Примечание автора:
Фанфик будет немного экспериментальным, объяснять в чем не буду, возможно, вы сами мои маленькие гении.
И да, можно сказать история о том, почему Алекс начал учить французский. (Нет)
★
Поцелуи. Всегда всё начинается с поцелуев — так бы сказал, вероятно любой человек, которого бы спросили, но… У нас всё всегда начинается с взглядов. Они передают-транслируют всю информацию, желания и чувства. Взгляды… они имеют привычку сбивать с толку — это не моя умная цитата, это я начал смотреть «Ганнибала» с Демси и Миккелсеном. Во взгляде можно прочитать многое, можно и утонуть — Алекс, кажется, меня утопил. Причём давно. Его взгляд всегда открыт и честен, как другие этого не замечают — не знаю. От одного взгляда мурашки пробирают, один брошенный взгляд — и я знаю, что произойдёт в следующее мгновение. Он кошачьей походкой подойдёт и обнимет, или рысью вмиг окажется рядом или поманит к себе. Интересно, а мои глаза так же открывают мою душу? — Черт, — вырывается невольно, когда ощущаю горячее дыхание на своей шее. Слишком задумался… — Ты пиздецки бесшумный кошак. Оборачиваюсь и целую. Долго и вкусно, медленно облизывая обе его губы, сжирая их, сдирая верхнюю чувствительную кожицу, а Алекс рычит. Соскучился. И я. Я — тоже, и черт разберёт, кто соскучился сильнее, вот только Алекс умеет это показывать ахуенно — во взгляде, выражении лица, хищной полуулыбке и действиях. В подушечках его пальцев — обычно грубых движениях, желающих оставить на мне как можно больше меток, но сейчас, сравнительно, нежных. Он усаживает меня на стол и вжимается в меня. Так близко, но хочется ещё и ещё. Его запах кружит голову. Мы как дикие звери лижемся и обнюхиваем друг друга — если кто-то постучит в кабинет, то в итоге окажется со сломанной челюстью и это не шутка. Только вот не знаю, кто выгонит нашу птицу обломинго я или Алекс. Плевать. На всё плевать, мир сейчас сузился до его жарких объятий, искусанных губ, проворного языка и взгляда. Взгляда… голодного и жаждущего. Требующего. И как отказаться, да и зачем? Его рубашка трещит плачем, когда я тяну его на себя и пытаюсь стащить этот лишний элемент гардероба. Руки Алекса уже давно под моей тениской. Он рычит что-то, а я просто не могу разобрать. Новый поцелуй, на этот раз глубже. Штаны оказываются у щиколоток, трусы насквозь мокрые только от поцелуев — он, сука может заставить кончить только своими губами, и совсем не настолько развратным образом о котором могли подумать. Идеал. Ладно, быть распластаным на столе не самый шикарный вариант, но… стол прохладный, а Алекс горячий — печка, сука! И это безумно! Просто безумно. Его ладони по позвонкам, хиропрактик чёртов, и знает же куда нажать чтобы меня в желе превратило, развезло по этому опороченному столу уже в который раз. — Прогнись, — шепот-приказ и тело моментально откликается, слишком давно уж не было и это необходимо исправить. Сию же секунду, — хороший мальчик, хороший. И от голоса, от гребанных повелительных интонаций и тембра мне ещё жарче. Член сочится смазкой, а внутри всё пульсирует в предвкушении. Алекс невозможен, под ним хочется выгибаться самой ласковой кошкой требуя ласку, шипеть и извиваться как змей, скулить как сука, и главное — знать и ощущать, что это правильно! И первый толчок и его шёпот: — Самый-самый-самыыымммммм… И всё! Нас нет в этой вселенной, мы за гребанным космосом, мир меняет свои грани, верх и низ теряют свое значение, воздух исчезает, мы вдыхаем открытый жар. В глазах пляшут черти, чёрные точки, красная туманность, а навык говорения отключается напрочь. Могу лишь стонать что-то невнятное и странное, в ответ на каждый толчок Алекса, шипеть и скулить требуя ещё, ещё и ещё… Горячее тело сверху, давит и кажется стол вот-вот рухнет на пол, но этого не происходит, на ногах уже синяки от того, что Алекс вдавливает меня в стол, на лице тоже отпечаток, но горячее дыхание и его поцелуи это всё, что важно сейчас. Остальное — ничто. — Мой! Мой! Мой! Моооооооой! И да, я чертовски согласен с этим выражением. Весь принадлежу только ему — от кончиков вспотевших пальцев до встающих дыбом на загривке волосков, когда он специально дует на них. Время потерялось где-то… где-то, а Алекс рычит и теперь не вдавливает меня в бедный липкий стол, а натягивает на себя. Натягивает, оставляя свои метки на бёдрах и ягодицах, натягивает как перчатку упруго, до упора. И меня простреливает крышесносным оргазмом. Выключаюсь. Отключаюсь, блять, раньше такого не было, не было же? Но Алексу всё мало, он тянет меня на себя и ебет резко и грубо, стоя. Насаживая на себя как на кол, любимый кол, но чертовски болезненно после длительного перерыва и чувствительно после оргазма. Каждая гребанная клеточка вибрирует в ответ на толчки и его шёпот, стоны — божество, он стонет-рычит-хрипит-шипит вколачиваясь в меня так, словно желает пробить насквозь. Господи, да мы оба сдохнем в этот момент. Резкий толчок и я опять на столе, больно, сука. Явно забылся в своём удовольствии. Алекс вколачивается и рычит, кусает меня за загривок, сжимает мои ладони в своих ручищах, прижимая их к столу и спустя пару резких толчков кончает. Комната наполнена нами — нашим запахом — спермой, слюной, потом, нашим вкусом, опять-таки запачканный стол и ковёр, а ведь он новый, разве нет? Голова ватная, да и тело такое же, плюс наверху ещё одно тело, не менее разъебанное, разгоряченное и не способное нормально двигаться. Но… Это, наверное, какая-то шиза, но находиться так под Алексом — ахуенно, быть под ним, уставшим и потным, выдоенным и слабым, настолько правильно что-ли. Зная, что и он сейчас не сможет явно мыслить и двигаться как обычно, понимать, что это безумие у нас взаимно и это уже не кажется настолько хуевым и больным. Алекс тяжёлый и это — пф, тяжело, но понимать, что каждая из этих мышц, каждый сантиметр, каждая блядская клеточка — для меня, со мной и мне… это… не описуемо. — Живой? — Голос всё ещё хриплый и от этого мой организм реагирует быстрее мозга, член предательски дёргается, хотя не уверен, что моя задница сейчас выдержит больше. — Не переборщил? Мотаю головой, а когда Алекс поднимается, то ищу взглядом контакт — сука, этот кобель выглядит как котяра объевшийся сметаны и уже спустя пару минут приводит себя в почти идеальный порядок, а я едва перевернулся. Не честно, сука! И можно было бы ему на это пожаловаться, но это ж самоубийственно. Жаловаться Алексу, да ещё и на свою позицию. Он же перекрутит и поставит меня в самое невыгодное положение, какое только можно представить. Раком, но в переносном смысле, а может и буквально, но… Он поднимает меня и усаживает на диван, чистый светлый диван моей разъебанной задницей и начинает разминать мои ноги. Мягко, медленно и спокойно, поднимаясь от икр до бёдер. Стягивает пострадавшие штаны и обувь, достаёт салфетки из тумбочки и приводит меня в порядок. Божеский, как он разок сказал, вид. И бляяяяяяяяяяя это настолько отличается от его агрессии в сексе и повседневной харизматичной сволочности, что заставляет краснеть. Чувствовать себя особенным и неловким спустя сколько, почти, блять, десять лет! Алекс сводит с ума. Профессионально и качественно. Заставляет сомневаться в реальности и морали и всём-всём-всём. А он при этом, со своей лёгкой улыбочкой, достаёт из шкафа чёрные боксёры, спортивные штаны и бросает мне. Аж где-то через полчаса я уже в состоянии стояния, вернее сидении вновь на столе, который Алекс галантно-сексуально протёр. В какой-то момент сидение на столе превращается в сидение на самых шикарных в мире коленях. Рука Алекса на спине, скользящая вверх-вниз, посылает тёплые разряды кайфа по всему телу, и сам Алекс кайфует не меньше — это ощущается в его позе, его дыхании, его взгляде и прикосновениях. Идиллию нарушает внезапно открывающаяся дверь. Ахринеть, что за самоубийца не стучит, а влетает… маленьким ураганчиком. У меня слегка отвисает челюсть. Я по тому, как его взгляд с радостного на Алексе, соскальзывает на меня, сидящим на его коленях. Как из взгляда пропадает скромное озорство понимаю, кто это. Рафаэль же сказал, что на мою территорию скромно и тихо метят — сказал. Но я же не ожидал, что это будет такой миловидный котёнок. Он аж пугается и делает неловкий шаг назад. А, сука, стучать не учили? Я не ревную, я злюсь… или бешусь даже. Вот не знаю, спали они вместе или нет? И это бесит, не беспокойство, а любопытство гложет, мне даже кажется я бы этого котика и сам нагнул, но… Раф сказал, он конкретно в сердечках весь от Алекса, а вот такие фокусы мне не по душе. Устраиваюсь поудобнее, располагаюсь на самом лучшем месте и внаглую пялюсь, ну а почему нет, здесь я хозяин положения. — Алекс, извини, я… эм, вернусь, когда гость уйдёт. — Смущенно неловко улыбается и делает ещё шажок назад. — Если ты снова переночевать, то… — Уверен он почувствовал как я напрягся на его коленях, но инстинктивность просто так не уберёшь, — то можешь спрашивать у хозяина дома, а, Влад? И проходит ладонью по моей спине. Черт, вроде бы и ситуация не очень, но… Я, значит, хозяин дома, моё разрешение надо, а как меня не было, то это влюблённое чудо-юдо было у меня, млять. Бесит! Но вот смотрю на этого мальчонку и понимаю, совсем юный, совсем глупый, ему хоть восемнадцать есть? Да, Алекс привлекает, я не сомневаюсь, но… каково же разочарование в итоге он имеет. Хотя видно, что надеется. Надеялся. Светленький, с большими серыми глазищами, и высветленными волосами, совсем ещё ребёнок. И, черт, мне его жаль, жаль понимать, что такая бабочка попала в ловушку. Жаль. — Ну… — тяну с ответом наблюдая за реакцией, — с чего бы мне быть против. А щеночек этот взгляд отводит, неужели свое место таким осознал и приучен? — Если вы против, я могу у кого-то из ребят остаться, это ничего… — Ничего я не против, — черт, а в глазах уверен бесята пляшут, думаю, у Алекса тоже. — Ты же не просто так… Пересекаюсь с этим щеночком взглядом и понимаю, м-да… обзавелись ещё одним подопечным…