Only The Results

Прошло несколько часов, прежде чем команды ликвидации полностью устранили повреждения дворца. Пожары были потушены, святые энергии рассеяны, и, наконец, началась оценка ущерба. Вместе с отчетом о пострадавших. — ...Подтверждена гибель тысячи сотрудников, три тысячи пропали без вести, более десяти тысяч серьезно ранены, и еще больше прибывает. — Очень хорошо, — пробормотала Галлия. — Пришлите мне самый последний отчет, я передам информацию герцогу как можно скорее. — Так точно, — герцогский стражник отдал честь и ушел. Галлия, лейтенант Хорис Хиркус и еще один лейтенант (она не могла вспомнить ее имя) продолжили путь по усыпанному обломками коридору к покоям герцога. Весь этот день был безоговорочной катастрофой. Мало того, что во дворец проникли самым наглым способом из возможных, так еще и злоумышленники сбежали со своими осведомителями и принцессой Октавией. Она предположила, что герцог был бы втайне рад услышать, что его племянница жива и здорова, но открыто возмутился бы тем, что ей помогли сбежать. Галлия не особо ждала этого разбора полетов. Она собралась с духом, когда они приблизились к покоям герцога. Дверь со скрипом распахнулась, и на них сразу же хлынул отчетливый запах. Горящие провода, кислый, мускусный запах разъяренных демонов и густая, приторная вонь крови и нечистот. — Ваше превосходительство? — отважилась капитан Галлия. — Ваше превосходительство, вы здесь? Они вошли внутрь. Помещение было заполнено дымом, который валил из вентиляционных отверстий, а теперь рассеивался по мере того, как пожары в здании тушились. Пол был усыпан мусором, щебенкой и несколькими лужами чего-то похожего на смолу, но Галлия знала, что это не так. — Вот дерьмо… — произнес хриплый, полный ужаса голос. Галлия обернулась и увидела Хиркуса, стоящего над массивным... телом. В мгновение ока она оказалась рядом с ним, и ее глаза широко распахнулись. На полу лежало обезглавленное, скрюченное и изувеченное тело. Оно было огромным, массивно мускулистым и до боли знакомым. — Великий герцог Саллос? — прохрипела безымянный лейтенант. Капитан Галлия промолчала. Ее лицо не выражало совершенно никаких эмоций. — Твою мать, твою мать, твою мать… — захныкал Хиркус. — О, Сатана... — Возьми себя в руки, Хиркус! — зарычала другой лейтенант, ударив насекомоподобного демона по его ошарашенному лицу. — И не произноси Его имени! Галлия стояла, уставившись прямо перед собой широко раскрытыми невидящими глазами. Ее руки бессознательно сгибались и разжимались. Остальные издавали звуки паникующих крыс, пищали и визжали. Ее собственные мысли были словно ревущий и шепчущий водоворот, но ее выдержка взяла верх. — Что нам делать?! — заскулил Хиркус, охваченный паникой. — Герцог, он-о-он… что нам делать?! — Найти его голову, я полагаю? — Нашла. Они обернулись и увидели Галлию, которая глядела на то место на полу, где лежала голова герцога. Хиркус застонал, его руки метнулись ко рту. Лейтенант повернулась к Галлии. — Какие будут приказы, капитан? Галлия стояла неподвижно, как статуя, уставившись в эти некогда теплые, дружелюбные глаза, теперь мертвые и остекленевшие. Из его рта, склонного делать ухмылку, когда он разговаривал с ней, теперь вытекала кровь, его гордая пепельная борода перепачкана этой дрянью. Оставалось сделать только одно. Когда Галлия ответила, она говорила абсолютно отрешенно. — Идите в отдел доставки и принесите коробку, — сказала Галлия, не поворачиваясь к ним лицом, ее голос был ровным и спокойным. — И одну из визитных карточек Люцифера. — Что? — сказала лейтенант. — Зачем... Хиркус зажал ей рот когтистой рукой, его красные глаза расширились от ужаса. — Да, капитан. Сию минуту! С этими словами он ушел, увлекая за собой растерянного лейтенанта. Дверь захлопнулась, и Галлия направилась к своему герцогу. Мир исчез, окружающие звуки, запахи, все стало тусклым и блеклым. Она опустилась на колени рядом с головой, повернув ее так, чтобы она была обращена вверх. Она положила дрожащую руку ему на лицо и почтительно закрыла его тусклые, мертвые глаза. Галлия осторожно подняла голову с пола. Он был тяжелым, твердым, как глыба гранита, но все еще теплым, почти живым. Галлия приблизила его лицо к своему и запечатлела нежный, любящий поцелуй на его окровавленных губах, пробуя то, о чем она когда-либо только мечтала, но теперь возможное лишь в кошмарах. Она прервала поцелуй и крепко прижала Саллоса к груди. — Я буду беречь ее, Саллос, — прошептала она. — Ради вас, мой герцог, я позабочусь о ее безопасности. — Э-э... что вы делаете? Галлия обернулась и увидела лейтенанта Без Имени и лейтенанта Хиркуса, стоящих в дверном проеме, которые, по-видимому, отлично справились со своим поручением. Она смотрела на Галлию так, словно только что застала своего дедушку в тот момент, когда он точит дрова, в то время как Хиркус выглядел так, будто ему оставалось жить считанные секунды, и он знал это. Галлия взглянула на Хиркуса, слегка приподняв бровь. — У вас был– Хиркус протянул руку и выхватил белую коробку из ее рук. Мгновение спустя потрескивающая желтая молния ударила в ее грудную клетку. Герцогская стражница напряглась, и с ее губ сорвался последний крик. Каждая мышца в ее теле сжалась, ее органы вскипели и разорвались в одно мгновение. Галлия прекратила атаку, и лейтенант Без Имени на мгновение замерла, из ее рта, носа и глаз валил воняющий мясом дым. Она упала навзничь с приглушенным стуком и шипением изнутри брони. — Э-э, — сказал лейтенант Хиркус, протягивая коробку. — У нас, э-э, у нас есть больше? Поскольку его, э–э, голова его превосходительства была, э-э... — Заткнись. Хиркус кивнул, изображая, как поджимает губы. Это был очень абсурдный поступок, потому что у него не было губ, а только хитиновые мандибулы. Галлия осторожно, с уважением положила мирно выглядящую голову в коробку, закрыла ее, завернула в бант и положила сверху маленькую ненавистную записку. Кому: Ла-Ла От: Люца Примечание: Не теряй голову Ее тошнило. — Великий герцог Саллос был очень дорог принцу Столасу и его семье, как и положено любому хорошему дяде, — сказала она, передавая коробку Хиркусу. — Доставь это Столасу. Я официально объявлю Указ удовлетворенным и освобожу принцессу Стеллу. Тебе ясно? Лейтенант Хиркус вытянулся по стойке смирно. — Да, мэм! — Свободен. После этих слов Хиркус исчез. Капитан Галлия подождала мгновение, прежде чем рухнуть на четвереньки. Из глубины ее души вырвался пронзительный вопль. Слезы хлынули из ее глаз потоками, закипающими на ее щеках. Звуки, которые она издавала, нельзя было назвать человеческими. Ее горе изливалось из нее волнами, ее аура стала низкой и синей. Галлия закрыла лицо бронированными руками. Она упала рядом с телом своего герцога и заплакала, свернувшись калачиком на полу, прижимая его массивную руку к себе в последнем объятии. Ее рыдания эхом отражались от стен комнаты. *** — ААА, СУКА! — зашипел Блиц, когда санитарка осматривала его раны. — Осторожнее! — Простите, сэр, — сказала симпатичная человеческая девушка, наблюдавшая за ним, широко раскрыв свой единственный зеленый глаз. Блиц наблюдал, как она накладывает ароматную припарку на маленькие царапины и порезы, которые у него появились за последние несколько дней. Он особо не думал о них, но, по-видимому, они были нанесены святым металлом, поэтому самостоятельно зажить не могли. — В любом случае, что это за дерьмо? — Припарка из ладана и неосвященного масла для помазания, — сказала она. — Святые энергии должны перейти из раны в припарку в процессе, мало чем отличающемся от осмоса. Как только они это сделают, твои раны должны заживать нормально. — Как мы узнаем, когда все будет готово? — спросил Мокси, ковыряясь в своих ранах. — Раны начнут чесаться, — терпеливо сказала девушка. — Убери припарку, пока они не станут гореть. — Она пахнет, как белье монахини, — сказала Милли, высунув язык, прежде чем оглядеться. Комната была темной и строгой, с трубами и проводами, пересекающими голый бетонный пол и стены. Посреди комнаты стояла какая-то огромная неработающая машина, не слишком отличающаяся от той, что чуть не очистила их души. — Где мы находимся? — О, мы в Хранилище, — сказал Блиц, снимая припарку. — В самой внутренней комнате. Это то место, откуда я вытащил Дэйнджера и забрал Труп. — Хранилище?! — воскликнул Мокси. — Что мы здесь делаем? — Нет, более важный вопрос, кто все эти люди? — дополнил Мокси, указав на человеческий персонал. Блиц взглянул на девушку, приподняв бровь. Она была молодой, лет пятнадцати, со смуглым цветом кожи и длинными черными волосами. Ее единственный глаз был ярким и зеленым, а другая глазница представляла собой изуродованный шрам, в основном скрытый черной повязкой с инкрустированным красным сердечком в центре. Она почувствовала его внимание и сказала: — Демоны были не единственными, кого держали здесь. Сотрудники Хранилища держали под рукой популяцию человеческих подопытных кроликов, чтобы тестировать на них новые заклинания и технологии. Когда лорд Дейнджер сбежал, он разгромил здешний персонал и освободил нас. Теперь мы управляем этим учреждением для него. Мы благодарны нашему господину. — Хм? Да? — сказал Блиц. На самом деле он собирался спросить, знает ли она, где этот говнюк, потому что он свалил куда-то без объяснений. Еще он отметил, что у множества людей, слоняющихся вокруг в качестве персонала, были похожие, но давно зажившие травмы, а у некоторых из них даже отсутствовали конечности. — С тех пор мы старались узнать как можно больше об этом объекте и его содержимом, заходя туда, куда Лорд Дейнджер не может попасть из-за ограждений и других подобных контрмер, — сказала она, смешивая еще больше вонючей жижи, которой она и другие обезьяны-помощники обмазывали его и его команду. — Медицина демонов - моя специальность. Милли почесала повязку на руке. — Ай! Ладно, моя готова. Милли сняла бинты и подошла к Мокси, взяв его за руку. — Это все еще не объясняет, что мы здесь делаем. — Мы только что плюнули в глаз Люциферу, — раздался низкий ровный голос, и каждый из сотрудников склонил голову, услышав его. — Это сооружение является одним из самых освященных и хорошо защищенных мест в мультивселенной. Даже если бы три герцога из его миротворческих сил объединили свои армии и двинулись маршем на это место, они бы развернулись назад. И благодаря моим связям в Столице, человеческое правительство проигнорирует наше присутствие. Они обернулись, чтобы увидеть Дейнджера, который вошел в комнату, сопровождаемый небольшой группой людей, а также знакомыми Адской гончей и гомункулусом. — Луни! — закричал Блиц, вскочив на ноги. — Моя малышка! — Папа! — воскликнула Луна, пробежала через комнату и подхватила отца на руки, заключив восторженного беса в сокрушительные объятия. — Габриэль! — воскликнули Мокси и Милли, подбежали к насекомоподобному гомункулу и обняли его. — Мама! Папа! — Вы двое вырастили отличного парня, — сказал Дейнджер, похлопав его по плечу. — Это он предупредил меня о вашем затруднительном положении. — О, мы так гордимся тобой, милый! — Милли взвизгнула от восторга и сжала его щеку. — Действительно, — сказал другой голос. — Похоже, мы оказались у тебя в долгу, Габриэль. И ты, Повелитель Дейнджер. Сент-Энджер, прихрамывая, вошел в комнату, поддерживаемый Аоксомоксоа и Гуд Вибрейшнсом, за которым последовали забинтованные, избитые фигуры остальных членов Il Nove. За ними, через некоторое время, последовала угрюмая, хмурая Октавия. Он усмехнулся Габриэлю, а затем поклонился своему собрату-Повелителю. — На самом деле, мы хотели бы попросить об одолжении. Дейнджер скрестил руки на груди, кивнув. — Я слушаю. Сент-Энджер выступил вперед, глядя на беса. — Как вы знаете, они не были нашими целями, но у нас был долг, который нужно было погасить. Нет, мы стремились уберечь дочь принца Столаса от гнева Люцифера. С этой целью нам потребовалась обманка, чтобы сделать наши действия законными. Теперь, из-за некоторых непредвиденных обстоятельств, у нас есть основания полагать, что ее доставка будет отложена. Не могли бы вы достать ее для нас, чтобы мы могли доставить ее сами? Дейнджер стоял перед ними, молча разглядывая их, прежде чем обратить свой пурпурный взгляд на Октавию. — Моя госпожа. По возвращении, не могли бы вы рассказать своему отцу о моей роли в вашем спасении? Октавия изучала лицо Повелителя. В этом демоне было мало от тех свиней в велюровых костюмах, от которых исходили волнами запах безвкусного одеколона; нет, в отличие от большинства Повелителей, он был полон достоинства, уверен в себе и удивительно скромен, несмотря на его, по общему признанию, впечатляющие способности и достижения. Не простолюдин, но и не член королевской семьи. Холодок пробежал у нее по спине: это была не просьба о похвале, не подхалимаж перед ее отцом ради влияния. Нет, это была своего рода завуалированная проверка. — Нет, — Октавия указала на разношерстных членов Il Nove. — В таком случае они не смогут выполнить работу сами и лишатся права на оплату. Если, конечно, они тебе не заплатят. — И станут свидетелями моего вмешательства, — сказал Дейнджер, повернувшись обратно к Il Nove. — Если вы не хотите, чтобы такие, как добрый капитан, охотились за вами всю жизнь, я считаю, что мы должны договориться о подходящей оплате, прежде чем вы завершите свое дело, да? Il Nove замолчали. Группа повернулась к своему лидеру. Сент-Энджер на мгновение замолчал, прежде чем щелкнуть пальцами. — Виллин. Трейлеры. — Ч-что?! — воскликнул Виллин. — Но босс! Это наша добыча! — Тогда мы можем предложить ее в качестве оплаты, — отрезал Сент-Энджер, обращаясь к своей команде. — Он прав. Если мы не проясним это сейчас, в нашем контракте со Столасом будет лазейка, позволяющая принять ответные меры. И, как говорит лорд Дейнджер, мы действительно плюнули в глаза Люциферу. Это единственный способ. Медленно, без лишних слов, каждый из страшной команды дал свое согласие. Виллин проворчал и подошел к возвышающемуся демону-кролику, сунул руку в карман и достал десять полностью загруженных миниатюрных полуприцепов. — В этом нет необходимости, — беззаботно сказал Дейнджер, протянув руку. — Я уже взял на себя смелость переместить вашу добычу в собственные ячейки Хранилища. — Ты что?! — прорычал Сент-Энджер, его руки сжались в кулаки. — И я отказываюсь от этого предложения, — продолжил Дейнджер, убрав руки обратно под плащ. — Нет. Моя оплата будет гораздо менее конкретной и гораздо более ценной. Сент-Энджер расслабился и скрестил руки на груди, выражение его лица было смиренным. — Выкладывай. — Партнерство, — сказал Дейнджер, обводя рукой объект и изуродованных людей, стоящих по стойке смирно. — Между нашими организациями. — Могу я спросить, для чего? — Ты можешь спросить. Сент-Энджер открыл рот, чтобы спросить, когда Мокси бесстрашно потянул его за рукав, качая головой. — Это означает, что он не собирается отвечать, поверьте мне. Но я могу догадаться для чего. Дейнджер взглянул вниз на дерзкого маленького беса и ухмыльнулся, жестом предлагая ему продолжать. — Ему нужно укрепиться в Аду. С тех пор как его армия была уничтожена здесь, наверху, он потерял свое влияние там, внизу, поэтому ему нужны вы и ваши связи, чтобы сделать… то, что он задумал, чем бы это ни было. — Очень хорошо, Мокси, — сказал Дейнджер, откровенно улыбаясь. — Мне будет приятно работать с вами в будущем. — Сент-Энджер, — сказал Блэкберд. — С нашим новым арсеналом и территорией, освобожденной после резни во дворце Саллоса, мы могли бы стать одной из крупнейших и могущественнейших организаций во всей Гордыне! — И он это знает, — усмехнулся Сент-Энджер. — Даже при всем этом, мы будем беспомощными перед гневом Люцифера, если не прикроем все наши базы. Он нужен нам, чтобы заполучить нашу добычу и спасти нас самих, и тем самым мы сможем способствовать его целям в качестве его лакеев. — Я терпеть не могу термин "лакей". "Партнеры" - гораздо больше соответствует действительности, — сказал Дейнджер, пожимая плечами. — Ах, я опять придираюсь к мелочам, как политик. Но с другой стороны, по моему опыту, создание политической партии во многом похоже на строительство мощной крепости. Выявление и накопление квалифицированных людей и надлежащих материалов, создание основы безопасности и поддержки, а также применение необходимых рычагов для выполнения работы, — он протянул руку Сент-Энджеру. — Моя плата - это партнерство. Прими ее или оставь. Сент-Энджер изучал руку, все еще скрестив руки на груди. — Мы сохраняем нашу независимость в Аду. Наш бизнес принадлежит нам, и мы можем вести его так, как считаем нужным. — Конечно. Но когда я позову, ты придешь. — Ты можешь гарантировать безопасность наших активов здесь, наверху? — Ты пытался проникнуть внутрь, так что скажи мне. Сент-Энджер ухмыльнулся и недоверчиво покачал головой. — От имени Il Nove я, Сент-Энджер, соглашаюсь на ваши условия. Настоящим мы приводим наши навыки и активы в соответствие с целями Повелителя Дейнджера. Их руки сцепились, и вспышка зеленой энергии Пакта прошла между ними: Договор был скреплен. — Теперь, что касается моей части соглашения. Дейнджер откинул свой плащ, показав удивительно неповрежденное тело приманки Октавии. Октавия отвернулась. Ее лицо побледнело от ужаса, а Виллин наклонил голову и провел когтем по шее. — Знаешь, я мог бы поклясться, что недавно ее сделали намного короче. — Ее голова снова на месте? — пробормотал Гуд Вибрейшнс, повернувшись к Аоксомоксоа. — Я думал, она... — Не могли бы вы, пожалуйста, перестать говорить об этой штуке так, как будто это я?! — закричала Октавия. — Некоторые люди не ценят искусство! — оскорбленно сказал Плейлист. — Дейнджер, это твоих рук дело? — спросил Сент-Энджер, указывая на не обезглавленную обманку. — Нет, — сказал Дейнджер, покачав головой. — Это проблема? — Нет, просто… — Сент-Энджер вздохнул и потер виски. — Сегодня был долгий день. Дейнджер пожал плечами, потянулся за спину и вытащил одну из коробок доставки Люцифера. Взмахнув плащом, он на мгновение заслонил тело. Когда плащ вернулся назад, тело осталось, но голова исчезла. — Все еще больно смотреть на это, — сказал он, и по его лицу расползлась ухмылка. — Ах, но, в отличие от Венеры Милосской, возможно, она более красива из-за своего осквернения... — Большой братан, — сказал Гуд Вибрейшнс с выражением крайнего отвращения на лице. — Ага. Аоксомоксоа выпустил струю концентрированного газа в обезглавленную приманку, мгновенно превратив ее в пыль. — Вандалы! — Плейлист взвыл в смятении. — Слава Богу, — сказала Октавия с облегчением. Дейнджер повернулся и протянул тяжелую белую коробку Октавии. — Отдай это своему отцу, хорошо? Нам с Il Nove многое нужно обсудить. — Ч-что?! — пробормотала Октавия, глядя на коробку в своих руках с отвращением и ужасом. — Э-эй! — Будь здорова, дорогая, — сказал Дейнджер, приподняв перед ней шляпу. — До свидания. — Даже не сме… — начала говорить Октавия, когда он распахнул перед ней свой плащ. В следующее мгновение Принцесса исчезла. — Таким образом, с этим делом покончено, следуйте за мной, — Дейнджер направился к двери, поманив их за собой. IMP поднялись на ноги и последовали за ними, только для того, чтобы Дейнджер жестом велел им остановиться. — Блиц, друг мой, ты и твоя команда превзошли все ожидания. Однако вам не нужно впутываться в это дело. Это очень опасно. Я могу послать тебя и твою команду– — А-па-па! — сказал Блиц, поставив ногу на землю. — Никаких "но", господин Президент! Мы в таком же списке дерьма Люцифера, как и все вы. Если вы, ребята, собираетесь помочиться в кукурузные хлопья Люца, мы тоже присоединимся! Кроме того, вы, придурки, никогда бы не нашли ящик с добычей Салли без меня, так что, как я полагаю, 10% побрякушек принадлежит IMP! Дейнджер повернулся к Сент-Энджеру, который тепло ухмыльнулся и кивнул. Сам Дейнджер улыбнулся и жестом пригласил их следовать за собой. — Ты продолжаешь производить на меня впечатление, мой друг. Очень хорошо. Il Nove, IMP, следуйте за мной. Нам многое нужно обсудить. *** Кабби барабанил пальцами по рулю, катя по улице. Он был довольно высоким бесом, около четырех футов ростом, но едва мог выглядывать из-за руля, несмотря на множество книг и кирпичей, подпиравших его детское кресло. В конце концов, его такси должно было вмещать грешников, чьи формы были столь же изменчивы и разнообразны, как и сами человеческие души. Это означало, что транспортное средство должно было вмещать клиента ростом от трех до десяти футов! Ему нужна была эта работа, и она хорошо оплачивалась, но это не означало, что ему делали какие-то послабления из-за его собственных недостатков. Стопка кирпичей, шлакоблоков, книг и детское кресло Саламандринов (эти маленькие засранцы выскакивали из своих мам, веся как детеныш бегемота!). Даже при всем этом он едва мог разглядеть капот, вытянув шею, не говоря уже о дороге. Не то чтобы это имело значение, пока он своевременно доставлял своих клиентов на место, было неважно, с кем или чем он сталкивался по пути. — Такси! — крикнул грешник, махнув ему толстой пачкой наличных: этому парню было куда ехать. Кабби просигналил и съехал на обочину. Его навороченный "Хамви" занял все свободное место, какое только смог, под хор блеющих клаксонов. Он подкатил к остановке и нажал ряд кнопок на центральной консоли. Сбоку высунулся считыватель карт/купюр; если кто-то хотел войти, он платил первым. Демон послушался и запрыгнул на переднее сиденье, отделенное от Кабби тремя дюймами пуленепробиваемого плексигласа. Он был низкорослым демоном, по крайней мере, по сравнению с другими грешниками, ростом около шести футов, с бледной пятнистой кожей в выцветшем зеленом и розовом костюме шахматной раскраски. Его три глаза, два с одной стороны и один с другой, были прозрачными с цветными полосами, словно камушки тигрового глаза. Кабби моргнул, узнав парня. Это был бесстрашный оператор, который нагло подошел к Рэд Найтмэру ранее в тот день. Загробная жизнь тесна, не правда ли? — Куда едем, Мак? — Канал 666, как можно быстрее! — взволнованно сказал Грешник. Канал 666? Это было недалеко от Центрального полицейского управления. — Трудная задача. — Большая награда! — сказал он, размахивая своим телефоном. — Эй... да! Ты тот таксист, который... Слушай, помнишь, как Рэд Найтмэр рыскал повсюду в поисках дворца герцога Саллоса? Кабби содрогнулся при этом воспоминании. Демон поднял его 3,5-тонное такси над головой за бампер, как будто оно было сделано из пенопласта! Естественно, он впустил бы парня бесплатно, потому что в противном случае его вышвырнули бы. Затем у парня хватило наглости потребовать, чтобы бес совершил измену, и после некоторого хождения взад-вперед Кабби показал ему выход с помощью пневматического поршня. — Да? — Что ты имеешь в виду под "да"?! — воскликнул демон. — Разве ты не слушал новости? Он этого не делал. После небольшой стычки с тем парнем он держал голову опущенной, боясь, что если включит радио, то услышит, как его имя выкрикивают в эфире. — Не-а. — Дворец Саллоса в огне нахуй! — он практически ликовал. — Взорвался, как римская свеча! Тысячи погибших! И после того, как гребаный Рэд Найтмэр публично спрашивал о нем! Совпадение? Не думаю! Кабби в шоке разинул рот. Клянусь Нечестивой Задницей Сатаны, если бы он только знал! — Думаешь, это он? — Стопудов он, брат! — воскликнул Грешник. — И я заснял его разглагольствования на камеру! Отведи меня на Канал 666, и Киллджой выложит мне за это толстую котлету! Я разделю ее с тобой напополам, если ты доставишь меня туда так быстро, как только сможешь! Хорошо. — Пристегнись, парень, — сказал Кабби, широко улыбаясь. — Я знаю короткую дорогу. Он приготовился переключить такси на первую передачу, внутренне испытывая облегчение от того, что вложил деньги в новый кенгурятник из стали Гнева для передней части своего такси. Краем глаза он увидел какую-то фигуру, и не успел он моргнуть, как такси заполнил визг рвущегося металла и бьющегося стекла. Он повернулся, чтобы увидеть свою переднюю дверь на улице. — Эй, что за– Огромная рука, одетая от когтя до локтя в зеркально отполированную Серафимскую сталь, просунулась в кабину и схватила беса за голову. Как при переключении передач, голова беса дернулась в одну сторону, затем в другую, а затем полностью назад, его рога вонзились между лопатками. Широко раскрытые умирающие глаза беса встретились с униженным грешником на пассажирском сиденье. — ...черт… — прохрипел он, его голосовые связки были разорваны в клочья. Бес был вырван из своего сиденья. Его хрупкое тело хрустнуло и скорчилось, когда кевларовые ремни лопнули. Крошечное, изломанное тело беса было брошено в поток машин. Различные кирпичи и книги полетели на улицу вслед за ним, а большой Грешник забрался в машину и сел за руль. — Ах! Вот так! — сказал грешник, какой-то морской демон, улыбающийся, как акула. — Я всегда хотел водить такси. Мускулистый, элегантно одетый демон ошеломленно рассматривал различные датчики, фонари, педали, кнопки и ручки. — ...Да. Я не умею водить. Морской демон повернулся к окаменевшему грешнику на сиденье рядом с ним и красиво улыбнулся, воздух вокруг него практически светился. — Извините меня, сэр. Вы умеете водить? — Э-э… — демон запнулся и покачал головой. — Нет? Без обид. — Твою мать. Мгновение спустя огромный бронированный ботинок выпнул дверь из борта такси, выбросив на тротуар шквал гнилой крови. Дверь со сверхзвуковой скоростью разрубила надвое полдюжины пешеходов, к легкому раздражению других пешеходов, которым теперь приходилось обходить лужи крови и груды внутренностей. Наиболее неповрежденные из раненых демонов тащились по тротуару, ворча себе под нос по поводу своего теперь уже нарушенного расписания и испорченной одежды. Он сел на пассажирское сиденье, напевая что-то себе под нос, поправил галстук и проверил зубы языком в зеркале заднего вида– –Что за хуйня?! — плакал Кабби, глядя на совершенно неповрежденную дверь. — Мои гребаные… подожди, что? Кабби потер шею, вспоминая боль, которая теперь прошла. Или это сделал он? Что только что произошло? Он обернулся и увидел большого красного морского демона в красивом черном костюме. Его волосы, на самом деле некая форма розовых щупалец, выглядели как аккуратная коса длиной до плеч с несколькими выбившимися щупальцами, образующими челку. Сам мужчина был удивительно красив и сказочно хорошо сложен, а улыбка на его лице казалась теплой и дружелюбной, излучающей ощутимую приветливость. Но в нем было что-то не так, что-то глубоко и ужасно неправильное. Его глаза, ярко-нефритово-зеленые, были бы вишенкой на торте этого великолепного демона, если бы не тот факт, что в них была вся теплота и доброжелательность королевской особы, смотревшей на Кабби с таким веселым безразличием, с каким можно было бы пощадить безобидное насекомое. — Здравствуйте, сэр, — сказал демон, красиво улыбнувшись. — Я бы хотел прокатиться на вашем прекрасном автомобиле, при условии, что вы не слишком заняты. Вы заняты? — Что? — Я сказал… — демон моргнул. Его улыбка дрогнула, он печально посмотрел на барьер из плексигласа. — Ах. Конечно. Кабби вскрикнул и отпрянул, когда блестящий металлический кулак пробил плексиглас, будто его там и не было. Маленький бес съежился, когда морской демон заглянул в дыру. Его улыбка была теплой и дружелюбной, но глаза - холодными, полными ненависти. — Вот. Теперь ты можешь меня слышать. Я бы хотел прокатиться. — Текущая цена - пять душ за километр, — автоматически сказал Кабби, чувствуя себя униженным. Красный морской демон кивнул и похлопал себя по плечу, но тут его улыбка исчезла. — О, мне очень жаль. Должно быть, я оставил свой бумажник в другом костюме. — Э-э-э... Улыбка вернулась, и он щелкнул пальцами со звуком, похожим на выстрел. — А! Минутку, пожалуйста. С этими словами демон вышел из такси на тротуар. Он перешагнул через тела, наступив на забрызганный кровью адский телефон, полностью уничтожив его. Он стоял среди дергающихся выпотрошенных демонов и наблюдал, как толпа проходит мимо. Каждый пешеход беспечно спешил по своим делам. Один из них, высокий, худой демон-таракан в дорогой на вид шубе и с миловидными суккубами в каждой из его четырех рук, важно прошествовал мимо, но остановился, когда перед ним метнулась блестящая бронированная рука. Большое насекомое ухмыльнулось, обнажив дюжину золотых зубов, инкрустированных рубинами и сапфирами, а его девочки обменялись обеспокоенными взглядами. — Да? — сказал сутенер-жук, бросив взгляд из-за своих очков со знаком доллара на ухмыляющегося морского демона. — Ты чего-нибудь хочешь, Моби Дик? — У тебя есть деньги, — промурлыкал морской демон, оглядывая его с ног до головы. — Много денег. — А ты гребаный Капитан Очевидность, — усмехнулся главарь банды, но отмахнулся от руки демона, когда тот потеребил яркое золотое ожерелье у него на шее. — Эй, руки прочь, псих! — Мне нужны деньги, — сказал демон, протянув руку ладонью вверх. — Твой бумажник. Гангстер-таракан вытаращил глаза. Недоверчивая улыбка тронула уголок его рта. — Ты, блядь, с ума сошел. — Бумажник, пожалуйста. — Ты не получишь мой бумажник, урод, — прорычал гангстер, прогнал своих девушек и вытянул свои четыре руки, хрустнул костяшками пальцев, продемонстрировав жестоко выглядящие, корявые золотые кольца на каждом пальце. — Но я могу кинуть немного золота в твою сторону, если у тебя хватит скорости. Глаза морского демона вспыхнули. — Любое пожертвование будет любезно принято. Кабби поморщился и отвел взгляд, когда воздух наполнился пронзительными, ужасными криками, сопровождаемыми отвратительными влажными, мясистыми звуками и хрустом костей. Он зажал уши ладонями и зажмурил глаза, свернувшись калачиком. Такси дернулось, когда демон сел обратно на пассажирское сиденье, звук закрываемой двери вывел его из оцепенения. Он не хотел смотреть. Он не хотел поворачивать голову и видеть эту улыбку, эти ужасные глаза. Он не хотел умирать. — Вот так, — сказал демон таким тоном, как будто он только что нашел лишнюю купюру в своем кармане. — Здесь должно быть достаточно, чтобы оплатить проезд, тебе не кажется? — Пожалуйста, п-пожалуйста, — захныкал Кабби, все еще не глядя. — Пожалуйста, не убивай меня. — Хм? — сказал демон, как будто не слышал. — О, дорогуша. Только посмотри на это. Блестящий металлический коготь постучал по дисплею его рации, указывая на часы. — Боюсь, у нас нет времени на болтовню, мой друг. Мы должны отправляться. Вот, какой-никакой стимул. Огромный бронированный кулак просунулся в сторону водителя через дыру в пуленепробиваемом оргстекле. Ладонь открылась, и на колени беса упала дюжина окровавленных золотых зубов, инкрустированных драгоценными камнями, и тяжелые золотые кольца, в некоторых из которых, что отвратительно, все еще были пальцы. — Не благодари, — сказал демон бодрым тоном, поглаживая съежившегося беса по голове. — А теперь, пожалуйста, давай начнем, мистер... на самом деле, я не думаю, что расслышал ваше имя. — К-Кабби, — сказал Кабби, указывая на свой бейджик с именем. — М-меня зовут Кабби. — Кабби? Серьезно, — его голос понизился на полтона, прежде чем вернуться к своему удручающе веселому напеву. — Полагаю, ты можешь называть это судьбой! Некоторые решения принимаются за нас, не так ли? Что ж, Кабби в кабине, меня зовут Рэд Найтмэр. Кабби округлил глаза: Рэд Найтмэр? Он позволил себе взглянуть на демона и, к своему ужасу, начал замечать сходство. Волосы, лицо, его цвет кожи - он был одновременно невероятно похож и совершенно непохож. Эти теплые, отчаянные глаза цвета фуксии стали двумя сверкающими фонарями ядовито-зеленой злобы. Что же произошло с этим парнем, что привело к таким глубоким переменам? — Рэд Найтмэр, красный кошмар, — сказал Кабби, повинуясь импульсу, его руки метнулись ко рту секундой позже, глаза расширились. Рэд Найтмэр откинул голову назад и рассмеялся. — Совершенно верно! О, Кабби, мне много где нужно побывать, да! Для начала, мы поедем в Счастливый отель. *** — Будь здорова, дорогая, — сказал Дейнджер, приподняв перед ней шляпу. — До свидания. Октавия покачала головой, ее глаза вспыхнули, когда большой демон-кролик поднял свой плащ. — Даже не сме… Плащ упал, и она оказалась в своей спальне в поместье отца. — ..й! Ах ты длинноухий сукин сын! В ее старой комнате витал запах ее духов, запах ее постели, ее пыльных старых книг, запах ее семьи, доносившийся из-под двери, и даже те странные, стерильные духи, которыми пользовались слуги, вероятно, чтобы сделать свой запах менее аппетитным. Все это вызвало мощные приливы ностальгии, тоску по более простым временам в ее жизни, когда все, о чем ей приходилось беспокоиться, - это ухудшающиеся отношения ее родителей. Часть ее хотела плакать, часть ее хотела рычать от ярости, и вся она хотела кричать. Ее внимание снова привлекла тяжелая коробка в ее руках. Ослепительно белая коробка, контрастирующая с рубиново-яблочно-красными лентами, и это ненавистное маленькое письмо, свисающее с нее на тонкой ниточке. Хуже всего, хуже веса и злобы, скрывающейся за такой игривой, бойкой упаковкой, был запах, и не только дразнящий запах мяса и крови, исходящий изнутри. К своему ужасу, она поняла, что хитрый извращенец с экранным лицом сумел в совершенстве воспроизвести не только ее любимые духи, но и ее естественный аромат. Ее начало тошнить. Октавия двинулась, чтобы швырнуть коробку через всю комнату, но передумала, опасаясь того, что может выпасть. Вместо этого она поставила ее на пол и оттолкнула от себя ногой. Не желая запятнать комнату своего детства свежей лужей рвоты, Октавия повернулась и выбежала за дверь, захлопнув ее за собой. Она тяжело дышала в коридоре, ожидая, когда ее желудок перестанет делать сальто, а сердце перестанет бешено колотиться. Принцесса закрыла лицо руками, непрошеные слезы потекли рекой, ее тихие рыдания эхом разносились по пустым залам. Она просто хотела вернуться домой. Она была дома. Но это был не дом. Это было место, где раньше был уютный дом, нынче пустое и холодное. Раздался тихий, приглушенный звук, но издал его, конечно, не ветер: кто-то был здесь. - "Конечно", - подумала она про себя. - "Папа, должно быть, все еще здесь. Дерьмо. Что ж, если я собираюсь покончить с этим сраным Указом, я могу заодно покончить с этим беспорядком, тогда я смогу пойти к Чарли, снять это заклинание с Мунчайлда..." - Она позволила себе немного улыбнуться. - "О, чувак, он определенно будет зол." Она направилась по коридору в столовую. В ее голове всплывали сладкие воспоминания о вкусных запахах и семейных обедах наряду с горькими воспоминаниями о криках, взаимных обвинениях и желчи. Она ненавидела то, что она чувствовала странную тоску по этому. Сколько времени прошло с тех пор, как начался весь этот пиздец? Неделя? Две? За такой короткий промежуток времени она прошла путь от сетований на состояние своей домашней жизни и подростковой тоски до того, чтобы прятаться от миротворца Люцифера, своего любимого дяди, участвуя в бессмысленном домашнем проекте сладкого отродья Люцифера. Не говоря уже о том хаосе, который произошел после этого. Боже, ей нужно было выпить. Она доберется и до выпивки тоже. Октавия подошла к двери. Она чувствовала своих родителей по другую сторону и была обеспокоена тишиной, исходящей изнутри. Это был тот вид ссор, который предполагал не спокойствие, а громкую тишину, но напряжение в воздухе было таким же жгучим, как и при любой ссоре. Она сделала глубокий вдох и выдохнула, сосредоточившись, убедившись, что ее перья в порядке и что влажные пятна под глазами не были заметными. Она открыла дверь. За столом сидели ее мать и отец. Выражения их лиц были усталыми и безжизненными. Нет. Наиболее подходящим словом было "ошеломленными". Они сидели за столом, не глядя друг на друга, но Октавия могла сказать по вкусу в воздухе, по едва уловимым помехам в ее перьях, что каждый из них был полон стресса. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, когда увидела коробку. Там, в середине стола, стояла большая белая коробка с яблочно-красной лентой и маленьким письмом: люциферианская коробка доставки. Но как? Они отправили им ее обманку немедленно, до того, как началась вся движуха? Тогда что же происходило в резиденции Дейнджера? Что, во имя всех Четырех Реальностей, было в этой коробке? — Мама? — сказала она, ее тихий, детский голос был оглушительным в гробовой тишине столовой. — Папа? Их глаза в шоке распахнулись. Они повернули свои головы, будто на шарнирах, чтобы посмотреть на нее, и их ошеломленные выражения лиц сменились немым шоком. — Вия? — прошептала Стелла, медленно поднимаясь на ноги. — Вия, это ты? — Э-э... да? — сказала Октавия. — Кто еще это может бы– Она замолкла, когда ее мать в одно мгновение оказалась рядом с ней, и уткнулась лицом в пышные перья на груди. Две стальные руки Стеллы сжали ее в сокрушительном объятии. — Октавия! — заплакала ее мать, наполовину радостно, наполовину горестно. — О, совенок, мы так беспокоились о тебе! Столас оказался рядом так же быстро и обхватил их руками. — Звездочка! Ты в безопасности! С тех пор, как пришел Салли, мы боялись худшего! — Мама, папа, — пробормотала Октавия, приглушенная наглой привязанностью своих родителей. — Я в порядке. Правда, я в порядке. Стелла отстранилась от нее и оглядела ее с ног до головы. На ее лбу появилась озабоченная складка. — Но посмотри на себя! Ты выглядишь так, словно побывала в драке! Это ожоги? И синяки?! Кто посмел тронуть пальцем мою малышку?! — Я в порядке, правда, — сказала Октавия, охваченная противоречивыми чувствами; конечно, все это было по их вине, но ее родители… они действительно заботились о ней, не так ли? — Кое-кто из головорезов дяди Салли немного распустил руки. Не волнуйся, я с ними разобралась. Твои, э-э, "друзья" помогли. — Это моя девочка! — Столас усмехнулся, ущипнув ее за щеку. — О, эти головорезы, которых я нанял, стоили каждой души! — Головорезы? — сказала Стелла, и ее улыбка исчезла. — Какие головорезы? — О, э-э, я, возможно, нанял парочку… чтобы помочь? — сказал Столас, улыбаясь и пожимая плечами. — Ты нанял людей, чтобы спасти ее от Саллоса? — зарычала Стелла. — От Люцифера?! — Нет! Нет, конечно, нет! — Столас отшатнулся. — Я просто заплатил группе опытных грешников, чтобы они присматривали за ней, пока исполнялся Указ, чтобы уберечь ее от головорезов Моракса. Стелла ткнула пальцем в Столаса, затем в Октавию, прежде чем смягчиться и еще раз крепко обнять свою дочь. — Ну... Слава Богу, что ты это сделал, Ла-ла. Слава… слава Богу. — Э-э... Папа? — сказала Октавия, снова прижимаясь к груди матери. — Насчет этого. Твоя команда? Э-э, знаешь... — Хмм? — Столас склонил голову набок, прежде чем щелкнуть пальцами. — О, да! Да, конечно! Франсуа! Франсуа, подойди сюда, пожалуйста! — Франсуа в другом поместье, Ла-ла. — А, — Столас повернулся и сделал искусный жест, создав портал над столом. Из портала выпорхнул маленький, элегантно одетый бес, на коленях у него была коробка для завтрака. В ней был намазанный маслом ломтик французского хлеба, запеченное яйцо и немного свежих фруктов. На его лице было озадаченное, но покорное выражение. — Франсуа! Ты занят? Маленький бес опустил взгляд на свой обед. — Э-э. — Превосходно! Вот, — Столас сунул руку в нагрудный карман и вытащил чековую книжку, после минутного листания он вырвал чек и протянул его щеголеватому маленькому бесу. — Передай это прославленным членам Il Nove в качестве платы за их образцовую службу! Передай им мою самую смиренную благодарность. Это их плата, но я у них в долгу. Понял? — Я... — Хорошо! — Столас сунул чек в нагрудный карман и снова взмахнул рукой. Под ошеломленным бесом открылся портал, бесцеремонно забросивший его в какую-то отдаленную часть Пентаграмм-Сити. — Фух! — Столас выдохнул, вытирая лоб. — Вот! Все законно! — Спасибо, папа, — сказала Октавия с облегчением, прыгнула к нему и притянула его в крепкие объятия, прошептав ему на ухо. — Они в безопасности, папа. Он в безопасности. Столас уставился на нее ошеломленным взглядом. Его четыре глаза широко раскрылись и стали влажными, по его лицу потекли слезы. Он притянул ее в еще одно крепкое, сокрушительное объятие, рыдая. — Мне так жаль, Вия… Мне так жаль, за все. Октавия посмотрела на него ледяным взглядом. — Я не та, перед кем ты должен извиняться. Столас повернулся к Стелле, выражение его лица было донельзя пристыженным. — Звезда моя… Стелла, я просто... — Нет, — сказала Стелла холодным тоном, но выражение ее лица изменилось: от обиды к ярости, а затем просто к усталости. — Не сейчас, Столас. Я хочу, чтобы все стало лучше, но я не думаю, что это возможно. И я хочу простить тебя, но… У меня нет желания... пока. Давай просто дадим этому немного времени. Октавия почувствовала, как снова нарастает напряжение, негодование, горечь, ненависть, рожденные болью и предательством. Воздух наэлектризовался, и она отчаянно огляделась в поисках смены темы. — О, кстати. Что в коробке? Ее родители замолчали, напряглись, словно их ударило током. Их широко раскрытые глаза следили за ней, пока она шла к столу. Октавия продолжила: — Должно быть, вы шокированы. Видите ли, папины ребята сделали, типа, действительно точную копию моего тела. Видите ли, они хотели заставить Люцифера купиться на это, чтобы его гордость, я не знаю, удержала его от преследования меня потом? Игры разума - дерьмо, но похоже, они сработали. — Вия… — медленно произнес Столас. — В любом случае, это, должно быть, стало шоком для вас, да? — Октавия подошла к коробке, она была огромной, более двух футов в ширину. — В любом случае, Люц купился на аферу и... О! Бедный дядя Салли! — Вия, — сказала Стелла, подойдя к ней с протянутой рукой. Октавия развернулась, не обращая внимания на подавленное выражение лица своих родителей. — Дядя Салли все еще думает, что он убил меня! Должно быть, это съедает его изнутри. Мы должны сказать ему, что со мной все в порядке! Стелла и Столас молчали, наблюдая за ней широко раскрытыми печальными глазами. — Что? Что такое? — Октавия… — сказал Столас медленно, как будто разговаривал с опасным животным. — Произошел... несчастный случай. — Несчастный случай?! — прошипела Стелла, свирепо глядя на него. — Ну, а как бы ты это назвала!? — Мама, папа, — сказала Октавия дрожащим голосом. — Что происходит? Стелла посмотрела на Столаса, а Столас на Стеллу. Его клюв бесполезно открывался, он запинался на словах. Стелла с холодной, покорной силой выпрямилась и указала на коробку. — Это Саллос. Октавия в замешательстве склонила голову набок, глядя на коробку. — Дядя Салли попал в аварию? Я не... Она повернулась обратно к своим родителям. Стелла надела свою маску безразличия, как броню, держась с той холодной, ненавистной гордостью, которая была ее силой, ее слабостью. Столас, с другой стороны, отвернулся, закрыв лицо руками, его спина вздымалась, когда он беззвучно рыдал. Сердце Октавии упало. Ее кровь похолодела, как ледяная вода, в ушах зазвучал глухой звон. — Нет. — Указ был удовлетворен, — сказала Стелла ровным тоном, в то время как ее аура вспыхнула, как огонь, и ее руки сжались в дрожащие кулаки по бокам. — Любимый член семьи был казнен. Теперь ты в безопасности, Октавия. — Нет, нет, это... это не... но… — Октавия подошла к коробке, ее сердце бешено колотилось в груди. — Вы шутите, да? Это не может быть он! Дядя Салли не стал бы... он видел, как я... Почему...?! Она положила руки на коробку, внезапно почувствовав сильную тошноту. Запах крови и мяса вернулся вместе с сильным запахом дыма, как от старого, успокаивающего костра или торфяного скотча. Ее отец говорил откуда-то из другого конца комнаты, она не могла сказать откуда, ей было все равно. — Вия, не надо... Она прижала руки ко рту, уверенная, что ее сейчас вырвет. В ее голове закружился сбивающий с толку вихрь вопросов. Саллос казнил ее двойника, Люцифер видел, как это произошло, даже одобрил это! Зачем убивать его после этого?! Люц - злобный, порочный зверь, но он не глуп! Неужели Саллос… был ли он так расстроен из-за этого, он... из-за нее? Тогда зачем посылать его голову? Зачем? Зачем?! Чья-то рука легла ей на плечо. — Вия… Звездочка? — Не прикасайся ко мне! — взревела Октавия, отбросив руку Столаса от себя. — Это все твоя вина! Все это! Ты хоть представляешь, что ты наделал?! Столас кивнул и подошел, чтобы обнять. — Я знаю, Вия, и заслуживаю твоего гнева, но– — Заткнись! — закричала она, ее глаза сверкали. — Дядя Салли ничего этого не хотел, и теперь он мертв! Из-за тебя! Из-за того, что твой сраный приятель-бес украл с Земли, и того, что оно может сделать со всем Адом! Это все твоя вина! — Октавия, пожалуйста… — взмолилась Стелла. — И ты! — прошипела Октавия, указывая на нее дрожащим когтем. — Ты так же виновата! Ты знала, что ничего не получается, ты знала, что папа несчастлив, и ты просто позволяла этому гноиться, превращаясь в ненависть и озлобленность! Салли помог бы, если бы ты попросила! Но нет, ты допустила, чтобы все стало настолько плохо, папа пошел к этому отвратительному мудаку, и теперь дядя Салли мертв! И все из-за твоей гребаной гордости! Стелла отпрянула, как от удара, ее глаза расширились от боли. — Меня от вас обоих тошнит! — сплюнула Октавия, устремляясь к двери. — Я больше никогда не хочу видеть никого из вас! Я иду к Шарлотте, и если кто-нибудь из вас последует за мной, я прикажу ей скрутить вас в узлы! Это вывело их из оцепенения. Столас шагнул вперед. — Октавия! Подожди! — Пошел ты! — Вия, пожалуйста! — сказала Стелла, следуя за ним. — Мы должны дать Указу время на урегулирование. Если ты разоблачишь себя слишком рано, другие будут– — Мне все равно! — Прости, Звездочка… — глаза Столаса сузились, светясь красным, его тело погрузилось в тень, скользнуло у нее под ногами и выросло перед ней в ужасе черных форм и красного света. — Но мне нет. Его глаза вспыхнули, и воздух расколол пронзительный крик, выпустив энергию Медузы. Октавия едва успела вздрогнуть, прежде чем полностью окаменела. Столас вернулся в свое прежнее состояние и вздохнул. — Я ненавижу так делать. — Она поймет, — сказала Стелла, положив руку ему на плечо. — Ей просто нужно время. Нам всем нужно. Это будет... трудно, продвижение вперед. — У тебя всегда был талант к преуменьшению, Звезда моя, — сказал Столас непостижимо усталым голосом. — Знаешь, мне действительно жаль. Я никогда не хотел причинить тебе боль, это никогда не было– — Я знаю, — сказала Стелла, кивая. — Но мы зашли слишком далеко, чтобы возвращаться к этому. Мы должны двигаться дальше. Мы должны быть… честны друг с другом. Столас кивнул. — Очень хорошо. В таком случае, я думаю, нам следует жить в разных поместьях, если быть честными. — Согласна, — Стелла отвернулась, выглядя смущенной. — И если быть честными… Возможно, я заказала твое убийство. — Хм? О, я знаю. — Ты знаешь? — Ты говорила это за обеденным столом, Звезда моя! — усмехнулся Столас, показав пальцем на стол. — Я думал, ты просто пугаешь меня! — Полагаю, так оно и было. Но все же он может попытаться убить тебя, — сказала Стелла, а затем взглянула на их окаменевшую дочь. — Давай отнесем ее в ее комнату, ей нужен отдых. — Да, давай. *** Хаск сидел и смотрел новости. Рядом с ним сидел встревоженный Энджел Даст. Жучара был настолько взвинчен, что, казалось, был готов лопнуть. Новости не помогали, и это не удивительно. С тех пор как дворец Саллоса загорелся, Канал 666 и его конкуренты трубили об этом во все трубы, как цирковые обезьяны. Казалось, все немного успокоилось, когда пиар-команда герцога вышла в эфир и заверила всех, что ситуация находится под контролем и причин для беспокойства нет. Затем кто-то сбросил полностью загруженный нефтяной танкер на вершину уже тлеющего зиккурата, в результате чего вспыхнул массивный, фотогеничный огненный шар, поднявшийся высоко над дворцом в виде грибовидного облака. — Он не… его там нет. Он в порядке, — пробормотал Энджел, больше для себя, чем для кого-либо вокруг. — С Муни все в порядке. — Я надеюсь на это, — сказал Хаск, больше всего на свете желая опрокинуть бутылку бурбона и отключиться. — Я имею в виду, парень только что ушел, верно? Он ни за что не смог бы добраться туда вовремя. Бедный малыш, наверное, отсиживается где-нибудь в такси, стоящим в пробке. — Д-да, так и есть, — сказал Энджел, слабо улыбаясь. — Бедный маленький красавчик, наверное, прямо сейчас теребит своими щупальцами! — Хех! Да! Они смотрели отснятый материал в тишине. Болезненное чувство в их внутренностях упрямо держалось, несмотря на всю очевидность ситуации. На отель опустилась настоящая пелена. Вэгги и Козлы делали все возможное, чтобы поднять настроение Чарли, но с ограниченным успехом. Тот бездонный источник позитива, который, казалось, давал принцессе жизнь, судя по всему, наконец-то иссяк. Ниффти мудро оставила Чарли в покое, занимаясь различными делами по дому, но и она наводила порядок в Отеле без обычного рвения. Даже Радио Демон, ко всеобщему шоку, тихо отсиживался в стороне, воздерживаясь от того, чтобы хорошенько ткнуть в больное место. Хаск вздохнул и откинулся назад, с сожалением отметив, что, несмотря на его заверения, тревога Энджела возрастала. Демон-паук теперь заламывал свои многочисленные руки, с пристальным вниманием наблюдая за новостями. Часть Хаска хотела быть рядом с ним, быть тактичным и убедительным, пока отель переживал очередную трагедию. — А, похуй. Он сунул руку под диван, между подушками, и достал бутылку кентуккийского бурбона. Он открыл бутылку и поднес ее к губам– –Полный рот бурбона. Хаск ахнул от шока, случайно вдохнув немного жгучего алкоголя. Хаск зашипел и выплюнул бурбон, закашлялся и начал хрипеть, когда его грудь наполнилась чем-то, похожим на огонь. Энджел подскочил от внезапности и похлопал Хаска по спине. — Ты в порядке, Варежка? — сказал он, слегка ухмыляясь. — Спустил не в ту дырку, да? — Эйк! Хах! Хкк-сука! — Хаск кашлял, отмахиваясь от Энджела. — Черт возьми, это было... подожди. Подожди минуту. — В чем дело? Легкая улыбка облегчения появилась на его кислом лице. — Я думаю, время было стерто. Энджел моргнул в замешательстве, прежде чем острая, золотистая улыбка озарила его лицо. — Стерто? Это означает... — Муни! — раздался голос из другой комнаты. Хаск и Энджел вскочили на ноги и выбежали из гостиной, резко остановившись в вестибюле. Там, в центре комнаты, была Чарли, склонившаяся над мускулистой фигурой в костюме, стоящей на коленях на земле. Она помогала ему подняться на ноги. Энджел просиял и двинулся вперед, но Хаск протянул руку и схватил его за плечо, оттаскивая назад. — Хаск! Что... — начал говорить Энджел, но замолк, увидев широко раскрытые глаза Хаска. — Хаск? — Это не Муни. — Чарли, что?.. — сказала Вэгги, войдя в комнату. — Мунчайлд! — Чарли… — прохрипел Мунчайлд, когда она помогла ему подняться на ноги. — Я… Мне нужно тебе кое-что сказать. — Да, Муни? — сказала она, ее глаза наполнились слезами облегчения. — Что такое? — Мне нужно сказать тебе, — прошипел он, и его зеленые глаза встретились с ее. — Насчет того, что будет дальше... Улыбка Чарли исчезла, ее лицо перекосилось от ужаса. — Все! Береги– –Бронированный кулак вырвался из ее спины с влажным рвущимся звуком. Кровь хлынула изо рта Чарли алой струей вместе с болезненным, потрясенным стоном, ее адская плоть и кровь зашипели от святого металла. Фигура нависла над ней. Его злобные зеленые глаза смотрели на нее исподлобья. — ...Ничего личного. Демон вырвал свою руку из нее с мясистым хрустом. Ноги Чарли подкосились, и она рухнула на колени, схватившись за раненый живот. Он навис над ней с ненавистной усмешкой на идеальных чертах лица. — Ну, это немного личное. Вэгги встала на дыбы позади него, издав боевой клич, и направила свой Серафимский гарпун на грешника. Его невероятно острый наконечник– –В половицу с приглушенным стуком. Вэгги удивленно моргнула, когда пара блестящих бронированных рук схватила ее одним четким движением, ее голова откинулась назад на плечи, ее глаза расширились, а рот открылся от шока. Он ухмыльнулся и наклонился, запечатлев нежный поцелуй на ее губах. Демон отступил назад и слегка похлопал ее по спине, заставив тело опрокинуться вперед. — Чарли! — закричал Энджел, слезы потекли по его щекам. — Вэгги! — Дьяволо, ты сын шлюхи! — взревел Хаск. — А-та-та! — сказал демон, погрозив пальцем. — Хотя я не стану отрицать, что моя мать была всего лишь мелкой преступницей. Более того, теперь мое имя Рэд Найтмэр. Называть себя Дьяволо просто... безвкусица. — Ты думаешь, "Рэд Найтмэр" менее безвкусно, чем "Дьяволо"? — Знаешь, ты второй человек, который говорит это… — проворчал Рэд Найтмэр, его внимание было приковано к полу. — А? Чарли застонала и поползла вперед, хватаясь за свою убитую возлюбленную, бормоча безмолвные опровержения и мольбы, отчаянно пытаясь разбудить ее. На них упала тень, и Чарли подняла глаза, на ее лице было выражение не ярости, или печали, или предательства, а искреннего замешательства. — Все еще брыкаешься? — сказал Рэд Найтмэр, сбитый с толку. — Я могу поклясться, что, по крайней мере, задел желудочек. Чарли открыла рот, чтобы что-то сказать, но наклонилась вперед, изрыгая огромный поток крови. — Ах, вот оно что. Пара басовых рыков привлекла их внимание. Это Раззл и Даззл, уже не милые маленькие козочки, а массивные, мускулистые рогатые чудовища, покрытые пламенем, устремились к возвышающемуся демону. — Подожди минутку, Чарли, я должен позаботиться об этом, — сказал Рэд Найтмэр, бросился вперед и схватил их обоих за шеи. — Раззл, Даззл, я хочу задать вам двоим вопрос: если бы среди вас был третий, вы бы назвали его "Пизазз"? Его пальцы впились в их шеи, его когти прорезали их плоть, между его пальцами струилась черная, маслянистая кровь, шипящая на Серафимской стали. Рэд Найтмэр улыбнулся зубастой улыбкой, когда движения демонических козлов становились все менее и менее оживленными, пока не прекратились совсем. Легким усилием он раздвинул их позвонки, сбросив трупы на пол мертвым грузом. — Потому что я думаю, что "Пизазз" - милое имя, — сказал Рэд Найтмэр, слегка дернувшись, когда из его груди вырвалось призрачное черное щупальце. Он посмотрел вниз и закатил глаза, когда темно-зеленая кровь хлынула из его рта. — Тьфу. Как грубо. Теневое щупальце извивалось и– –Рэд Найтмэр стоял примерно в футе слева, совершенно невредимый, его бронированная рука сжимала демоническую тень. Он развернулся, полоснув живую тень своими когтями, заставляя ее сгорать, как тлеющие угли. Перед Хаском и Энджелом появился Аластор. Его черно-красная аура вспыхивала, в воздухе вокруг него плавали символы wingdings, в его глазах светились шкалы радиоприемников, а его вездесущая ухмылка теперь превратилась в яростный оскал. — Радио Демон, — усмехнулся Рэд Найтмэр. — Я понимаю, что ты и один из моих врагов начали игру, которую вам так и не удалось закончить. Давай посмотрим, как ты сосчитаешь до трех и щелкнешь пальцами на этот раз. Аластор оглянулся через плечо на ошеломленных Энджела и Хаска. — Бегите, придурки. Ниффти подскочила к ним сзади и схватила их за руки, оттаскивая назад. — Ну же! Бежим! Энджел с шокированным взглядом мог только следовать за ней. Хаск оглянулся через плечо и увидел, как этот ужас надвинулся на Аластора, сверкая глазами и разжимая когти. Хаск отвернулся и побежал по коридору с Ниффти и Энджелом. — К-кто, черт возьми, это был?! — спросила Ниффти, таща ошеломленных демонов за собой. — Это был Муни? Дьяволо? Почему он напал на нас?! — Он гребаный зеленоглазый говнюк, вот почему! — зарычал Энджел, теперь уже вышедший из оцепенения, его глаза пылали яростью. — Этот ублюдок убил Чак! И Вэгги! Конечно, это гребаный Дьяволо! — Нет, это не так, — сказал Хаск, задыхаясь от внезапного напряжения. — Это ни то, ни другое. Они изменились. Что бы ни случилось с ними во дворце Саллоса, оно, должно быть, снова собрало их воедино! — Тогда давайте разделим его, блядь, заново! — взревел Энджел, призвав три автоматические винтовки Браунинга. — Приготовим из него гребаные суши! — Ты что, шутишь?! — воскликнула Ниффти. — Если он достаточно силен, чтобы победить Чарли, то мы– –Не более чем насекомые. В голову Ниффти врезалась огромная бронированная голень. Ее рубиново-красная губа раскололась от удара. Две руки метнулись вперед и схватили Хаска и Энджела, перекинув их через плечи Рэд Найтмэра. Ниффти застонала и вытерла подбородок, поморщившись от крови на запястье, капающей на платье. Верхняя половина головы Аластора шлепнулась на пол между ее ног. Его оставшиеся зубы впились в ковер, вокруг него растеклась черная кровь, его красные глаза были мертвыми, но пристально смотрели вперед. Ниффти издала полный ужаса вопль, но тут же замолчала, когда рядом с ней опустилась огромная нога. Она подняла взгляд, и ее глаз расширился от ужаса, когда над ней навис Рэд Найтмэр. Его глаза светились зеленым на затененном лице, его бронированный ботинок высоко поднят над одноглазым демоном-тарканом. — Кстати, о насекомых... — Пожалуйста, нет… — захныкала Ниффти, подняла голову Аластора и обняла ее. — Только не так… Нога с титанической силой опустилась вниз. От удара затрясся весь отель, с потолка каскадом посыпались столбы пыли. Рэд Найтмэр одобрительно хмыкнул, вытер ботинок о ковер и повернулся лицом к Энджелу и Хаску, которые поднимались с пола. — Знаете, я ожидал, что она скажет "наступи на меня, папочка" или что-нибудь в этом роде. — Свинячий ублюдок! — взревел Энджел, открыв огонь из своих штурмовых винтовок. Рэд Найтмэр почесал морду одной рукой, в то время как другая превратилась в сверкающее пятно. Пули падали на землю, не причиняя ему вреда. — Энджел, пожалуйста. — Ебаный! — Энджел плюнул, призвал гранату и бросил ее. — Хуесос! Граната отскочила от его бочкообразной груди и с глухим стуком упала на пол. Рэд Найтмэр склонил голову набок и, осмотрев ее, слегка постучал по ней ботинком– –Воздух был наполнен дымом и пылью, ковер и деревянный пол были изодраны в клочья. Хаск и Энджел слегка расслабились, убрав руки от ушей. Из дыма вышел Рэд Найтмэр, его дорогой черный костюм был не запылен. — Вот. Чувствуешь себя лучше? — ПОШЕЛ! — Энджел взревел, и в его четырех руках появилась пара бит. — НАХУЙ! Тяжелые дубовые биты с огромной силой опустились на голову Рэд Найтмэра, разорвавшись дождем осколков. Мускулистый демон-рыба даже не дернулся. — Я обнаруживаю некоторую враждебность. Рэд Найтмэр протянул руку и слегка толкнул Энджела, отправив демона-паука кувырком назад. Он двинулся вперед, и Хаск помог Энджелу подняться на ноги. Паук зарычал и зашипел, когда он приблизился. — Что? — сказал Рэд Найтмэр, вытянув руки перед собой. — К чему весь этот гнев? Я не собираюсь причинять вам боль! Вы, ребята, мои друзья! — Друзья? — Энджел сплюнул. — Друзья?! Ты думаешь, мы все еще друзья после того, что ты только что сделал?! — Что я только что?.. — Рэд Найтмэр сделал паузу, постукивая когтем по подбородку. — О. О, ты имеешь в виду все эти убийства. — Да, мы вроде как имеем в виду все эти гребаные убийства! — взревел Хаск. — Ты убил наших друзей прямо у нас на глазах и думаешь, что мы останемся приятелями, ты, психованный ублюдок?! — Не могу сказать, что я без ума от твоего тона, Хаск, — усмехнулся Рэд Найтмэр, прежде чем смягчиться, подняв руки в умиротворяющем жесте. — Смотри. Я должен был убить их, они знали слишком много, слишком много обо мне, о моих способностях, обо всем. Не хочу слишком углубляться в подробности, но я только что сделал кое-что, что, вероятно, не принесет мне друзей во Внутреннем кругу. Я просто не могу позволить, чтобы свидетели этого оставались в живых! — Да что ты, черт побери, такое несешь?! — Не обращай внимания! Теперь будем только мы! Трое Друзей против всего Ада! — сказал Рэд Найтмэр, маниакально ухмыляясь. — С моими способностями и с тем, что я нашел, каждый из нас может стать Повелителем! Хаск, ты сможешь иметь свое собственное казино, и управлять им так, как считаешь нужным! Энджел, все, что ты захочешь, будет твоим! Давайте будем честными, вся эта история с "искуплением" никогда не была... Энджел с гневным ревом бросился на морского демона. Его кинжал из Серафимской стали сверкнул в свете коридора. В воздухе повисла высокая мелодичная нота, когда лезвие задрожало. Его острие было всего в нескольких дюймах от горла Рэд Найтмэра, чьи глаза расширились от шока. Энджел сжал рукоять и, стиснув зубы, положил две другие руки на рукоять, отчаянно пытаясь вонзить клинок в шею демона. Рэд Найтмэр с шокирующим трудом удерживал лезвие на месте большим и указательным пальцами. — Энджел? — ошеломленно прошептал Рэд Найтмэр. — Что ты делаешь? Это я, твой друг. — Мой друг мертв! — зарычал Энджел. — Все мои друзья мертвы! Из-за тебя, блядь! — Мне жаль, что ты так думаешь, Энджел. Он развернул лезвие и глубоко вонзил его в грудь Энджела, пронзив сердце демона. Энджел стиснул зубы. Из его рта хлынула пурпурная кровь. Он мужественно пытался что-то сказать, что угодно, но сумел лишь бросить на него зловещий взгляд, прежде чем сдаться. Гибкий демон-паук упал на пол с приглушенным стуком, его глаза вспыхнули пурпурным, прежде чем погаснуть и потемнеть. Рэд Найтмэр стоял над свежим трупом, его плечи вздымались, когда он пытался выровнять дыхание. Он фыркнул, нахмурив брови. — Я не хотел… — он повернулся к Хаску. — Не для тебя. Ни для кого из вас. — Ты будешь играть теми картами, которые тебе сдали, ты, пидор… — зарычал Хаск, вытаскивая свои Серафимские игральные карты. — Понял? Тогда давай. Еще один свидетель, которого нужно устранить. — Хаск, пожалуйста, не заставляй меня– — Если ты оставишь меня в живых, рыбка, я всем все расскажу. Я побегу на вершины холмов и буду кричать об этом так громко, как только смогу! — прошипел Хаск, вытащив карту и готовясь к броску. — Или, знаешь, позвоню Киллджой, заработаю таким образом доллар. — Хаск... — Сри или слезай с толчка, парень. Рэд Найтмэр в одно мгновение оказался над ним. Его сияющий бронированный кулак был занесен назад, его глаза светились ядовито-зеленым, а белые клыки обнажились. Хаск вздрогнул, готовясь быть разорванным на части, священный металл обжег его плоть, и он– –Снова открыл глаза, он стоял один в коридоре. Хаск посмотрел вниз на тело Энджела, распростертое на земле в луже его розоватой крови. Он обернулся и увидел стену, огромные разрывы и следы когтей разорвали штукатурку на части, доски и опорные балки разлетелись в щепки. В центре водоворота насилия был участок нетронутой стены, именно там, где он только что стоял. Рэд Найтмэр прошел по тихим коридорам в вестибюль. Там, где должны были быть триумф и ликование, он чувствовал только пустоту, холод и горечь. Он не мог этого сделать. Он просто не смог закончить это. Почему?! Теперь он был сильнее, чем когда-либо! Более могущественным, чем он мог мечтать, когда был жив! Почему он не смог закончить это?! Его прошлое выжило не потому, что у него не хватило сил уничтожить его, а потому что не хватило воли? Несмотря на все, что он сделал, на все, чем он мог бы стать, он все еще был слишком слаб, чтобы преодолеть свое прошлое, слишком слаб, чтобы начать все заново и создать свое идеальное будущее. Его оторвала от размышлений тонкая, нежная рука, обхватившая его лодыжку. Он посмотрел вниз и увидел Чарли. Ее алебастровая кожа теперь приобрела жирную бледность. — П-прекрати... — Каким образом ты все еще жива?! — зарычал Рэд Найтмэр. — Пожалуйста, пойми, я хотел, чтобы все для тебя закончилось быстро, чистым ударом, но если ты собираешься упрямиться, я полагаю, у меня не осталось выбора, кроме как быть более тщательным! — Не обязательно… — прохрипела Чарли. — Все еще... ты все еще хороший... Рэд Найтмэр остановился. Его глаза расширились. — Что. — Я могу помочь тебе… помочь тебе… — невнятно произнесла Чарли, ее глаза затуманились, вокруг нее образовалась лужа крови. — Позволь мне... — После всего этого, после всего, что я сделал… — сказал Рэд Найтмэр хриплым шепотом. — Ты все еще хочешь… помочь мне? — Ты хороший… — пробормотала Чарли, теперь ее голос был очень тихим. — Все еще... хороший... Она замерла. Рэд Найтмэр молча наблюдал за ней. Ее рука безвольно упала с его лодыжки. Что-то вскипело у него внутри, его лицо растянулось в злобной акульей улыбке. Рэд Найтмэр запрокинул голову и захихикал высоким пронзительным голосом. — Ты дура! — он усмехнулся, прежде чем полностью погрузиться в лающий, отрывистый смех. Смех стал прерывистее, и в конце концов превратился в череду пронзительных всхлипываний. По его щекам горячими потоками начали литься слезы, его улыбка превратилась в безумную гримасу. Он потянулся и закрыл лицо руками, его дыхание вырывалось рваными рыданиями. Рэд Найтмэр упал на колени, его пальцы впились в кожу головы, чуть не пустив кровь. Когда он плакал над все еще теплым телом Чарли, крошечные глазки на его лбу открылись, став двумя маленькими точками цвета фуксии. — Ты д-дура… — всхлипывал он, как вдруг– — –Муни? — воскликнула Чарли, подбегая к нему. Глаза Рэд Найтмэра распахнулись. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Перед ним стояла Чарли, немного позади нее стояла Вэгги с настороженным, удивленным лицом. На другом конце комнаты находились Энджел и Хаск, на лице последнего было выражение замешательства, быстро сменившееся ужасом. — Чарли, что?.. — сказала Вэгги, встретившись с ним взглядом. — Мунчайлд? ...О черт. Чарли увидела его глаза и отступила назад, подальше от него. На ее лице отразился шок. Помнила ли она? Возможно, она не была полностью мертва, когда он… стер свое прошлое? Когда он успел это сделать?! И почему?! — Рэд Найтмэр? — сказала Чарли приглушенным голосом. Повинуясь импульсу, Рэд Найтмэр нанес могучий удар. На этот раз он вырвет ее сердце и оторвет голову! — Чак, берегись! — воскликнул Хаск, хлопая крыльями с несвойственной ему энергией. Он пронесся через комнату, врезавшись в Чарли со всей силой, на которую был способен, отбросив ее в сторону. Хаск хрюкнул, когда из его спины вырвался отполированный до зеркального блеска металлический кулак с его все еще бьющимся сердцем в когтях. Рэд Найтмэр ахнул от шока, взглянув на то место, где его предплечье пронзило его бывшего наставника. Шок сменился ужасом, когда он встретился взглядом с Хаском, который смотрел на него не с ненавистью или яростью, а с грустью… и жалостью. — Малыш… — прошептал Хаск, кашляя кровью. Рэд Найтмэр застонал от ужаса. Когда глаза Хаска стали тусклыми и стеклянными, глаза на его лбу снова открылись и– — –Муни?— воскликнула Чарли, подбежала к нему и резко остановилась, прежде чем подойти слишком близко. — Подожди. Боже мой. Рэд Найтмэр закрылся в себе. Какая-то часть его испытала отвратительное облегчение, увидев их всех живыми и невредимыми. Именно тогда он смог почувствовать это более ясно и отчетливо, ощущение, которое, как он думал, давно осталось позади: в его голове вместе с ним был кто-то еще. Он был слабым, плохо выраженным, меланхоличным, но он был там, и он был причиной этого сбоя. — Что происходит?! — Чарли, берегись! — воскликнул Хаск, вытаскивая свои смертоносные игральные карты. — Это не Муни! — Я знаю! — закричала Чарли, ее аура вспыхнула, глаза стали красными, а на лбу выросли рога. — Аластор! Рэд Найтмэр развернулся, чтобы увидеть, как Раззл и Даззл превращаются в свои могущественные демонические формы. Рядом с ними был Аластор, его темная аура с красными линиями вспыхнула, когда в воздухе вокруг него появились символы wingdings. Энджел вызвал шесть MG-42, направив их на нового демона. Рэд Найтмэр обернулся, и когда группа начала приближаться к нему, его руки сжались в кулаки. — Ррргх! — он зарычал в отчаянии. — Проклятие! Аластор и Чарли бросились вперед, как– –Резко остановились в центре пустого вестибюля, оглядываясь по сторонам. Рэд Найтмэр исчез. *** Кабби сидел в своем детском кресле, нервно теребя ручку радиоприемника. Что они здесь делали? Что должно было случиться, когда Рэд вернется? Что он сделал, чтобы заслужить это? — ...Причина взрыва в настоящее время неизвестна, однако внешний вид того, что, по-видимому, является нефтяным танкером, врезавшимся во двор дворца, наводит на мысль о возможной нечестной игре. Владельцы нефтяного танкера были доставлены для допроса, пыток и казни. Давайте послушаем их, хорошо? Кабби вздохнул и убавил громкость ужасных криков и мольб о пощаде, которые звучали из динамиков, наряду с сухими, безличными вопросами о характере их участия, в то время как диктор предлагал различные варианты. — А теперь наступает Время Страданий, — сказал диктор мягко, будто комментировал игру в гольф. — Следователь, похоже, склоняется к введению в уретру. Смелый шаг для начала. Кабби поморщился от воплей бедного придурка. — Ну, что ж, лучше он, чем я. Жилистый бес наблюдал, как мимо проносились машины, а рои вертолетов вдалеке все еще кружили над тлеющим дворцом. Он не мог не задаться вопросом, какое отношение ко всему этому имеет его новый клиент, но решил, что это явно не его дело, и помогать парню держаться подальше от радаров Внутреннего круга было и в его интересах. Особенно ужасающий крик подтвердил этот момент, подчеркнув, какие меры Внутренний круг предпримет даже против тех, кто имеет к нему косвенное отношение. Нет, сэр. Он собирался оставить эту маленькую вылазку при себе, если захочет– — –...Причина взрыва в настоящее время неизвестна, однако внешний вид того, что, по-видимому, является нефтяным танкером, врезавшимся во двор дворца, наводит на мысль о возможной нечестной игре. Владельцы нефтяного танкера были доставлены для допроса, пыток и казни. Давайте послушаем их, хорошо? Кабби моргнул. — Хм? У него было странное чувство дежавю. Разве они уже не начали допрос? Мимо проносились машины, кружили вертолеты, по радио доносились до боли знакомые крики. Что, черт возьми, происходит– — –...Причина взрыва в настоящее время неизвестна, однако внешний вид того, что, по-видимому, является нефтяным танкером, врезавшимся во двор дворца, наводит на мысль о возможной нечестной игре. Владельцы нефтяного танкера были доставлены для допроса, пыток и казни. Давайте послушаем их, хорошо? — Ладно… — сказал Кабби вслух, выпрямившись в своем кресле. — Что, черт возьми, тут– –Такси сдвинулось, когда огромное, тяжелое тело опустилось на сиденье. Кабби оглянулся и увидел своего клиента, ужасающего Рэд Найтмэра, сидящего на пассажирском сиденье и отчаянно смотрящего в зеркало заднего вида. — Черт возьми… — Рэд Найтмэр зашипел себе под нос. — Черт бы все это побрал! Что происходит? Кабби наблюдал, как маленькая татуировка на лице на лбу Рэда на мгновение открыла глаза, ее черты исказились в оскале, прежде чем она снова закрыла их. — Нет! Нет! Нет, нет, нет! — взревел Рэд Найтмэр. — Ты не можешь так поступить со мной! Это моя сила! Отдай ее обратно! Маленькое личико ничего не сделало. — Отдай! Ее! Назад! — взревел Рэд Найтмэр, подчеркивая каждое слово ударами бронированных кулаков по приборной панели, превращая всю пассажирскую часть такси в груду безнадежно искореженного металла. — Эй! — крикнул Кабби, повинуясь внезапному порыву. — Мое такси! Рэд Найтмэр развернулся, чтобы впиться взглядом в маленького беса, его глаза горели зеленым светом. Внезапно на его лбу открылись глаза маленького личика, светящиеся– –Рэд Найтмэр сжимал зеркало заднего вида, пассажирская сторона вернулась в прежнее состояние. На лице Рэд Найтмэра появилось выражение почти комичной негодующей ярости. — Что?! О, ты сделал это для него, но не для меня?! Маленькое личико открыло один глаз, насмешливо ухмыльнулось, и снова закрыло его. Рэд Найтмэр зарычал от нечленораздельной ярости, прежде чем спрятать лицо в ладонях, вздымаясь, как буйвол. Через мгновение он заговорил снова, его голос был отрывистым, напряженным, он пытался изобразить что-то похожее на спокойствие. — Послушай меня, Солидо. Мы должны оставить это в прошлом. Мне жаль, ладно? Я не хотел... Ну, я хотел, но они все еще живы! Твои друзья и другие, даже это отвратительное маленькое насекомое! Они все в порядке! Я обещаю тебе, что никогда больше не пойду за ними, хорошо? Просто верни их обратно. Верни мне мои силы! "Солидо" ничего не сказал, ничего не сделал. Маленькое личико смотрело на весь мир так, словно оно дремало. — Пожалуйста, — сказал Рэд Найтмэр, и в его голосе послышались слезы. — Пожалуйста, верни их обратно. Мое видение прошлого, моя психометрия… без них я не могу... мы не можем... Разве ты не видишь, без них я не смогу защитить нас от-от-от... и когда они найдут нас, они… О, Боже... Неуклюжий демон рыдал в свои руки, в отчаянии бормоча. Кабби ерзал на месте и пытался сформулировать, что делать дальше. Должен ли он бежать? Да. Наверное, ему следует бежать. Этот демон явно находился в разгаре какого-то психического срыва, и его силы, по-видимому, были на пределе. Сможет ли он поймать его, если он выскочит и спрыгнет в канализационный люк? Станет ли он вообще утруждать себя погоней? Кабби просунул руку через дыру в пуленепробиваемом стекле и похлопал Рэд Найтмэра по вздымающемуся плечу. — Эй, чувак, все будет хорошо. - "Какого хера я делаю?!" - разозлился на себя Кабби, когда Рэд Найтмэр одарил его еще одним пылающим взглядом. Лицо демона расплылось в широкой ухмылке, его глаза загорелись. — Да... Ты прав! У меня есть еще несколько сюрпризов! Рэд Найтмэр полез в нагрудный карман и достал искусно сделанную стрелу. На его лице появилась жестокая, торжествующая ухмылка. Он снял бронированную перчатку и наруч и закатал рукав, обнажив свою голую чешуйчатую плоть. — Еще раз я точно смогу! Мой скрытый потенциал будет раскрыт, а ты, Солидо, будешь отброшен в сторону, как сентиментальный мусор, которым ты и являешься! С победоносным смехом он вонзил стрелу себе в руку... безрезультатно. Кабби моргнул и присмотрелся внимательнее. Стрела даже не пронзила его кожу, вместо этого плоть стала прозрачной, эфемерной, как будто ее там вообще не было. Рэд Найтмэр зарычал и снова и снова наносил удары по своей руке. Выражение его лица менялось от возмущения к отчаянному, безысходному замешательству. — Что происходит?! — взревел Рэд Найтмэр, бросив стрелу в свою голую, без доспехов руку, и зарычал от ярости, когда древко прошло сквозь его руку, как будто ее там не было. — Проклятие! Кабби вздохнул и откинулся на спинку сиденья, когда демон снова надел свои причудливые части брони, чтобы прикоснуться к стреле. Бес потер виски, сетуя на то, как мало смысла в его жизни в последнее время. Он просто хотел зарабатывать на жизнь, разве он просит слишком многого? Тук-тук-тук-тук. Кабби взглянул на своего наводящего ужас пассажира, который нависал над ним по другую сторону стекла с низкой, неприятной улыбкой на лице. Стрела в его бронированной руке постукивала по барьеру в странном, неорганическом ритме. Кабби не мог сформулировать, как, но он знал, что это стучал не Рэд, а сама стрела. Она пыталась добраться до него. — Э-э… — сказал Кабби. — Могу я вам помочь, сэр? Вам нужна еще одна поездка? — Это зависит от… — прошипел Рэд Найтмэр, пока стрела постукивала по стеклу. — Ты был очень полезен, Кабби. Возможно, не помешает еще одно вознаграждение. — Что, типа, чаевые? — неохотно сказал Кабби, надеясь, что ему не достанется еще одна пригоршня зубов. — Чаевые, — улыбка Рэд Найтмэра стала шире. — Да... чаевые. Вот. Он просунул стрелу через отверстие в стекле. — Возьми это. Кабби изучал стрелу, не уверенный, в чем ее предназначение, но совершенно точно зная, что он не хочет иметь ничего общего ни с ней, ни со странными гудящими вибрациями, которые она создавала в воздухе. — Нет. В-все в порядке. У меня дома полно стрел. Тем не менее, спасибо. Рэд Найтмэр сжал зубы и закатил глаза, щелчком отправляя стрелу в отверстие. Ее наконечник вонзился в шею беса. Кабби подавился и захрипел. Черная бесовская кровь пузырилась вокруг древка. Он схватил ее и застонал от боли, пытаясь вытащить стрелу из своей плоти, но что-то, какая-то странная сила, прочно ее удерживало. Его умоляющие глаза метнулись к Рэд Найтмэру, который улыбался не со злобой или садизмом, а с искренним волнением. — Да, да! — Рэд Найтмэр прижался лицом к стеклу. — Давай, Кабби. Вытащи ее! Вытащи ее, или она убьет тебя! Глаза Кабби засияли мольбой, его бульканье и кашель стали жалобными; Рэд Найтмэр покачал головой. — Я не могу тебе помочь, Кабби. Это должен сделать ты. Вытащи ее, спаси себя, покажи мне и стреле, что ты достоин такой силы! Вытаскивай ее, Кабби! Кабби стиснул зубы и схватился за древко, его сердце бешено заколотилось, приток крови усилился, когда бес проник глубоко внутрь себя и зачерпнул злобное, царапающее упорство, которое определяло его расу, его народ. Бесы были самыми низшими из низших во всем Аду, их положение убило бы любой другой вид. Но не бесов. Только не Кабби! С ревом Кабби выдернул стрелу из своей шеи, после чего рана почти мгновенно закрылась. Его аура вспыхнула, когда светящиеся лучи света и энергии описали дугу по внутренней части кабины, создав то, что казалось небольшим набором больших красных картографических булавок. Всего их было десять, а в другой его руке была одна светящаяся синяя картографическая булавка. — Что… — булькнул Кабби, вкус его собственной маслянистой крови все еще чувствовался на языке. — Что это, блядь, такое? — Это… — радостно сказал Рэд Найтмэр. — Это твой Стенд. Продолжение твоей души, проявление твоего боевого духа. Это очень важно, Кабби. Ты знаешь, что это значит? — Нет?.. — Это значит… — сказал Рэд Найтмэр, протянув руку через дыру и похлопав маленького беса по плечу, прежде чем поднять стрелу. — Это значит, что я все еще могу вернуть себе утраченную славу, и ты можешь мне помочь. Кабби посмотрел на эфемерные предметы в своих руках, уже инстинктивно понимая, на что они способны. Что это была за сила? Мог бы он подробнее изучить ее? Подождите... Что он делает?! Он ведь на самом деле не рассматривал предложение этого сумасшедшего, не так ли? Этот парень только что поджег дом Саллоса, за что головорезы Люца публично снимали шкуру с невинных людей! Часть Кабби велела ему бежать, использовать эту новую силу, чтобы ускользнуть от этого урода! Но… тогда он прожил бы остаток своей жизни, оглядываясь через плечо. С ужасом поглядывая в зеркало заднего вида, ожидая увидеть эти глаза, пристально смотрящие на него в ответ, и со временем это станет только хуже. У Рэд Найтмэра на лбу было написано "Повелитель", его сила и влияние будут только расти, пока он не найдет его. А Кабби был, ну, таксистом, у него не было ресурсов, чтобы спрятаться или убежать! Нет, Ад был достаточно опасен для беса и без явно безумного супер-грешника, охотящегося за ним. Кроме того… у парня на лбу было написано "Повелитель", и, кажется, он ему нравился (?). Быть личным шофером могущественного демона было намного лучше, чем быть просто таксистом в Аду! Больше никаких грабежей, издевательств или потери зарплаты. Больше не нужно смотреть, как люди трахаются на заднем сиденье, и убирать образовавшиеся лужи невыразимых жидкостей. Конечно, это было опасно, но не более опасно, чем быть бесом! В любом из кругов рождение бесом становится приговором к ранней, болезненной и недостойной смерти. Что всегда говорили все эти сатанинские культисты дома, в Гневе? - "Лучше быть на стороне дьявола, чем на его пути." Да. У таксиста самого была мудрая пословица, которую он использовал, когда сталкивался с дилеммами. - "Единственная разница между хорошей идеей и плохой идеей - это выбор." Это была плохая идея, но у него не было выбора. С таким же успехом можно извлечь из этого максимум пользы! Кабби ухмыльнулся зубастой, восторженной улыбкой, очень похожей на ту, что была на лице его бывшего клиента. — Куда едем, босс? Босс Рэд Найтмэр увидел блеск в глазах беса и почувствовал его энергию: его судьба вернулась в нужное русло! — Отвези меня в Приют леди Белладонны. Нам многое нужно сделать. Кабби кивнул и выехал на улицу, размазав в пыль небольшую стайку велосипедистов. Рэд Найтмэр осмотрел стрелу в своей руке, поднеся ее к окну, когда они проходили мимо толпы бесов, суккубов и других взъерошенных демонов. Его глаза загорелись, когда он почувствовал, как стрела мимоходом дернулась. Это потребует некоторой работы и очень много удачи, но его будущее по-прежнему принадлежало ему, его судьба была под его контролем. Он вернет себе утраченную силу и избавится от своего груза, и тогда Ад преклонит колени перед его могуществом. Дела стали налаживаться.