Прожжённое время.

— Всё чисто. Документы подлинные, как и просил. — Майки? — ломкий тихий голос Ризу разбавляет мужские голоса и не оказывающие ей до этого момента должного внимания Майки и Тетта, нацеливают две пары глаз на оцепеневшую женщину и притихают. В гостиной повисает густая ядовитая тишина. — Что это? — должно быть она просто ослышалась, а глаза её обманывают. Два паспорта, зарегистрированное задним числом свидетельство о браке — удостоверенное с их Майки печатями, новый именной инкан с фамилией «Сано» и приглашение на свадебное торжество лежат расскинутые на столе и глядя на них, Ризу слышит удары лихорадочно бьющегося в груди сердца. В её широко распахнутых глазах читается испуг, грудь вздымается и опадает в такт неровному дыханию. Щёки вспыхнули от волнения так пылко, что ещё немного и её хватит удар. В недоумении, её взгляд падает на Кисаки, а потом на Майки; растерянный, всматривается в его спокойное, почти фарфоровое лицо: Неужели он и правда так с ней поступил? — Выйди. — строго велит Манджиро глядя на потрясённую Ризу. Кисаки почти незаметно хмуриться и отвесив символический поклон молча уходит. Ризу не реагирует на него, не в состоянии. Её тело трясёт, ломает мелкой дрожью. — Так ты теперь ко мне относишься? Даже не посчитал нужным спросить хочу ли я этого? — растоптанное в щепки достоинство и гордость отзываются в груди щемящей болью, и голос Ризу грозится подняться до непозволительно пронзительной высоты. Майки мог контролировать её по поводу и без, но на подобную подлость пошёл впервые. — Мы живём вместе, так чего ты так драматизируешь. Разве важно, что написано на бумажке. — говорит без тени вопроса. За исключением сопровождаемых сделок и рабочих моментов, Майки никогда не предавал большого значения предписаниям на бумаге. Без всякой на то письменной договорённости, заклеймил её своей же фамилией перед всей своей сворой, а те запрограмированно следовали его словам. Теперь же, он противоречит своим же высказываниям. Не прошло и двух дней, как он узнал, что они зачали, а документы об их якобы состоявшемся браке лежат перед её лицом. Ризу привыкла к обращению «Сано», но это не меняет того, что законно она ей не являлась и ей неприятно и обидно, что Майки обошёлся с ней гнустно и бесчестно. — Это паршивый поступок! — Как и твой. — его ровный голос с интонацией критики, быстро осаждает сорвавшийся её. Он только что кинул в неё камень за то, что она умолчала о беременности. Не будь Майки эгоистичным в своих стремлениях, Ризу сочла бы его слова за месть. — Хочешь ты или нет, вы оба мои. Его слова звучат безумно, спокойствие кажется неправильным, а стальная неприклонность тона пугает. Как он может говорить ей подобные вещи с таким бесчувствием? — Я и так твоя! Этого мало?! — Мало. — Манджиро не привык спрашивать. В стремлении контролировать и владеть, он заходит слишком далеко. — У Шиничиро только одна фамилия — Сано. — его слова нездоровые и Ризу пытается понять, правда ли эта дикость не игра её воображения. Кажется её уже ни чем не удивить, но интерпретация Майки не имеет границ. — Ты ему уже и имя дал? Имя своего покойного брата?! — томный взгляд Майки дрогнул. Брошенное ею в чувствах едкое слово задело его. — Ты не знаешь кто это, а уже зовёшь его Шиничиро и насильно навязываешь свою фамилию? Это ненормально Майки. — Он мой, а значит и фамилия у него будет моя. Что из этого тебе непонятно. — Да эта фамилия убьёт его! — её опасения начинают сбываться. Осознанный отказ иметь детей, продиктованный естественным стремлением защитить потомство ещё до его рождения, вскрикивает отрывистом отчаянии, в надежде достучаться до Майки через корку его отрешения. Может это и жестоко, но прерывание беременности для неё было лучшим решением, которого её лишили. И теперь, Ризу до чёртиков пугает неизвестность будущего их ребёнка. Она боится, что не сможет защитить его. Боится, что он станет невольным участником чьих либо корыстных планов и пострадает; а может его украдут, убьют, да сделают с ним или с ней, что угодно, ведь у Тосвы есть недоброжелатели. В вопросе о ребёнке, она боится положиться даже на Майки и качели её уверенности в нём, сейчас раскачиваются скорее в недоверии к нему. — И какую ему фамилию тогда носить, скажи на милость?... М?... Твою? Она значит у тебя безобидна, да? — глумливо подчёркивая ухмыляется. — Запомни Ризу. Скажу единожды. С этого дня ты Сано, а уж ему, — кивает глазами на живот — точно не носить фамилию ублюдков Хайтани. — она слишком легко прощает, простит и это. —... — безнадёжно глядя на мужчину перед ней, Ризу давится собственными словами. Майки видит, как её губы слегка двигаются, будто она хочет что-то добавить, прежде чем полностью отказаться от этой мысли. Ризу качает головой понимая безнадёжность их разговора и замолкает, стискивая край рта, пока её же мысли не укоренились и не начали её изводить. Она берёт в руки выделяющуюся на фоне других документов открытку и окинув Майки недовольно-заведённым взглядом вылетает в догонку за Кисаки. Закатывать гуляния Манджиро не присуще — это идея исключительно его зама. — Остановись! Стой! — у неё кругом голова, со всех ног она спешит в сторону лифта. — Не делай будто бы не слышишь меня! — её ноги останавливаются прежде, чем мозг успевает сообразить, когда лениво встряхивая плечи, Тетта неохотно оборачивается и она грубо всучивает ему в грудь приглашение. Прозрачные створки позолоченного лифта сомкнулись прямо перед его лицом. — Зачем весь этот цирк со свадьбой?! Только не говори, что это идея безразличного ко всему Майки! Мы оба знаем, что его не волнует такая галимая ерунда! — Сано, почему тебе так сложно признать свою победу? — разворачивая расписанный в каллиграфическом стиле золотой и синей краской — белый прямоугольный конверт лицевой стороной, произносит Тетта. — На твоём месте я бы радовался. — Ты не на моём месте. — Верно. — ему приходится мириться с её характером. — На своём, я выполняю свою работу. Тосву надо взбодрить, и вечеринка в честь свадьбы его главы отличная на то возможность. Появление Майки укрепит наше влияние и поднимет дух во внутренних кругах. К тому же, будут отдельно приглашённые гости. Ты же в курсе что связи нужно поддерживать? Откуда ты думаешь появляются нужные документы в такие короткие сроки? — Хм. — Ризу хмыкает. — Твои таланты в дипломатии превосходны, но благодарности ты от меня не дождёшься. Кто включился в этот фарс? Кто тот свидетель с моей стороны, поставивший печать в заявлении? Ханма? Коко, советник? Кто?! — Ран Хайтани. — доходчиво отвечает Кисаки по новой нажимая кнопку вызова лифта. Так доходчиво, что к чуству обиды присоединяется горечь — и тем противнее принять, что это не Кисаки, а Ран сейчас заставляет хмурить её брови. — Свидетелем соглашения с твоей стороны выступил твой брат. — вырывает он её из раздумий. Преодолев за секунды стремительный подъём на сороковой этаж, створки лифта открываются плавно, бесшумно. — Рекомендую прочесть, по моему неплохо получилось. — возвращая конверт говорит он в глаза женщине и нажимает кнопку уже с противоположной стороны кабины. — Сойди уже на берег. В одиночку балансировать на дрейфующей льдине рискованно — помощь может не подоспеть. — предупреждает Тетта до того, как двери плотно смыкаются перед непрязненно настроенной к нему особоой и кабина съезжает вниз.