Стивен.
Я удалился в свой кабинет, чтобы подумать, используя время, чтобы обновить журнал Святилища. Предыдущие сотрудники вели подробные отчеты о ежедневных событиях, происходящих здесь, каждый том бережно сохранялся, насчитывая тысячи лет. Написание изменилось. Клинопись, пиктограммы, латынь. Вымершие письменности с Дальнего и Ближнего Востока. Я научился читать их все, гордясь каждым языком, который я освоил. Но когда дело дошло до моих собственных письменных записей, мое внимание было в лучшем случае отрывочным. Некоторые маги вели ежедневные записи; другие - ежемесячно, независимо от того, произошло ли что-нибудь интересное. Мне нравилось думать, что я берегу свою энергию для хороших частей. Я подробно описал Войну Бесконечности. Там были страницы о Кецилие, Дормамму и Древней. Но о Локи... пока я ничего не написал. Бормоча себе под нос, я потратил время, чтобы исправить это, подробно описав свои наблюдения, диагностические заклинания, которые я выполнил, и секреты, которые я узнал о его наследии. Чего я не упомянул, так это того, насколько мне нравилось дрочить, думая о нем. В конце концов я отложил ручку и обратил свои мысли к этой проклятой кошке. Она не только прошла через мои чары, но я даже, блядь, не заметил! Если бы я не наблюдал за Локи в то время, я бы даже не знал, что она здесь. Она только что вальсировала, не споткнувшись ни на одном заклинании. Даже под моим Третьим Глазом она казалась совершенно нормальным животным. Здоровой, молодой, ухоженной. Но я не мог позволить одурачить себя ни ее внешностью, ни тем, что чувствовал; логика подсказывала мне, что она должна быть волшебной, должна быть, и я просто не смотрел на нее правильно. Либо у нее была идеальная защита – чего я никогда раньше не видел, – либо она действительно была просто обычной гребаной кошкой. Я не верил в это дерьмо. Ни на минуту. Но меня беспокоил не только кот. Это была идея Локи – Бога Зла, парня, который вторгся в Нью-Йорк, парня, который лично убил или стал причиной смерти бесчисленного количества невинных людей – быть ответственным за такую крошечную жизнь. Он был могущественным, тщеславным и эгоистичным до глубины души. Я покачал головой, сердито глядя на дневник и свой корявый почерк. Черт возьми! Как, блять, я продолжал привлекать таких бездомных животных? Теперь мне придется еще внимательнее следить за ним. Я уже перешел черту, так быстро появившись в его комнате. Я почувствовал его подозрение. Я не верил, что у него есть эмоциональная способность заботиться о ком-либо, кроме себя. Что произойдет, когда она укусит его в первый раз? Или поцарапает его этими когтями? Но я продолжал представлять, как его бирюзовые глаза смягчались, когда он смотрел на нее. Выражение его лица. Может быть, ему было бы полезно завести домашнее животное, присматривать за кем-то, кто от него зависел? Кошки были довольно независимыми, но этот малыш был просто котенком. Либо Локи, либо никто. К черту это. Если бы Локи не хотел ее, она стала бы кошкой Святилища.~~~
Оказалось, что Локи действительно хотел ее. Когда мы все собрались на ужин, она сидела у него на плече, как королева. Ванда нежно погладила кошку по спине, пока Наташа раскладывала макароны по тарелкам и старалась не выглядеть заинтересованной. Когда она увидела, что я улыбаюсь ей, она улыбнулась в ответ и продолжила раскладывать еду. Я подошел, чтобы помочь. Плащ Левитации всплыл, когда я помогал ей. Он увидел, как Ванда ласкается к коту, остановился и переместился на сторону Наташи. — Чувак, я тут немного занята, - сказала она. Плащ обвис. Я спрятала усмешку, протянув руку, чтобы поправить уголок его подола. — Игнорируй их, - сказал я ему, - Котенок милый и все такое, но может ли он летать? Форма Плаща выпрямилась, как будто он выпрямился. Он был со мной уже долгое время, с моей первой поездки в Святилище много лет назад, и я научился интерпретировать язык его тела. Для чего-то, у чего даже не было тела, он мог быть удивительно выразительным. Наташа, на мгновение отложив половник, повернулась и обняла Плащ. Он завибрировал, выскользнул из ее рук и вылетел из кухни. — Я думаю, ты сделал его счастливым, - засмеялся я, принимая половник. — Всегда была человеком людей. Я думаю, что плащи - это тоже люди. — Как ты собираешься ее назвать? - спросила Ванда. — Я должен дать ей имя? - тревога в голосе Локи, возможно, была притворной, но, как мне показалось, была искренней. — Ну, конечно, ты должен дать ей имя. Когда я была ребенком, у нас была собака... - ее голос затих. Я вздрогнул, осознав, что собака, вероятно, погибла вместе с её родителями, когда в их дом попала ракета "Старк", - В любом случае, - и она прочистила горло, - у нее должно быть имя. Например, "Варежка" или "Снежок" или что-то в этом роде. — Не Варежка, - сразу сказала Наташа, - Слишком распространенное. С такими глазами она не обычная. — Любое существо в моей компании - не что иное, как экстраординарное, - Локи казался оскорбленным. — Включая нас? - спросила Ванда. Он рассмеялся. — Конечно. Этот смех. Вау. Он прокатился по моему позвоночнику, застрял где-то в животе, а затем поднялся к груди. Что за черт? Это был просто смех. Сексуальный смех. Игнорируй это, игнорируй это, игнорируй это! Он заключенный! Убийца! Впрочем, ты и сам не такой уж безупречно чистый, не так ли? Сила жизни и смерти как хирурга. Выбирай и избирай свои дела. Сколько людей умерло, потому что их болезнь была недостаточно интересна для тебя? Даже будучи колдуном, ты не невинен. Ты убивал. Называй это самообороной, сколько хочешь, но смерть есть смерть. Я сделал короткий, резкий вдох, ошеломленный внезапной свирепостью своих мыслей. Старый узел вины поселился у меня в животе, тревожно смешиваясь с новой виной, которую я чувствовал из-за влечения к Локи. Я заметил, что Наташа задумчиво смотрит на меня. Я убрал все с лица и отнес миски на стол. Я почувствовал, как ее пристальный взгляд буравит мой затылок, но она последовала за остальными мисками. Мы заняли свои места и начали есть. Я не мог – абсолютно не мог – позволить кому-либо еще узнать то дерьмо, которое сейчас творилось у меня в голове. — Не обращай внимания на название, - сказал я, загружая вилку. Макароны – быстрые, сытные, и, Боже мой, я собиралась съесть сырный передоз, хотя бы для того, чтобы отвлечься от своих мыслей, - Ты должен ее накормить. Ей нужно где-то спать. И ящик для отходов. В первый раз, когда она будет играть, она сходит на пол. — Игрушки, - добавила Ванда. — Угощения, - сказала Наташа. — Прививки? — Ошейник. О, о, милый маленький колокольчик на ленточке! Лицо Локи сморщилось от смятения. — Все еще думаешь, что сможешь присмотреть за ней? - подсказал я, подняв бровь. Он откинул голову назад. Преднамеренный или неосознанный вызов? В любом случае, мой член напрягся. Когда, блять, я заводился от одного ебаного взгляда? Я был рад, что стол скрывал его от посторонних глаз. Узел вины в моей груди становился все больше. Почему сейчас? Я был в порядке прошлой ночью. Даже сегодня утром все было в порядке. Почему сейчас? — Она пришла ко мне, - медленно сказал Локи, - Она могла пойти к тебе, или к Ванде, или к Наташе. Но она пришла ко мне. Я буду заботиться о ней. Да, подумал я, отбросив свои чувства в сторону. Этот маленький набор будет полезен для него. Она явно заинтересовалась нашим ужином. Ее крошечный розовый носик устремился к миске Локи; она потеряла равновесие и поскользнулась, прежде чем ее когти смогли впиться в его плечо. Его рука метнулась вперед. Он аккуратно поймал ее на ладони, растопырив пальцы, и осторожно посадил ее обратно к себе на плечо. — Тебе это нравится, мой маленький друг? - что это? - спросил он, набирая вилку и протягивая ей. Она понюхала макароны, затем осторожно вынула один кусочек. — Ты не можешь позволить ей есть нездоровую пищу, - предупредила Ванда, - Серьезно. Я не думаю, что сыр полезен для кошек. Позволь мне принести ей немного… Стивен, у нас есть консервированный тунец? Если бы это зависело от меня, у нас бы никогда не было тунца в доме. Но Наташе нравились поздние бутерброды с тунцом и майонезом. Я думаю, что даже у обученных агентов по проникновению были свои слабости. — Шкаф вон там, - ответила Наташа. Ванда достала небольшую миску хлопьев из тунца. Она положила его рядом с Локи и снова заняла свое место. Он предложил котенку руку. Она спустилась вниз, уверенно, как горный козел, ее равновесие было идеальным, когда он переместил руку на стол. Он поставил ее рядом с миской. Мы все смотрели, как она нюхала еду. Она откусила деликатный кусочек. Похоже, сочтя это приемлемым, она уткнулась мордой в миску и принялась за еду, время от времени подергивая хвостом. И когда он подумал, что мы не смотрим, Локи сунул ей еще один кусок макарон.~~~
После ужина Ванда объявила, что собирается найти еще открытый зоомагазин и запастись припасами. — Я иду с тобой, - объявила Наташа, - Я видела этот взгляд в твоих глазах. Если я отпущу тебя одну, ты вернешься с розовым всем. — Я ранена тем, что ты так думаешь. — Не заставляй меня рассказывать Локи о плакате с изображением Хелло Китти на стене твоей спальни. — Это сувенир на память! - сказала она, покраснев. — Конечно. Хорошо, - Наташа наклонилась и толкнула ее плечом. Ванда открыла портал с красным кольцом и вошла, Наташа следовала за ней по пятам, пока они продолжали болтать. Я не сводил глаз с Локи. Если бы он сделал хоть одно движение к порталу – если бы он хотя бы напряг мускулы – он получил бы энергетический удар по горлу. Мой член снова дернулся. Блять, блять… Я подумал о препарировании лягушек еще в школе, что-то, что казалось было миллион лет назад. Моя эрекция ослабла. Локи не пошевелился, хотя, когда котенок поднял голову, чтобы принюхаться в направлении портала, его рука мягко сомкнулась у нее на спине. Я не сомневался, что если она попытается броситься за женщинами, Локи схватит ее; его рефлексы были не просто острыми, они были отточены. Когда (или если) у нас будет какая-то боевая подготовка, он заставит Наташу побегать за ее деньгами. Я хотел это увидеть. Совершенно не извращенным способом, конечно... черт. Снова тяжело. Лягушачьи кишки, не подведите меня сейчас.~~~
Я встал из-за стола, как только смог, собрал тарелки и бросил их в раковину. Я взглянул на раздражающий список Наташи. Не моя очередь мыть посуду. Оставив Локи с его котом, я снова удалился в уединение своего кабинета и погрузился в исследование, пытаясь сопоставить имена из списка Квина со всем, что я мог найти по асгардской мифологии. Было бы быстрее просто спросить Локи. Но ключевым словом здесь была ‘мифология’. Истории, которые ему рассказывали, сидя на коленях у матери, возможно, не имеют под собой реальной основы, в то время как книги, находящиеся в моем распоряжении, были результатом тысячелетий упорных исследований. Высокомерие, еще раз предостерег я себя. Не сбрасывай со счетов его знания только потому, что ты не уважаешь происхождение. В каждой истории есть правда. Но все же он был не первым источником информации, который я хотел исследовать. Если я не получил ничего полезного из книг, тогда, возможно, я бы поговорил с ним. До тех пор в Святилище – и в Камар-Тадже – будет все, что мне нужно. Я сделал небольшой перерыв на кофе около десяти, потянувшись за растворимым кофе без кофеина, а не за фильтрованным, который, похоже, нравился Локи. Мне не нужно было много спать, не в эти дни, но кофеин вечером гарантировал, что его не будет. Я позвонил Вонгу, ожидая, пока закипит чайник, пробормотав загадочное слово, чтобы мой мобильный телефон завис передо мной. Видеозвонок подключен. — Привет, Вонг. Как дела? — Любой день, когда мы не сталкиваемся с концом света, - хороший день, - ответил он. Морщины вокруг его глаз, казалось, стали немного глубже, и хотя в Камар-Тадже еще не было и полудня, он казался усталым. — Веселый, как обычно, - сказал я со слабой улыбкой. Он пожал плечами. — Эти вещи относительны. Как твой заключенный? — Он не мой... - я вздохнул, пытаясь выкинуть из головы образ из сна о нем, подвешенном к стропилам, - Наверное, устраивается. Проверяет границы. — Физические? Метафорические? — И то, и другое. Как другие Мастера воспринимают новости? Вонг медленно, сдержанно вздохнул. — Они недовольны, Стивен. Некоторые из них хотят его смерти. Некоторые из них хотят твоей смерти. Я усмехнулся, хотя в этом не было юмора. — Значит, ситуация нормальная? Он пожал плечами. — В значительной степени. Просто не удивляйся, если сердитый старик попытается перерезать тебе горло посреди ночи. — Что там была за фраза из книг о Плоском мире? - спросил я, вспомнив серию книг Терри Пратчетта, которыми мы обменивались взад и вперед, - Остроносые ботинки мертвецов’? — Что-то вроде этого. Просто будь осторожен, хорошо? — Принято к сведению, - волшебники были как кошки – гордые и быстрые на гнев, медленно прощающие и еще медленнее забывающие - и это, конечно, напомнило мне о кошке, - Послушай, произошло еще одно событие. Вонг вздохнул. — Конечно, есть. Ничто в Локи никогда не будет простым. Что случилось сейчас? — У нас... есть кошка. Его глаза сузились. — Кошка. — Да, ты знаешь, четыре ноги, хвост, большие глаза– — Какое это имеет отношение к Локи? Я изложил ему версию событий сегодняшнего дня в "Записках Клиффа", опустив ту часть, где я понял, что проклятый кот был там, в первую очередь, потому что я наблюдал за Локи. — Она обошла защиту? - глаза Вонга расширились. — По-видимому, так. Я понятия не имею, как. Она не обычная кошка, я бы поставил на это свою репутацию. — Ты должен выяснить, что, черт возьми, происходит, - сказал Вонг, поднося телефон ближе к лицу. Я видел срочность в его глазах, - Сначала Локи был брошен на пол в твоём холле, а теперь таинственным образом появляется кошка? Кто-то вмешивается! — Я работаю над этим, - резко сказал я. Он не сказал ничего такого, чего бы я уже не знал, - У меня есть кое-какие зацепки. — И сколько из этих зацепок исходит от самого Локи? — Нисколько. Я знаю, как оставаться объективным. Изогнутая бровь Вонга сказала мне, что он думает, что я несу полную хрень. И – когда я вспомнил Локи, стоящего на коленях, сдержанного и вызывающе смотрящего на меня – я подумал, что я несу полную хрень.~~~
Я работал до полуночи. Привычка больше, чем любая настоящая усталость, заставила меня назвать это ночью. Я лег спать, уже зная, что до сна еще далеко. Мои мысли вернулись к Локи. Я чувствовал себя в безопасности, думая о нем в темноте, когда на меня никто не смотрел. Когда никто не мог видеть моего лица. Знал ли он, что я так о нем думаю? Эта идея заставила мои щеки гореть от стыда. Он никак не мог знать... но он привык манипулировать людьми, и для этого он должен был быть достаточно наблюдательным, чтобы знать, как надавить на них. Совсем как Наташа. Она увидела, что что-то происходит на моем лице этим вечером. Если бы я не был осторожен, она бы вызвала меня на это. Я не хотел признавать, что Локи тоже может понять, что происходит. Но эти вызывающие наклоны головы… может быть, именно так и было? Я не знал его достаточно хорошо, чтобы вынести такое суждение. Он не знал. Он не мог. Прежде чем я даже осознал, что делаю, я потянулся к магии, которая позволила мне выследить его. Я закрыла глаза, и вот он там, в своей ванной, его наколдованная одежда мерцает, когда он распускает ее– О, Боже. Голый. Прекрати смотреть, чертов извращенец! Это был худший вид вуайеризма. Вторжение в его личную жизнь. Злоупотребление моей властью. Но когда его рубашка исчезла, я понял, что не смогу покончить с заклинанием. Я сбросил трусы и откинул одеяло, наслаждаясь прохладным воздухом на своей коже, мое внимание сосредоточено на обнаженной груди Локи. Прежде чем я это понял, моя рука оказалась на моем члене. Боже, у него была красивая грудь. Гладкая кожа, крошечные розовые соски и легкая рябь мышц. Худой и жилистый. Я видел его голым раньше, но он выглядел совсем не так, когда его бросили в Святилище. Его тело было истощено, вымучено. Сморщено. Человек, заставляющий свои брюки исчезать, пока я смотрел? Не то же самое. Медленнее, подумал я. Сними их, не заставляй исчезнуть. Но он не мог слышать ничего, что происходило в моем мозгу прямо сейчас, и спасибо, блять, за это. Я вернул свое магическое зрение к его груди, очарованный легкой рябью мышц. Усилия Наташи по физиотерапии окупались. Я нацелился на его трусы – черные Calvin Kleins с белым поясом, у него был хороший вкус, – прежде чем стряхнуть вниз, чтобы посмотреть на его ноги. Длинные и тонкие. Стройные икры. Я никогда раньше не питал слабости к икрам, но к его? Да. Я остро ощущал скольжение моей руки по моему твердому, ноющему члену. Я хотел представить это. Я уже хранил воспоминание об обнаженном теле Локи в своей голове. Он ложился в постель, и все – больше никакого пип-шоу. Но он не пошел спать. Он поднял котенка (которого я совершенно не заметил), погладил ее уши и осторожно положил на одну из своих подушек. Затем он направился в ванную. Просто собирается почистить зубы, подумал я, борясь с разочарованием. В этом нет ничего сексуального, перестань смотреть на него– Он стянул с себя трусы одним извилистым движением, которое заставило меня зарычать, снял одежду, прежде чем она упала на пол, и вошел в душ. Его задница была… блять, она была идеальна, круглая и пухлая, так и просящаяся на мои зубы. Я сделал долгий, прерывистый вдох, сжимая основание своего члена. Хватит смотреть! Нет. Нет, я не собирался прекращать смотреть. Я собирался подрочить, наблюдая, как он намыливается в душе. Ничто другое не имело значения. Я изменил угол обзора, чтобы видеть больше, рабски уставившись на его член. Ох бля, он побрил свой лобок, сделав его гладким и таким вкусным, что у меня потекли слюнки. Я хотел скользить языком по каждому ебаному дюйму его тела. Я наблюдал – нетерпеливый, желающий, – как он включил воду и возился с управлением. Я уже был близок к тому, чтобы кончить, просто наблюдая, как он раздевается. Это было безумие. Начался душ, промочив его за считанные секунды. Мокрые волосы прилипли к голове, прилипли к шее и рассыпались по плечам. Я наблюдал, как вода стекала по его спине, как двигались его мышцы. Изгиб его задницы. Я снова зарычал, низко и болезненно, полностью убирая руку со своего члена. Я ошеломленно смотрела, как он моется. Мыльная вода покрывала его тело. Из пены выглядывал сосок. Он двигался; пена двигалась вместе с ним. Я мельком увидел его член. Его задницу. Его пупок. Каждый наполовину увиденный проблеск сводил с ума. Его голова откинулась назад, когда он подставил лицо прямо под брызги. Движение изогнуло его шею, сделав его кадык более заметным, и мой рот снова наполнился слюной. Синяки от того места, где Наташа схватила его за горло, почти полностью исчезли. Я вцепился в матрас, следуя движению его рук– О, пресвятая матерь Божья.Он держал впечатляющую эрекцию, голова теперь наклонена вниз, мокрые волосы обрамляют его лицо темным водопадом. Я снова изменил ракурс. Его рот был открыт, губы приоткрыты, когда он втягивал воздух. Я смотрел, как он дрочит. Это была самая эротичная вещь, которую я когда-либо видел, и я не мог остановить свою руку, возвращающуюся к моей собственной эрекции. Я только мельком видел его намыленный член, но этого было достаточно, и я продолжал переводить взгляд с его руки на его лицо. Его закрытые глаза. Глубокая складка на его лбу. Мне нужно было больше. Звук. Звук отсутствовал. Я мог бы это исправить. Одним гортанным словом я изменил заклинание гадания, чтобы получить не только визуальное, но и звуковое. Мои уши наполнились его тихими стонами. Ахуенно красивыми. Я синхронизировал свои удары с его ударами, замедляя их, чтобы снова ускориться, как это делал он. Он оперся рукой на плитки. Я кончил раньше, чем он. Я сдержал мучительный стон, зажатый между зубами, бедра подергивались, стреляя по животу и руке. Удовольствие было настолько сильным, что я не мог дышать. И все это время я продолжал наблюдать за ним. Я лежал там, тяжело дыша, сперма остывала на моем теле. Мои конечности казались тяжелыми и вялыми. Собирался ли он приходить к оргазму? Придет ли он быстро? Что я хотел увидеть больше? Честно говоря, я не мог сказать. Я просто облизал пересохшие губы и наблюдал. Он не собирался кончать, если то, как двигалась его рука, было каким-либо признаком. Его тихие стоны были невероятными. Мой член снова дернулся от интереса. Все его тело напряглось. Его голова откинулась назад, мокрые волосы прилипли к шее. Его рука размылась над его членом. Он выстрелил на плитки. Он стоял там, тяжело дыша, напряжение покидало его тело. Он выключил душ, вышел и потянулся за полотенцем. Я не мог перестать наблюдать за ним. Я дернулся ко второму быстрому, жесткому, мощному оргазму, когда он вытирался полотенцем. Затем – стыд, наконец, начал закрадываться – я закончил заклинание провидения и привел себя в порядок.