЕРА?! — Урп! — Блиц рыгнул, ударив себя кулаком в грудь. — О, она сражается там– простая стратегия, Мокс! Несколько часов и прогулка по кварталу, и никто, кроме меня, не захочет к нему прикасаться! Игры разума, Мокси, когда ты такой гений, как я, они становятся второстепенны-АРГХ! Блиц согнулся пополам, схватившись за живот, его лицо исказилось от боли. — Он подавился! — воскликнул Блэкберд, повернувшись к Сент-Энджеру. — Вытащи ее из него! Сент-Энджер протянул руку и нахмурил брови. — Я не могу! Стрела застряла в нем. Теперь все зависит от него. — О нет! — сказал Мокси, бросившись вперед. — Держитесь, сэр! Мокси подбежал и слабо хлопнул по спине своего задыхающегося босса. Милли подскочила к нему, обхватив руками живот Блица. — С другой стороны, Мокс-Мокс! Давай, Блиц! Дыши! Ее сильные, жилистые руки напряглись и с силой ударили ладонями в его солнечное сплетение, сбив Блица с ног. — Дыши! Лицо Блица потемнело. Он задыхался и отплевывался, хрипя каждый раз, когда Милли с сокрушительной силой сжимала его живот. Мокси встал перед своим боссом, нервно оглядываясь по сторонам. — Давайте, сэр! — воскликнул Мокси, заламывая руки. — Давайте! Давайте! Не держите в себе! Выплюньте это! Брови Блица нахмурились, когда он, казалось, собрался с силами в последний раз, его грудь поднялась как раз в тот момент, когда Милли особенно сильно сжала его. Со звуком, чем-то средним между кашлем и отрыжкой, слизистый, окровавленный наконечник стрелы вырвался изо рта Блица, пролетев через комнату к Мокси. Бес едва успел вздрогнуть, прежде чем блестящий наконечник стрелы вонзился в его открытый рот. — Фух! — сказала Милли, опустив своего безвольного босса на пол. — Мы вытащили ее! Давай, Мокс! Ты сделаешь компрессы, а я сделаю Мокси дыхание рот в рот? Другой бес споткнулся, хватаясь руками за горло, его дыхание вырывалось хриплыми вздохами. Милли вздохнула и закатила глаза, прежде чем подбежать к своему мужу. — Я же говорила тебе, что лишать себя рвотного рефлекса было плохой идеей! Плавным, отработанным движением она подкралась сзади к расстроенному бесу, приняла позу, сомкнув кулаки вокруг его солнечного сплетения, и начала сжимать. — Я чувствую, что мы должны помочь? — спросил Виллин Триллера. — Типа, может быть, нам следует... Эй, где ты взял этот попкорн? Триллер прожевал, бросив взгляд на попкорн, прежде чем пожать плечами и предложить его ошеломленному крысо-демону. — О, белый чеддер! Мило! Издав последний стон от напряжения, Милли сжала живот Мокси, заставив наконечник стрелы вылететь у него изо рта на большой скорости. Наконечник стрелы отразился от полированного Серафимского шлема и взлетел высоко в воздух, где срикошетил от верхнего фонаря, устремившись обратно вниз. Все глаза следили за сверкающим снарядом, который отскочил от щита и, наконец, вонзился в лоб Милли с приглушенным "хрясь". — Э-э… — сказала Милли и скосила глаза, чтобы увидеть зачарованную металлическую накладку, выступающую из ее черепа. — Ой. Ее глаза вылезли из орбит, и, пошатнувшись на мгновение, Мокси и Милли одновременно рухнули на пол. В воздухе повисла пауза, пока демоны пытались осмыслить то, что только что произошло. — Что, черт возьми, это было?! — сплюнул Блэкберд. — Это было похоже на сценку из мультфильма! — хихикнул Триллер, но его улыбка вскоре исчезла. — О, черт. Они мертвы? Блиц тяжело дышал, его спина выгнулась, когда он кашлял и отплевывался. Бес моргнул и сел, дрожащим голосом потирая горло. — Хак! Эйк! Тьфу! Уфф! Чувак, это кайф! Бррр! Мне вдруг вспомнилось, почему я так увлекался удушением в колледже! — Блиц посмотрел на Il Nove и Дейнджера, на их лицах были бледные маски шока. — Что? Не смотрите на меня так! Как будто никто из вас, ребята, никогда не наяривал, натянув ремень на шею! Если вы этого не делали, мне жаль вас, вы действительно многое упустили. — Блиц… — пробормотал Сент-Энджер, указывая через плечо беса. — Я видел, как ты заставил парня мочиться на колючую проволоку, Энджи, только не говори мне, что немного аутоэротической аутофелляции вызывает у тебя брезгливость! — сказал Блиц, оглянувшись через плечо на высокую роботизированную фигуру в ковбойской шляпе, нависшую над ним, ее форма была мерцающей и эфемерной. — Хех! Видишь, этот парень знает, о чем я говорю! Вздрогнув и вскрикнув, Блиц вскочил на ноги и бросился к Сент-Энджеру, прячась за его ногами. Его глаза метались туда-сюда, где только что был призрак. — Что это за бляздец только что был?! Дейнджер, с-с-спаси, это место п-п-проклято! — Это было то, о чем я думал? — спросил Сент-Энджер Дейнджера. — Может ли это быть...? Блиц вышел из-за спины Сент-Энджера, оглядываясь по сторонам. — Куда оно делось– Он обернулся и увидел фигуру, склонившуюся рядом с ним и, очевидно, оглядывающуюся вместе с ним. Мгновение спустя Блиц, дрожа, обхватил голову Дейнджера. Дейнджер протянул руку и снял беса со своего лица, крепко его схватил и вытянул перед собой, заставляя его посмотреть на странного духа. — Ты в полной безопасности, Блиц. Стрела, которую ты съел, - это могущественный артефакт, дарующий достойным великий дар. Познакомься со своим Стендом. Блиц открыл глаза и осмотрел существо. Оно было высоким, худым, с безошибочно узнаваемым роботизированным видом, но одетым во что-то похожее на штаны, кожаный жилет и широкополую шляпу, в центре его бронированной груди был огромный секундомер. — Что, черт возьми, такое "Стенд"? — Стенд - это проявление вашего боевого духа, сэр, — простонал Мокси, садясь. — Держу вас в курсе, — Глаза Мокси широко распахнулись, и он обернулся. — Милли?! — Я в порядке, — сказала она, вытаскивая стрелу из своего лба. — Просто небольшая проникающая травма головы. Ничего особенного. Не так, как в прошлый раз, когда Салли Мэй... пырнула... — Что? — спросил Мокси, слишком обеспокоенный за нее, чтобы заметить пару светящихся масок Трагедии и Комедии, парящих над его плечами. — Что это? — Может быть, все хуже, чем я думала… — Милли приложила руку к ране, удивленная тем, что не почувствовала ничего, кроме разрыва кожи. Сент-Энджер направился к бесам, встающим с пола. — Вижу, что вы оба пережили стрелу, и кажется, что она успешно сгенерировала Стенд из ваших душ. Милли, почему бы тебе не попробовать призвать свой? Милли взглянула на Мокси, который был занят наблюдением за двумя масками, покачивающимися в воздухе вокруг него. Она посмотрела вниз на свои руки и нахмурила лоб, почувствовав, как что-то пульсирует и поднимается изнутри. Воздух засиял, и ее аура вспыхнула. Длинная змеевидная фигура обрела форму, и в руках Милли с шипением появился длинный колючий хлыст. Хлыст был покрыт острыми шипами и заканчивался лезвием, похожим на кинжал, рукоять в ее руке была черной, украшенной позвонками, с серебряным черепом на навершии. Стенд извивался и хлестал, как разъяренная змея. Глаза Милли загорелись, когда она почувствовала, как это проявление подчиняется ее воле. — Очаровательно… — сказал Дейнджер, наблюдая, как Блиц сидит на полу, скрестив ноги, и играет в ладушки со своим Стендом. — Полагаю, мне не следует удивляться, учитывая образцовую смелость и решимость вашего народа. Скажи мне, Блиц, у тебя есть какие-нибудь предположения о способностях твоего Стенда? — Дай мне секунду отдышаться, Дейнджер! — сказал Блиц, поднимаясь на ноги, его Стенд идеально повторял его движения. — Все произошло ужасно, ужасно быстро! В смысле, я даже еще не знаю его имени, а ты просишь меня заглянуть ему под юбку! — Ну что ж… как его назовешь? Блиц потер подбородок и обернулся, оглядывая своего призрачного помощника. Стенд копировал его позу и язык тела. Блиц щелкнул пальцами и широко улыбнулся. — Стив! Дейнджер посмотрел на Сент-Энджера, хлопнул ладонью по лицу и снова повернулся к Блицу. — Ты не можешь называть свой Стенд "Стив", Блиц. — Почему нет? — Просто освободи свой разум и.. — Готово! — воскликнул Блиц, его глаза смотрели в разные стороны. — ...и имя придет к тебе, — сказал Дейнджер, осматривая Стенд беса. — Должен сказать, мне нравится его эстетика. Дверь в хранилище с шипением открылась, и вошла Луна. Не отрывая глаз от своего Адского телефона, она прошла мимо Мокси и Милли. — Эй, кто-нибудь знает пароль от Wi-Fi? Я хочу выйти в Интернет и– СУКА! Адская гончая запрыгала вверх-вниз на одной ноге. Рыча и плюясь, она потянулась к своей кровоточащей лапе. — Этот день становится все лучше и лучше… — простонал Сент-Энджер, потирая виски. — Кто оставляет свое безвкусное острое дерьмо валяться повсюду, блядь! — зарычала Луна, размахивая окровавленным наконечником стрелы в своей руке. — Мне выбросить эту хрень или что? — Хорошо! — воскликнул Сент-Энджер, напрягая свое магнитное поле. — Хватит с нас на сегодня стрелы! Наконечник стрелы выпрыгнул из руки Луны и перелетел к демоническому шуту, левитируя перед ним. Дейнджер подошел и, сняв шляпу, на мгновение скрыл наконечник стрелы из виду, после чего, показав пустое пространство, водрузил ее обратно на голову. — Теперь он в безопасности в запертом хранилище, глубоко внутри объекта, — сказал Дейнджер, ухмыляясь. — Хотя я думаю, что ущерб уже был нанесен. Луна снова посмотрела на свою ногу и склонила голову набок, заметив быстро заживающую рану. Она обернулась и увидела Мокси и Милли. Первый был одет в одну из двух светящихся масок, плавающих вокруг него, а вторая размахивала довольно жестоким на вид хлыстом. — Черт, это что, приблуды для секса? Отвратительно. — Ножницы! — воскликнул Блиц, его Стенд тоже выбрал ножницы. — Вот дерьмо. Хорошо, еще раз! Камень! Бумага! Ножницы! ...Черт! Снова! Луна вздохнула и покачала головой. — О, да твою ж... что, у вас, придурков, теперь есть дерущиеся призраки?! — Кто бы говорил, горячая штучка, — сказал Виллин, указывая пальцем ей за спину. Луна моргнула и обернулась. По ее волчьему лицу расплылось выражение раздражения и тревоги, когда перед ней появилась светящаяся, украшенная резьбой дверь. — Проклятье. — Ладно, IMP, слушайте! — воскликнул Блиц, хлопнув в ладоши. — Итак, мы только что вступили в новую фазу нашего бизнеса и можем оказаться втянутыми в какой-то безумный многосторонний заговор, а можем и нет! Но сейчас все это не имеет значения! Важно то, что у нас есть совершенно новые необычные суперспособности! Профессионалы по немедленному убийству, сделайте позу! Блиц щелкнул пальцами и указал в небо. Позади него в мгновение ока появился его Стенд, указывающий на землю. — [Mustang Sally]! Мокси ухмыльнулся и принял позу "Бедный Йорик", прижимая к сердцу маску Трагедии, а в вытянутой руке держа маску Комедии. — [Masquerade]! Милли вытянула руки, в каждой из них появилось по идентичному хлысту, и третий хлыст появился у нее в хвосте, она сделала серию замахов, прежде чем обернуть хлысты вокруг талии и предплечий. — [The Hurt]! — Это так глупо… — Луна застонала от отвращения и смущения, прислонившись к призрачной двери и скрестив руки на груди. — [Bauhaus] или как-то так. Сент-Энджер и Блэкберд вздохнули и покачали головами, в то время как Триллер и Виллин зааплодировали. Дейнджер отступил с тихой, понимающей улыбкой, наблюдая, как команда обсуждает свои новообретенные способности. Значит, бесы могут обрести Стенд? Адские гончие тоже. А что насчет других демонов? Или грешников в Аду? Будущее таило в себе множество возможностей. *** Приют леди Белладонны выделялся на фоне окружающего городского пейзажа. Стили барокко городской застройки смешивались с мрачным нуаром трущоб, но не сиротский приют. Само здание было построено как бункер, с маленькими зарешеченными окнами, высокими сетчатыми заборами, увенчанными колючей проволокой, и высокими башнями, отмечающими периметр. Во внутреннем дворе было мало удобств или развлечений, если не считать того, что дети делали из остовов автомобилей и различных кусков металлолома, найденных в магазине. Дети были в подавляющем большинстве бесами, хотя суккубы и инкубы тоже не были редкостью. Небольшой караван грузовых автомобилей приблизился к главным воротам, их дизельные двигатели рычали, как драконы. Ворота с визгом распахнулись, позволив полудюжине грузовиков въехать во двор и направиться к местам разгрузки. Ведущий грузовик остановился, а за ним остальные. Водители грузовиков, по три демона на каждый, вышли с оружием в руках. Они пробрались к задней части грузовиков, открыли двери и подняли их вверх. Внутри кузовов было множество детей, в основном бесов, которые немедленно принялись за разгрузку грузовиков. Один грузовик был полон шин, радиоприемников, велосипедов, даже скутеров, в то время как другие были полны коробок с надписями "телефоны", "кошельки", "часы" и "разное". Еще один грузовик был доверху заполнен маленькими, особенно очаровательными детьми-бесами и суккубами, в их маленьких ручках были мешочки, наполненные купюрами и монетами. Из этого грузовика, в частности, выпрыгнул старший бес. Он был довольно высок для своего возраста, а ему было пятнадцать. У него были длинные, загнутые назад рога, которые в конце загибались вперед, волосы между ними были абсолютно белыми и короткими. Его тонкое лицо было хмурым и суровым, образ дополняла пара смоляно-черных круглых очков. Движением запястья он извлек длинный металлический цилиндр, который превратился в длинную тонкую трость. Когда он зашагал вперед, он постукивал ею по земле перед собой. Он был слеп. Из другого грузовика высыпало около десятка суккубов и инкубов. Эта группа была старше воров и попрошаек, но ненамного. Во главе группы была высокая, стройная молодая суккуб, которая была бы безупречна, если бы не холодный, суровый блеск в ее розовых глазах. Она отошла в сторону и щелкнула пальцами, протягивая руку. Другие работники проходили мимо, вытаскивали свои стопки денег, отсчитвали от нее заранее установленную сумму и передавали ее ей. — Хорошо... хорошо… окей… наклоняйся, Икси, наклоняйся, и попробуй в следующий раз топ в сеточку… — сказала лидер, щелкнув пальцами в сторону злобно выглядящей девушки. — Я видела тебя с этим уродом, Саш. Хорошая работа. Продолжай в том же духе, и у тебя в мгновение ока появится комната. Слепой бес прошел мимо, когда лидер суккубов пересчитывала свою стопку, она увидела его и свистнула. — Эй, Сайкс! Как прошла смена? — Прекрасно, Сетти, — жестами ответил он. — Снова на улице? — Обижаешь! Просто показываю новичкам, что к чему, — засмеялась она, демонстрируя его своей группе. — Любая из вас, шлюхи, которая сможет заставить этого чертенка улыбнуться, получит свою недельную долю! Сайкс усмехнулся им, прикоснувшись пальцами к губам, прежде чем резко вытащить свой большой палец. — Сетти. — Нет, даже если ты мне заплатишь! Крошечные попрошайки гуськом направлялись к зоне обработки, где можно было получить доступ к содержимому их сумок. Один, исключительно маленький мальчик-бес с глазами лани, ковылял позади остальных на маленьких, искривленных ножках, не подозревая о трех жестоких глазах и острых улыбках, следящих за каждым его движением. Пара рук высунулась из-за куска ржавого металла, служившей им дверью в тренажерный зал, и потянула малыша в его темные, зазубренные внутренности. — Уфф! — хрюкнул малыш, когда его швырнули на потрескавшийся асфальт. — Эй! В чем дело? — Привет, Тоби, — сказал один из старших бесов. — Усердно поработал сегодня? — Привет, Такер. И да… — сказал Тоби, схватив свою довольно полную маленькую сумку. — Несколько милых леди купили мне сэндвич и дали двадцатку. — Хороший бутерброд? — поинтересовался другой. — Да, с ветчиной и сыром. — Ну, если ты сегодня уже съел бутерброд, — сказал третий бес. — Тогда тебе не понадобится эта двадцатка, не так ли? — Н-но моя квота! Двое других схватили маленького беса и отобрали у него сумку. — Эй! — Твоя квота? — прорычал Такер, схватил Тоби за воротник и поднял его вверх. — Моя квота! Если мы не наскребем сотню баксов к завтрашнему дню, Сайкс... Из темноты мелькнул хвост, обвившийся вокруг шеи третьего беса. Бес захрипел, и его швырнуло через зал. Его череп треснулся о зазубренный кусок ржавого металла. Второй бес попытался что-то пробормотать, но ему в глазницу воткнули трость, пригвоздив его голову к опорной балке, и он закричал от боли. Из тени вышел Сайкс, на его хмуром лице появился оскал, такой же черный и безжалостный, как линзы его очков. Более крупный бес-подросток возвышался над двумя младшими, желтые глаза Такера стали размером с обеденные тарелки. — С-Сайкс, э-э, мы просто разговаривали и, э-э… — начал говорить Такер, прежде чем Сайкс жестом велел ему заткнуться и силой захлопнул его рот. Сайкс вырвал Тоби у него из рук, передал ему упавшую сумку с прибылью и поторопил его по дороге. Покончив с этим, он полностью переключил свое внимание на Такера, который разрыдался. — П-пожалуйста! Пойми меня, — захныкал Такер. — Я с-становлюсь слишком стар для попрошайничества! Люди не так часто швыряются в мою сторону деньгами, я больше не симпатичный! Сайкс поправил очки и выгнул бровь дугой, ткнув тростью в глаз другого беса, отчего тот снова закричал. Такер слишком хорошо понимал, к чему он клонит: если ты не можешь быть милым, будь жалким. — Нет, нет, нет... Сайкс выдернул трость и потянулся вверх, схватил мальчика за рога и начал раздвигать их со всей своей ужасной силой. Такер взвизгнул от боли и извивался, бесполезно дрыгая ногами в нескольких дюймах от земли. Его голова издала ужасающий треск, его череп разрывался пополам. Он не знал, что сломается первым, рога или кости. Как раз в этот момент послышалось глухое жужжание. Сайкс остановился на полпути и выудил свой телефон из кармана хвостом. Когда он поднес его к уху, бесцветный голос пробубнил: — Офис леди Белладонны, как можно скорее. После этих слов он уронил Такера, словно мешок с картошкой. Его зад болезненно ударился о твердую землю. Сайкс перестал постукивать по своему телефону, а затем показал ему текст: — Возьми их и уложись в свою квоту, мне все равно как. Никогда больше не кради ни у одного из нас. Прежде чем Такер смог придумать ответ, Сайкс исчез. Сайкс направился по коридору, другие сироты расступались вокруг него, как Красное море. В пятнадцать лет он был одним из самых старших детей в "Донне". Как правило, детей примерно в четырнадцать лет она начинала продавать Повелителям или особо неразборчивым членам королевской семьи. Тех немногих, что она сохранила, она сохранила по какой-то причине. Сайкс был в "Донне" с тех пор, как у него появилась сыпь от подгузников, и все это время работал как проклятый. Сначала просил милостыню и попрошайничал, будучи достаточно милым ребенком, притом слепым и немым в придачу, но быстро перешел к карманным кражам, краже велосипедов и угону автомобилей. Его тело было сплошным нервом, его чувства были невероятно обостренными, к нему нельзя было подкрасться незаметно, ни один замок не мог устоять перед его прикосновением, а его ловкие руки могли снять кольца с пальцев Повелителя, пока тот обхватил его горло. Более того, он мог бы быстро обучить группу детей примерно до своего уровня за считанные месяцы. Даже за недели, если бы ему дали отпуск, чтобы он стал более "обнадеживающим". О, да, ее светлость цеплялась за него изо всех сил. "Донна" управлялась как тюрьма, и по большей части так оно и было. В ней был потогонный цех, который эвфемистически называли "Домом Ик", мастерская, где дети занимались авторемонтом, детализацией, металлообработкой и т.д.,, и "компьютерная лаборатория", где ученые отмывали деньги приюта, чтобы избежать уплаты дани местным лордам. Затем был "Каретный сарай", большое, довольно симпатичное здание на другой стороне поместья, где работала Сетти. У него был свой отдельный вход. Чем меньше говорят или думают об этом месте, тем лучше. Его острый нос уловил что-то в толпе, среди вони немытых детей и подростков: сигаретный дым, застарелый сигаретный дым и духи. Легок на помине. — Привет, Сайкс, — сказала Сетти, подходя к нему. — Леди-босс? — Да, — сказал он на языке жестов. — Ты знаешь? — Что случилось? Нет, она только что прислала мне сообщение с просьбой подняться туда, — сказала она, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, как будто у кого-то из этих овец хватило смелости шпионить за Помощниками Леди. — Мне тут птичка напела, что появилось новое лицо. Взрослый. — Новый персонал? — Они вошли через парадную дверь, так что они точно не клиенты. Он хотел поворчать в ответ, но не смог, решив вместо этого прищелкнуть языком по зубам. Именно так он общался практически со всеми: один щелчок "да", два - "нет". Только Сетти потрудилась выучить у него язык жестов, вероятно, чтобы более эффективно препираться с ним. Они вошли в кабинет леди Белладонны. Она была грешницей, и по-настоящему испорченной, той, кто полностью заслуживала Плохого Конца. Не то чтобы нужен был такой нос, как у него, чтобы понять характер ее светлости, поскольку она почти не стеснялась его проявлять. Она была сильной, как физически, так и психологически, запугивая почти всех, кто приходил к ней, будь то ее "подопечные" или ее столь же ужасный персонал. Звук ее шагов наводил на мысль о полной, тяжелой фигуре, которая в последнее время расширилась, с тех пор как она легла в постель с несколькими местными бандами, чтобы высвободить средства. Сайкс почувствовал, что она сейчас находится за своим столом, по скрипу ее стула и... половиц. Кто-то только что встал, кто-то большой, тяжелый. Он услышал, как Сетти ахнула, и не от шока, не совсем. — Ах, Сайкс! Сетти! Пожалуйста, входите! — сказала леди Белладонна, ее обычно жесткий лай теперь был чем-то средним между мурлыканьем и гудком; она смягчила свой голос, повышая его, предположительно, для своего гостя. — Позвольте представить вам Сайкса, он наш лучший полевой агент. Он управляет нашим благотворительным отделением, а также нашими интересами в области местоположения и приобретения. Здоровяк двинулся вперед, деревянный пол безмолвно протестовал. Крупный, но не огромный, легкий на ногах, проворный. Воздух шевельнулся перед ним, там была протянутая рука. Сайксу потребовалось мгновение, чтобы понять, что этот парень протягивает руку ему, бесу. Ах. Королевская особа. Это все объясняло. Сайкс потянулся к руке, чтобы поцеловать королевские кольца и поклониться, только для того, чтобы огромная рука повернулась, схватила его руку и пожала, сжимая с твердым, дружеским нажимом. Когда он заговорил, его голос был глубоким и приятным, похожим на урчание двигателя, но странно холодным. — Приятно познакомиться с тобой, Сайкс. Сайкс чуть не разинул рот, прежде чем опомнился и ответил на рукопожатие. — Клк. — Это означает "да", Сайкс у нас слепонемой, — сказала леди Белладонна своим странным, мелодичным голосом, больше похожим на голос влюбленной коровы, чем на что-либо другое. — А вот Сетти, она руководит, гм, отделением "подбора персонала и обслуживания" нашей организации. Он слышал, как Здоровяк повернулся к его коллеге, но только для того, чтобы она скрестила руки на груди. — Я не пожимаю руки. — Сетти! — зарычала Белладонна, теперь звуча как обычно. — Манеры, ты мелкая… хммм! Как хорошо, что эта молодая леди только что вернулась с работы и не успела принять душ! В любом случае, вы двое, позвольте мне представить вам мистера Рэда. Он будет новым пополнением в нашей семье. — Что он собирается делать, работать на углу? — сказала Сетти, язвительность сочилась из каждого его слова. — Я должна ввести и его в курс дела? Голос Белладонны звучал так, словно у нее вот-вот лопнет прокладка, когда мистер Рэд тепло рассмеялся, побудив ее издать серию отрывистых лающих звуков, которые могли бы сойти за смех в самых суровых уголках Ада. — О, ха-ха-ха! Да! Нам здесь весело, мистер Рэд. Очень весело. Дети, мистер Ред будет нашим новым... "переговорщиком". Мы планируем несколько этапов для расширения нашего приюта, и он будет курировать наши дипломатические проблемы. В дальнейшем он будет сопровождать тебя и твоих людей на улицах, Сайкс. Если у кого-то из ваших людей возникнут разногласия с местными бандами и тому подобным, дайте ему знать, и он обсудит это с ними. Это касается и твоих мальчиков и девочек тоже, Сетти. Понятно? Хорошо. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям. Сайкс и Сетти кивнули в знак согласия и вышли. Когда дверь захлопнулась, Сетти повернулась к Сайксу, ее неприятное дыхание, горячее и мускусное, коснулось его лица, и она прошептала: — Что, черт возьми, все это значит? Расширение? Переговорщик?! Что– Сайкс оттолкнул ее от себя и вытянул трость, просунув кончик в пространство под дверью, а другой конец вставил в ухо, чтобы чувствовать и слышать слова, сказанные с другой стороны. — Формальности в сторону, могу я спросить, каковы будут ваши долгосрочные цели здесь? — он услышал, как она спросила. — Каким вы видите себя через пять лет? — Я надеюсь, вы не сочтете дерзостью с моей стороны сказать "делающим свою работу"? Белладонна расхохоталась в ответ. — Если это ваша цель, я должна предложить вам освежить в памяти, как стоит обращаться с такими болтливыми маленькими шлюшками, как Сетти. Она одна из моих лучших девушек, но все еще простая суккуб. — Все в порядке, миледи, — сказал Рэд, судя по звуку, он отвернулся, глядя в окно на внутренний двор. — Нужно способствовать детям и их... достатку. — Позвольте не согласиться с этим, мистер Рэд, — снисходительно сказала она. — Видите ли, я занимаюсь этим десятилетиями. Десятилетия кормления, одевания и обучения этих паразитов ценным жизненным навыкам, и все это при том, что мне каким-то образом удается получать прибыль. И получила ли я хоть одно благодарственное письмо? Хоть одно выражение благодарности от мужчин и женщин, которых я, по сути, создала своими собственными руками? Голос Рэда понизился на октаву, незаметно для такой вздымающейся глыбы, как ее светлость, но предельно ясно для Сайкса. — Я думаю, что нет. — И вы правильно думаете! — проворчала Белладонна. — Я провела всю свою жизнь на Земле и имела дело с конечными результатами халатного воспитания! Так что я проведу свою загробную жизнь, наблюдая, что даже здесь, внизу, некоторые из маленьких крыс воспитываются должным образом, с глубоко укоренившейся трудовой этикой и чувством дисциплины! Я не балую своих детей, мистер Рэд, и ожидаю того же от вас, если вы хотите, чтобы мы работали вместе. — Конечно, — сказал он, ярость в его голосе в ушах Сайкса была подобна кислоте. — Я полагаюсь на ваш... огромный опыт в обращении с детьми. — Рада это слышать! — защебетала она, или по крайней мере попыталась. — О, мистер Рэд, у меня такое чувство, что это начало прекрасной дружбы! Человек с вашими навыками и – ммм – мощными талантами будет здесь самым любезным образом оценен! Если и был какой-то важный элемент, которого не хватало нашему бизнесу, так это мускулы. — Рад быть полезным. — Теперь, если вы не возражаете, я спрошу...? — Да? — Почему здесь? — к ее чести, какой бы самовлюбленной свиньей она ни была, Белладонна казалась искренне смущенной. — Человек с твоими талантами мог бы стать силовиком в любой банде. Почему здесь? Почему с детьми? Волосы Сайкса встали дыбом, когда он почувствовал, как по лицу Рэда расползлась улыбка. Тон его голоса не предполагал ничего низкого или дегенеративного, но все равно был пугающим. — Ах, леди Белладонна… вы можете считать меня дураком и к тому же сентиментальным, но когда я смотрю туда, я вижу не паразитов или зверей, которых нужно дрессировать. Я вижу глину, которую нужно лепить, дерево, которое нужно обрабатывать. Я вижу… — Сайкс почувствовал, как его сердце ухнуло в желудок, а кровь застыла в жилах: мистер Рэд уставился на дверь, прямо на него. — ...Неограниченный потенциал. *** — Осторожнее с этим, idiota! — воскликнул бригадир. — Сломаешь хоть одну из них, и следующей будет твоя задница, ты понял? Рабочий, управлявший краном, застенчиво кивнул. Гранитная надгробная плита, свисавшая со строп, прикрепленных к рычагам машины, лениво покачивалась. — Да, сэр! Извините, сэр! Бригадир, крепкий пожилой мужчина по имени Лука Колапрете, усмехнулся и покачал головой новичку, когда тот осторожно выбирался с кладбища. При любых других обстоятельствах было бы практически невозможно вести какое-либо строительство рядом с кладбищем. Заметьте, не невозможно, но сопутствующая бумажная головная боль отобьет у любого здравомыслящего человека желание заняться этим. Но, с другой стороны, весь этот проект просто кричал об "особом интересе", поэтому все мыслимые колеса были смазаны, чтобы довести его до конца. Не то чтобы он возражал, платили хорошо, и работы было много. В смысле, восстановить старую, сгоревшую церковь - это одно, но построить вокруг нее шикарную реабилитационную клинику? Она сама по себе была кошмаром зонирования, не говоря уже о кладбище. Но опять же, "особый интерес". Вокруг этого человека, этого Джорно Джованны, ходило множество слухов. Люди говорили, что он красивый и гладкий, как свежевымытый персик, но с таким холодным взглядом, что вы могли бы поклясться, что он вызывал призрак вашей Бабушки, дышащий вам в затылок, когда он смотрел на вас. Новый босс могущественной организации был полон загадок, и у него была репутация, и он не ошибался. Действительно, этот ужасающий парень из Пассионе получал то, чего он хотел, и в данный момент он хотел построить вокруг этой церкви реабилитационную клинику. Это означало перестройку церкви, это означало каталогизацию каждого надгробия на территории, тщательное указание их местоположения перед перемещением, чтобы избежать повреждения мемориалов. Много работы. Но хорошую оплату. — Извините меня, синьор, — произнес женский голос с мягким акцентом у него за спиной. — Что здесь происходит? — А на что это блядь похоже… — сказал Лука, но слова иссякли, когда он обернулся. На самое короткое мгновение он увидел что-то, что-то ужасающее, что-то огромное и нечеловеческое. Темную фигуру около восьми футов ростом и пару больших, светящихся красных глаз с горящими белыми зрачками. Но только на короткое мгновение. Перед ним стояла высокая, симпатичная– нет, великолепная молодая женщина, с бледной, почти алебастровой кожей и длинными волосами цвета воронова крыла. Ее глаза выделялись на идеальном лице, они были странного оттенка коричневого, почти бордового, и отливали темно-красным, когда на них падал солнечный свет. Лука обнаружил себя нехарактерно взволнованным, и потянулся, чтобы снять каску, но вспомнил о ней, прочистил горло и выпрямил спину. — Ах, простите меня, синьора! Пожалуйста, я должен попросить вас уйти, тут строительная площадка, и– — Что вы здесь делаете? — она спросила снова, более многозначительно. Лука почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Кто была эта девушка? Она держалась как королевская особа. Единственными такими людьми на Сардинии, по его опыту, были те, кто был связан с… ...И эта операция финансировалась… ...Была ли она...? — Э-э… — сказал Лука, заметив, как все его люди остановились, чтобы поглазеть на молодую женщину, его хмурый взгляд заставил их снова двигаться. — Мы ремонтируем эту церковь. Участок вокруг нее будет переделан, э-э, в клинику по реабилитации наркоманов. Прямо сейчас мы перемещаем все надгробия и мемориалы, чтобы мы могли работать, не рискуя их повредить. Фактически, компания заменит любые утерянные или поврежденные надгробия за наш собственный счет! После этого мы вернем их все на прежнее место и заново освятим территорию. Я слышал, они пригласили епископа из Ватикана, чтобы он сделал это! Девушка, казалось, не слышала, а если и слышала, то не особенно интересовалась, она глядела на одну конкретную могилу. — Это могила священника Насо. Лука понял, что это было утверждение, а не вопрос, и сам проверил карту кладбища. — Да. Да, так и есть. Вы его родственница? — Вроде того. Лука прочистил горло, это была потенциально щекотливая ситуация. — Ну, синьора, вам не нужно беспокоиться, мои люди и я лично позаботимся о том, чтобы вернуть надгробие туда, где– — А что насчет этой? — она указала на участок потревоженной земли рядом с ним. — Эта могила. Он обернулся и увидел могилу - клочок потревоженной земли, расположенный прямо рядом с могилой покойного священника. — О, э-э, это... э-э… этого, похоже, нет в церковной декларации. — Она принадлежит его сыну, Солидо Насо, — сказала она ледяным тоном. — Он... недавно скончался. — О, мне жаль это слышать, — сказал Лука, вздрогнув от холодности ее голоса и печали в ее глазах. — Я уверен, что мы, должно быть, куда-то ее перенесли, но мы найдем ее и положим обратно. Если вы не возражаете, я спрошу, кроме имени, что еще было на надгробии? Она посмотрела на могилу. Ее взгляд стал отстраненным и задумчивым, что побудило Луку вытащить блокнот и ручку. — Он родился в 1967 году, и... умер в 2021 году. Мужчины работали всю весну и все лето, прекрасно проводя время, поскольку кирпичи, казалось, ложились сами по себе, а сгнившие бревна и потрескавшийся фундамент чудесным образом восстанавливались за одну ночь. Однако на протяжении всего строительства они продолжали видеть красивую молодую женщину, иногда на вершине близлежащего холма, иногда через улицу, иногда праздно прогуливающуюся по участку, но никогда не отходящую слишком далеко от церкви и всегда наблюдающую за кладбищем. Вскоре поползли слухи, что она вовсе не девушка, а какой-то дух. Ее привычка появляться и исчезать наугад, конечно, не опровергала слухи, равно как и почти вечное выражение угрюмой тоски на ее утонченном лице, не говоря уже о странной, жирной текстуре воздуха, которая появлялась всякий раз, когда она приходила или уходила. Действительно, мужчины могли определить, когда она приходила, по ощущению покалывания в глазах, по тому, как встали дыбом волосы на руках и шеях. Однако она никогда не причинила вреда, а один рабочий даже поклялся, что почувствовал сильный толчок в спину, прежде чем откатиться в сторону от упавшей груды кирпичей. Отныне она была известна как синьора дель Саграто, Хозяйка Церковного двора. Мужчины крестились и молились, но не о защите, а о том, чтобы она обрела покой, когда церковь будет восстановлена. Церковь была восстановлена без происшествий. Фактически, компания установила рекорд Сардинии по количеству поданных отчетов о несчастных случаях за более чем 200-дневный период: ноль. Реабилитационная клиника также была построена без единого ушиба пальца. Это было красивое строение с достаточным пространством и удобствами. Не будучи слишком роскошной, она была удобной и гостеприимной, в нем работали хорошо оплачиваемые профессионалы со всего мира. В ее стенах, примыкающих к главному зданию, находилась церковь, отреставрированная, заново освященная и укомплектованная персоналом. Священник, веселый, дородный джентльмен, приближающийся к среднему возрасту, с радостью давал духовное наставление своей заблудшей пастве. Строительная бригада с иронией отметила, что синьора дель Саграто исчезла после повторного освящения, что заставило некоторых предположить, что она была каким-то злонамеренным существом, изгнанным святостью Христа. Начальник участка, некто Лука Колапрете, пресек эти слухи и рассказал о том дне, когда она впервые появилась. Закончив рассказ, он указал на кладбище. На церковном кладбище ряд за рядом располагались места последнего упокоения, каждое из надгробий было отполировано и отреставрировано. В самом конце участка было надгробие с надписью: Здесь покоится священник Альфонсо Насо 1925-1986: верный пастырь, преданный сын Божий и любящий отец А рядом с ним был другой, гораздо более новый камень с надписью: Здесь покоится Солидо Насо 1967-2021: Любящий сын и любимый друг. Мой дорогой, милый Мунчайлд