Но…
Но удивляет омегу однажды именно то, что на тридцать пятый год жизни Тэхён внезапно во время гона, взяв один выходной с утра, привалился к его боку, закрыл глаза, поспал минут десять, а проснулся уже скулящим и нуждающимся альфой, который прижимался носом к шее своей омеги, требуя погладить по голове. Чонгук тогда настолько опешил, что даже не знал, как поступить. Вот к чему приводит работа, приносящая им все удобства. Это плата за все страдания, что он претерпевает, пытаясь сохранить доход семьи на стабильном уровне, чтобы и обеспечить мужа с сыном, и накормить тысячи работников. Тэхён многим жертвует ради участи спокойно сидеть по утрам и пить кофе, слушая от Дэни план по получению самой высокой оценки в школе, не думая о том, в какой колледж его запихать в будущем, чтобы и в общежитии потеснился, и их не беспокоил. Тэхён настолько многим жертвует, что его внутренняя сущность альфы в один день просыпается с желанием просто быть обласканным. Никакого секса. Просто нежности. Тэхён во время гонов хочет, чтобы Чонгук его поцеловал, погладил по голове, дал себя понюхать. Альфа хнычет, когда омега его оставляет на секунду. Тэхён кутается в одеяло, догоняет его, липнет всеми конечностями, стараясь не отпускать Чонгука. — Это не отклонение, — говорил их семейный психотерапевт, услышав от Тэхёна о проблеме его участившихся вспышек «нежных гонов». — Наверное, Вы в жизни много нервничаете. И Ваш альфа ощущает потребность не только в порождении потомства, но и получении какого-то удовольствия для себя, что трактует в подобном виде. Это как грубое поведение у большинства. Может быть, что альфа Тэхёна нежен в проявлении подобных чувств. — Раньше у него такого не было, — Чонгук поджимает губы. — Я знаю, — психотерапевт кивает. — Я выписывал Вам таблетки от гонов и течки, чтобы это не мешало Вашей работе, — он указывает и на Тэхёна, и на Чонгука. — Годы такой практики обычно притупляют циклы, так как некоторая природа проигрывает, но упрямый альфа может выражаться иначе. Это нормальное явление, если Вы морально сильно разбиты. Чонгук переводит дыхание, резко переводя взгляд на Тэхёна. Тот сидит, скрестив руки на груди. — Я понимаю, — врач продолжает. — Это результат Вашей деятельности, — обращается к альфе. — Я могу лишь порекомендовать Чонгуку-щи быть терпеливее и попробовать удовлетворять Вас и так. Это должно переживаться, как и любой другой гон. — Конечно! — омега тут же соглашается. — Я прослежу за всем. Тэхён тяжело вздыхает. — Сколько мне нужно заплатить, чтобы ты это исправил? — он спрашивает твёрдо. — Мистер Ким, — психотерапевт смеётся, — я с Вами честен. Будь я жадным, сказал бы, что это можно исправить и попросил бы деньги на таблетки, что я бы Вам достал. Чонгук качает головой. После сеанса Тэхён выпивает глоток виски, думает над разговором, а затем вечером объявляет, что хотел бы и так побыть чуток, узнавая, как живётся с таким природным безумием, когда вместо пошлых стонов и узла внутри омеги хочется баюкающее пение над ухом и тепло рядом. Чонгук осторожно опускается рядом со спящим Тэхёном, обнимая сзади. Он оголяет от одеяла плечо, целуя. Альфа приоткрывает глаза, сразу поворачиваясь, чтобы обнять омегу. — Дэни у дедушки, — шепчет Чонгук. — Если что, — гладит альфу по волосам. — М, — Тэхён кивает, поднимая голову. Он надувает губы, прося поцелуй. Омега охотно отвечает порывом, целуя. Он облизывает нижнюю губу альфы, выдыхая: — Осторожно, ладно? — Да, — Тэхён кивает. И вот в таком виде альфа получает удовлетворение. Иногда ему даже не нужно что-то сильно сексуальное. Он просто лежит, обнимает Чонгука, периодически нежно целуется с ним, обводит губами каждый миллиметр тела омеги, просит такого же, шепчет красивые слова, а затем засыпает и просыпается в их реальности, начиная будни с немного отрешённого: — Я будто пьянею от мыслей и отхожу от похмелья дня три. Чонгук всегда смеётся. Иногда альфа всё же предпочитает как-то возвращаться к сексу. В последнее время это происходит чаще. Тэхён входит в Чонгука, медленно и осторожно. Долго-долго целует в шею, устраиваясь внутри омеги, выдыхая то, как в нём тепло. И так застывает. Он может лежать боком, прижимая Чонгука к себе спиной, входя в него, обнимая. Омега держит его в себе, пока узел без толчков раздувается, а затем спадает. Этот вид секса довольно странный, но он долгий. И это единственное, что Тэхён иногда делает в их взаимодействии, кроме объятий и поцелуев.В остальном всё на той же нежной ноте.
— Я думал о том, что хочу увидеть тебя на подиуме, — шепчет Тэхён. — Увидеть тебя и съесть. — Меня? — Чонгук хмурится. Он немного двигается, тихонько простонав. Член всё ещё в нём. — Почему? — Надел бы то, что сам шьёшь. Я бы купил тебе все модные бренды мира. — Господи, — Чонгук смеётся. — Да, твой Бог может. Всё для его личного ангела, — Тэхён немного приходит в себя. Он коротко двигается, толкаясь. — Всё для тебя. И, честно говоря, может, не так уж и плохо, когда альфа, травмированный опытом богатой жизни, требует ласк. Чонгук находит любого Тэхёна сексуальным: и когда он трахает до беспамятства, прося стонать громче, и когда любовно шепчет, что хочет поцелуйчики на родинке на носу и на шее.Дэни утром заносит дедушка на машине.
Деда приносит с собой клюшки для гольфа. Тэхён с утра начинает собираться. Оставшийся выходной альфа проведёт, гоняя мячик в лунку. — Я хочу с отцом, — Дэни капризничает, указывая на дверь. — У нас с тобой планы, мой друг, — Чонгук хлопает сына по плечу. — Мы позавтракаем. И купим отцу новую машину. — Его любимая модель вышла? — Я всё ещё шью для сливок общества с какими-то призрачными целями костюмы, — Чонгук смеётся. — Модель не вышла, но я по блату. — Папа, надеюсь, ты не купил целый хёндэ, — Дэни идёт за омегой. Чонгук смеётся. Если успокоение души Тэхёна в покупке машины — о, Чонгук будет шить до конца жизни, чтобы получить все активы, дабы раскупить абсолютно всё. В их жизни, на первый взгляд, всё так прекрасно: они богаты, у них полная семья, всё в достатке и они каждый день все трое улыбаются, желая действительного доброго утра. И Чонгук не испорчен такой жизнью, потому что каждый день задаёт себе вопрос:Какой ценой?
Его альфа морально истощён, поэтому иногда требует банальных поглаживаний для успокоения. Его маленький сын альфа слишком рано повзрослел. Чонгук никогда не ощутит спокойствие, стараясь найти баланс для них всех. Это всё ещё звучит довольно странно в их положении и, возможно, вас до сих пор злит такая формулировка, но… Чонгук считает, что трудно быть богатым, держать стабильность, улыбаться всему обществу, что называет таких, как они, «лицемерами» и «мажорами», спасая за занавесом своё хрупкое личное счастье.Не судите по обложке.