Локи.
Часть 1.
Ванда задержалась на кухне после того, как остальные ушли. Я помог ей отнести тарелки в раковину. — Я полагаю, Наташа включила и тебя в список обязанностей по мытью посуды, - заметил я. Домашние дела… так обыденно. Я всю жизнь думал, что тяжелую работу выполняют слуги. Я понятия не имел – до сих пор понятия не имел – как управляется кухня. Принцу Девяти Королевств не нужны такие знания, сказал голос отца в моей голове. Презрительный; всегда презрительный. Принц Девяти Королевств должен использовать любую возможность, чтобы понять свой народ, возразил голос Матери. Ванда не была "моим народом", и я, конечно, не был ее принцем. Но на данный момент это был мой дом. Даже такая банальная вещь, как кухонные хлопоты, может сослужить мне хорошую службу. — Как насчет того, чтобы решить подкидыванием? - предложила она, вытаскивая маленькую серебряную монетку из кармана джинсов. — Никогда не играй с телекинетиком, - засмеялся я, - Мама научила меня этому в раннем возрасте. — Позор, - она прислонилась к раковине, скрестила руки на груди, наклонила голову и посмотрела на меня. Крошечная женщина, но я давно понял, что размер и внешность не указывают на силу, - Я мою, а ты вытираешь. — Ваши условия приемлемы, - я поймал кухонное полотенце, которое она бросила в меня. Она наполнила раковину водой, выдавила каплю ярко-зеленой, но пахнущей яблоками жидкости, затем добавила посуду и столовые приборы. — Твоего присутствия не хватало прошлым вечером, - сказал я через несколько минут, используя время, чтобы подобрать правильные слова. - Ты скучал по мне, - протянула она, - Как мило. — Я не... - я вздохнул. Это было именно то, что я имел в виду, - Ты была добра ко мне, когда доброта не была заслужена. Я знаю, что мы не друзья и вряд ли ими станем, но это не значит, что мы не можем быть дружелюбными. — Кто сказал, что мы не друзья? - она запустила в меня мыльными пузырями. Инстинкт заставил меня качнуться в сторону. Они прошли через мое плечо. Я уставился на нее широко раскрытыми, удивленными глазами. — Ты, конечно, шутишь. — Послушай, мы не совсем лучшие друзья, - объяснила она, - Но я думаю, что понимаю тебя лучше, чем любого из них, - она наклонила голову в сторону двери в коридор, - Камень разума, верно? Ее голубые глаза казались широкими и ясными. Я искал в них ложь и не нашел ничего. — Наташа ударила меня по лицу, - сказал я, качая головой, чтобы показать свое замешательство, - Я думал, что она друг, кто-то, кто заботился обо мне, когда я был немощен. — Насилие - это ее… Хорошо, я собираюсь сказать ‘язык любви’, и ты этого не поймешь. Просто так она устроена, Локи. Она может обнять кого-то, а потом причинить ему боль через пять минут. Язык любви? Я обдумал фразу, учитывая возможные коннотации. — Например, ударить моего брата в бедро кинжалом, который я заказал на его день рождения? Она поморщилась. — Не… ну, может быть, в твоём случае, да. Думаю, я пытаюсь сказать, что она делает то, что необходимо. Она ударила тебя, чтобы защитить тебя, а также удержать тебя здесь. — Что? — Там большой мир. Люди знают тебя в лицо. Ты все еще восстанавливаешься, - она постучала себя по голове, - Я знаю, ты еще не веришь в это, но Святилище - это безопасное место для тебя, чтобы просто... просто быть. Никаких ожиданий. Никакого осуждения. — Так почему я чувствую себя осужденным? - я ответил с горечью. Она верила в то, что говорила, и я начинал это понимать. Но это не сделало это правдой. — Мне потребовалось много времени, чтобы разобраться в этом, - тихо сказала она, - но часто суждения, которые мы видим на лицах других людей, являются отражением того, что мы чувствуем к себе. — Я делал ужасные вещи, - хрипло сказал я, изо всех сил пытаясь подавить свои колеблющиеся эмоции, - У меня больше причин, чем у большинства, быть осужденным– — Я тоже, - перебила она, - И мы оба думали, что у нас были веские причины для этого. Ты сожалеете о том, что делал это? Я подумал о Торе. Убедив его нанести ответный удар по Йотуну, я только хотел, чтобы отец лишил его официального статуса наследника. Я никогда не хотел, чтобы его сослали в Мидгард. Никогда не предполагал, что Мьельнир будет конфискован. Я подумал о конфликте здесь, на Мидгарде, который они назвали битвой за Нью-Йорк. Я, конечно, хотел битвы; я хотел править. Но когда я увидел реальность вторжения Читаури... увидел разрушения, причиненные городу и его жителям… нет, я этого не хотел. Какой смысл был в управлении разрушенной нацией? — Да, - сказал я, - Я действительно сожалею о том, что делал это. Я сомневаюсь, что кто-нибудь мне поверит, но... — Не имеет значения, во что верят другие, - она постучала по моей груди мокрым пальцем, - Только то, во что ты веришь. Нами обоими манипулировали, каждым по-своему, и пришло время выяснить, кто мы на самом деле. — Ты действительно необыкновенная молодая женщина, - сказал я, пробегая глазами по ее лицу. Если бы она жила в Асгарде - если бы ее сердце не принадлежало мертвецу – я бы очень старался соблазнить ее. На ее бледных щеках появился красивый румянец. Ее внимание вернулось к тарелкам в раковине. — Ты не сказала мне, почему ты отсутствовала, - мягко надавил я. Закончив мытье, она вытащила пробку из раковины и намотала цепочку на кран. Я закончил сушку, не сводя с нее глаз. — Я предупреждала Стивена, что ты собираешься сбежать, - сказала она, смывая пену с только что помытой посуды, - Он не верил, что ты сможешь. — А, - сказал я, старательно сохраняя непроницаемое выражение лица. Внутри я ухмылялся, как маньяк: - святому Стивену Стрэнджу сказали, что его магия подпорчена! Идеально! Я представил себе выражение его лица, то, как сурово сдвинутся его брови. То, как его рот кривился в хмурой гримасе, - Ему так нравится быть правым. Я не винил Ванду за то, что она рассказала Стивену. Это был разумный поступок, и было ясно, что моя попытка уйти застала его врасплох. — Он мужчина, - сказала она, слегка пожав плечами. — Ой, - но я улыбался, несмотря на стереотип. Сила воли, необходимая для того, чтобы стать Верховным Волшебником, может быть неправильно направлена на упрямое нежелание принимать чужую точку зрения. Я должен был знать; это был еще один недостаток, от которого я страдал. — Я ошибаюсь? - она подняла обе брови. Я улыбнулся шире. — Нет. Она достала две кружки из буфета. — Ты когда-нибудь пробовал кофе?~~~
В Девяти мирах существовали разные версии кофе. Хотя все они были горькими и на основе кофеина, вкус сильно варьировался от мира к миру. Я никогда раньше не пробовал мидгардский кофе. У него был насыщенный, гладкий вкус, подчеркнутый его горечью. Я мог бы полюбить этот напиток. — Итак, как тебе свобода? - спросила Ванда, когда мы снова уселись за стол. Блеск в ее глазах сказал мне, что она полностью осознает иронию в своем вопросе. — Э... терпимо, - ответил я, - Это не первый раз, когда меня сажают в тюрьму, но это первый раз, когда в моей камере есть балкон. — У тебя в комнате есть балкон, - она выглядела впечатленной, - Изящно. — Что тебе предложило Святилище? - магия, использованная для создания людских комнат, была глубокой и мощной, укоренившейся в структуре и тесно связанной с ее хранителем. Я задавался вопросом, полностью ли Стивен понимает, что Святилище - это не просто здание. — Понемногу из всех мест, которые я любила. Соковия, лагерь Мстителей. Окно похоже на круглое окно в коридоре. В Эдинбурге было одно место, где мы с Вижем останавливались... - ее голос дрогнул. Она прочистила горло. Все места, которые я любил. Да. Мои покои были отражением Асгарда... и отражением моей матери. — Действительно, могущественные чары. Ее острый взгляд сказал мне, что мой тон был слишком мягким. Я пожал плечами, надеясь, что она поймет, что я не хотел развивать эту мысль. Память о матери никогда не была далеко – Асгард никогда не был далеко – но иногда… Я бы хотел, чтобы они были. Ее взгляд смягчился. Она тоже потеряла людей, которых любила. Она очень хорошо поняла.~~~
За второй чашкой кофе мы перешли к более безопасным темам, которые ничего не значили, но заполняли наше время. Когда она ушла, я остался, погруженный в свои мысли, тихо потягивая последний дюйм своего напитка. Я пытался игнорировать колодец разочарования, бурлящий внутри. Этим утром я исследовал все, что мог, в Святилище, но обнаружил, что большинство дверей мне закрыты. Книги, которыми снабдила меня Наташа, могли бы развлечь меня на какое–то время – надолго, если я им позволю, - но мне нужно было... больше. Стимуляция. Волнение. Развлечения. Тем временем, хотя? Я пил этот кофе. И думал. Я сидел и переваривал утро. Было очевидно, что если Ванда и Наташа были моими охранниками, то сам Стивен был главным тюремщиком, роль, которая, как мне казалось, ему нравилась. После моего импровизированного рабства в устройстве Ситторака я осознал его влечение ко мне – или, возможно, к образу подчинения, который я предоставил, – но это все равно было оружием, которое я мог использовать. Я вспомнил наше общение за завтраком, остановившись на том, что интересовало меня больше всего: - его реакция на мой случайный флирт. Он старался скрыть это, но был взволнован. Он хотел посмотреть, как я потею. Я многое мог с этим сделать. И как только вся сила моей магии вернется – что произойдет со дня на день, – тогда это будут не просто иллюзии, которые я мог бы создавать, или простые заклинания. Это было бы полным изменением формы. И только подумайте, сколько вреда я мог бы натворить с этим! Больше не Бог зла, предупредил я себя, сдерживая дикий прилив возбуждения. Но что же написал мидгардский драматург? Роза под любым другим названием... Я коротко и тяжело вздохнул. Желание сбежать было одним; это было ожидаемое поведение. Почти ожидаемо. Желание соблазнить Верховного Чародея, потому что ты боялся скуки, было совсем другим. Я подумал об этих светло-серых глазах. Жесткие, четкие линии его бороды, угловатые черты его лица. То, как он отреагировал, увидев меня на коленях. Это не потому, что ты не хочешь скучать. Признай это, Не-Бог Зла. Ты хочешь не зла, а секса. Жар разлился по моим щекам. Острые ощущения от вызова; запретный плод. Риск. Все эти вещи были опьяняющими. Это может быть долгая игра и, безусловно, опасная, но независимо от того, выиграю я или проиграю… Я бы с удовольствием поиграл.