Taste

***

Хисын не особо любопытный. Да, он может, если жизнь этого человека действительно имеет для него значение. Очень долгое время такими людьми для Ли являются ребята, которые после дебютируют как Tomorrow X Together. Ёнджун, Субин, Бомгю, Тэхён и Кай. Сердце парня почти что разбивается на осколки, когда он понимает, что, да, он находится среди тех трейни, кто может дебютировать, но, вопреки этому и всему своему таланту и стараниям, всё же не попадает в финальный состав группы. Не только его мечта дебютировать под управлением BigHit Entertainment начинает в тот момент разрушаться в дребезги; люди, близкие его сердцу, тоже неожиданно становятся недостижимыми из-за правил, разделяющих эту проклятую индустрию на уровни и расставляющую для айдолов всяческие границы. Парни успокаивают Хисына и несколько раз пытаются дозвониться до него, но он закрывается от друзей, чувствуя себя чересчур подавленным из-за всего случившегося и слишком стыдясь своих собственных мыслей для того, чтобы нормально поздравить их. В конечном итоге все пятеро уезжают в LA, где проводят год в тренировках, прежде чем дебютировать в следующем марте. I-Land – это лихорадочный сон, который состоит вперемешку из хороших и плохих воспоминаний. Неважно, насколько сильно Хисын начинает обожать других трейни, он не может заставить себя полностью привязаться к этим ребятам и со всей душой переживать за них. Не тогда, когда всё это – соревнование, и не тогда, когда сам Ли не может быть уверен в том, кто дойдет до финала, а кто не сможет. Парень точно не сможет пережить, если его сердце разобьётся ещё раз, стоит ему вновь потерять ставших близкими людей, так что он пристально следит за тем, чтобы держать всех вокруг на расстоянии вытянутой руки. Конечно же, у Хисына это, чего стоило ожидать, не получается. Всегда найдутся те, кто перелезет через все возведенные стены или просто пробьет путь сквозь них силой. Парень всё ещё отчетливо и ярко помнит момент, когда уходит Гону, тот раз, когда из шоу едва не вылетает Чонвон, и день, в который они официально отделяются от Кея и Даниеля, становясь мемберами Enhypen. Хисын помнит сносящее голову облегчение от того, что он, наконец, дошёл до конца спустя столько времени, и неизмеримую боль от потери этих людей. Он клянётся себе, что никогда больше не станет проходить сквозь подобное, если у него будет такая возможность. Но сейчас. Сейчас у Ли есть шесть младших братьев, которых он может обожать и опекать до потери пульса, потому что эти ребята – его, и настолько же, насколько парень сам принадлежит им. Так что, стоит повторить, Хисын и правда не слишком любопытный. Но, как бы там ни было, парень не может быть не вовлечён во всё, что делают его мемберы. Нет, он не сует свой нос в их дела, конечно, нет. Он просто молча наблюдает за каждым из парней, чтобы быть в курсе, как у них дела. У Ли никогда не было младших братьев или сестёр, и даже больше – обычно эта роль в семье принадлежала именно ему, так что Хисын правда не уверен в том, что вообще нужно делать большую часть времени, будучи самым старшим (иногда он задаётся вопросом, чувствуют ли себя точно так же Джин из BTS и Ёнджун из TXT, потому что теперь находится с ними в одной роли). Как бы там ни было, Хисын много наблюдает и поэтому быстро замечает, что два определённых участника друг с другом не разговаривают. По началу парень просто приглядывается, потому что он не уверен в том, что правильно всё понимает; когда все ребята группы собираются вместе (что происходит практически постоянно), эти двое, конечно, общаются друг с другом, но – в какой-то момент Ли всё же понимает, что он прав – если парни остаются вдвоём, то не взаимодействуют вовсе. Стоит отметить, что для старшего хёна дружба Сонхуна и Чонвона – довольно-таки сложная для понимания штука. Парни знают друг друга уже как минимум два года, потому что ещё до шоу и дебюта принадлежали к одной группе трейни, соответственно, вполне понятно, почему они всегда зависают вместе. Однако эти двое имеют, даже если не приглядываться куда-то слишком глубоко, очень много общего; в какой-то момент Ли с лёгкой обреченностью в душе думает, что, вероятно, притягиваются и правда только противоположности, потому что иначе объяснить тот факт, почему эти двое никак не могут окончательно соединиться и поладить, не выходит. Но, несмотря на это, их дружба и правда – нечто особенное. Чонвон – тот человек, который действительно даже чересчур надёжен и зрел для своего возраста, но, одновременно с этим, он довольно дурашливый и любит подшучивать над своими мемберами (или, скорее, своими хёнами, потому что Ни-ки для их очаровательного лидера – всегда исключение). Это время от времени напоминает Хисыну себя самого, и тот факт, что младший однажды назвал их с Ли близняшками даёт понять, что он разделяет чувства самого старшего и думает так же. Из-за зрелости Чонвона и его железного самоконтроля мемберам очень просто полагаться на него, когда кто-то из парней ищет эмоциональной поддержки. Но Хисын, стоит сказать, как один из хёнов, больше любит проводить с их лидером глубокие душевные разговоры и вместе с этим старается прикладывать все свои силы к тому, чтобы ненавязчиво приглядывать и быть уверенным, что в плане эмоций и переживаний с Чонвоном всё в порядке. Одновременно с этим Джей, к примеру, с Яном чересчур нежничает и заботится о парне, как о маленьком ребёнке, так что тому сходит с рук абсолютно всё, что он делает в отношении Пака, даже когда младший дразнится или ведёт себя не слишком-то вежливо, если опираться на такую важную для корейцев черту, как возраст. А вот Джейк и Сону, будучи не слишком уверенными в своих талантах и навыках по началу, несмотря на огромный рост с начала их стажерства и прирожденные способности, стараются на Чонвона ровняться. Последний всегда даёт им снова почувствовать себя на своём месте, ободряет их и внушает парням уверенность своими словами. В это же время Ни-ки, как единственный, к кому Ян сам всегда активно прилипает, идёт к лидеру комплектом в любой ситуации, благодаря чему у последнего без проблем получается следить за тем, чтобы Нишимура чувствовал себя комфортно. Сонхун же, с другой стороны, всегда безмолвно поддерживает их лидера. Всегда первый следует установленным правилам, чтобы дать пример остальным. Оба парня не особо тактильные, но их это не напрягает, поэтому, как результат, эти двое почти никогда не прикасаются друг к другу без особой необходимости. Отношения Сонхуна с Хисыном похожи на что-то вроде связи очаровательного тонсена, который тянется за своим хёном, и, собственно, старшего. Ли любит проводить время с бывшим фигуристом, потому что Сонхун всегда выглядит холодно и серьёзно, но его смех и улыбки не такие уж и дорогие, и он дарит их Хисыну в огромном количестве. Отношения Сонхуна с Джеем, если не приглядываться, смотрятся как типичные отношения двух братьев, раздражающих друг друга, но Хисын точно знает, что Пак-младший очень переживает и заботится о Чонсоне, несмотря на показательно острый язык. Сонхун и Джейк… ну, они, по сути, лучшие друзья. Такие школьные приятели, которые учатся в одном классе. Бывший фигурист любит проводить с Джейком время и всегда будет первым в ряду, кто поддержит его. С другой стороны, Пак, будучи таким мягким с Шимом, любит дразнить Сону, потому что, честности ради, расстроенный Ким – это миленький Ким. И младший всегда с готовностью глотает задирки Сонхуна, как наживку, что заставляет последнего от души веселиться. Они препираются всё время, несмотря на то, что только-только налаживают контакт, который не может похвастаться особой стабильностью или крепостью. То же самое с Ни-ки. В прочем, с макнэ у всех мемберов пока что достаточно хрупкие отношения, и каждый из старших старается потихоньку их укреплять, проводя с японцем время. Как интроверт, Сонхун медленно, но уверенно выстраивает связь с Нишимурой; он всегда ведёт себя с ним как надёжный хён и постоянно хвалит его навыки и таланты, потакает Ни-ки каждый раз, когда тому хочется вести себя миленько. Что же касается Чонвона, то всё, что слышал Хисын от Сонхуна про их юного лидера – это «милый». Пак обычно не разбрасывается словами беспечно, хвалит и комментирует чьи-либо таланты, навыки или плюсы выступления. Но для Яна ключевая похвала со стороны старшего – это всегда «милый» или «котëночный», и лидеру явно нравится, когда хён такое говорит, потому что каждый раз он строит это вроде как раздражённое, но «я-стараюсь-не-улыбаться» выражение на лице. Чонвон всегда выглядит довольным таким необычным комплиментом, хоть однажды и жалуется больше в шутку, что ему хотелось бы, чтобы его в том числе называли и «привлекательным». Но, несмотря на минимальные взаимодействия между этими парнями, Хисын чётко ощущает, что они друг другу действительно нравятся, причём довольно сильно, просто не показывают это так, как «положено», и не потому, что не хотят, а, скорее, потому что не знают, как это правильно делается. Но взаимный интерес и симпатии становятся вполне очевидными, если приглядеться к тому, как оба парня всегда сосредотачиваются на речи другого, отдавая все сто процентов своего внимания. Иногда Хисыну даже кажется, что он ревнует. И вот здесь эти двое совершенно внезапно признаются, что принимали вместе душ. Посреди ночи, стоит заметить. Это случается очень неожиданно, и так же спонтанно в динамике между Чонвоном и Сонхуном начинают появляться какие-то изменения, но у Ли не получается понять, какие именно. Хисын думает, что парни начнут постоянно виснуть друг на друге после этих всех душевых приключений, как новообретëнные лучшие подружки, но в итоге, как бы странно это ни было, вообще ничего не меняется. Ну, есть какие-то мелкие детали, вроде той, когда Пак покупает младшему какие-то странные диетические витамины и дразнит его из-за этого (вполне в своем духе), но ничего больше. А потом самый старший выкидывает все свои наблюдения и размышления из головы, потому что расписание группы нагружается множеством всяких событий, и парень оказывается занят более важными вещами. А после это случается снова, но уже где-то в феврале. Однажды Чонвон просыпается и пахнет как Сонхун снова. Никто не поднимает шума, потому что они уже говорили, что иногда моются вместе, но каждый обменивается озадаченными взглядами со всеми остальными, исключая этих двоих. Хисын замечает, что парни ведут себя как-то застенчиво и немного пугливо друг рядом с другом. И вот, собственно, в этот момент Ли и понимает, что Чонвон и Сонхун не разговаривают друг с другом. Что, вообще-то, действительно странно, потому что на следующий день после того, как младший пах Паком, он засыпал на кровати последнего. Смотря на это, Хисын было подумал, что эти двое действительно становятся намного ближе, особенно с учётом того, что лидер вообще редко позволяет себе спать с кем-либо вместе, делая исключения только для Ни-ки или Сону. Но, вопреки ожиданиям, на следующее утро лидер и бывший фигурист перестают друг с другом разговаривать. Ли замечает это сразу же, потому что он постоянно и очень внимательно следит, происходят ли между этими двумя какие-то изменения. Да, можно понять, что Хисыну очень интересно. И он, определённо, очень удивляется, смотря на то, как парни избегают любых взаимодействий, оставаясь наедине друг с другом; это вполне очевидно, потому что Сонхун такой прямой и честный, что он просто не может врать. Пак всегда говорит очень откровенно, и все его чувства чётко отражаются на лице и в действиях. Поэтому то, что бывший фигурист краснеет, когда находится рядом с их лидером, интригует самого старшего мембера, удивляющегося происходящему всё сильнее и сильнее. Конечно, Пак покрывается румянцем не слишком заметно, но из-за того, что старший смотрит очень внимательно, он видит всё. Каждый раз, когда Чонвон заходит в комнату, Сонхун смотрит вниз или делает вид, что он чем-то занят, и краснеет чуть ли не до кончиков ушей. Чонвон же старается держаться так, будто всё в порядке, но и он кидает слишком много взглядов в сторону старшего. И если их глаза каким-то образом встречаются, то оба одновременно смотрят куда-то в сторону. И тогда в голову Хисына приходит очень странная теория. Это абсурдно и весьма сомнительно, но не невозможно, и поэтому не покидает его голову. Так что Ли решает поймать кого-нибудь из мемберов и посмотреть, совпадут ли направления их общих размышлений.       — Сону-я, чем занят? — спрашивает он, падая на диван рядом, их локального милашку, который лениво валяется в одиночестве в гостиной и пролистывает ленту твиттера.       — Да ничем особо, хëн. Чонвон-и написал в чат, что TXT-сонбеннимы забронировали заранее зал для практики. Менеджеры смотрят, можем ли мы занять какой-то другой, — отвечает Сону, не отрывая взгляда от телефона.       — Да, я видел, — старший кивает и, немного нервно закусив губу, осторожно уточняет. — Эм, у тебя есть минутка? Должно быть, Ким замечает серьёзность в его тоне, потому что немедленно опускает телефон и поворачивается:       — Ты меня пугаешь. Хён, клянусь, если это какой-то пранк, то я-       — Нет, нет, клянусь! — Хисын поспешно перебивает парня, выставляя вперед ладони и покачивая ими из стороны в сторону, а после ещё раз нервно улыбается и добавляет. — Я просто… Мне просто надо озвучить кое-какие свои размышления и понять, надумываю ли я или что. Так что, уделишь мне немного времени? Сону смотрит на него минуту, сузив глаза. Хисын старается выглядеть серьёзно, насколько это возможно, но практически проваливает эту миссию, потому что обычно каждый раз, когда он устанавливает такой зрительный контакт с младшим, то после делает эгьё, чтобы Кима просто-напросто пораздражать. Наконец, младший обречённо вздыхает.       — Ладно. Но если ты прикалываешься, то будешь выполнять всю мою работу по дому целую неделю!       — Что?!       — Эй! Если ты действительно серьёзен, то тебе не нужно переживать о наказании! — надувается Сону, прикрикивая, и тыкает в хёна пальцем. Тот опускает указывающую на него руку и понимает, что, да, младший прав.       — Окей. Хорошо. Я правда серьёзен, если что, — наконец, признаёт Хисын, и только после этого Сону, скрестив руки на груди, всё же уточняет:       — Что такое?       — Что ты думаешь про Сонхуна и Чонвона? — спрашивает он шёпотом после того, как проверяет, что вокруг никого нет. Ким смотрит на него сконфуженно прежде, чем оглядеться по сторонам.       — Наших мемберов?       — А ты знаешь ещё Сонхуна и Чонвона, не наших мемберов? — невозмутимо интересуется Хисын, на что младший снова дует губы:       — Почему ты вообще про них спрашиваешь?       — Потому что… Потому что… Угх! Я думаю… Ладно, Сону-я, тебе можно верить, и я надеюсь, что ты никому об этом не скажешь, окей? Я думаю, что они могут… встречаться? Сону моргает на него.       — Прежде, чем ты скажешь мне, что я сошёл с ума-       — Хён, Ни-ки сказал мне то же самое в прошлом месяце. Хисын удивлённо моргает в ответ.       —…Хах?

***

Окей, начнём с того, что Сону вовсе не любопытный человек. Он может таким быть, да, каждому это знакомо, но всё же парень останавливает свой выбор на «не соваться туда, куда не просят». У него и без этого хватает вещей, о которых нужно переживать, поэтому Ким предпочитает думать исключительно о своих личных делах, а не о каких-то чужих проблемах или сплетнях. Но потом случается так, что Сону просыпается однажды ночью в середине февраля от звука шагов, отбивающихся от пола, которые звучат всё дальше и дальше, пока неизвестный полуночник не выходит из комнаты вовсе, закрывая за собой дверь. Ким вообще едва ли обращает на это сильно много внимания, толком, вообще-то, даже не проснувшись, и поэтому уже готовится засыпать по новой, но случайно замечает, что их макнэ (с которым, собственно, в данный момент спит в одной кровати), хоть и крепко его обнимает, но на самом деле вовсе не спит. Старший парень смаргивает остатки сна и пытается повернуться к японцу, но Ни-ки не позволяет этого сделать.       — Эй, что не так? – голос Сону звучит достаточно низко и немного неуверенно из-за ещё не сошедшей до конца сонливости.       — Сонхун-хён вышел где-то десять минут назад, и Чонвон тоже только что проснулся и вышел за ним, — бесстрастно и как-то задумчиво отвечает макнэ, понижая голос так, чтобы его слова не разбудили остальных. Но вот Ким, наоборот, из-за этого просыпает окончательно и немедленно пытается шевельнуться, развернувшись на другой бок, лицом к младшему, и после пары безрезультатных попыток делает для себя неутешительный вывод, что беспокоется Нишимура отнюдь не зря.       — Ты о чëм вообще...Рики, пусти меня, — пыхтит старший, стараясь вывернуться из чужих рук, но японец едва ли обращает на это внимание, добавляя к своим предыдущим словам ещё более неожиданное заявление:       — Сонхун-хён почти десять минут торчал над кроватью Чонвона, хотя не разбудил его. А после ушёл. И теперь Чонвон встал и начал его искать. Он только что вышел.       — Для тебя он Чонвон-хён. И что? Зачем? Куда они пошли? — немного раздражённо спрашивает Сону, всё ещё бесполезно ëрзая на одном месте.       — Я не уверен… Давай просто будем спать, — лаконично и слишком уж размыто отвечает Ни-ки, вызывая в Киме новую волну негодования:       — Что?! Как я могу уснуть после, — последний не успевает договорить, потому что его, как гром среди ясного неба, перебивает ещё более невероятная догадка, которую Рики произносит совсем уж едва слышным шепотом:       — Хён, я думаю, что Сонхун-хён и Чонвон-хён встречаются. Тишина.       — …Что? Откуда ты вообще… Как… О чëм ты говоришь? Младший не отвечает так долго, что Ким уже начинает думать, что тот каким-то невероятным образом (как умеет только этот конкретный малолетний японец) заснул, но Нишимура всё же отвечает, явно стараясь свернуть поскорее нежелательное обсуждение и замять необдуманно поднятую тему:       — Ни о чëм. Забудь, что я сказал. Просто давай спать, Сону.       — Для тебя Сону-хён, негодник, — фыркает тот, но всё же замолкает, переставая вертеться. Ни-ки не отвечает на это замечание, только сильнее зарывается носом в волосы старшего, как котёнок. Ким на это только вздыхает и смотрит в стену перед собой. Он не знает, откуда макнэ взял идею, что два их мембера встречаются – встречаются, из всех возможных вариантов! – но решает просто забыть об этом. Сону может спросить младшего о сказанных им словах и на следующее утро. Старший пытается заснуть, но всё же остается слишком заинтригованным для этого, поэтому навостряет свои ушки на любые возможные звуки. Достаточно времени проходит в тишине, из-за чего он почти засыпает, когда всё же слышит стук, но не в дверь спальни. Ни-ки, оказывается, всё ещё бодрствующий, после этого немного вздрагивает, лежа позади парня. Сону вздыхает, и, хоть ему и не хочется быть слишком любопытным, всё же ничего не может с собой поделать, поэтому старается напрячь слух ещё сильнее, чтобы что-нибудь услышать. Теперь, когда макнэ посеял в голове Кима эти странные мысли, любопытство последнего вырастает просто до невозможных масштабов, пуская зуд растущего в геометрической прогрессии интереса по подкорке мозга. Но, как ни старается, парень может услышать лишь какое-то невнятное бормотание, но чётко распознать не получается ни одного слова. Через какое-то время раздается щелчок замка и скрип открывающейся двери, а приглушившийся ещё сильнее разговор возобновляется. Не проходит и минуты, как скрип и громыхание щеколды ещё раз разрывают тишину.       — Это ванная, — шепчет Ни-ки, и Сону вздрагивает от неожиданно прозвучавшего голоса.       — Спи давай.       — Нет, ты спи. Ким кривит лицо, хотя младший и не может его видеть. Они оба замолкают, и в какой-то момент Ни-ки всё же засыпает. Сону поворачивается в его руках, так что теперь они лежат лицом друг к другу, и притягивает младшего ещё ближе к себе. Он то засыпает, то просыпается, и находится в состоянии полудрëмы, когда видит, как Чонвон спустя неопределённый промежуток времени, прихрамывая, идёт в сторону своей кровати, находящейся прямо за кроватью Нишимуры, где они оба спят сейчас. Сонхун тем временем идет рядом с лидером и поддерживает его под руки и даже помогает тому забраться на кровать. Часть Сону хочет проверить Яна, ведь он хромает, почему? Он поранился? Он в порядке?, но глаза в этот момент кажутся парню слишком тяжёлыми, да и Пак в любом случае здесь и проследит за их младшим. На следующее утро Ким пытается забыть, что сказал их макнэ, да и Ни-ки тоже не поднимает тему заново. А теперь, практически через месяц, Хисын говорит практически то же самое, что до этого было замечено японцем. Сону пересказывает всё, что он помнит про ту ночь, в подробностях, которые ещё остаются в его памяти, не утаивая ничего.       — Хромал? Он хромал? — недоверчиво спрашивает Хисын, и младший послушно кивает, подтверждая. — Ты уверен? Подожди, ему же семнадцать в стандартном подсчёте лет, да? Семнадцать?! Сону не совсем уверен, что такого из всего рассказа вывел для себя их старший, так что просто продолжает согласно качать подбородком, потому что да, он уверен в том, что Чонвон хромал. Старший бормочет себе под нос, становясь всё более и более бледным:       — Да нет, Сонхун бы этого не сделал. Никак. Нет. Не может быть. Я убью Со- Сону паникует, когда Хисын начинает щёлкать костяшками и медленно поднимается с дивана, поэтому немедленно обхватывает руками талию Ли и тянет его вниз.       — Воу, воу, воу, хён, спокойно! Ты разогнался с нуля до ста как-то слишком быстро! Старший очень глубоко вдыхает, закрывая глаза, задерживает дыхание и выпускает воздух из лёгких через десять секунд. Он повторяет это трижды.       — Окей. Я в порядке. Я спокоен. Сону все ещё, на всякий случай, держит его руками и не позволяет никуда двинуться, озадаченно спрашивая смотрящего куда-то в стену Хисына:       — Эм, а почему ты вообще взбесился? — голос звучит немного неуверенно, а к концу вовсе затихает, потому что в голове парня что-то щелкает. Сону шокировано прикрывает рот ладонью, выдыхая:       — Ты думаешь, это он ранил Чонвона?! Но он же ему помогал!       — Джей прав. Ты действительно невинный. Оставайся невинным, Сону-я, — мрачно отвечает Хисын, на что парень поднимает брови в сложной эмоции между удивлением и выражением оскорбления.       — Хён, — скулит последний, пытаясь надавить на жалость Ли, потому что он просто ненавидит оставаться в стороне, а особенно когда ему даже не дают выбора – влезть во что-то или нет.       — Нет. Ни за что. К тому же я, вероятно, слишком резок в суждениях. Мне нужно дать Сонхуну право на сомнение, — чётко и резко проговаривает Хисын, качая головой. Сону совершенно не понимает, что случилось, но он знает, что Сонхун бы никогда не сделал их лидеру больно намеренно. Никто из них не сделал бы этого.       — Подожди, это же было за ночь до того, как мы говорили про первые поцелуи? — неожиданно спрашивает Хисын после того, как повисшее в воздухе молчание длится пару минут. Младший на секунду задумывается, после чего неуверенно кивает:       — Да, я думаю. Эм, за день до того, как вы с Чонвон-и перезаписывали изменения в нашей песне…       — И это был второй раз, когда он пах Сонхуном, разве нет? И… подожди, ты помнишь, как Сонхун реагировал на первый поцелуй Чонвона? Ким еще разок прокручивает в голове свои воспоминания и вслух проводит цепочку размышлений:       — Я не уверен..? Всё, что я помню, это как ты смеялся, и Джей-хëн с Джейком-хё- , если так подумать, то он вообще не особо-то отреагировал… Что ж, теперь всё становится ещё более подозрительным.       — Мне… мне нужно дать Сонхуну право на сомнение, — нервно повторяет Хисын, сглатывая и сжимая кулаки. Выглядит так, будто он пытается убедить в этом самого себя. Сону не знает, что ему вообще теперь думать. Когда Ни-ки сказал ему о своих подозрениях, то Ким был совершенно уверен, что это всё не правда, и макнэ просто надумывает. Но теперь… Но теперь он уже не знает. Но если попытаться представить… Эти двое, Сонхун с Чонвоном, особо даже не разговаривают друг с другом в обыденности. Да, у парней хорошие отношения, но если Сону серьёзно думает об этом, то понимает: он не может сказать, что ребята сильно близки. Так как?.. Ну, вообще, стоит вспомнить, что Ким видел, как они спорили до этого. В январе. Когда Сонхун сказал, что мылся с Чонвоном. Парень помнит, как удивился, когда старший повысил голос, пока разговаривал с лидером, и выглядел расстроенным, а последний – озадаченным. После этого Ян взял бывшего фигуриста за руку и отвёл его в ванную. Джей пришел немного попозже и сказал, что очень нуждается в посещении уборной, но Хисын остановил его. Через несколько минут, не выдержав продолжительного зависания этой парочки в необходимой ему комнате, Джей постучался в дверь. Если так подумать, не было ли это достаточно странно? Разговаривать с кем-то в таком, стоит сказать, весьма маленьком пространстве? Это действительно необычно или так кажется только Сону? Ну, он, конечно, практически не слезает с Ни-ки, пока они спят, так что это не ему бы говорить что-то про тесные телесные контакты… Но Ни-ки обнимается со всеми, кто спит с ним, так что это действительно не настолько странно. Ким чувствует, как его сердце начинает биться чаще, так что немедленно опускает лицо в ладони, зарываясь пальцами в волосы. Они действительно встречаются?       — ААА, Я НЕ ЗНАЮ!

***

Джей не любопытный. Он обычно занят самим собой и своими делами, перечнем вещей, которые нужно сделать, и ему действительно нет интереса до того, как дела у кого-то другого. Ему не нравится, когда кто-то лезет в его жизнь, так что он и сам старается не соваться, куда не просят. Не потому, что он не заинтересован в этом в первую очередь. Но если ты живешь буквально в нескольких квадратных метрах вместе с ещё шестью парнями, пять из которых младше тебя (три, если говорить начистоту; просто двое других – предатели), ты учишься быть вовлеченным в их дела, нравится тебе это или нет. (На самом деле, Чонсону это нравится. Парень второй по старшинству, и у него никогда раньше не было младшего брата или сестры, так что он немного (просто безумно) обожает своих мемберов. Особенно троих самых младших. Джейк и Сонхун не считаются. …Ладно, окей, на самом деле они считаются, но им не нужно этого знать. Если признаваться совсем уж откровенно, то считаются даже все шестеро мемберов, потому что если за кем в группе и нужен глаз да глаз, так это за самым старшим, Хисыном.) В любом случае, вернемся к моменту, когда Джей спокойно занимается своими делами в гримерной (он пытается понять, стоит ли ему купить новую пару обуви или нет), когда слышит, как Сону что-то выкрикивает из гостиной. Пак встряхивается, немного озадаченно оглядываясь в сторону двери, и сразу поднимается на ноги. Младший поранился? Или они играют в файтинг? Что бы там ни было, лучше проверить на всякий случай. Когда он заходит в гостиную, он с удивлением обнаруживает Хисына и Кима, сидящих рядом. Старший из этой парочки бездумно таращится в пространство, пока второй упирается локтями в колени, пряча в ладонях лицо. Чонсон не уверен, нужно ли ему спрашивать, что случилось, или нет. Как минимум, исходя из того, что он видит, оба парня в порядке. Если у них будут какие-то проблемы, они найдут его или кого-то из других мемберов, да? Пак кивает себе и уже почти разворачивается, чтобы вернуться обратно в гримерную, когда оба парня неожиданно окликают его:       — Джей-я!       — Джей-хëн! Парень сильно вздрагивает и хватается за сердце, удивлённый громкостью чужих возгласов.       — Вы почему кричите?! Напугали меня!       — Хён, да ты всегда пугаешься! Ты буквально лицом к нам стоишь, как ты не заметил, что мы увидели тебя!       — Я почти отвернулся! Вы застали меня врасплох! — возмущается Пак, отчего нижняя губа выпячивается, как это бывает всегда, и неважно, насколько сильно он пытается это контролировать (сейчас, к слову, не пытается вовсе).       — Это всё потому, что ты постоянно пьёшь кофе, — сетует Хисын, но после хлопает в ладоши и переключается на другую тему. — Ладно, без разницы, иди сюда, нам нужно твоё мнение, — говорит он и жестом показывает старшему из 02-го лайна подойти ближе. Они с Сону немного раздвигаются, образовывая на диване достаточно пространства для ещё одного человека. Джей смотрит на ребят с каменным лицом, на что Ли просто отмахивается, пока младший смотрит на парня с ожиданием. Тот вздыхает и всё же нехотя подходит. Старший немедленно хватает американца за ладонь, как только тот оказывается достаточно близко, и заставляет рухнуть между ним и Сону, обхватывая плечи своей рукой. Пак смотрит на хёна с подозрением.       — Так что у вас там? — спрашивает он, стараясь выглядеть спокойным, хотя на самом деле ему безумно любопытно.       — Так. Есть такая мысль. Но это только между нами тремя-       — А мы расскажем Рики? — неожиданно перебивает Сону, подаваясь немного вперёд.       — Хах. Отличная мысль. Мы скажем ему попозже.       — Что по поводу Джейк-хëна?       — Мм, он и Сонхун очень близки, — задумчиво тянет Хисын, немного хмурясь, но после коротких размышлений всё же кивает. — Но я не думаю, что он сболтнет что-то. Плюс, он очень заботится о Чонвоне. Да, мы скажем ему. Даже из этого короткого разговора Пак выводит, что дело касается Чонвона и Сонхуна. Он быстро выуживает из памяти и кратенько перебирает свои воспоминания, касающиеся этих двоих, чтобы примерно предположить, что могло бы послужить основанием для такой «изоляции», но всё, что он может припомнить, так это то, каким миленьким Чонвон был сегодня утром и что Сонхун снова спорил с Джеем по поводу возраста и лидерства (они ещё раз развязали словесное состязание с кодовым названием «кто-лидер-02-го-лайна»). (Джей, кстати, лидер, к вашему сведению.)       — Чонвон и Сонхун что-то натворили? — спрашивает Пак, когда парни замолкают, и Хисын, широко раскрыв глаза, смотрит на него с шоком, а Сону поражённо выдыхает. — Прежде, чем вы спросите, откуда я знаю: вы упомянули их обоих, да и всё выглядит так, будто вы хотите оставить тему для разговора только между нами пятерыми, исключая эту парочку. Верно?       — Ого. Потрясающе. Ты просто поразительный, когда пользуешься своим мозгом, Чонсон-а, — говорит Хисын, и Джей прикладывает нереальное усилие для того, чтобы не начать довольно улыбаться, вместо этого выпячивая губы вперед.       — Он счастлив, — слишком уж проницательно хихикает Сону и показывает на лицо старшего. Чонсон убирает его руку в сторону, заметно краснея.       — В любом случае. Чонвон и Сонхун? — напоминает он, чтобы избежать дальнейших издëвок, и замечает, как Ким рядом с ним морщится. Даже Хисын выглядит так, будто упоминание этих имен причиняет ему боль. Теперь Джей официально озадачен. — Так что?       — Окей. Так. Ещё раз. Прямо сейчас это всё остается между нами, ладно? Ладно. И...Эм...Ничего не подтверждено или типа того. Я просто… озадачен? Нахожу это странным? Любопытным? Так, без разницы, я говорил об этом с Сону. И. Выяснилось, что Ни-ки думает так же! Так что теперь я просто чтооооо? Это действительно возможно? Да никак! И, — Хисын говорит сбивчиво и непонятно, поэтому Джей перебивает, с непроницаемым лицом отрезая:       — Хисын-хён, я буквально без понятия, о чем ты вообще говоришь. Мне нужен контекст.       — Не волнуйся. Мы знаем, что ты любишь Чонвона. Все любят Чонвона, конечно. Кто нет-то? Я буду избивать таких-       — О боже мой, хён, ближе к делу! Что там про Чонвона? Хисын содрогается и кивает на Сону. Джей с каким-то странным тянущим предчувствием поворачивается к младшему, который набирает в грудь воздух, прежде чем неуверенно произнести, с величайшей осторожностью подбирая слова:       — Мы подумали, что он и Сонхун-хëн могут… встречаться? Что?..       — ЧТО?! Хисын и Сону берутся объяснять, как они вообще пришли к выводу «Чонвон-Сонхун-в-отношениях», и это заняло ещё двадцать минут, потому что они продолжали добавлять всё новые факты и понимать что-то новое, типа:       — Ни-ки сказал, что слышал странные звуки той ночью, да?       — О мой бог…       — Я убью Сонхуна.       — Хён, подожди!.. Или       — Но они же такие одинаковые! Разве не противоположности притягиваются?       — Ну да? Я тоже об этом думал. Но как ты объяснишь все эти мы-как-бы-не-разговариваем-но-краснеем-глядя-друг-на-друга штуки?       — Вообще-то, Чонвон-и не краснеет…       — Да, но Сонхун точно это делает. Чонвон просто ведёт себя осторожнее и смотрит так, чтобы это не было так заметно, но он постоянно это делает, когда Сонхун не пялится на него.       — Откуда ты знаешь?       — Я следил за ними какое-то время. В итоге они, Сону и Ли, уже оба думают о том, не надумывают ли они или Хисын и правда должен убить Сонхуна. Джею тоже уже вроде как хочется убить младшего Пака. У него в голове не укладывается идея, что эти двое могут встречаться. Типа, встречаться. Чонсону абсолютно плевать на тот факт, что эти двое – парни (он уже прошёл этот этап), но не на то, что они оба его близкие друзья, а так же мемберы. Что за черт вообще. Его лучший друг и его друг-ребëнок. Но чем больше Сону с Хисыном говорят об их так называемых «доказательствах», тем меньше становятся сомнения в голове Джея, и сейчас он совершенно не уверен в том, что ему думать обо все этом обсуждении.       — Джей-хëн, скажи что-нибудь, — отчаянно выдыхает Сону через время. Джей поворачивается к нему с пустым взглядом, из-за чего Ким проводит ладонями по рукам и роняет опасливо. — Ты пугаешь.       — Не-а. Нет. Быть не может! — решительно оповещает Пак, встряхивая головой, потому что такого просто не может быть. Он бы заметил, если бы эти двое вели себя странно друг рядом с другом. Правда? Неожиданно на голову Джея приземляется рука, и это резко вырывает его из крутящихся в голове мыслей. Прямо сейчас на парне не было кепки, так что он отчетливо чувствует, как чужие пальцы легко треплют волосы. Чонсон смотрит наверх и видит Джейка, стоящего прямо за ним. Когда он успел прийти?       — О чем говорите? Джей выглядит так, будто проходит через экзистенциальный кризис, — весело смеется Шим, пребывая в своем обычном приподнятом настроении, но обрывает себя, когда замечает выражения лиц Хисына и Сону. — Подождите, что-то случилось? — спрашивает он и перемещается, садясь на колени старшего из 02-лайна, получая раздраженный стон со стороны последнего.       — Йа, Джеюн, ты тяжёлый, — жалуется тот, а после выпаливает без раздумий, — Хисын-хён, Сону и Ни-ки думали, что Сонхун и Чонвон могут встречаться, — парню просто нужно, чтобы кто-то сказал, что это нелепо.       — Ах, хён!       — Пак Чонсон! Джейк удивлённо выдыхает и поворачивается к нему лицом настолько, насколько он может, сидя на коленях, а на лице австралийца смешиваются удивление и неверие. Джей чувствует облегчение. Понятно? Это нелепо и...       — Я тоже так думал! — выдыхает Шим, прикрывая рукой рот. Что?..       — ЧТО?! Джей издает такой пронзительный крик, что Джейк падает с его колен.

***

Джейк не любопытный человек. Шим правда старается держать своё любопытство при себе. Но постепенно, чем больше он проводит времени со своими участникам, тем сильнее становится его желание быть вовлеченным в их жизни и вкладываться в их интересы. Парень не может ничего с этим сделать. Все ребята ему нравятся настолько сильно, что для Джейка становится необходимостью знать, как у них дела. Так что, когда Джеюн видит Джея, зажатого между Хисыном и Сону с абсолютно отсутствующим выражением на лице, он не может просто пройти мимо, потому что любопытство по отношению к происходящему оказывается сильнее. Австралиец сразу же идёт к мемберам, но, кажется, они оказываются настолько поглощены своими мыслями, что не замечают приближение парня. Последний кладет ладонь на голову Джея и треплет его блондинистые прядки (волосы старшего критично нуждаются в новом окрашивании, потому что его корни уже чрезвычайно видны). Хисын прекращает говорить (что-то про душ), и Сону делает то же самое. Чонсон моргает, возвращаясь к реальности, и смотрит на него. Джейк хихикает на миленькое выражение лица Джея и шутит, что у того экзистенциальный кризис, но тогда и Ким, и самый старший парень морщатся, как будто почувствовали что-то неприятное в своем рту.       — Подождите, что-то случилось? – спрашивает Джеюн, на самом деле не слишком беспокоясь, потому что, он уверен, если бы что-то действительно пошло не так, то реакция у всех ребят была бы совершенно точно другой. Австралиец садится на коленки Пака, смотря сначала на Сону, после – на Хисына и снова на Сону, вполне успешно вместе с этим игнорируя ехидный комментарий Джея про его вес. И тогда…       — Хисын-хён, Сону и Ни-ки думали, что Сонхун и Чонвон могут встречаться, — бормочет Джей куда-то в спину младшего. Тот поворачивается к нему с удивлением, потому что… он на самом деле размышлял об этом же уже какое-то время.       — Я тоже так думал! — выдыхает Джейк в свою ладонь. Он не может поверить, что все же не единственный, кто так думает- , АУ! — в ответ на такое заявление Пак верещит и слишком сильно дергается, да так, что Джейк, не удержавшись, падает на пол.       — Джей-я, не кричи, — жалуется пострадавший, потирая свой бок. Парень приземлился на копчик, так что теперь потерпевшая часть тела ужасно болит.       — Хён, ты в порядке? — спрашивает Сону и помогает Шиму встать, за что тот благодарит младшего, потрепав его по волосам, и после этого снова садится на Джея.       — Я ЧТО, ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО НЕ ДУМАЕТ, ЧТО ОНИ ВСТРЕЧАЮТСЯ?!       — Джей, замолчи! — шипит Хисын, сузив глаза и нахмурившись.       — Но хён! — в свою очередь отчаянно хнычет Джей, закрывая глаза и выглядя так потерянно, будто лишился всех жизненных идеалов.       — Подожди, Джейк-хён, ты правда думал об этом же? — не обращая на эту маленькую перепалку внимания, уточняет Сону, пребывая наполовину в шоке, наполовину в ужасе. Джейк поворачивается к нему и кивает.       — Как ты до этого дошёл? – спрашивает Хисын, пока Джей падает лопатками на спинку дивана, выглядя абсолютно побеждённым.       — Хмм, на самом деле, это была просто мимолëтная мысль. Я не думал об этом сильно много, но это началось, вроде как, когда… помните, когда Хисын-хён спрашивал нас про наши первые поцелуи? — Джейк оглядывает парней, после чего, найдя нужное ему подтверждение своих слов, продолжает. — Я просто подумал, что это странно, что Сонхун особо-то не реагировал на то, что Чонвон с кем-то целовался. Я имею ввиду, он вроде как выглядел нервным, когда мы только подняли эту тему? И я подумал, что он будет дразнить Джея и Сону, как обычно, но он не стал, — Шим пожимает плечами, пока остальные застывают на местах и едва ли не задерживают дыхание, внимательно слушая речь австралийца. — Я помню, что глянул на Сонхуна в какой-то момент, и он очень внимательно смотрел на Чонвона и тряс ногой. Мы сидели рядом тогда. И это проигнорировал, но когда наш юный лидер сказал что-то о, ну, знаете, языке (Хисын, Джей и Сону одновременно застонали, когда это оказалось упомянуто), Сонхун залез под стол. Я глянул, что как, потому что думал, что наступил ему на ногу или ещё что, но он просто улыбался. Типа, он выглядел довольным, а его лицо покраснело. Так что я подумал, что, хах, это довольно странно. Но, как я и сказал, я правда не думал об этом слишком много. К тому же, это был день, когда мы перезаписывались, да?       — Ага, — отвечает Хисын, сосредотачиваясь и стараясь до подробностей восстановить в своей памяти упомянутый день.       — Угу. Так, Чонвон поздно вернулся-       — Да, я оставил его в офисе. Я помню, — кивает самый старший, выглядя максимально сфокусированным на реконструкции того дня.       — Ладно. Ну, Сонхун продолжал бормотать что-то типа «да когда он приедет домой» вполголоса, смотрел на дверь. Он сидел рядом со мной, и я думал, что это из-за того, что он тоже хочет поиграть. Я предложил ему занять консоль, но он потряс головой и сказал, что собирается мыться.       — Но это не так уж и подозрительно! Если бы я не спал, я бы тоже беспокоился о том, когда Чонвон вернётся! — неожиданно говорит Джей, садясь ровно и стукаясь подбородком в плечо Джейка. Тот бесцеремонно пихает старшего обратно на спинку дивана, пожимая плечами:       — Я ещё не закончил. Так вот, в какой-то момент Чонвон, наконец, приехал домой.       — Я вроде что-то помню. Он отвёл меня в кровать, — задумчиво говорит Сону. Джейк кивает на это, подтверждая.       — Да, отвел. Итак, вот теперь начинается подозрительная часть. Я встал пописать посреди игры, окей? Ну, я был на полпути к ванне, и увидел, как Сонхун заталкивает Чонвона внутрь ванной и закрывается.       — Ва… — выдыхает Сону с неверием.       — Серьёзно? И что? — осторожно, будто вовсе не желая слышать продолжение, спрашивает Хисын, и его глаза широко раскрываются. Джей выглядит так, будто вообще перестает дышать, буравя взглядом своего австралийского одногодку.       — Ну, я сходил в туалет к нашему менеджеру по соседству. И, окей, есть ещё кое-что…       — Что-то ещё?! — верещит Пак и безжизненно падает назад, будто вмиг лишившись всех сил в очередной раз за прошедшие полчаса.       — Когда я вернулся, мне было слишком любопытно, что эти двое там делают, так что я прошёл проверить ванную. Они всё ещё были там. Я пытался подслушать, не осуждайте меня, мне правда, правда было очень интересно.       — Ты что-нибудь услышал? — шепчет Сону с тем выражением на лице, с которым обычно смотрят захватывающие дорамы.       — На самом деле, нет. Я думал, что они разговаривали о чём-то или мылись, но не было слышно вообще ничего. Вот только дверь всё ещё была закрыта. Так что, как бы там ни было, я зашёл в спальню и завалился на кровать Ни-ки. Кстати, не по теме, но я сделал смешную фотографию спящего Джея, потому что он выглядел просто уморно, — говорит Джейк, хихикая, и смотрит на Чонсона, который смотрит на него как бы с «я убью тебя во сне»-выражением, но не слишком интенсивным. Хисын и Сону застывают с каменными лицами, смотря на австралийца так, будто, если не услышат продолжение прямо сейчас, то прибьют его вместо Пака. — Так, да, короче, прошло где-то пять минут, может немного больше? И Сонхун тоже пришёл в спальню.       — И?..       — Он выглядел как будто немного не в себе, и постоянно проводил рукой по волосам. Он даже ударился голенью о столбик кровати, серьёзно.       — Типичный Сонхун-хён, — отстраненно комментирует Сону.       — …И его губы были опухшими, — продолжает Джейк с невинной улыбкой и пожимает плечами. Сону и Хисын роняют челюсти, пока Джей ещё раз интенсивно вздрагивает всем телом, будто его прошивает невротический спазм. Шим вцепляется в его руки, чтобы избежать ещё одного падения.       — Я убью Сонхуна! — произносит Джей, пытаясь встать, но австралиец сильнее вжимает его в кровать. — Шим Джеюн, свали!       — Так вы думаете, они сосались? — неожиданно звучит голос откуда-то со стороны, и все парни громко взвизгивают. Неловко.

***

Ни-ки становится очень любопытным, когда дело касается его хёнов. Он любит подкрасться к ним и разнюхать, что эти парни делают или просто сунуть свой нос в чьи-нибудь дела. Ему понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть ко всему, потому что часть его сознания всё ещё пребывала в I-Land, где все происходящее – соревнование. Но теперь, когда он всё же вылез из своей скорлупы, японец прилипает к каждому, кто оказывается в зоне доступности, и дразнит этого человека до потери пульса. Ему очень нравятся его хёны. Ни-ки только просыпается (сейчас выходной) и сразу же идёт в душ, после чего неспеша возвращается в спальню, чтобы взять телефон, и видит, что Сонхун лежит на кровати Чонвона, залипая в пространство.       — Доброе утро, хён, — приветствует его Нишимура, вырывая Пака из занявшей все его мысли мечтательности, и тот немного потерянно желает того же в ответ. — Где все?       — Чонвон с менеджер-нимом, по соседству. Не уверен, где остальные, — отвечает бывший фигурист, вздыхая. Макнэ кивает и смотрит на телефон, чтобы проверить время. Почти что полдень. Не удивительно, что он голоден. Когда Рики выходит из коридора, то видит остальных своих хёнов, сбившихся в кучку на левой части дивана в гостиной с Джейком, стоящим позади них и держащим руку на голове Джея. Самый младший игнорирует мемберов и идёт дальше на кухню, чтобы взять свой заслуженный ланч. Он уже на половину наливает молоко в хлопья, когда слышит, как Шим выдает громкое «АУ!» на всё общежитие, а после Джей проговаривает, очевидно, оглушая всех сидящих рядом своим громогласным:       — Я ЧТО, ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО НЕ ДУМАЕТ, ЧТО ОНИ ВСТРЕЧАЮТСЯ?! Это привлекает интерес Ни-ки, так что он быстро убирает молоко и идёт в гостиную с миской хлопьев, которые, очевидно, в ближайшее время будут заменять ему попкорн в кинотеатре. Никто, на удивление, не замечает приход макнэ, будучи поглощённым тем, что очень вдохновлено с видом заправского рассказчика вещает Джейк (теперь австралиец сидит на выглядящем абсолютно мертвым Джее). Нишимура присаживается с другой стороны, достаточно далеко, чтобы никто не почувствовал, как диван прогибается по его весом, когда он садится, но достаточно близко для того, чтобы слышать, о чëм идёт речь. Старшие говорят об очень интересных вещах, которые сам японец решил больше не поднимать в разговорах, потому что такие вещи, вообще говоря, являются очень личными. Ни-ки продолжает с интересом слушать и параллельно жуёт хлопья, компенсируя ими отсутствие полноценного обеда, пока Джейк рассказывает про Чонвона и Сонхуна в ванной. Он активно кивает и реагирует, строя очень выразительные лица, пока слушает, несмотря на то, что их никто не видит. Наконец, Джейк подводит итоговую черту в своём рассказе с драматичным:       — …И его губы были опухшими. Наступает короткий момент тишины, когда слова повисают в воздухе между старшими. Даже Ни-ки перестает жевать, поймав общее настроение в этот момент. После Джей, дергаясь, как в припадке, пытается встать, но Джейк крепко держит его руки и не позволяет старшему подняться с дивана и начать угрожать безопасности бывшего фигуриста.       — Я убью Сонхуна! Шим Джеюн, свали! — кричит Чонсон, выглядя так, будто и правда готов отправить своего лучшего друга в морг прямо сейчас, если тот покажется ему на глаза. Ни-ки же больше не может сохранять молчание, ощущая как у него внутри все зудит от любопытства:       — Так вы думаете, они сосались? — говорит, наконец, японец, заставая своих хёнов врасплох. Четверо из них подскакивают и громко вскрикивают, чем вызывают громкий смех макнэ; тот жалеет, что не включил на телефоне съëмку видео в этот момент, потому что эта реакция могла бы стать звездой твиттера в разделе «reaction video».       — Нишимура, хватить за нами подглядывать! — кричит Сону, держа руку на груди. Названный парень от этого лишь начинает смеяться ещё громче. Хисын тоже держится за грудь, пока Джейк прикидывается мёртвым, лежа сверху такого же полумёртвого Джея.       — Ах, серьёзно, у меня будет приступ, — говорит Ли в пространство, не обращаясь ни к кому конкретному.       — Пвасти~, — извиняется Рики, подражая дурашливой миленькой манере австралийца. Пак безнадежно пытается убрать с себя вес тела упомянутого парня, который всё ещё лежит на старшем, даже не пытаясь пошевелиться и облегчить участь своего одногодки.       — Может кто-нибудь убрать Джейка с меня, пожалуйста, — устало просит Джей, прекратив свои попытки. Джейк хихикает на это, но всё так же не шевелится. — Серьёзно.       — Подождите, так что, они сосались? — настойчиво повторяет Ни-ки, ставя свою пустую миску на пол. Сону стонет и закрывает руками уши, пока японец переползает к ним на диван, занимая свободное место.       — Можешь ты не говорить так? Я сейчас потеряю сознание, — бормочет Джей и снова падает на спинку дивана. Джейк выпрямляется и смотрит на макнэ.       — Я почти уверен, что да. К тому же, я видел Чонвона, когда он вернулся из ванной. Его губы тоже были довольно опухшими, хоть и не так сильно, потому что уже прошло какое-то время, — уверенно говорит Джейк.       — Может они просто покусали себе губы или что-то такое, — возражает Сону с покрасневшим лицом.       — Но, типа, что они вообще там так долго делали? Они определённо не разговаривали и не мылись. И потом они выходят с опухшими губами! Что мне ещё об этом думать?       — Откуда ты вообще знаешь, как губы выглядят после… долгих поцелуев? — настороженно спрашивает Хисын.       — После того, как сосешься, — вставляет Ни-ки. Хисын нервно и немного неловко хихикает, пока Сону строго смотрит на самого младшего. Это не дает желаемого эффекта, потому что тот строит самое милое из возможных лиц и пожимает плечами, ожидая ответ.       — Йа, Рики! Откуда ты вообще это слово взял? – кричит Джей, не двигаясь под весом австралийца, и смотрит на Нишимуру самым возмущённым из своего «воспитательного» ряда взглядов.       — Мне пятнадцать, и я умею читать, — Ни-ки пожимает плечами. — В любом случае, Джейк-хëн, почему ты так уверен в том, что они целовались?       – Я целовался кое с кем раньше. Поверьте, мои губы выглядели точно так же после! Чонсон и Ли давятся воздухом в ответ на такое заявление и начинают кашлять. Ким открывает рот, а макнэ растерянно моргает, уставившись на Шима. Окей. Слишком много информации.       — ЙА! ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО БЫЛ ПРОСТО ЧМОК! — кричит Джей, будучи, как обычно, чересчур драматичным. Джеюн стонет и закрывает уши руками.       — Я буквально сижу на тебе, пожалуйста, прекрати кричать, — жалуется он, строя умоляющее лицо, но его словам отнюдь не внемлют.       — ТОГДА ПЕРЕСТАНЬ СИДЕТЬ НА МНЕ!       — Подожди, Джейк? Потрудись объяснить? — недоверчиво вопрошает Хисын полуутверждающим тоном. Самый младший из участников чувствует, что они всем скопом начинают потихоньку отъезжать от их изначальной темы.       — Я говорил, что мой первый поцелуй был просто чмоком. Но я целовался кое с кем намного позже. Типа, нормально.       — Ты сказал, что у тебя не было девушки? Подожди, а был ли… парень? — спрашивает их старший вполголоса с очень заговорщицким выражением на лице.       — Нет, это была девушка. Ох, это было довольно неловко, может мы вернуться к-       — Нет, — одновременно отвечают Ни-ки, Сону и Джей. Джейк драматично вздыхает.       — Она была на класс старше и каждый типа крашился на неё. Она типа, ну, популярна во всех классах. Так что она устроила большущую вечеринку, и моя футбольная команда только что победила, так что мы все туда пришли. Ну короче, она подошла ко мне и вот, в общем, — пожимает плечами Джейк.       — Ты в деталях рассказывал про Сонхуна и Чонвона, и это всё, что ты можешь сказать о себе? — с каменным лицом пугающе спокойным голосом роняет Джей, на что Джеюн начинает оживленно кряхтеть:       — Это смущает! Мы просто целовались. Я позвал её на свидание, но она сказала нет. Вот и всё. Можем мы теперь вернуться к теме, пожалуйста?       — Вау, — говорит Сону, восхищенно хлопая с типичным «not bad»-лицом. Джейк кидает на него недовольный взгляд.       — Она тебе нравилась? – серьёзно спрашивает Хисын.       — Она весёлая и привлекательная. Но меня это не задело или типа того. Я на самом деле даже рад, что она отказала мне, потому что это было сгоряча под влиянием момента. Но поцелуй был неплох.       — Великолепно. Теперь и Сонхун, и Джейк целовались с кем-то, пока я увядаю, так и не получив никакого опыта, — вздыхает Джей. Австралиец хихикает и, должно быть, утешающее гладит его по голове.       — Забудь про Джейка и Сонхуна. Я старше тебя, — бормочет Хисын, надуваясь. — Даже Чонвон…       — Мы не уверены на сто процентов, что они реально целовались или что они встречаются, если что, — достаточно здравомысляще напоминает старшим Рики, приподнимая бровь. Теперь, когда все говорят о поцелуях, он понимает, что не может представить, как два его хёна-слэш-экс-атлета целуются. Парень упорно пытается это вообразить, но в итоге лишь строит гримасу.       — Может нам стоит спросить их? — осторожно предлагает Сону, и Ни-ки со всем сердцем соглашается на эту – самую рациональную, стоит сказать – мысль.       — Если они захотят, чтобы мы влезли в их дело, они скажут нам, — всё же находит, что возразить, Джей, а после выдыхает раздраженно. — Угх. Я так зол на Сонхуна. Чонвону даже нет восемнадцати.       — А что, если всë-таки именно Чонвон-хён инициатор? — задумчиво спрашивает Нишимура, оглядывая своих старших, потому что прекрасно представляет, будучи достаточно близким с Яном, каким упертым их лидер может быть, если чего-то действительно захочет. И японец, говоря начистоту, просто не может представить, чтобы местами излишне закрытый и даже немного застенчивый в слишком неожиданных проявлениях Сонхун был таким же настойчивым в подобных обстоятельствах.       — О боже, остановитесь. После этого все парни напряженно замолкают, погружаясь каждый с свои размышления. Что, если Ян с Сонхуном серьёзно встречаются? Не доставит ли это слишком уж много проблем из-за того, что парни принадлежат такой индустрии, как k-pop? Но Рики совершенно точно не может всерьёз представить, что двое его хёнов действительно встречаются. Оба парня увлечённые своей целью люди, поставившие её выше всего остального, и не кажется, что эти конкретные ребята вообще заботятся о таких обычных вещах, как отношения.       — Может ли быть, что они целовались просто для развлечения? — неожиданно спрашивает Хисын едва слышным голосом такого оттенка, что становится ясно: он и сам не верит в сказанное, но всё ещё пытается придумать рациональное объяснение всем их выводам. Джейк выдыхает тонкое «нееееет».       — Ах, я не знаю! Давайте просто- Входная дверь неожиданно открывается, и все присутствующие мемберы резко выпрямляются, как насторожившиеся суррикаты, когда в неё вразвалку входит ничего не подозревающий Чонвон.       — Я так устал, — выдыхает новоприбывший, после чего шлёпается на диван рядом с Ни-ки и откидывается на спину. — Вы тут устроили встречу? — обращает внимание на замолчавших парней лидер, и его голос звучит слегка неразборчиво из-за того, что парень утыкает лицом в плечо макнэ. После прозвучавшего вопроса все мемберы неожиданно начинают шевелиться и делать вид, что чем-то заняты.       — Да нет. Просто болтали, — покосившись на других парней, решает перетянуть на себя внимание и всё же ответить, держащий в руке телефон, Сону.       — А Сонхун-хён? — уточняет Чонвон, явно отметив отсутствие одной конкретной персоны на этой «вечеринке», из-за чего все таинственно переглядываются.       — Ох, он в спальне, я думаю… — неуверенно проговаривает Джейк, бегая глазами по лицам мемберов в поисках поддержки, и всё же её находит:       — Да. Я видел его на твоей кровати, — произносит Ни-ки, и теперь уже все смотрят именно на него, даже удивленно раскрывший глаза Ян, который сразу же поднимает голову, выпрямляясь. Это не ложь.       — На моей кровати? — на всякий случай уточняет парень, чуть наклоняя голову, и Нишимура хмыкает, уверенно подтверждая:       — Я недавно встал, а он валялся на твоей кровати и залипал в пространство. Лидер хмурится и, снова привалившись к плечу макнэ, начинает вытягивать ниточки из шва на рукаве толстовки японца.       — Оу, — просто роняет он в повисшую тишину под взглядами всех остальных ребят.

***

Хисын наслаждается вторым днём отдыха со своей семьей, когда читает сообщение Сонхуна в групповом чате. Тот говорит, что ему нужно что-то рассказать всем участникам, когда они вернутся обратно в общежитие, и Чонвон сразу отправляет стикер «файтин!» прямо за сообщением Пака, выждав едва ли пару секунд. В голову Ли сразу же две простые, но волнующие мысли. Первая – что бы там ни было, лидер вполне очевидно уже в курсе. Если бы это было не так, то реакция Яна не отличалась бы ото всех остальных (ребята, к слову, сразу же начали терроризировать Сонхуна, пытаясь заставить его немедленно рассказать свою новость вот прямо сейчас в групповом чате, потому что они совершенно точно не смогут выдержать подозрений или догадок, что же это вообще может быть). Второй вещью оказывается бьющее волнением грудную клетку — эти двое собираются признаться им? Хисын неожиданно чувствует, как его пульс ускоряется, а похолодевшие ладони потеют от поднявшегося внутри ощущения, очень похожего на подкатывающую панику. Старший хён сразу же открывает недавно созданный чат, в котором есть все мемберы, исключая Сонхуна и Чонвона. Каждый в этом диалоге уже кричит и паникует, поэтому Хисын, взяв себя в руки, рационально предлагает им всем, включая сепарированную ото всех парочку, вместе приехать домой в воскресенье пораньше, например, утром, а не в обед, чтобы они могли провести весь выходной как группа. Каждый из четырех оставшихся парней соглашается, так что Ли возвращается в их ОТ7-чат и дублирует своё предложение уже здесь, заранее зная, что большинство поддерживает его, в случае чего, но с Сонхуном и Чонвоном тоже не возникает проблем, потому что они оба сразу же соглашаются. Следующие четыре дня Хисын старается изо всех сил занять себя чем-нибудь дома у родителей, чтобы забыть об их групповой «проблемке», и сфокусироваться на проведении достаточно ограниченного времени вместе с семьей. В отличие от Джея, Джейка и Чонвона, которые живут в Сеуле, парню пришлось немного попутешествовать, прежде чем снова встретиться с родными в совершенно другом городе. Так что он должен ценить эти моменты. Ли выкидывает из головы все заботы и начинает эксплуатировать свою карточку локального макнэ по максимуму, применяя ее на каждого и с удовольствием позволяя всем с собой нянчатся, даже несмотря на то, что хён Хисына как-то в шутку (может быть) говорит, что Джей нравится ему куда больше родного брата. В субботу утром Ли получает от Чонсона сообщение, в котором говорится, что Пак приедет домой сегодня поздно вечером, потому что ему нужно время, тишина и пространство для моральной подготовки к завтрашнему разговору. Хисын с гаденьким смешком делает скриншот сообщения старшего из 02-го лайна, и отправляет его в их отдельный чат, внимательно смотря за тем, чтобы не перепутать диалог и выбрать именно тот, в котором нет Сонхуна и их юного лидера. Джейк сразу же присылает лаконичное сообщение, что они с Ни-ки тоже приедут сегодня, но позже. Нишимура начинает спамить фотками Сону (а вернее, скриншотами с их вилайвов) до тех пор, пока Ким, наконец, не берёт телефон в руки и не говорит, что он тоже приедет домой сегодня. Хисын улыбается на это, а после спрашивает у своей семьи, может ли он отправиться в общежитие уже сегодня, а не завтра, как было запланировано, и родители вместе с облегченно вздохнувшими сестрами соглашаются, а старший брат вообще практически выкидывает Ли из дома вместе с вещами. Итак, парни решают, что все пятеро из группы, исключая бывшего фигуриста и лидера, приедут домой сегодня. Джей отправляет надувшуюся сэлку (Пак, кстати, не дуется намерено, из-за чего это становится ещё смешнее), потому что он просто хочет тишины, спокойствия и мира, и оставшиеся парни в итоге просто дразнят его, перекидываясь сообщениями в чатиках.

***

Джей смотрит в окошко машины, вздыхая, отдает таксисту пару купюр и проговаривает, что сдача не нужна, как только выходит из машины в одном из районов по соседству с тем, где живёт, собственно, их группа. Пак отчитывается менеджерам, как положено, что уже скоро приедет, сразу же отказываясь от предложения прислать машину, чтобы подобрать парня, и обещает держать всех в курсе, где его вообще носит. Теперь Чонсон уже на пути к общежитию и помуркивает что-то вполголоса. Сейчас почти что семь вечера, и Джейк только что написал в (не)общий чатик, что они с Ни-ки всё ещё в пути, но – из плюсов – парни едут вместе с папой Шима, который настоял на том, что подвезëт двух молодых айдолов самостоятельно и без какого-либо общественного и не очень транспорта. Сону и Хисын, выехавшие пораньше, уже почти что в Сеуле, и это означает, что вся их внушительная квартира будет у Джея в распоряжении хотя бы несколько минут. Парень, стоя перед их дверью, всё ещё мурлыкает под нос какую-то прилипчивую песню, которую услышал по радио в такси, вводит код на двери и после использует личный ключ, чтобы зайти в дом. К его удивлению, свет в коридоре уже оказывается включен. Хмурясь, Пак смотрит на свой телефон, пытаясь понять, что он успел пропустить, но не видит никаких новых сообщений от мемберов ни в одном из чатов. Остальные парни всё ещё не прибыли, если верить этому. Может, в общежитии сейчас один из менеджеров? Джей пожимает плечами и проходит в короткий коридор, ведущий к гостиной. И вот тут он и застывает. В гостиной сидят Чонвон и Сонхун. Целуются. На диване. И Ян на коленях старшего. Джей чувствует, как его лицо бледнеет и краснеет одновременно. Он чувствует, что ноги становятся слабыми, а после по всей комнате раздается оглушительный грохот. Чонсон подпрыгивает на месте из-за резкого шума и только после этого обнаруживает, что, на самом деле, это он же сам и уронил ударившийся о паркет телефон. Когда старший снова поднимает взгляд на мемберов, те уже смотрят на него. Сонхун застывает от ужаса, а Чонвон же выглядит очень смущенным и прижимает ладони к лицу, заглушая раздраженный и отчаянный одновременно стон. Волосы бывшего фигуриста, Джей замечает урывками, растрëпаны, его обычно бледное лицо раскраснелось, а губы… припухли. Чонсон издает нечеловеческий звук, похожий на что-то между писком и воем, поднимает телефон и резко разворачивается на пятках, намереваясь малодушно сбежать.       — Постой, Джей-я! — зовёт Сонхун, но тот игнорирует друга. Лицо старшего Пака горит, а сердце почти что выпрыгивает из груди от того, как оно часто бьётся.       — Джей-хëн! — жалобно зовёт Чонвон, и тот всё же немного притормаживает, на секунду задерживая уже напрягшуюся ладонь на дверной ручке. Парень закрывает глаза и отчаянно молится о том, чтобы картинка, где два его участника целуются, перестала стоять перед его глазами. Конечно же, эти усилия не имеют никаких результатов.       — Джей-хëн, пожалуйста, не уходи, — ещё раз пробует лидер, но тот только качает головой.       — Мне… Мне нужно подышать. Я буду здесь, снаружи, — хрипит он и поворачивает ручку, выходя за пределы квартиры.

***

Каждый из парней жужжит в предвкушении, уютно устроившись внутри машины семейства Шим. Кима с Хисыном подобрали Джейк и Ни-ки, пока первые ждали такси, и в итоге выходит так, что большая часть группы едет вместе. Отец Джейка – вежливый и приятный мужчина – создаëт теплую и уютную атмосферу, так что даже Нишимура, кажется, может общаться с ним вполне комфортно. Сону уже довольно сильно устал от долгой тряски на поезде, но больше всего, конечно, сил выжимало то, что люди из разных концов вагона таращились на него буквально всю дорогу, не давая ни секунды расслабиться и просто отдохнуть последние часы их продолжительного (хотя, хотелось бы больше) отдыха. Прежде, чем Хисын с младшеньким покинули свои дома, они оба проверили друг друга и удостоверились, что «замаскированы» достаточно хорошо для того, чтобы их не узнали случайные прохожие. Но, как бы там ни было, когда ты едешь на поезде в Сеул, одевшись во всё черное, с кепкой и маской на лице, стараясь по максимуму не светить ни своё лицо, ни вообще какие-либо личные вещи, существует очень большой шанс того, что ты айдол. Прежде, чем Сону сам стал медиа-личностью, он был на месте тех же случайных прохожих, без особо зазрения совести выглядывая в транспорте и на улице таких же, как он сейчас, завернувшихся в тысячу слоёв одежды и маскировки людей, и пристально следил за тем, как они двигаются или взаимодействуют с другими. Теперь он уже жалеет, что делал так, потому что теперь из сам начинает получать такое неприятное и вызывающее тревогу внимание. Это очень непросто. Хорошо, что Хисын с ним, чтобы избавить голову от забот о том, не сползла ли маска, и беспокойства, что кто-то из всех этих людей, не сводящих с юного айдола глаз, сможет что-то ему сделать. Так что сейчас, пока он упирается головой в тонированное стекло машины семейства Шимов, всё, чего хочет Сону – это спать. А ведь им ещё нужно по дороге заехать купить всякой разной вкуснятины для парней вроде курочки и токпокки, потому что они все, очевидно, будут безумно голодными, несмотря на то, что каждый из мемберов поел, прежде чем выехать из дома. Ким не уверен в том, будет ли ещё раз есть. Он правда хочет просто завалиться спать. Но, может быть, вяло движется мысль в голове Сону, он немного взбодрится, если почует чудесный аромат еды.       — О, Джей только что написал, сказал «пожалуйста, поспешите», — неожиданно озвучивает в пространство машины самый старший.       — Да он наверняка просто боится из-за того, что один, — хмыкает Рики, на что Джейк и Сону хихикают, потому что Джей действительно иногда больше напоминает пугливого котёнка, чем второго по старшинству в группе.       — И это он ещё говорил о том, как сильно разочарован, что все мы приедем сегодня. Ц-ц, — шутливо качает головой Джейк, и младшие снова согласно хихикают. Когда машина подъезжает к их остановке, каждый благодарит господина Шима и выходит на прохладный воздух, держа в руках пакеты. Нишимура и Джеюн коротко прощаются, после чего все четверо направляются к их жилому комплексу.       — Я думал, что тебе будет тяжелее прощаться со своим отцом, — негромко комментирует Хисын, снова выкидывая свою «я-самый-старший-и-слежу-за-состояние-младших»-карточку, которую «убирал» из своего инвентаря, когда был с родителями и семьей, на что Джейк просто пожимает плечами:       — Не, я привык. Мы часто долго не виделись из-за его работы, так что я абсолютно спокоен, — отвечает он спокойно, на что Сону кивает несколько раз, вспоминая, что уже обсуждал эту тему с Шимом. Парни идут по лестнице (их квартира находится на втором этаже), уже ставшей привычной, и Ни-ки так же по обыкновению обхватывает рукой плечи Кима. Последний едва заметно прижимается к японцу, без слов благодаря за эту успокаивающую тяжесть. Джейк, очевидно, переполненный энергией, перескакивает сразу через две ступеньки, делая одновременно с этим какие-то атлетические упражнения ногами. Сону понятия не имеет, откуда в австралийце столько сил. Хисын же, не обращая внимания на возню младших, продолжает с вожделением нюхать еду, которую несёт в руках, следуя сразу за Сону и Рики и тем самым завершая их короткую цепочку. Когда мемберы поворачивают из коридора, ведущего от лестницы, к своему углу, то с невероятным удивлением обнаруживают прямо перед собой Джея, который, скрючившись перед их дверью и опираясь на неё спиной, очень одухотворенно втыкает пустым взглядом куда-то в пространство перед собой.       — Джей-я? Ты в порядке? — заботливо спрашивает Джейк и осторожно, чтобы не испугать, подходит к парню, но последний не отвечает, да и вообще не подает никаких признаков жизни.       — Ты забыл код или..? — выдает своё предположение, тоже решив подать голос, Сону, но после всё же затихает, опасаясь всех тех «или», которые роятся в его голове. Он честно без понятия, что происходит со старшим, и у него нет сил на то, чтобы пытаться выбрать что-то из кучи своих догадок и уж тем более – правильно угадать. Пак поднимает на них взгляд и открывает рот. Но потом закрывает его снова. Он делает так ещё раз и ещё, прежде чем обессилено опускает взгляд и начавшие подниматься руки, выглядя при этом абсолютно потерянным для мира. Шим переглядывается с обеспокоенным Хисыном, который в ответ пожимает плечами и мелко качает головой из стороны в сторону. Ким только сильнее прижимается к боку Ни-ки, не желая совершать лишних телодвижений. Честно говоря, он такими темпами может и уснуть, прикрытый от всего мира теплой тяжелой рукой макнэ. Джейк, уже всерьёз переживающий, наклоняется, чтобы их с Джеем лица были на одном уровне, и последний сразу же кладёт руку на плечо Шима с немым отчаянием на лице.       — Хей, чувак, ты нормально? Я начинаю волноваться, — говорит австралиец и, протянув руку, мягко массажирует затылок Джея.       — Ты приболел? Нам надо вызвать менеджеров? — в свою очередь предлагает Хисын.       — Тебя надо отнести? Потому что я не могу- Дверь их апартаментов неожиданно пищит и после открывается. И Джейк, и Джей стараются удержаться на месте, но в итоге оба всё равно падают внутрь квартиры. Затылок старшего Пака встречается с ногами стоящего прямо за порогом Сонхуна, а Шим в свою очередь заваливается на старшего.       — О, значит, я правильно думал, что услышал ваши голоса, — как ни в чем ни бывало, приветствует парней бывший фигурист. Сону широко открывает рот, явно не ожидая того, что кто-то вообще будет дома. Неожиданное зрелище их локального Ледяного Принца напоминает Киму о причине, по которой они все вообще решили приехать домой пораньше. Им нужно было подготовиться к заявлению о том, что Сонхун с Чонвоном встречаются. Сону чувствует, как его сердце начинает биться чаще от одной только мысли об этом. За последние несколько дней он, конечно, успел хоть сколько-нибудь подготовить себя морально к этому событию, но стоящий прямо перед мемберами младший Пак внушает непередаваемое чувство неизбежности, которое делает всё происходящее куда более ощутимым и настоящим. Ким чувствует, как его желудок сжимается и падает куда-то в район начинающих подрагивать коленок. Парень, к слову, даже не уверен, почему вообще с ним происходит что-то подобное. Он относится к подобному вполне спокойно, да и обоих парней очень любит (хотя, по мнению Сону, Чонвон пока ещё слишком мал для отношений, что, на самом деле, не имеет совершенно никакого смысла, потому что в этом же возрасте многие школьники уже заводят даже не первых и не вторых партнёров; кто-то делает это даже в меньшем возрасте; просто дело в том, что за чужих ребят Сону не переживает в той же мере, в какой он заботится о своих мемберах). Если подводить какой-то общий итог из размышлений Кима, то можно сказать, что тот просто переживает за своих друзей и очень из-за этого нервничает, поэтому уже сейчас чувствует, что его немного подташнивает.       — Ох, ты тоже здесь, — запинаясь, с нервной улыбкой проговаривает Хисын, явно выбитый из колеи. Не получится соврать, сказав, что кто-то из прибывших мемберов ожидал такого поворота событий.       — Чонвон внутри, — добавляет Сонхун как бы вскользь и протягивает руку Джейку, помогая тому подняться. Сону поворачивается к Ни-ки, расширив глаза. Теперь уже все примерно на сто десять процентов уверены, что их ждёт заявление о том, что эти двое встречаются. Типа, о чем ещё может идти речь? Вообще, Ни-ки как-то шутил в их недо-групповом чатике, что, может, Сонхун хочет рассказать о том, что он вампир, чтобы попытаться оживить обстановку, потому что Хисын с Джеем звучали как-то слишком депрессивно даже сквозь текст, но это не особо помогло. Но если всё же вспоминать это и прикинуть подобный поворот как «условно возможный», то заявление про вапиризм их Ледяного принца будет лучшим вариантом, чем новость об отношениях. Хотя бы потому, что Сону не нужно об этом волноваться, ведь вампиров не существует, как с сарказмом ответил их макнэ Джею всё в том же чате.       — Спасибо, чувак, — тем временем кивает Джейк, приветственно отбивая свой кулак о сонхунов, и потом помогает подняться всё такому же неживому Джею. Тот покорно встаёт, но продолжает держать голову опущенной.       — Эм, — неловко роняет младший Пак и, вдохнув для успокоения, всё так же нервно чешет голову. — Мне нужно кое-что сказать вам, парни. Джей издает измученный стон и приклеивается к Джейку, явно не имея собственных сил для того, чтобы стоять без чужой помощи от силы разбившего его ментального breakdown’а. Подождите, Джей-хëн что-то знает? Что ж, потрясающе. Сону больше не хочется спать. Чонвон морщится, когда вспоминает, каким пепельно-серым стало лицо Джея, когда он очень не вовремя вошёл в гостиную некоторое время назад. Ян трясёт головой и собирает пустые коробки от еды, которую они с Сонхуном успели умять незадолго до этого. Сам Пак сказал пару минут назад, что ему послышался голос Джейка в коридоре, так что он пошёл проверить, действительно ли Шим где-то там. Ни один из них не обронил ни слова после того, как Джей увидел то, что увидел. Парень стонет от смущения и выкидывает коробки в мусорку. Он просто будет надеяться, что со старшим из Паков всё в порядке. Ян отправил хёну текстовое с просьбой вернуться или позвонить, если что-то случилось, но ему, конечно, никто не ответил. Не то чтобы лидер вообще мог Чонсона в чём-то обвинять. Чонвону с Сонхуном придется серьёзно постараться с объяснениями. Им, если подумать, очень крупно повезло, что это был именно мембер, а, например, не один из их менеджеров. Ян чувствует острое разочарование в себе, но не решается копаться в этом дальше, во всяком случае, именно сейчас. Он будет разочаровываться позднее, когда останется один на один с собой. Но, правда, они серьёзно не собирались целоваться. Ну, ладно, это не совсем правда, но и не откровенная ложь. Всё же это Чонвон был тем, кто спросил, может ли он поцеловать Сонхуна. Ян абсолютно не знает, почему так вышло. В последний раз они целовались у Пака дома, ночью, сразу после того, как узнали об их Связи Крови. Следующие несколько дней Чонвон думал о том, что его хён тогда сказал.       — Иногда я чувствую, что мне хочется поцеловать тебя, — вот, что произносит тогда старший и, сам того не зная, сеет этой фразой в голове юного лидера хаос. Последний никогда не признает этого, но иногда он ловит себя на мысли, что представляет, как целуется с Сонхуном, особенно после сказанных в темноте спальни слов. Так что, когда бывший фигурист спрашивает, могут ли они поехать домой в обед субботы вместо воскресенья, чтобы он мог подготовить себя морально, Чонвон без сомнений соглашается. Ян приезжает около двух часов дня и в итоге просто дремлет на диване в одиночестве, просыпаясь уже ближе к четырем от того, что Сонхун мягко треплет его волосы. Лидер сразу же чувствует, несмотря на внезапное пробуждение, как его переполняет выросшее за мгновения счастье, и едва удерживается от того, чтобы просто запрыгнуть на старшего, как ребенок. Парни не говорят о последнем разе, когда старший пил чонвонову кровь (Ян всё ещё с трудом может смотреть в зеркала, не краснея, как сумасшедший), или их Связи Крови, или о поцелуе на кровати Пака. Вместо этого они разговаривают о том, как Сонхун собирается рассказать остальным, что он вампир, обсуждают возможные реакции мемберов и как с этими реакциями лучше будет работать, чтобы свести весь возможный негатив к нулю. Около шести вечера парни заказывают еду, и, пока они сидят вплотную друг к другу и методично уминают лапшу из доставки, разговор сам по себе потихоньку гаснет. Лидер со своим хёном развязывают короткий спор о том, кто будет мыть тарелки и выкидывать коробки, но, когда они заканчивают это словесное соревнование, так и не получают никакого ясного результата и просто сдаются, вместо этого утыкаясь каждый в свой телефон и оказываясь в поглощающей тишине. Во всяком случае, до тех пор, пока Чонвон не вспоминает о том, что сказал Сонхун. «— Иногда я чувствую, что мне хочется поцеловать тебя.» Так что он, недолго думая, спрашивает во всю ту же давящую на уши тишину, что ответит старший, если Ян спросит, может ли он его поцеловать. Сонхун никак на это не реагирует, только ненадолго задерживает дыхание. Чонвон бы этого даже не заметил, если бы они не сидели друк к другу настолько близко. А потом бывший фигурист говорит, что он позволил бы. Не зная, откуда взялась эта уверенность и смелость, Чонвон решительно и даже на каком-то непонятном автопилоте откладывает в сторону ставший неинтересным телефон и перекидывает одну свою через обе ноги хёна, тем самым удобно на них устраиваясь. Он почти дает заднюю, струсив, когда оказывается с Паком лицом к лицу, но тот через пару секунд перестаёт выглядеть удивлённо (так смущает), а его глаза сужаются от удовольствия; одна рука сразу же перемещается с дивана и начинает мягко поглаживать нижнюю часть спины младшего, находя там своё, будто заранее предписанное, место. Вот так Чонвон и целует своего хёна. Последний, на удивление, в этот раз без сомнений и посягательств на главную инициативу позволяет Яну вести в поцелуе и с удовольствием передает ему поводья. Парень, наверно, даже как-то слишком радуется этому, потому что в итоге он полуосознанно запускает руку в волосы старшего, немного оттягивая их, и делает это больше на проснувшихся инстинктах, но получает невероятное удовольствие даже от такого простого действия. Ровно до тех пор, пока Джей не входит и не роняет телефон. Чонвону стыдно признавать, насколько сильно он увлёкся своим с хёном занятием, что не услышал, как открывалась входная дверь, несмотря на то, что она должна была издать достаточно громкий звуковой сигнал. Вот такие вот дела. В данный момент практически единственное, что лидеру действительно интересно, так это: сказал ли Джей кому-то, что он видел? Сонхун с Чонвоном даже не разговаривали о том, в каком они статусе друг для друга, и что эти поцелуи значат для каждого из них. Как они вообще смогут объяснить, что произошло? Ян уже чувствует, как голова начинает раскалываться от этих вопросов без чётких понятных ответов. Но, как бы там ни было, он заканчивает свои дела и присоединяется к остальным мемберам в гостиной. Первое, что он видит – как все парни весьма неловко стоят посреди комнаты, создавая неприятную атмосферу липкого ожидания катастрофы. Сону мелко машет ему рукой, и Чонвон делает то же самое. Джей уже сказал им?       — Так что. Эм, Сонхун? Ты нам что-нибудь скажешь? — наконец, преувеличенно беззаботно разбавляет копящееся напряжение Джейк, неловко потерев затылок. Младший сразу же видит, как бывший фигурист заметно напрягается.       — Почему бы вам сначала не поесть, ребята? Это может подождать, — вместо старшего предлагает лидер, переключая всё внимание на себя. Хисын, всё это время обнимавший бумажные пакеты из фастфуда, поворачивается к нему, приподнимая брови. — Мы с Сонхун-хёном уже поели, если что.       — Эм. Хорошо. Давайте отнесем это всё на кухню, — согласно кивает самый старший, прежде прокашлявшись, и облегченно вздохнувший Чонвон, почувствовав, как обстановка становится светлее, сразу же идёт за парнем к столу, как и все остальные. Ужин оказывается очень интригующим, и кажется, будто каждый из мемберов пытается поесть побыстрее, чтобы поскорее закончить этот вынужденный перерыв перед чем-то, что должно быть дальше. Чонвон, наблюдающий за жующими участниками, в душе надеется, что никто из них не подавится от спешки. Парни обмениваются короткими малозначащими разговорами об их отпуске, но в воздухе всё ещё витает странное напряжение. Ян продолжает попытки поймать взгляд Джея, но последний держит голову строго опущенной. Кажется, он никому не сказал. Когда тарелки оказываются опустошены и отставлены в стороны, все просто остаются сидеть на своих местах, в прочем, не смотря на других парней.       — Почему мы все ведём себя так, будто нас собираются отчитывать? – спрашивает в пространство Ни-ки, и вокруг стола звучат облегчённые смешки.       — Я честно не знаю, — с широкой улыбкой отвечает Сону, поддерживая макнэ в его попытках разбавить тишину вокруг стола.       — Ага. Мы не виделись несколько дней. Нам нужно радоваться, — с улыбкой проговаривает Джейк и мило пожимает плечами. Чонвон смеётся из-за выражения его лица, стараясь силой воли заставить слишком уж напряженные плечи расслабиться.       — Для записи, я рад вас видеть, парни, — на выдохе, будто сам удивляясь своим словам, произносит Хисын, и Джейк сразу же ободряюще хлопает его по плечу.       — Эх, а я, вообще-то, не настолько уж и скучал по вам, — в шутки хихикает Чонвон, обводя всех радостным прищуром.       — Ты – предатель, ты провёл день с Сонхуном и не сказал нам! — обвиняющее и очень уж показательно недовольна для того, чтобы быть серьёзным, тыкает пальцем в лидера Хисын. Джей после этих слов бьётся головой об стол со звучным стуком. Упс.       — Окей, окей, давайте уже заканчивать, — вздохнув, проговаривает Сонхун, и Чонвон следом за старшим тоже глубоко вдыхает, снова разволновавшись.       — Постойте, постойте, я не готов! — неожиданно кричит Ни-ки и после строит даже для него очень странное лицо, как будто он пытается выдуть из своего тела весь испытываемый им кринж.       — Ах, Ни-ки! Хватит оттягивать уже, я был готов! — обиженно скулит Сону, надувая губы. Джейк кладёт руку на сердце и, широко раскрыв глаза, глубоко вдыхает и выдыхает, вытягивая вперёд губы. Он выглядит как милый мультяшный персонаж. Хисын в свою очередь делает дыхательные упражнения, прикрыв глаза. Чонвон хмурится и обменивается взглядами с Сонхуном. Старший выглядит наполовину озадаченным и наполовину удивленным. Во всяком случае, если пытаться найти во всём происходящем какие-то плюсы, то можно сказать, что бывший фигурист больше не нервничает. Всё это выглядит так, будто мемберы что-то поняли.       — Окей, окей, подождите, я просто хочу сказать, что, что бы вы там себе не придумали, это определенно не то, — Сонхун пытается снова вернуть к себе внимание, и это действительно работает.       — Я сомневаюсь, — отвечает ему Хисын. Ян удивленно приподнимает брови. Так, значит, они и правда что-то поняли.       — И, эм, Джей-я, что бы ты ни видел раньше, это не оно, — обращается младший Пак конкретно Джею, и, видимо, совершает этим самую большую ошибку. На три секунды воцаряется полная тишина, а потом Джей поднимает голову, буравя взглядом своего лучшего друга.       — Я ВИДЕЛ, КАК ВЫ ДВОЕ ПЫТАЛИСЬ СОЖРАТЬ ЛИЦА ДРУГ ДРУГА, И ТЫ ГОВОРИШЬ МНЕ, ЧТО ЭТО НЕ ОНО?! Чонвон стонет и чувствует, как его лицо становится горячим. Он понимает, что благодаря вмешательству Чонсона они с бывшим фигуристом, скорее всего, смогут побыстрее обсудить всё происходящее между ними, но от этого понимания не становится проще от слова совсем. Раздаётся звучный хлопок, когда Сонхун бьёт Джея по руке, хмурясь и очень заметно краснея. Остальные мемберы охают и открывают рты на фразу Джея, который поднимается со своего места, будто неожиданно оживая, и яростно смотрит на младшего Пака сверху вниз.       — У-У МЕНЯ ТРАВМА!..       — Не драматизируй!       — А ты бы что делал, если бы увидел, как два твоих мембера сосутся на диване?!       — НА ДИВАНЕ?! — кричит в ответ на это Хисын, смотря с потрясением и шоком на каждого из этой троицы, и ему вторит такой же потрясенный Сону:       — Я ТАМ СИДЕЛ! Джейк широко раскрывает глаза и застывает, переваривая информацию, пока Ни-ки откидывается на спинку своего стула, комично закатывая глаза и явно веселясь. Сонхун начинает нервничать ещё сильнее, чем до этого, и одновременно с этим немного раздражаться, поэтому машет руками, пытаясь загладить разрастающийся конфликт:       — Ладно, ладно, прости! Это не повторится снова! Можешь по-       — Это не повторится снова? — не может удержать себя от вопроса, к слову, для него достаточно важного, Чонвон, но Сонхун лишь поджимает губы и осуждающе смотрит на лидера, без слов пытаясь сказать, что это не слишком удачное время для таких обсуждений.       — О боже, хён, — стонет Ни-ки со своего места, так и не выпрямляясь.       — Я не слышал этого, — качает головой Джейк, закрывая уши, пока Сону начинает обмахивать себя ладонями, тоже поднимаясь со своего места. У Хисына на лице вырисовывается самая настоящая боль, пока он в упор смотрит на невозмутимо сидящего на своем месте Яна. Джей издает новый странный звук, а после, наконец, взяв себя в руки, командует:       — Чонвон-а, я люблю тебя, но помолчи, пожалуйста. М-мне нужно поговорить с Сонхуном. Ни-ки, Сону-я, возьмите Чонвона и идите в спальню.       — Могу я пойти? — шепчет, сжимаясь и стараясь прикинуться самым маленьким среди ребят, Джейк, а трое младших, напротив, начинают протестовать, наперебой пытаясь переспорить или уговорить старшего изменить свое мнение.       — Нет. Ты и Хисын-хëн остаётесь, — жестко обрубает Чонсон на вопрос Джейка, даже не слушая возмущения макнэ-лайна.       — ЭТО ТИРАНИЯ! — кричит Сону, хмурясь и выглядя, стоит напомнить, в своем праведном возмущении ещё милее, чем обычно.       — Я никуда не пойду, — упрямо заявляет Ни-ки, скрещивая на груди руки и всем своим видом показывая, что он не сдвинется с места, даже если его потянут прицепом внедорожника.       — Я не... это не по поводу меня, хён! — протестует Чонвон, пытаясь внять разуму хоть кого-нибудь из группы, но его никто не слушает.       — Нет. Тут нужно вмешательство. Идите, вы, трое, — наконец, говорит Хисын, судорожно выдыхая, и кивает на младших, а после на дверь спальни. Сону поворачивается к нему лицом, пораженный таким неожиданным предательством, пока Чонвон отчаянно стонет в ладони.       — Но мы не дети! — надувается Ни-ки, ещё сильнее сжимая на груди руки.       — Никто не спрашивает. А теперь идите, серьёзно, — устало говорит Джей, отмахиваясь от любых возражений. Сонхун вздыхает и начинает массировать виски, на что мгновенно реагирует Джейк, который начинает тянуться мимо Джея, чтобы успокаивающе погладить своего «бести» по руке, но старший из 02-го лайна возмущенно шлёпает австралийца по руке, откидывая её в сторону.       — Никакого комфорта врагам, — строго говорит он, а Сонхун в ответ шипит на него, но, в конце концов, ничего не говорит и просто скрещивает руки на груди в позе защиты. Сону и Ни-ки всё ещё протестуют, но Чонвон понимает, что самым простым путем решения этой ситуации будет просто подчиниться ходу планов Джея, какими бы они ни были. Чем больше они возмущаются, тем дольше всё это будет продолжаться. Тем более, когда за спиной Чонсона стоит непоколебимой и не принимающей возражений глыбой Хисын – в этом случае любая борьба обречена на провал, даже не начавшись. С этими мыслями Ян обреченно встаёт с места, натягивая каменную маску на лицо, ровняется взглядами с Джеем, а после хватает Сону и Ни-ки за руки.       — А, Чонвон-и/Хён~, — скулят парни вразнобой, но лидер всё равно тащит их за руки в указанное место для «депортации».       — Не слишком долго, пожалуйста, — слишком спокойно и даже немного пугающе просит лидер самых старших, после чего отворачивается и идёт, куда просили.       — Я хочу остаться! — всё ещё кричит Ни-ки, но позволяет старшему увести себя без лишних усилий.       — Это нечестно, — скулит Сону.       — Джей-хён не любит нас, — пожимает Чонвон плечами, говоря это достаточно громко, чтобы маленькая месть оказалась засчитана.       — Йа! Я делаю это, потому что люблю вас! — кричит в ответ на эту шпильку Джей, но ему уже никто не отвечает. Всё покатилось куда-то не туда действительно слишком быстро. И Пак не сказал всем мемберам о том, что он вампир. Учитывая реакции каждого, Сонхун даже может сказать больше: он совершенно уверен – все в группе считают, что разговор должен был быть о них с Чонвоном. Бывший фигурист вздыхает и смотрит в спину удаляющегося лидера.       — Никаких долгих взглядов, Пак, — строго говорит Джей, и парень отчаянно вздыхает.       — Замолчи, Пак, — парирует он, цикая, из-за чего Джейк пытается сдержать хихиканье, получая от первого благодарную улыбку. Сонхун когда-нибудь говорил, что Шим его любимчик? Когда дверь спальни закрывается (громко хлопает, на самом деле), Джей, наконец, садится.       — Я нервничаю, — бормочет австралиец, пристраиваясь на другом стуле.       — Окей. Давайте начнем, — сурово говорит Хисын, и это заставляет Сонхуна действительно занервничать. Их старший хён сейчас даже слишком серьезный. — Первое и первоочерëдное, остальные участники уже заметили, что вы двое встречаетесь. Что?       — Что? — повторяет Сонхун.       — Да, мы знаем. Долгая история, но все уже знают.       — Всё не... Всё правда не-       — Хочешь сказать, что вы просто так целуетесь налево и направо? — Хисын кидает на бывшего фигуриста свирепый взгляд, и Сонхун замолкает.       — Хён, давайте успокоимся. Мы присматриваем за всеми нашими мемберами, а не только за Чонвоном, — вставляет свои несколько слов Шим, стараясь немного успокоить чересчур распалившихся двух старших участников.       — Прости, Сонхун-и. Джейк прав. Продолжай. Да. Джеюн, определённо, его любимчик.       — Эм, это не… — Пак запинается, пытаясь подобрать слова, а после глубоко вздыхает и пытается начать ещё раз. — Ох, мы, на самом деле, не разговаривали об этом. И, эм, мы не вместе. Но! Я не просто валяю с ним дурака! Я очень сильно беспокоюсь о Чонвоне. Но… Но это как… Ох, это так тяжело объяснить, — стонет бывший фигурист, испытывая невероятное желание побиться головой об стол от собственного бессилия в описании того, что происходит с ним и их с Яном отношениями. — Давайте так, тут такое дело, у меня действительно есть кое-что, что мне нужно будет вам рассказать, парни. Прошло… Прошло несколько месяцев с кое-чего, и я за это время я рассказывал об этом только Чонвон-и. Он всё знает. И он… заботился обо мне всё это время. И в какой-то момент я вроде как просто подошел и поцеловал его. Это, боже, это правда тяжело, — Сонхун тянет прядки своих волос в отчаянии, сжимаясь в небольшой клубок. Он действительно не особо хорош в душевных разговорах, и это видно.       — Ладно. Окей. То есть ты говоришь, что твоя новость, которую ты хотел рассказать, не про ваши с Чонвоном отношения? — уточняет, нахмурившись, Джей.       — Я уже говорил об этом! — резко говорит младший Пак, едва удерживаясь от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу.       — Ну извини уж, что я до сих пор не пережил картину того, как Чонвон сидит на твоих коленях! — кричит в ответ снова набирающий обороты раздражения Чонсон, и в ответ на его слова Хисын широко открывает рот.       — Он был у тебя на коленях?! Сонхун, ты же знаешь, что ему всего семнадцать, да?! — возмущается самый старший, и его щëки немного краснеют. Сонхун устало проводит рукой по лицу, понимая, что с каждой новой фразой он закапывает себя все глубже.       — Поверь мне, хён, я знаю, — всё же отвечает он, чувствуя уже даже физическую, а не только душевную опустошенность от этого неожиданного разбора полётов. Все парни замолкают. Бывший фигурист даже без сверхспособностей может почувствовать, что он стопроцентно умрёт либо от смущения либо от того, что Ли его убьёт. Последний, в свою очередь, глубоко вдыхает, на секунду прикрывая глаза, а после начинает говорить уже куда спокойнее, чем в последние несколько минут:       — Ладно, ладно. Давайте уже заканчивать, — Хисын ободряще приподнимает уголки губ и мелко кивает. — Сонхун-а, мы волнуемся. Честно говоря, больше мы волнуемся о Чонвон-и. Но это не значит, что мы не поддержим вас обоих, потому что мы в любом случае будем на вашей стороне. Мы уже даже обсуждали это, — хмыкает старший, коротко переглядываясь с другими парнями. – У нас даже есть отдельный чат. Так что не расстраивайся! Мы поддерживаем вас. Но тебе нужно знать: что бы там у вас обоих не было, мы все в одной лодке. Поэтому вам нужно четко расставить приоритеты. По поводу команды. По поводу фанатов. Я знаю, что вы в курсе этого. Чонвон, конечно же, знает это, — непонятно зачем, как довольный родитель, уточняет ещё раз Ли, а после продолжает через короткую паузу. — И, опять же, ещё раз, что бы вы там ни делали, я надеюсь, ты держишь в голове, что нашему Чонвон-и всё ещё семнадцать. Я могу звучать как старомодный друг-       — Ты звучишь, как отец Чонвона, — говорит Джейк, посмеиваясь, и лукаво поглядывает на своего названного соулмейта ака Ледяного Принца, который от этого чуть расслабляется.       — Замолчи, Шим, — качает на это головой Хисын, и от этого Джеюн смеётся ещё громче. Как-то вот так. После этого Ли, как будто этого недостаточно, всё же продолжает. — Так что послушай меня ещё раз, Чонвон ещё маловат для… — парень запинается, — для любых вещей, которые вы с ним делаете (в этот момент оба, и Джей, и Сонхун в голос стонут). Я не говорю, конечно, что что-то такое происходит, но… черт, я очень плох в подобных разговорах. Короче, да, просто помни это! — раскрасневшись, заканчивает свою воспитательную речь самый старший, оглядывая всех сидящих напротив него.       — Окей,— кивает Сонхун, явно собиравшийся с духом последнюю минуту, и начинает свой собственный монолог. — Давай я скажу кое-что. По этому поводу... эм...Чонвон и я… мы привлекаем друг друга. Или, во всяком случае, нам так сказали. Я знаю, что это странно, но это обретёт смысл позже, когда я всё же смогу рассказать вам ключевую новость сегодняшнего дня. Я не знаю на счёт Чонвон-и, но, во всяком случае, на счёт себя могу быть уверенным. Он… для меня очень привлекателен,— Пак делает короткую паузу и выдыхает, потерянно блуждая глазами по столу и нервно перебирая пальцами. — Я не признавался ему ни в чем пока что, да даже себе едва ли позволял честно и ясно об этом подумать. Но я клянусь вам, парни. То, что у нас… это не обычно, как минимум, для меня. Он мне очень нравится, — парень жмурится и на секунду поджимает губы, словно такое смелое признание, сказанное вслух, оглушает его. — Мы никогда всерьёз не разговаривали обо всём этом. Но мы говорили про команду. Обсуждали наши приоритеты. Всё это уже обсуждалось. И, кстати, Чонвон правда уже сыт по горло тем, сколько раз я говорил ему про возраст. Так что я правда четко осознаю то, что он несовершеннолетний, — бывший фигурист не решается поднять взгляд на мемберов, предпочитая сверлить глазами мелкие пятнышки на поверхности стола и оставшиеся здесь же после ужина тарелки. — Я не знаю, куда приведет всё то, что между нами происходит. Но я приму от него всё, что он решит мне дать. Чонвон заботится обо мне. Очень сильно, — голос бывшего фигуриста немного подрагивает на послених словах, и он даёт себе небольшую передышку, прежде чем продолжить, неожиданно перескочи на совершенно другую тему. — Я целовал его всего несколько раз, по пальцам пересчитать можно. Пять раз, для точности. За прошедшие три месяца. Но тот раз, который был сегодня… он впервые был инициатором. Так что… — Пак криво хмыкает и коротко смотрит на сидящего сбоку от него и внимательно слушающего Чонсона, губы которого опять неосознанно надувается. — Я думаю, что довольно сильно увлёкся моментом и не заметил, что Джей уже пришёл. Так что. Извини за это, Джей-я. Сонхун продолжает держать глаза опущенными вниз на свои руки, бесцельно гнущие пальцы, пока говорит. Его уши с самого начала этого продолжительного монолога ярко-красные, как и пылающее алым лицо. Парень чувствует, закончив говорить, что вот-вот потеряет сознание. Снова повисает тишина, и младший Пак, честно, держится столько, сколько может, прежде чем всё же сдаёт своим пострадавшим нервам спустя несколько минут гнетущего молчания. Он всхлипывает тихо и упирается головой в опущенные стол руки. Через его немного волосы тут же мягко проходятся пальцы в жесте поддержки и заботы.       — Ладно. Хорошо. Мы все поняли, у тебя краш на Чонвона, — вздыхает Джей, качая головой. От его прошлой агрессии не остается и следа. — Просто не делай ему больно. И, так, для справки, я почти уверен, что Чонвону ты тоже нравишься, — успокаивает старший бывшего фигуриста, продолжая мягко поглаживает его затылок. В прочем, вскоре американец становится вполне обычным, начиная постукивать пальцем другой руки по столу в такт следующим словам. — Но у меня есть несколько правил! Никаких поцелуев там, где я мог бы это увидеть! И… на самом деле, это всё. Я подумаю над другими позже, — Чонсон немного неловко хихикает, смотря на опущенную голову лучшего друга.       — Спасибо, Джей-я, — бормочет тот, шмыгая носом и всё ещё отчаянно краснея, но всё же немного успокаивается от такой искренней поддержки. Он поднимает голову, и старший Пак убирает руку с волос фигуриста.       — Ам, кхм. Я правда не совсем понимаю, почему я участвую в этом разговоре, но я просто хочу сказать, что я поддерживаю тебя, чувак. И Чонвон не сделает больно тебе. Я люблю вас обоих, — кратко и очень искренне проговаривает Джейк, улыбаясь так широко, как только возможно. Джей вздрагивает и карикатурно затыкает ему рот, отчего Сонхун улыбается, покачивая головой.       — Ага. Ну, как-то так, — подводит Хисын, пожимая плечами, и тянется рукой, чтобы потрепать младшему волосы, на что тот смотрит благодарно. Джеюн тем временем встаёт со своего места, подходя к двери в спальню, и зовёт всех макнэ, возвращаясь уже вместе с ними. Все трое злобно сверкают глазами на невозмутимого Джея, который скрещивает перед своим лицом две руки, будто выставляет щит, и отбивает злобные взгляды кратким:       — Эй, это было необходимо!       — Нет, не было, — качает головой лидер и, усевшись, скучающим ровным тоном комментирует. — Для справки, кстати, Ни-ки позвонил на телефон Сону и поставил его на громкую связь прежде, чем мы ушли. Так что мы с телефона Ни-ки слышали всё, о чем вы говорили. Хисын, Джейк и Джей громко охают на этот сухой комментарий, пока Сону забирает телефон со своего стула, самодовольно усмехаясь. Он и Ни-ки дают друг другу звонкую «пять». Сонхун, с другой стороны, широко раскрытыми глазами шокировано смотрит на сидящего совсем рядом Чонвона. Лидер слышал всё? Отлично, Сонхун и правда отъедет в мир иной прямо сейчас. Ян отвечает прямым взглядом, и бывший фигурист почти что поддаётся малодушному желанию разорвать этот зрительный контакт, но он всё же его удерживает, несмотря на то, что в ушах начинает суматошно колотить ускорившийся пульс. В этот раз младший первым смотрит в сторону, но уголки его губ немного приподнимаются. Почему-то этот крохотный жест придаёт Сонхуну уверенности.       — Из-за того, что вы, ребята, очень грубо и без необходимости выставили нас вон, я только сейчас могу сказать, что я тоже вас поддерживаю. И вам нет необходимости решать всё сразу же, немедленно. Это всё, — проговаривает Сону, усаживаясь на своё место, и Пак благодарно ему улыбается.       — Я соглашусь, — кивает Ни-ки Паку, вальяжно откидываясь на своём стуле, а потом с усмешкой… — А ещё, Чонвон-хён реально сидел у тебя на коленях? Сонхун снова краснеет, как сумасшедший, и смущенно стонет в ладони. Он убьёт Джея.       — Ага, я почти заорал, когда услышал это! — эмоционально восклицает Сону, весьма бессердечно не обращая на состояние старшего никакого внимания.       — У нас есть куда более важные темы для разговора, — обрывает их Чонвон, но его щëки тоже немного розовеют. Парень поворачивается к бывшему фигуристу и ободряюще кивает, одним взглядом пытаясь выразить поддержку. – Хён, когда будешь готов. Сонхун чувствует, как его желудок проваливается куда-то вниз, а улыбка мгновенно исчезает. Он смотрит на свои колени, глубоко вдыхая, и пытается собрать все оставшиеся после предыдущего разговора моральные силы. Рука Яна незаметно соскальзывает на ладонь старшего и мягко сжимает чужие холодные пальцы, которые Сонхун благодарно сжимает в ответ. Он не выкладывает всё сразу же. Проходит ещё несколько минут, и участники, кажется, начинают понимать, какой тяжелой будет для младшего Пака будущая тема для разговора, потому что никто не роняет ни слова, несмотря на то, что установившееся молчание уже достаточно сильно затягивается. Что-то в воздухе вокруг парней изменяется, и игривая атмосфера, вернувшаяся в комнату вместе с макнэ-лайном, снова уходит, изменяясь на ледяную боязнь, сковывающую каждую молекулу воздуха в комнате. Когда Сонхун, наконец, находит в себе силы, чтобы сделать задуманное, он сжимает ладонь его лидера сильнее и всё же открывает рот. Слова льются с губ, как водопад, и как только он начинает говорить, то не может больше остановиться. Бывший фигурист держит глаза опущенными вниз, когда вспоминает то, что происходило в последние несколько месяцев, и как Чонвон вообще появился во всей этой истории. Сону в какой-то момент пораженно выдыхает и ропот неверия проходит над столом, но Пак не обращает на это внимание, продолжая говорить, потому что боится остановиться и увидеть реакцию своих друзей на такую невероятную историю. Стоит отдать Сонхуну должное – он объясняет всё в деталях, исключая только те детали, которые сопровождали события после каждой «кормёжки», справедливо рассудив, что такие подробности должны остаться только между ним и лидером. Но он рассказывает парням об усилении желаний, когда его вампирская сторона активна, и рассказывает им об их с Чонвоном Связи Крови. Пак пытается дать мемберам каждую крупицу информации, которую только может из себя вытащить, даже если запинается в словах и не может услышать ничего, кроме бешеного биения своего сердца. Когда Сонхун, наконец, останавливается, ненадолго воцаряется тишина. Сонхун чувствует, как биение его сердца становится всё медленнее, и медленнее. Джейк разрушает тишину.       — Я… ах, я… я так озадачен… Подожди, ва-вампир? Ты вампир, Сонхун? Джейк чувствует, как его мозг одновременно разгоняется на полную, заполняясь миллиардом мыслей, но вместе с этим остается совершенно пустым. Обрывочные слова и фразы продолжают возникать в голове, но они уходят так же быстро, как и появляются. Шим с трудом процессирует всё, что сказал Сонхун, как будто какая-то огромная часть мозга просто отключилась в один момент, отказавшись получать столько непривычной и неожиданной информации. По началу Джеюн абсолютно уверен, что едва открывший рот Пак просто несёт какой-то бред; австралиец готов поспорить и поставить на то, что они с Чонвоном вместе просто придумали какой-то дурацкий пранк, чтобы разыграть всех остальных участников. Но чем больше говорил бывший фигурист, тем сильнее становилась его хватка на руке участливо сидящего рядом лидера, а в поведении показывались с каждой минутой всё новые и новые детали, очевидно показывающие, что парень не на шутку нервничает. Вот тогда Джейк начинает понимать, что Сонхун не шутит. Последний вообще, стоит заметить, не слишком-то хороший лжец, и в этом он больше похож на самого Шима. Ещё даже до того, как Пак упоминает, что он пил кровь их лидера, глаза австралийца сами по себе сосредотачиваются на шее Чонвона в поисках каких-то «улик», но тот, неожиданно понимает парень, сейчас сидит в водолазке с высоким горлом; Джеюн, прислушиваясь к продолжающемуся рассказу фигуриста, сразу вспоминает все те разы, когда их лидер надевал подобную одежду, и это, кажется, расставляет все оставшиеся точки. Когда Сонхун заканчивает говорить, все молчат. Пак явно упомянул некоторые вещи, которые требуют дальнейшего объяснения, но никто не может связать ни слова, а тем более задать какой-то чёткий вопрос. Но, несмотря на это, Джейк верит фигуристу. Неважно, есть ли в его голове какие-то сомнения или рациональное недоверие, сердце австралийца уже верит своему другу без каких-то ещё слов. Джейк не думает, что Пак врёт, несмотря на то, что эта невероятная правда разрушает все устоявшиеся законы, по которым, как думал до этого Шим, работает мир. Но, конечно, он всё ещё с трудом может это принять.       — Я… ах, я… я так озадачен… Подожди, ва- вампир? Ты вампир, Сонхун? — глупо спрашивает он, всё ещё не связав до конца свои разрозненные мысли. Бывший фигурист поднимает глаза и встречается со взглядом друга впервые с тех пор, как начал говорить, и Джейка поражает то, какая болезненная уязвимость просматривается в выражении на чужом лице.       — …Да.       — Подожди, — неожиданно выдыхает Джей, наконец, подав голос. Сону и Хисын начинают бессвязно выдавать какие-то слова, будучи совершенно неспособными сформулировать их в предложения. Ни-ки, неподвижно сидящий на своём стуле, просто остается безэмоциональным, не показывая никаких ярких эмоций или признаков разрывающего каждого из мемберов кризиса.       — И ты… И ты пил кровь Чонвона? — вздохнув, продолжает Джейк, как только собирает в кучку все свои мысли и силы. В этот раз вместо Сонхуна кивает именно лидер и, к удивлению каждого из присутствующих, опускает воротник водолазки, показывая пластырь на шее. Шим чувствует, как его сердце начинает биться чаще, когда Ян этот пластырь отклеивает, показывая наполовину зажившие раны, всё ещё желтеющие на его коже. Ким неверяще выдыхает, а Джейк начинает скулить прежде, чем успевает себя остановить.       — Это было в прошлый понедельник, сразу после того, как вы уехали, парни. Собственно, поэтому мы и уехали позже, — поясняет Чонвон, обводя мемберов взглядом. Джей встаёт со своего места с выражением удивления, граничащего с безумием, на лице и почти ложится на стол, вытягиваясь к младшему, чтобы лучше видеть полузажившие ранки, не отличающиеся слишком уж большим размером.       — Я… Я могу потрогать? — хрипло спрашивает Чонсон, выпрямляясь, и лидер просто кивает.       — Оно б-болит? — впервые заговаривает Хисын, вцепившийся в стол так, будто его здорово штормит.       — Не особо.       — Выглядит как вышедший из-под контроля засос, если честно, — со своего места комментирует Ни-ки, и все поворачиваются к нему. Тот лишь пожимает плечами. — Просто говорю. Но, всё же, эта забавная фраза, несмотря на то, что её никто и не просил, разряжает атмосферу. Воздух, кажется, даже немного светлеет и с каждым вдохом всё легче проходит в лёгкие, благодаря чему Джейк чувствует, что он снова может думать ясно.       — Окей, окей, Сонхун-хён, я верю тебе и всё такое, но у меня и правда серьёзные трудности с тем, чтобы переварить всю эту информацию, — качает головой Сону, глубоко дыша. Шим сжимает его плечо, но этот жест едва чувствуется, потому что парень и сам растратил большую часть своих сил просто на то, чтобы усвоить в голове всё, что было сказано за последний час. Но Сону всё же чувствует этот слабый импульс и посылает старшему, пусть и немного подрагивающую, но очень благодарную улыбку. Все парни в тишине смотрят, как Джей рассматривает раны Чонвона. Он надавливает на них пальцами до тех пор, пока их лидер не морщится, а на его лице не отражается дискомфорт.       – Больно? – хмурится Джей, и Чонвон слабо улыбается:       – Ну, когда ты надавливаешь вот так, то да, больновато. Они, эм, довольно глубокие. Вскоре Ни-ки тоже встаёт и присоединяется к Чонсону, чтобы посмотреть на предположительные укусы своим экспертным взглядом. Сонхун в это время сидит довольно тихо, как будто сдаётся и просто остаётся плыть по течению жизни, в прочем, всё ещё не отпуская из своих пальцев ладонь лидера, которую аккуратно сжимает. Джейку кажется, что парни вообще просто забыли о том, держатся за руки. Хисын прочищает горло.       — Ладно. Хорошо. А ты можешь, эм, показать нам свои клыки? — неожиданно спрашивает он, явно перебарывая смущение и неловкость от такой просьбы, потому что по щекам самого старшего снова идут бледно-розовые пятна. Все парни поворачиваются к нему в шоке.       — Неожиданно? — роняет Сону, явно требуя пояснений к необычной просьбе, пусть та и не была обращена прямо к нему.       — Извини, Сонхун-а, — поднимает руки Ли, сглатывая, а после всё же поясняет. — Я правда верю тебе, клянусь. Но мне нужно визуальное доказательство, прежде чем я смогу всё это уместить в своей голове так, чтобы она не взорвалась. Так что если тебя это не сильно затруднит… Теперь все поворачиваются к Паку, который неловко ерзает на месте.       — О, я сделал, как Хисын-хëн. Я так же отреагировал, — неожиданно проговаривает Чонвон с улыбкой, в очередной раз за вечер окидывая взглядом участников, а после поворачивается к вампиру. Последний, к слову, уже смотрит на их лидера со сложным выражением на лице.       — Если тебе это не нравится, Сонхун-а, то всё в абсолютном порядке, — добавляет Хисын осторожно, и Джейк согласно кивает.       — Это немного… — нерешительно роняет бывший фигурист, затихая, и всё ещё смотрит на Чонвона, безмолвно спрашивая его мнение. Лидер улыбается чуть мягче, проводя кончиком пальца по руке старшего в своей.       — Они не выглядят плохо или страшно, если ты беспокоишься об этом. Даже с клыками ты всё ещё очень красивый, — уверяет младший, и Сонхун краснеет. У Джейка появляется четкое ощущение того, что он во всём этом лишний, даже несмотря на то, что он просто стоит в стороне, молчит и чешет волосы. Шим оглядывается на остальных и замечает, что Джей смотрит на парочку с показательным отвращением, поэтому слабо ударяет старшего Пака по руке с едва слышным шлепком.       — Ладно, эмм… это может быть немного…       — Просто давай уже! — не выдерживает Джей, в который раз издавая непонятный звук, должно быть, выражающий раздражение и нетерпение. Сонхун вздыхает, а после поднимает тёмный взгляд на лицо Чонвона, и через несколько секунд его глаза начинают стекленеть, будто из них уходит осмысленность, а взамен появляется что-то древнее, животное, отчего Джейк чувствует, что и сам начинает краснеть. Есть что-то в том, как его друг смотрит на лидера, из-за чего это выглядит довольно личным. Кто-то кашляет, но Сонхун не двигается, и Ян, дернув уголком губ, встречает пристальный взгляд вампира своим, хотя видно, как кончики ушей младшего уже заметно краснеют. Их взгляды кажутся очень интимными, и Шим почти что отводит взгляд в сторону, испытывая неожиданно возникшее от всей этой ситуации смущение, но после он видит Это. «Это» не выглядит как в дораме или в каком-то фэнтезийном аниме, но глаза Пака вспыхивают красным и остаются такими. Ни-ки удивлённо выдыхает. А потом Сонхун открывает рот, из-за чего из-под верхней губы показываются два резца, и проводит по одному из них языком. Чонвон сглатывает и, наконец, отводит взгляд в сторону от чужого лица. Джейк закрывает глаза и открывает их снова. Клыки и горящие глаза всё ещё на месте. О боже, Сонхун вампир. Хисын не может поверить. Сонхун действительно вампир. Он всё ещё сидит, как приклеенный, на своём месте и смотрит, как Сону и Ни-ки окружают бывшего фигуриста, проверяя его светящиеся глаза и длинные клыки. Последний послушно младшим делать всё, что им захочется, хотя его взгляд то и дело соскальзывает обратно на продолжающего сидеть рядом Чонвона. Хисын щипает себя за бедро втихаря и морщится от боли. Это всё не сон.       — Так. Окей. Мы все поняли. Сонхун вампир,— отрывисто проговаривает Джей, его голос в какой-то момент срывается наверх, и в интонации угадывает паника. — Так. Как часто тебе надо питаться? Извини, мой мозг скукурузился от всей остальной информации, так что мне нужно спросить кое-что для сохранности рассудка.       — Всё в порядке, Джей-я, — понимающе кивает младший Пак, слабо улыбаясь. Язык тела парня вполне очевидно говорит об испытываемом дискомфорте и ощущении отсутствия какой-либо безопасности, отчего Хисыну становится ужасно плохо – он и представить не может, как тяжело это всё, должно быть, для бывшего фигуриста. — И, эм, время от одного раза до другого отличается. Папа говорит, что чем стабильнее я питаюсь, тем дольше могу обходиться без этого. Сейчас я за пять месяцев пил кровь трижды, и в следующий раз это может быть в середине июня или в начале июля, — четко, будто доклад, проговаривает Сонхун, стараясь держать голос ровным и деловым.       — …Это же хорошо, да? — неуверенно уточняет Чонсон через небольшую паузу, что-то для себя продумав, и в ответ младший Пак просто кивает. Американец тоже несколько раз мелко кивает и открывает рот, чтобы еще что-то добавить, но сразу же забывает, что вообще хотел сказать, когда глаза вампира гаснут и возвращаются к своему обычному цвету, а клыки исчезают. — Черт, ты реально вампир,— Джей роняет это на выдохе, приподнимая брови.       — Вау, — тянет Ни-ки в изумлении, и его глаза загораются, как увидевшего новую игрушку ребенка, пока Сону выглядит так, будто ежесекундно переключается с недоверия к изумлению и обратно недоверию.       — Так. Эм. Связь крови? Ты… Ты упомянул связь крови? Да? — наконец, формулирует новый вопрос Джейк и сразу же его озвучивает. Ли про себя радуется, что младший упомянул это, потому что парень и сам планировал задать такой вопрос, но точно не прямо сейчас, когда он совершенно не может спроцессировать какую-либо информацию, потому что она проходит через мысли Хисына, как сквозь сито.       — Это типа как всякие мэйт-штуки? — задумчиво спрашивает Нишимура, с прищуром смотря на лидера с Сонхуном. Самый старший иногда совсем не понимает, из какого теста сделан их макнэ, но он гордится тем, что японец остается собранным даже в такой экстраординарной ситуации. Это сейчас нужно всем мемберам, а особенно – их бывшему фигуристу.       — Рики, что за книжки ты читаешь? — с непроницаемым лицом спрашивает Чонвон, на что получает такой же невозмутимый ответ:       — У оборотней бывает такая связь между предназначенными, — пожимает плечами Ни-ки.       — Оборотней не... знаешь, что? Забудь, — вздыхает Джей, качая головой, и Джейк с Сону нервно смеются на это. Сонхун выдавливает улыбку.       — Это не, — Пак запинается, подбирая слова и делает пару вдохов, прежде, чем продолжить. — Короче, я не уверен, похоже это или нет, Ни-ки-я, но, эм, да, у нас с Чонвоном Связь Крови. Это значит, что питаться напрямую из вены я могу, только если это он. Что касается крови остальных, то я могу пить её только из, — парень жмурится, но всё же продолжает. — Из кружки или типа того.       — Почему это? — непонимающе спрашивает Хисын, но после исправляется, понимая, что звучит как-то слишком возмущенно. — То есть, вы уверены?       — Да, его отец проверил теорию. Сонхун-хён не реагирует на кровь других людей, по-видимому, — лидер снова отвечает вместо вампира, мягко улыбаясь, и тот, когда Ян заканчивает, всё же добавляет:       — Эм, хён, помнишь, когда ты порезался ножом за день до нашего отпуска? — бывший фигурист дожидается, пока самый старший кивнет. После чего продолжает. — На тот момент я не пил кровь больше месяца, и, несмотря на это, жажды не появилось, хотя даже я думал, что я буду, типа, вампирить на любой запах крови в воздухе. Но этого не случилось. А вот если дело касается Чонвона, то это происходит почти мгновенно.       — О, так вот почему ты постоянно на него таращился в последнее время, — замечает с излишним энтузиазмом Сону, и после этого оба, и Сонхун, и Чонвон краснеют.       — Я не таращился на него!       — Таращился, — отрезает Ни-ки.       — Да, таращился, — вторит макнэ Джейк с невинной улыбкой и пожимает плечами.       — Кстати, да, ты смотрел. Это отвратительно, — закатывает глаза Джей, а следом за ним Хисын оставляет свой комментарий:       — Ты это делал.       — …Да, ты смотрел, — наконец, смущённо проговаривает Чонвон. Младший Пак давится воздухом и, в конце концов, возмущенно скрещивает на груди руки, отпуская ладонь лидера. Тот звонко смеётся, но когда он тянется, чтобы перехватить чужую кисть снова, Сонхун быстро сдаётся и сам переплетает их пальцы. Его краш вот настолько очевиден.       — Так! Ладно. Если ты голоден, вместо того, чтобы пить кровь Чонвона, ты можешь пить нашу, — немного заикаясь и всё ещё источая вокруг себя полупанические волны всё же предлагает Джей, и наблюдающий за этим со стороны Хисын удивляется, насколько быстро Ян с невозмутимым лицом поворачивается к Чонсону и легко отрезает:       — Нет, — после чего, в прочем, замечает, как брови самого старшего поднимаются вверх, а на лицах других парней вырисовывается удивление. Чонвон понимает, что ляпнул, не подумав, поэтому неуверенно продолжает. — Я имею ввиду…       — Ох, великолепно, наш Чонвон-и любит, когда его кусают, — не слушая оправданий, стонет американец и выглядит так, будто скоро потеряет сознание ото всех сегодняшних открытий.       — Джей-хён, замолчи! — краснеет лидер, хмурясь, а Сонхун, сидящий рядом и смотрящий на парня, пытается не улыбаться слишком очевидно, явно в этом проваливаясь. Хисын же сидит молча и просто пытается не умереть от количества всего того вульгарного неприкрытого флирта, который выливается в пространство кухни на протяжении всего этого вечера.       — Окей, как на счёт тех ситуаций, в которых Сонхун-хён не может пить напрямую из Чонвон-и, типа, когда у нас съëмки или… фотосеты? Тогда мы можем налить, вроде как, нашу кровь в стакан и дать Сонхун-хёну выпить её, — предлагает Сону компромисс, на который Джейк и Ли согласно кивают, несмотря на то, что явно не обрадованный такой инициативностью Ян всё ещё выглядит так, будто его терзают сомнения.       — Хён, не ревнуй. Мы просто хотим быть уверенными, что тебя не отчитает нуна-стилистка, — дразнит Ни-ки, протягивая это самым вредным из своих тонов, и выглядит очень довольным, когда лидер кидает на него яростный взгляд.       — Ребята, вы не обязаны… — подает голос главный герой этого вечера в лице вампира, и его слова звучат достаточно неуверенно, а сам парень сидит с опущенной головой, которую поднимает, когда всё же завершает свою фразу, — …но спасибо вам.       — Это не такое великое дело, фуф! Мы-то думали, что ты на самом деле встречаешься с Чонвоном. А ты всего лишь оказался вампиром, — весело и беззаботно произносит Джейк, и на эту шутку, наконец, все сидящие за столом смеются.       — Эй, я же говорил в групповом чате, что вы преувеличиваете и, возможно, Сонхун-хён вампир! — счастливо произносит Нишимура, светясь, как начищенная монетка.       — Ва, серьёзно? — пораженно спрашивает Чонвон, неясно, чему удивляясь — наличию такого обсуждения или точному предположению по поводу сегодняшней темы.       — Эй, вам бы лучше либо удалить этот чат, либо добавить туда меня и Чонвона! — надувается Сонхун, обводя всех вовлечённых в это «преступление» мемберов обвиняющим взглядом.       — Давайте удалим! Я голосую за удалить! Там есть довольно смущающие теории! — кричит Сону со своего места, комично поднимая руку вверх, как в школе, и Хисын со всем сердцем соглашается. Лидер с Паком начинают терроризировать Кима, заставляя его сдаться и отдать свой телефон, чтобы они могли всё прочитать, пока Джейк торопит Джея, который трясущимися пальцами пытается со своего телефона всё удалить. Рики просто безудержно смеётся на фоне. Самый старший чувствует, как его сердце сжимается от нежности. Эти парни – его семья, и они все принадлежат ему настолько же, насколько он принадлежит им. Сонхун поднимает взгляд и встречается с его глазами, пока широко усмехается, и Хисын усмехается в ответ. Они все будут в порядке.       — Нет, подождите, Чонвон-хён, ты реально забрался Сонхун-хёну на колен- АУЧ!

***

Сонхун не может поверить, что они с Чонвоном скрывали их вампирскую тайну на протяжении пяти месяцев. Парень понятия не имеет, как они вообще это всё провернули, но ему определённо не хотелось бы проходить через это ещё раз. Паку становится значительно легче, как будто с плеч падает неподъëмный груз с тех пор, как он рассказывает мемберам свою тайну. Правда, в курсе дел только они семеро, и все парни поклялись хранить его секрет (может быть, Сонхун пролил, а может и нет, пару слезинок из-за этого). Они с Чонвоном страдают от постоянных подколов от мемберов, даже если просто разговаривают, как обычно, и бывший фигурист терпит ещё один разговор с Хисыном. Изначально парень пребывает от этого чуть ли не в священном в ужасе, но постфактум чувствует невероятную благодарность, потому что ему оказывается куда проще излить хотя бы самому себе свои же чувства и мысли касательно Чонвона. И, говоря о лидере, парни всё ещё не разговаривают о чем-либо серьёзном. Не потому, что им не хочется обсудить какие-то довольно острые и необходимые вопросы, нет. Просто вот так получается, что обстоятельства элементарно не дают такой возможности. Начинается камбэк, и все оказываются заняты промоушеном, интервью и визитами на всевозможные шоу. К тому же, всякий раз, когда ребята находятся дома, даже если они смотрят друг на друга чуть дольше положенного, каждый из мемберов считает своим долгом влезть с каким-нибудь дурацким комментарием или шуткой. И насколько сильно Сонхун бы ни хотел просто взять и оттащить его лидера в ванную, чтобы поговорить (или целовать его до потери сознания; и то, и другое было бы отличным вариантом… на самом деле, целоваться даже лучше), он не может этого сделать, потому что, определенно, каждый из пяти оставшихся парней захочет подслушать. Кроме этого, есть ещё одна вещь. Если все они, обычные участники, очень заняты, то это всё равно никак не может идти ни в какое сравнение с тем, насколько занят Чонвон, как лидер. Он участвует во всех митингах и встречах вне их общего расписания, по поводу чего каждый из мемберов высказывает свои беспокойства; Хисын даже обсуждает этот вопрос с их менеджерами, но, к сожалению, выбор лидера – это не та вещь, которая может быть вот так запросто отменена, так что парни могут только хмуриться и вздыхать, наблюдая за тем, как их лидер трудится больше, чем кто-либо другой. Это, честно говоря, просто напросто разбивает сердце. Никто в его возрасте не должен быть под такой нагрузкой. И сейчас они всей группой снимают реалити-шоу, ради которого временно выезжают из города. Менеджеры арендуют для них дом, и поэтому каждый вносит свой вклад в галдеж, стоящий в общежитии, пока парни упаковывают вещи. Даже несмотря на то, что там (где бы это там ни было) будут камеры, отдых на природе – это всё ещё отдых. К несчастью, когда они всей огромной компанией вместе со стаффом прибывают на нужное место, возникает какая-то непредвиденная трудность с владельцами дома, и их менеджеры находят ещё один для аренды, но уже в другом месте. Так как все они уже выехали из города, и возвращаться назад оказывается нецелесообразно, всё заканчивается тем, что парни вместе с работниками компании остаются на ночь в дешёвом отеле неподалеку. Несмотря на то, что управление и менеджеры расстроены и разочарованы сложившейся ситуация, все семеро парней улыбаются вполне искренне и счастливо счастливо, наслаждаясь ещё одним днём, который, как подарок, прибавляется к их отдыху. Стоит заметить, что этот день оказывается даже без постоянного присутствия камер и их операторов. Комнат на всех ребят оказывается только четыре, так что они решают сыграть в камень-ножницы-бумагу для распределения номеров. Каждый, естественно, хочет остаться в одиночестве хотя бы на ночь и поэтому молится на единственные «сольные» апартаменты (в прочем, стоит заметить, что Сонхун в тайне надеется на то, что судьба будет милостива и даст ему оказаться в комнате вместе с Чонвоном, хотя и любой другой участник будет вполне приемлемым вариантом). Ни-ки, в конце концов, выигрывает одиночный номер и злорадствует над остальными парнями ещё как минимум три минуты, пока «разыгрываются» все остальные. Хисын в итоге остается с Сону, Джейк с Чонвоном, а Джей оказывается с Сонхуном.       — Снова мы, — говорит довольно американец, пока они жмут друг другу руки, и Сонхун на это показательно-тревожно качает головой. Менеджеры прощаются с ребятами и выдают «инструкции» на ближайшие двенадцать часов, строго-настрого «приказав» сегодня лечь спать так рано, как только возможно, потому что, как объясняют, если стафф и компания найдут сегодня до ночи нормальный дом для съëмок, то выдвигаться завтра утром придется очень рано.       — Что ж, увидимся утром, — говорит Хисын, когда их оставляют одних, но Чонвон его перебивает:       — Послушай, Джей-хён… Могу я поменяться с тобой комнатами? — спрашивает парень спокойно, из-за чего глаза Сонхуна становятся шире, а сердце начинает биться быстрее. Чонсон растерянно моргает, и все обмениваются друг с другом смятëнными взглядами. Младший Пак сглатывает, потому что горло неожиданно пересыхает и сжимается от резко поднявшегося волнения.       — Пожалуйста? — добавляет, состроив жалостливую мордашку, и бывший фигурист в свою очередь тоже начинает:       — Джей… — но его прерывает сам парень, раздраженно взмахнувший рукой.       — Ладно. Ладно, не надо смотреть на меня щенячьими глазками, вы, двое, — стонет старший, и бывший фигурист широко улыбается своему другу. Тот кидает на него яростный взгляд. — Не делай такое счастливое лицо, Пак.       — Джей, мальчик мой, иди сюда! — счастливо зовет Джейк, раскрывая руки, и Чонсон ощетинивается уже на него:       — Не называй меня так!       — Что ж, всем спокойной ночи, парни! До завтра! — ярко и громко прощается Сону, явно пытавшийся прервать это представление, когда входит в его с Хисыном комнату. Ни-ки следует за ним, вовсе никого этим не удивив. Ли, может так выйти, в итоге будет спать в выпавшей для макнэ комнате в гордом одиночестве. Джей всё ещё бубнит себе под нос какие-то недовольства по поводу Джейка, но нежно растрепывает волосы Чонвона на прощание и посылает предупреждающий взгляд Сонхуну, который на это только закатывает глаза. Джеюн же прежде, чем толкнуть своего товарища по комнате в нужную им дверь, подмигивает бывшему фигуристу с очень хитрым лицом, из-за чего последнему очень хочется друга примитивно ударить. Когда дверь за ними закрывается, Сонхун неожиданно чувствует, как лёгкие перехватывает от волнения. Чонвон кидает свой рюкзак на одну из кроватей без обсуждения, кто на какой части комнаты будет спать; не то чтобы для Пака это было особо важно, но это же вроде как обычная вещь, которую надо сделать, поселившись с кем-то в одной комнате, да? Ян начинает потягиваться после того, как скидывает пиджак и ботинки, так что Сонхун решает положить свою собственную сумку на свободную кровать, но, увидев это, младший перестает тянуться и внимательно смотрит на парня, из-за чего тот теряется и замирает.       — …Что?       — Здесь спим мы. Просто положи свою сумку туда, — говорит лидер, показывая на другую кровать, куда он до этого кинул свой рюкзак. Сонхун застывает от того, что подразумевают слова парня, и последний расценивает это по-своему. — Или ты хочешь спать здесь..? Мне без разницы. Сонхун открывает рот и потом закрывает его снова, чувствуя, как кровь приливает к лицу, очевидно, делая его ярко-красным. Они спят вместе?       — А мы… То есть, мы...типа, на одной к-кровати? Сонхун, честно, нисколько не гордится собой и своей сбивающейся речью прямо сейчас, но это первый раз за долгое время, когда они остаются один на один. Последний раз был в апреле, а сейчас уже последняя неделя мая. Пака никто, даже он сам, не может обвинить в том, как он ведёт себя.       — …Да? Я имею ввиду… Я надеялся, что да..? — нерешительно отвечает Чонвон, и его уверенное поведение даёт трещину, обнажая лёгкое опасение. — Но, эм, мы можем...       — Всё в порядке! Давай спать вместе! — сразу же перебивает Сонхун, на самом деле, даже слишком энергично. — Ну, то есть, типа на одной кровати, — исправляется он, краснея. Чонвон ярко улыбается, показывая свои очаровательные ямочки, а его глаза светятся.       — Хорошо. Тишина окутывает парней, но, вопреки обыкновению, она не душит и не кажется неловкой. Они роются каждый в своём багаже, доставая наружу предметы первой необходимости, которых будет достаточно для того, чтобы провести в отеле одну ночь. Чонвон заканчивает первым, после чего ныряет в их кровать, расслабляясь на ней. Их. Сонхун не может перестать улыбаться.       — Ах, я так устал, — миленько протягивает лидер, с удовольствием вытягивая конечности. Одна из его рук приземляется на голову старшего и вскользь начинает играться с волосами. Сердце Пака сжимается от этого действия. — Мои мышцы кричат на меня.       — Тебе нужно попросить Джея сделать тебе массаж, — строгим тоном проговаривает бывший фигурист, после чего Чонвон поворачивается на кровати, чтобы оказаться лицом к парню, который до сих пор распаковывался на полу, продолжая играть с его волосами.       — Надо бы, но Джей всегда заботится о Джейк-хёне и Сону-хёне. Их тела всё ещё привыкают к таким интенсивным практикам из-за того, что у них был короткий период стажировки. Да ещё и с такими сложными хореографиями, к тому же. Я думаю, что им это нужнее, чем мне, — пожимает плечами их лидер, и от этих слов Сонхун чувствует, как нежность внутри него становится только сильнее.       — Я знаю, но всё ещё. Джей найдёт для тебя время.       — Я знаю. Поэтому и не прошу. Мы все недосыпаем.       — Ты, в особенности, — замечает старший, смотря на Чонвона немного хмуро.       — Я-       — Если ты скажешь, что ты в порядке, я выкину тебя за дверь.       — Ладно, — заканчивает препираться Ян, слабо усмехаясь. Сонхун кидает на него ещё один хмурый взгляд. — Но, правда, я в порядке. Однажды наше расписание станет чуть менее плотным, и я приложу все силы к тому, чтобы полностью восстановить свои ресурсы, и поставлю здоровье в приоритет, — уверяет Чонвон, а его рука мягко проводит по лбу старшего, пуская по его спине мурашки. Пак почти сразу после этого заканчивает со своими вещами и ловит ладонь лидера своей собственной, не обращая внимания на то, как его внутренности вспыхивают от такого крохотного прикосновения.       — Иди сюда, хён. Я соскучился по тебе, — почти шепчет младший, подтягивая их руки к груди, и Сонхун с внутренним трепетом позволяет парню вести себя, в итоге нависая над ним, отчего сердце начинает биться немного чаще. Чонвон за прошедшее время стал смелее и увереннее, и Паку, определенно, это очень нравится. Когда лидер чувствует себя в безопасности и комфорте, он надевает на себя, как вторую кожу, уверенность и спокойствие, показывая их так естественно, будто эти качества родились вместе с ним. И факт того, что Ян становится именно таким рядом со старшим, окончательно убеждает Сонхуна в правильности и естественности всего происходящего. Их отношения пока что очень хрупкие из-за их новизны и пока что присущей едва сошедшимся людям осторожности, к тому же, у каждого из парней есть высшие приоритеты, которые нельзя описать словом «мы», но это, на самом деле, не так уж и важно, потому что Пак точно знает, его место всегда будет рядом с Чонвоном, и в команде, и в их паре.       — Хочешь пить? — неожиданно шепчет младший, смотря на нависающего над ним хёна из-под полуприкрытых век. Этот вопрос ошарашивает Сонхуна, запуская в его голове цепочку мыслей и воспоминаний. Сейчас нельзя сказать, что он особо голоден, и, если опираться на их подсчёты и предположения, ещё какое-то время не будет испытывать этого чувства. Но, всё же, он жаждет крови. Не как что-то жизненно необходимое для выживания и хорошего самочувствия, но как то, чего просто хочется. Конечно, Пак как вампир испытывает желание пить кровь просто так, но это совершенно другое, отличающееся от голода чувство. Оно проще. Более контролируемое. Совершенно отличается от постоянно сидящего внутри головы животного древнего импульса напасть и элементарной потребности тела.       — Не сейчас, — в конце концов, коротко отвечает, качнув головой, Сонхун, и младший понимающе кивает и, сглотнув, спрашивает немного хрипло:       — Поцелуешь меня? Об этом Чонвону не нужно просить дважды. Пак сразу же, задержав дыхание, наклоняет голову и прижимается своими к приоткрытым мягким губам младшего, а тело бывшего фигуриста сразу же расслабляется, вливаясь в момент. Сонхун скучал по этому. Руки Яна просачиваются в волосы старшего, немного их оттягивая, на что тот тихо стонет, не разрывая поцелуя. Чонвон слишком любит провоцировать, и Пак, честно, не знает, может ли лидер быть ещё более привлекательным, потому что, кажется, он уже достиг высшего уровня. Буквально каждое действие парня просто невероятно заводит. Вампир с тяжелым выдохом отстраняется, чтобы дать младшему глотнуть воздуха, буквально на одну секунду, а после снова наклоняется, сминая чужие порозовевшие губы, и в этот раз практически сразу проникает языком в рот Яна, сходу углубляя поцелуй. Стоит сказать, что Чонвон иногда даже слишком быстро учится, поэтому больше не позволяет старшему делать всё в одиночку. Он с жарким энтузиазмом отвечает на этот поцелуй, из-за чего Сонхуну слишком часто приходится притормаживать темп, ходя по тонкой грани развязности, за которой кто-то из них точно возбудится. Когда это происходит в третий раз, Чонвон раздраженно стонет и, слабо прикусив губу хёна, отстраняется; его брови немного нахмурены, несмотря на то, что глаза томно прищуриваются. Сонхун выдыхает и открывает остекленевшие глаза; взгляд сам собой падает на ощутимо припухшие губы младшего, блестящие от слюны, которые тот держит приоткрытыми. Лидер несильно сжимает волосы Пака, и последний, подчинившись немой просьбе, встречается с ним взглядом.       – Устал? – тихо и без какой-то яркой интонации уточняет Ян, приподнимая бровь, и в его глазах четко вырисовывается вполне очевидный вызов. На этот вопрос Сонхун ощетинивается, и будь на его загривке шерсть, как животного, она бы точно встала дыбом, но парень усилием воли заставляет себя успокоиться. Он тормозил их отнюдь не потому, что он не мог поспеть за темпом младшего, скорее, совсем даже наоборот. Вместо ответа Пак переворачивает их обоих так, что теперь он сам оказывается снизу, держа руки на талии младшего, и садится на кровати, опираясь лопатками об его изголовье, из чего само собой получается, что Ян усаживается старшему на ноги. Сначала Чонвон выглядит очень удивлённым, но быстро осваивается и принимает новые правила, а на его лице появляется едва заметная усмешка, приподнимающая уголок губ.       — Идеально, — говорит парень и снова целует старшего, не размышляя ни секунды. Младшему это всё явно нравится. Нравится целовать хёна. Нравится сидеть на его коленях. Нравится быть с Сонхуном, в целом. Парень сильнее сжимает пальцы на волосах бывшего фигуриста и немного меняет угол поцелуя, из-за чего последний стонет ему в рот; Чонвон с готовностью проглатывает этот восхитительный звук, смакуя вибрацию и разгорающееся в груди тепло от такой откровености. Ян очень скучал по всему этому, и сейчас он чувствует, что снова делает всё слишком поспешно и нетерпеливо, но уже не может заставить себя побеспокоиться об этом хоть сколько-нибудь. Лидер жаждет близости. С прошлого раза прошло уже много времени, из-за чего этот тактильный голод практически невыносимо зудит под ребрами, усиливающийся ещё и мельтешащим в подсознании страхом того, что Сонхун скоро остановится. Чонвону просто хочется остаться так, сидя на чужих коленях и целуясь, настолько долго, насколько это вообще возможно. Ян чувствует, как руки старшего надавливают, задерживаясь, на его бедра, с усилием проводя по ткани, после чего соскальзывают немного ниже и снова поднимаются. Чонвон едва заметно подрагивает от этой простой ласки и немного сжимает колени, надавливая на ноги Сонхуна в ответ, а после дергается всем телом немного вперед, чем выбивает из Пака судорожный выдох. Лидер отстраняется, тяжело дыша, и смотрит на лицо старшего, аккуратно сжимая пальцами его волосы. В голове парня появляется одна назойливая идея, которая сразу же заполняет всё сознание, пуская вниз по позвоночнику горячую волну. Это довольно смущающая идея, на самом деле. Ему хочется кончить. Вместе с Сонхуном.       — Хён, скажи мне, если ты захочешь остановиться, — немного дрожащим голосом выдыхает парень. Несмотря на то, насколько младший хочет воплотить свою распаляющую мысль в жизнь, он не может быть единственным, кто хочет этого и кто старается. Пак сжимает его бёдра ладонями, пуская очередную тёплую волну по телу Яна, и понимающе кивает, одновременно с этим заранее давая согласие на то, что собирается сделать парень. После ответа старшего, Чонвон облегченно выдыхает, со стыдом ловя себя на том, а после наклоняется и снова целует бывшего фигуриста, на пробу двигая бёдрами вперед. Сонхун резко выдыхает и разрывает поцелуй, поднимая лицо вверх от прошившего его тело удовольствия, а с губ парня падает рваный короткий стон. Лидер останавливается на месте, прижимаясь к старшему ближе, и сминает чужие губы своими в целомудренном поцелуе. Одна из рук Яна осторожно соскальзывает с волос вампира, чтобы мягко обхватить его покрасневшее лицо, так идеально ложащееся в ладонь.       — Чонвон…— роняет Пак, смотря в глаза младшего, и в его голосе звучит сомнение — последняя крупица иногда чересчур здравого смысла.       — Всё в порядке, хён, — звучит шёпот, и после парень снова двигается, имитируя толчок, в этот раз более уверенно, из-за чего с его губ соскальзывает судорожный выдох. Лидер повторяет это действие, пуская по своему телу всё новые импульсы растущего возбуждения, а после добавляет, томно смотря на старшего. — Тебе не нужно ничего делать. Я хочу этого. Честно, — голос снова оказывается достаточно тихим и почти что умоляющим; Ян мысленно обещает себе, что остановится, если Сонхун всё ещё будет сомневаться. Но в ответ тот стонет и зарывается лицом в плечо младшего, а его хватка на бёдрах последнего усиливается. Если бы на Чонвоне не было смягчающих хватку штанов, то на ногах абсолютно точно остались бы синяки. Ян глубоко вдыхает и с наслаждением упивается трением, которое создают их с хёном тела, несмотря на то, что его и без того достаточно тесные джинсы становятся лишь теснее, причиняя всё больше дискомфорта по мере роста охватывающего лидера возбуждения. Но если так, сквозь одежду, для них единственный доступный способ касаться друг друга, то пусть будет так. Чонвон собирается взять от этой ситуации всё, что только сможет. Младший двигается, как и собирался, стараясь поддерживать ровный однотонный темп, не слишком быстрый, но и не совсем медленный, чтобы всё не закончилось слишком уж быстро. Парню хочется растягивать этот процесс настолько долго, насколько это возможно, учитывая, что он и так уже достаточно возбужден. Лидер хочет, чтобы они с хёном наслаждались этими действиями в равной мере. Сонхун на выдохе стонет в шею Яна, когда тот прижимается своим пахом к его особенно сильно, и последний, поняв, что так получается ещё приятнее, делает новый толчок с той же интенсивностью. Трение между парнями оказывается таким восхитительным, что младший просто не может удержать в своих легких череды тяжелых выдохов, когда откидывает голову назад. Одной рукой он сжимает волосы на затылке старшего, но не тянет их, а просто позволяет своим пальцам естественно вплестись в шелковые мягкие пряди, другая же ладонь сжимает плечо хёна.       — Сделай так ещё раз, Чонвон-а, — задержав дыхание, просит тот, и в животе парня завязывается ещё один горячий узел от того, как звучит эта команда низким голосом Пака. В прочем, последний не дожидается, пока младший выполнит эту просьбу, сделав, как было сказано, и вместо этого, держа лидера за бедра, самостоятельно пододвигает его к себе. Чонвон открывает рот шире, чтобы глотнуть побольше ставшего слишком горячим воздуха, но вместо этого чувствует, как с его губ срывается тихий стон.       — Быстрее, малыш. Смущающе-громкий скулёж покидает рот Яна прежде, чем он успевает остановить себя, а после парень послушно двигается так, как сказал старший. Чонвон опускает голову и ловит ртом, прикусывая и обводя языком, краешек уха Сонхуна, когда старательно наращивает скорость своих толчков, на что хён отвечает потрясающим низким рыком, от звука которого по спине лидера пробегает волна крупных мурашек. Темп движений парней становится быстрее. Ян чувствует, что уже слишком сильно завёлся, чтобы пытаться растянуть происходящее ещё на какое-то время, особенно когда старший отвечает ему встречными движениями, подаваясь бёдрами вверх со своего места. Висящий на стене номера кондиционер никак не помогает лидеру охладиться, потому что каждый участок кожи, который соприкасается с телом Сонхуна, буквально горит. Чонвон чувствует, как капельки пота катятся вниз по шее от линии роста его волос. В какой-то момент Ян дергает волосы хёна слишком сильно, так что они оказываются лицом к лицу. Глаза вампира, красные глаза, полуприкрыты, а тяжелое дыхание срывается с разомкнутых губ, из-за которых выглядывают его клыки. Чонвон пробегает языком по своим собственным, и едва удерживается от того, чтобы приказать Паку укусить себя. Честно говоря, лидер всего в шаге от этого. Но, к сожалению, парень знает, что завтра у них всё ещё запланирована съëмка, и поэтому на его теле не должно быть укусов, которые случайно может снять камера. Вместо этого Ян проникает указательным пальцем в рот Сонхуна и проводит мягкой подушечкой об один из клыков, царапая тонкую кожу и позволяя нескольким каплям крови попасть вампиру на язык. Боль от этой царапины оказывается почти что неощутимой. Зато сразу после этого Чонвон получается потрясающую возможность увидеть, как Пак громко стонет, обхватывая губами палец младшего, а на его лице появляется выражение чистейшего блаженства; горящие красным глаза плотно зажмуриваются, а бёдра бывшего фигуриста пару раз неконтролируемо дергаются вперёд. Но, как бы Ян ни любил слушать стоны наслаждения своего хёна, он всё ещё слишком чётко понимает, что стены отеля вряд ли сильно изолированы от громких звуков, так что парень вытаскивает палец из плена чужого рта и вместо этого прижимает ладонь к сонхуновым губам, закрывая их, чтобы не дать лишним звукам вырваться в пространство номера. Другой рукой лидер поглаживает старшего по волосам, пока дожидается, когда тот отойдет от своего оргазма. Хватка Пака на бедрах Чонвона становится почти что болезненной. Наконец, вампир замирает, перестав дрожать от прошивающего тело спазма, и сам младший тоже перестаёт двигаться, заботливо держа в своей голове тот факт, что после своего пика хён ужасающе чувствителен, хотя что сам напряжен до предела, причём так, что под каждой клеточкой кожи ощущается дискомфорт от того, как сильно Ян хочет разрядки. Неожиданно парень замечает, что его рубашка, насквозь пропитанная потом, прилипла к его коже, а волосы влажными мелкими прядками приклеились ко лбу. Чонвон чувствует себя так, будто сейчас просто-напросто сгорит. Боже, он такой невыносимо твёрдый, он просто хочет... Вдруг лидер оказывается на спине, а его руки Сонхун пригвождает своими к матрасу; колено последнего весьма провокационно оказывается стоящим между ног Чонвона.       — Ну так он любит подразнить, — немного насмешливо шепчет Пак, выдыхая горячий воздух на чувствительное место между ухом и шеей парня, а после, чуть опустившись, надавливает бедром на пах младшего. Тот тонко стонет, выгибаясь в спине, и шумно выдыхает. — Теперь дай хёну позаботиться о тебе. Ян начинает извиваться под старшим, одновременно пытаясь скинуть со своих рук чужие ладони, и податься навстречу бедру, которое трётся о его орган. В ушах Чонвона начинает шуметь от часто колотящегося сердца, а голову как будто набивает хлопок. Он не может выровнять дыхание, и от переполняющего тело напряжения хочет замедлиться и выдохнуть застрявший в лёгких воздух, но старший не прекращает своих движений, беспощадно доводя своего младшего до исступления. Тот доходит до высшей точки своего удовольствия слишком быстро, ощущая, как поджимаются пальцы на ногах. Ян громко дышит, постанывая, и чувствует себя так, будто сейчас потеряет сознание от подходящего к пику напряжения. Стоящий в комнате громкий шум от издаваемых лидером звуков обрывается, когда Сонхун наклоняется и накрывает своим ртом рот младшего, глотая все выливающиеся в грубоватый поцелуй скулежи и своё собственное имя, которое выстанывает младший, стоит ему всё же переступить грань и кончить. Только через время Чонвон полноценно возвращается в сознание, отходя от заглушающего весь остальной мир звука биения своего же сердца, надавливающего на уши в такт учащенному пульсу, чувствует на своем лице щекочущие щеки и лоб кончики влажных от пота волос Пака. Старший упирается лицом в подушку рядом с головой лидера, но заботливо не налегает на него всем своим весом. Они лежат так и переводят дыхание на протяжении минуты, после чего Сонхун садится на кровати ровнее и отпускает руки Чонвона, которые всё ещё прижимал к матрацу ладонями, стягивает через голову промокшую насквозь кофту и просто падает рядом с младшим лицом вниз. Одна его рука всё же приподнимается и ложится на живот парня, мягко его поглаживая. Последний же чувствует себя так, будто только что пробежал марафон и проглотил после этого в довесок ко всему тонну бабочек, это точно. Ян почти уверен, что его лицо сейчас насыщенно красного цвета.       — Душ, — хрипло говорит Чонвон, когда его дыхание более-менее приходит в порядок, на что старший согласно мычит, играя пальцами с краем его кофты. Лидер, в конце концов, не выдерживает и так же стаскивает бесполезную мокрую насквозь вещь через голову, и только после этого вздыхает с облегчением от ощущения холодного воздуха кондиционера на своей коже. Ян даёт себе ещё минутку прежде, чем собирается с силами и всё же садится. Хоть ему и хотелось бы сейчас просто лениво валяться на кровати, не шевелясь лишний раз, парень чувствует себя слишком липким и мокрым для того, чтобы оставить всё как есть. А ещё Чонвон чувствует себя невероятно счастливым. Он подносит одну руку к лицу и посасывает поцарапанный палец, с удивлением обнаруживая, что кровь на ранке уже почти свернулась.       — Ну же, хён. Не засыпай- Неожиданно по их двери проходится череда сильных и даже суматошных ударов, что мгновенно заставляет Сонхуна встать с удобного теплого места. Пак поднимает все их раскиданные вещи и одним броском отправляет их в темноту у дальней стены комнаты, где этих «улик» не будет видно. Прежде, чем Чонвон успевает хоть как-то отреагировать, Сонхун прижимается к его губам в нежном целомудренном поцелуе.       — Иди в душ. Я потом догоню, как разберусь с этим, — шепчет старший, мягко улыбаясь. Чонвон на это немного потерянно моргает и всё же кивает, доверяя старшему разобраться с неожиданным визитером. Хотя, прежде, чем уйти в сторону ванной, парень всё равно по сложившейся лидерской привычке проверяет телефон на случай, если это что-то срочное от менеджеров, но к своему облегчению не видит ничего. Он улыбается, как ненормальный, пока идёт в сторону душа, даже когда спотыкается на резиновом коврике у двери. Какая, к черту, разница. Чонвон просто счастлив. Пак пару секунд думает над тем, стоит ли ему надеть чистую футболку или нет, но после всё же решает, что это будет лишним. Парень почти уверен, что это один из мемберов, потому что менеджеры обычно звонят или пишут, если им что-то нужно, а не приходят лично. Сонхун морщится на неприятное ощущение липкости и влажности в штанах, но прямо сейчас он точно ничего не может с этим сделать, потому что действительно хочет поскорее разобраться с новоприбывшим и после с легкой душой просто запрыгнуть в душ, к Чонвону. И говоря о Чонвоне… Бывший фигурист, замечтавшись, не замечает, как абсолютно без единой мысли улыбается, когда открывает дверь в номер, пока...       — Почему ты так улыбаешься? Это крипово, знаешь, — немного напряженно замечает Джей, из-за чего младший Пак сразу же стирает с лица блаженное выражение и вместо этого смотрит на лучшего друга каменным взглядом. — Почему ты без верха? И потный? Ты занимался? И где Чонвон? Сонхун надеется, что он не краснеет. И что стены в этом отеле хотя бы немного толще, чем он думает, потому что Ян уж точно не был тихим в последние десять минут.       — Почему ты здесь? — показательно беззаботно спрашивает Сонхун, стараясь увести разговор от щекотливой темы в другую сторону. Постепенно в глазах Джея появляется озарение, и он начинает изображать рвотные позывы, так и не поддаваясь чужой манипуляции. Сонхун издаёт стон, наполовину выражающий охватившее его смущение от того, что друг совершенно точно понял, чем они с лидером занимались буквально только что, а наполовину – раздражение, потому что такая реакция отнюдь не была той, которая оказалась бы приятной или хотя бы нейтральной.       — О боже мой, иу, о боже, — в свою очередь, начинает причитать Чонсон, явно пребывая в очередном переломном моменте для своих взглядов на мир. — Так это были вы только что?! Потому что я слышал какие-то совершенно несвятые звуки. Боги дорогие, дайте мне сил.       — Джей, зачем ты здесь? — уже менее дружелюбно спрашивает Сонхун, массируя переносицу и уговаривая себя не закрыть дверь прямо сейчас. — Если ты здесь, чтобы пожаловаться на шум, то я прошу прощения. Лучше просто позволить невыносимому американцу вылить все свои недовольства прямо сейчас, даже если младшему Паку хочется умереть от смущения из-за причины всего этого. Это же просто Джей. Джей, который, определенно, собирается сдать его со всеми потрохами на растерзание Хисыну. Чонсон всё ещё показательно прикрывает рот ладонью с выражением оскорбленной невинности и машет на себя другой рукой. Он стоит молча несколько секунд, а после взмахивает руками, закатывая глаза:       — Знаешь что, без разницы! С меня хватит. Чонвон может решать сам за себя, как и ты. Честно говоря, старший звучит так, будто пытается убедить в этом себя самого.       — Тебе всё ещё что-то надо? Потому что мне нужно в душ.       — Отвратительно. Мне не нужно этого знать. Нет.       — …Пока, Джей-я, — цокает Сонхун и уже собирается закрывать перед лицом друга дверь, но неожиданно американец останавливает его с безумной паникой на лице. Он начинает тараторить, вцепляясь рукой в деревянный косяк входа:       — Ладно, ладно, прости. Я просто… Мне нужно кое-что с тобой обсудить прямо сейчас. Я- Обеспокоившийся происходящим младший сразу же открывает дверь шире, впуская Чонсона в комнату, потому что тот выглядит так, будто действительно пытается переварить какую-то серьёзную проблему. Бывший фигурист не хочет этого признавать, но прямо сейчас он серьёзно переживает, потому что обычно Джей не приходит к лучшему другу, когда стрессует или о чём-то волнуется. Он глотает сладости тоннами и докапывается до их макнэ-лайна, чтобы получить свою экстра-порцию их внимания в качестве антистресса и приободрить себя. Уже факт того, что он не набросился на Сонхуна с кулаками в тот же момент, как он понял, чем младший Пак с Чонвоном занимались раньше – это уже красный флаг, если вспомнить то, какой Джей ярый защитник их всемиобожаемого лидера. Чонсон должен находиться в реально ужасающей ситуации, раз он сейчас оказывается здесь. Бывший фигурист выпрямляется, складывая руки на груди, и надеется, что даже сейчас, в его липком, потном и полуголом виде, он покажется достаточно надёжным и внимательным к чужой беде. Тем временем американец прикрывает глаза, глубоко вдыхая, и его лицо становится совершенно измученным. А после…       — Мы с Джейком поцеловались.