Curse of Immortality

Хенджин занес тело Феликса в особняк и сразу направился на второй этаж в свою спальню — пока что Ли не выбрал себе комнату в этом огромном доме. Феликс следовал за Хенджином и пребывал в некоем страхе, что он навсегда останется астральной проекцией, но он надеялся, что все-таки Хван знает, что делать. — Феликс? — в коридор вышел Чонин, который в легком шоке округлил глаза. Он же слышал, что его друга привезли в особняк целым и невредимым. И вот он ходил все это время по дому, искал его, пока Феликс был в общежитии и собирал свои вещи. Чанбин уснул в своей комнате после напряженной игры в приставку с младшим, поэтому Чонин решил встретить Феликса и поговорить с ним. И вот так встреча, конечно. — Чонин, я здесь, — подает Феликс голос из-за спины Хенджина. — Он не слышит тебя, — отвечает блондину Хван и проходит мимо Чонина. — Кого и кто не слышит? — Ян в ступоре. Он, не приняв того, что Хенджин его нагло проигнорировал, за секунду оказался возле двери его спальни, которая находилась за углом в десяти шагах от Хенджина, и преградил путь. Это было догадкой, что Хван идет к себе в комнату, и Чонин, как и всегда, не ошибся. — Что у него с глазами? С ним все в порядке? — беспокойно спрашивает Ян, разглядывая белоснежный взгляд Феликса. — Да. Он вышел в астральную проекцию. Пустишь? — Хенджин напряжен — это видно по его выпирающим скулам и губам, которые вытянуты в тонкую полоску. Чонин дал Хенджину войти в спальню и зашел за ним следом. — Ты его видишь? — Да. У меня особая связь со всем потусторонним, — Хван отвечает в холодном тоне и очень торопливо. Он осторожно укладывает тело блондина на кровать, придерживая голову, под которую подкладывает мягкую подушку. Хенджин смотрит на Феликса с печалью. Он не напуган, но озадачен, потому что ни разу не сталкивался с подобным. Сам он выходить в астрал не умеет. Однако он догадался, что именно произошло с Феликсом, увидев его размытый образ, в то время как держал в руках его тело. — Как так вышло? — у Чонина много вопросов, это неудивительно. — Он попал под машину, — с тяжелым вздохом отвечает Хван и продолжает смотреть на блондина, не отрывая взгляда. Светлые пряди рассыпались ореолом по подушке, глаза по-прежнему были пугающе открыты и глядели в никуда, грудная клетка медленно вздымалась и опускалась. — Что?! — Чонин в потрясении рот приоткрывает. — Его почти сбила машина, я вовремя подбежал. И тогда он… вышел в астрал, — теперь Хенджин смотрел на Феликса в изумлении, поражаясь его приобретенным способностям. — Он никогда не был склонен к суициду, даже употребляя постоянно наркотики. Что на него нашло? — спрашивает Чонин сам себя, хватаясь одной рукой за голову. — Это и не было попыткой самоубийства. Я хотел проверить, смогу ли я снова выйти в этот астрал, — объясняет Феликс, который встал возле окна за спиной Хенджина. Хван вздрогнул, услышав басистый тембр. — Снова? — спрашивает Хенджин, сводя брови к переносице. Он не поворачивается, чтобы взглянуть на проекцию Феликса, все еще смотрит на настоящего, живого Феликса. — Что — снова? — теперь Чонин хмурится. — Я…типа…ну… Это первый раз произошло в больнице. Ко мне подключали электроды. И, видимо, когда ток был на пределе, тело решило выпустить мою астральную проекцию?.. Для защиты? Я не знаю. Знаю только, что мне было страшно. Ну и я подумал, что, вызвав страх, я смогу снова это проделать, — Феликс слегка чувствует себя виноватым, что не донес эту информацию раньше, что забыл об этом, а потом бездумно бросился под живой поток машин, не подумав о последствиях. — И зачем тебе это было нужно? — Ты с Феликсом разговариваешь? Что он говорит? — Чонин далеко не дурак, он прекрасно понимает, что происходит. — Ну…я просто… — Феликс начал топтаться на одном месте, чувствовал себя, будто перед матерью отчитывается, — я хотел испытать свои способности. Я же уже понял, что умереть я не могу. Я бы все равно ожил, если бы ты не спас меня… — голос к концу предложения затихает. Хенджин ведь действительно спас его. Феликс, даже будучи астральной проекцией себя, до сих пор чувствует крепкие руки вокруг своего торса и быстро бьющееся ему в спину чужое сердце. — Как он в свое тело вернется? — более спокойно спрашивает Чонин, с грустью смотря на своего друга. — Я пока не знаю, — Хенджин вздыхает и садится на постель возле ног блондина. — Нужно что-нибудь? — Пока нет. Я чуть позже спущусь. Надо с Чаном поговорить. Он у нас тут голова, — слегка усмехается Хенджин и кладет ладонь на голень Феликса. — Ладно. Я буду у Чанбина тогда. Зови, если что, — Чонин поджимает губы и покидает спальню. Хенджин поглаживал голень Феликса, чувствовал тепло тела и успокаивался. Жизнь в теле поддерживалась, значит, все в порядке. Он глубоко задумался, пытаясь понять, как так всего лишь несколько капель его крови привели к таким кардинальным изменениям. Было две теории. Первая гласила, что в Феликсе уже были спящие мутированные гены, которые, получив небольшую дозу крови настоящего мутанта, начали проявлять себя. А вторая теория указывала на то, что не только кровь Хенджина, но еще и смерть повлияла на эти изменения. И именно смерть, скорее всего, стала переломным событием. Магия кровяных клеток Хвана активизировалась в теле Феликса, дабы воскресить его. И сама суть восстания из мертвых уже является сверхъестественной. Никто не знает, что происходит в этот момент с душой и телом человека — научным объяснениям это не поддается. Поэтому вполне вероятно, что гены начали мутировать как раз-таки после воскрешения. Чужеродные кровяные клетки, завладев телом, продолжили распространяться, растекаясь по венам, меняя структуру собственной крови Феликса. И, видимо, в результате смешения двух кровей Феликс обрел противоположную, сильно отличающуюся от способности Хенджина, силу. — Мне страшно, — голос с хрипотцой нарушает тишину, так что Хенджин едва заметно вздрагивает, а по его затылку проходятся мурашки. Он, может, лишь на пару минут забыл, что Феликс все это время стоял возле окна. — Чан ведь что-нибудь придумает, да? — Ли робко подошел и встал буквально напротив Хвана. Хенджин поднял голову на парня и сглотнул. Хотел бы он сказать ему, что знает способ, как вернуть его в родное тело. Хван убирает руку, возвращает ее на свои бедра, на что Феликс громко выпалил: — Верни! — он округлил глаза и показал пальцем на свою голень. Хенджин, помешкав, положил свою ладонь обратно. — Что такое? — Я чувствую твое прикосновение. Я сначала не понял, но как только ты убрал руку, мне показалось, что пропала какая-то нить, которая связывает меня с моим телом. Странное чувство, — Феликс смотрит на ладонь Хенджина, которая плавно поглаживает его голень. — Думаешь, суть в прикосновении? — Не знаю, но можно проверить. Чем больше я чувствую, тем прочнее связь, мне так кажется, — он не был уверен, но это была единственная зацепка. Оба — и Хенджин и Феликс — проходили через это впервые. — Что мне делать? Этого достаточно? — Хенджин стал гладить еще и вторую голень. Он смотрел на Феликса в астральной проекции и ждал дальнейших указаний. — Мало… — Ли искривил лицо, будто собирался пустить слезу. Если сейчас ничего не сработает, то он сдастся окончательно. Ему бы передышку небольшую после всех этих сверхъестественных приключений. Хенджин сделал глубокий вдох и пересел поближе к торсу Феликса. Он неуверенно взглянул на его проекцию, потом на тело и положил ладонь на живот, а другой рукой взял его прохладную ладонь и стал массировать большим пальцем выпирающие костяшки. Непривычно, когда ладонь в ответ не сжимают. Такое бывает только в двух случаях, и Хенджин думал о самом печальном. Он отмахивает мрачные мысли прочь. Феликс жив. — Приятно, — на лице Феликса появляется небольшая улыбка, но это только на лице его проекции, а настоящий Феликс имел каменное лицо и широко распахнутые глаза с белоснежной радужкой. Уже было более-менее ясно, в какую сторону им, а точнее, Хенджину, стоит двигаться. Но было довольно неловко. Хван не против доставить Ли удовольствие, но только если тот в состоянии реагировать и отвечать, а тут… Очень странно все это. Но, тем не менее, Хенджин вытаскивает футболку Феликса из-за пояса джинсов и касается мягкой кожи. Он видит рваный светлый шрам и проводит по нему кончиками пальцев. — Щекотно, — хихикает Феликс, чуть подпрыгивая на месте. Он действительно ощущал каждое касание, и ему было слегка печально, что это вынужденные прикосновения для того, чтобы вернуть его в родное тело. — Ты говоришь, что ничего не помнишь о той ночи, — тихо говорит Хван, продолжая вести пальцем по шраму. — Я привез тебя сюда. Ты очнулся даже, пытался понять, где находишься, задавал мне вопросы, — Хенджин рассмеялся, опустив голову. — Ты вел себя очень забавно. Посчитал, что попал в Ад. Ты даже свои оторванные конечности увидел. А потом ты вырубился через некоторое время. Чан помог перенести тебя. — Это был не сон? Я все это время думал, что это был сон… — Феликс сейчас реально потрясен. Он очень смутно помнил, как видел много-много крови, позолоченный потолок и, по всей видимости, Чана, потому что он запомнил яркое синее пятно, являвшееся волосами лидера. И все эти вспышки ярких красок он соотнес со сном, но никак не с действительностью. — Не знали мы оба, что произойдет дальше, — вздыхает Хенджин, прекращая водить по шраму пальцем, и опускает ладонь на живот, который сам напрягся от этого прикосновения. — Это ты как сейчас сделал? — удивляется Хван и смотрит на проекцию Феликса. — Что сделал? — Ты напряг мышцы пресса. — Да? Может, это значит, что мы движемся в верном направлении? — Феликс улыбается и лелеет надежду, что у них все получится. В верном… Это в каком? Что еще Хенджину следует сделать? Хван перекладывает ладонь с живота на щеку парня и поглаживает скулу большим пальцем. Уголки губ Феликса поднялись вверх, что вновь поразило Хенджина, а сам Феликс этого даже не заметил, потому что прикрыл глаза, чувствуя тепло на своей щеке. Он пытался сконцентрироваться на этом прикосновении, ухватиться за нить, которая становилась все прочнее. Хенджин проводит большим пальцем по персикового цвета губам Феликса и подается вперед, не спрашивая и не дожидаясь разрешения. Он прижимается к слегка сухим губам, потом отстраняется лишь на пару сантиметров, облизывает свои губы и вновь касается губ Феликса. — Хенджи… — Феликс не успел договорить, как ощутил, что его проекцию резко потянуло обратно, в родное тело. Поцелуй никуда не двигался, пока Феликс не воссоединился со своим телом и не зажмурил глаза, с которых спала белая пелена. Он резко положил свои руки на шею Хенджина, притянул к себе еще ближе и смял губами его верхнюю губу. И вот теперь поцелуй набирал обороты. Хенджин гладил Феликса пальцем по скуле, а вторую руку сжал на его талии. Тело блондина слегка заерзало на постели, ощущая тепло, которое волнами бегало внутри от груди к паху. Хенджин поцеловал его не только для того, чтобы проверить теорию на практике, но и потому что действительно хотел. Возможно, Феликс — это его шанс на спасение, на любовь. Поэтому он сейчас целовал его с чувством и всей той пылкостью, которую раньше просто некому было отдать. Они наслаждались этим моментом, который полностью стирал между ними тонкую границу, проведенную невесть кем — вероятно, самим Хенджином; он вечно проводил границы, чтобы избежать разочарования и боли. Но теперь Хенджин целовал Феликса и осознавал, насколько сильно он за него переживал, даже если не ярко выражал свои эмоции. Феликс чуть отстраняет от себя Хенджина, чтобы взглянуть ему в глаза. Он проводит ладонями по плечам, касается грудной клетки и чувствует ускоренное сердцебиение. — Сработало, — хихикает Феликс и смущенно улыбается. — Ты невероятный, — произносит Хенджин свои мысли вслух, утопая в карем взгляде блондина. Он находился под гипнозом, разглядывая солнечные веснушки. Стук в дверь не заставил Хенджина резко вскочить. Никто из парней не слышал никаких посторонних звуков. — Хенджин… — Чан встал в проеме и часто захлопал ресницами, после чего отвел взгляд в сторону и пару раз кашлянул, привлекая к себе внимание. — Чан… — Хван сделал глубокий вдох, после чего облегченно выдохнул и поднялся, выпрямляясь в спине. Феликс сел на кровати, подтянув колени к груди. Он в смущении поджимал губы. — Я смотрю, вы нашли решение, — разводит он руками, приятно удивляясь. Он действительно был рад, что ему не пришлось даже думать над тем, как Феликсу вернуться в родное тело. За спиной лидера стоял Чонин, робко выглядывал, понимая, что они вошли в не очень подходящий момент. Он все же не смог долго сидеть в комнате Чанбина, слушая храп старшего, и решил найти Чана и сообщить о том, что случилось. — Да, — Хенджин встает и подходит к подоконнику, на котором лежала пачка сигарет и зажигалка. — Могу я узнать, как у вас это получилось? — Чан смотрит то на Хенджина, то на Феликса, который в основном сжимался весь и следил только за Хваном, который сейчас затягивался сигаретой и выдыхал дым в приоткрытое окно. — Как выяснилось, нужно было установить контакт с телом. Феликс чувствовал мои прикосновения. Мне пришлось его поцеловать, тогда, очевидно, связь укрепилась, и Феликс вернулся в свое тело, — затягивается снова. — Интересно, — Чан рад, что рассказ не содержал красочных сцен интимной близости, как в тот раз, когда Хенджин описывал ему знакомство с Феликсом. Неловкое молчание заполняет комнату. Если бы Чан не прервал их сладкий момент, то эти двое вполне могли бы заняться чем-то поинтереснее, чем этот разговор. Феликс сейчас как раз пытался унять остатки приятного напряжения, вызванного поцелуем. — Феликс, ты готов поговорить? — обращается Чан. — Да… — неуверенно произносит парень, — думаю да, — добавляет он и поднимается с постели. Он смотрит на Хенджина, хочет, чтобы тот тоже пошел с ним. — Хенджин, ты тоже идешь, — говорит Чан, подзывая к себе рукой. В этот раз Хенджин не упирается и не возражает. Он тушит сигарету в пепельнице и подходит к Феликсу, который все еще стоит на одном месте и ждет чего-то. — Пошли. Все будет в порядке, — Хван кладет ладонь на его поясницу и ведет к выходу из спальни. И теперь Феликс покорно зашагал рядом, чувствуя, что он не один. — Встретимся у меня в кабинете, — говорит Чан парням уже в спину. — Приведи Чанбина, — просит лидер Чонина, на что младший кривится. Не очень-то он хочет будить своего друга, который спит обычно настолько крепко, что его даже сирена не разбудит. Чан кидает на парня многозначительный взгляд, Чонин поджимает недовольно губы и идет к комнате Чанбина. А лидер пошел оповестить своего любимого — Минхо — о внеплановом собрании. Чан вздохнул и подумал, где бы сейчас мог быть Минхо. Уже как пару часов он его не видел. Ли просто скрылся в этом особняке. И не было понятно, зачем он это делал. Чан ясно дал понять, что он не отвергнет его из-за какого-то вынужденного поцелуя. И он все время был рядом, они ночевали вместе в комнате лидера каждую ночь. Но Минхо, видимо, гложила вина, что он все же поступил неправильно. И ему было противно от самого себя, что он вообще позволил этому случиться. Он мог бросить в Джисона стеклянный стакан, перевернуть с ног на голову весь клуб, показать, насколько ему больно, до сих пор больно от воспоминаний. Но он не мог этого сделать, потому что приехал в тот клуб не мстить. Феликсу нужна была помощь. Но разве это успокаивает Минхо? Абсолютно нет. — Вот ты где, милый, — Чан подкрадывается со спины и обнимает Минхо вокруг талии, заключая его в кольцо своих крепких рук. Ли стоял у кухонной тумбы и смешивал ингредиенты для кексов, не используя свои силы. Он закатал рукава толстовки, чтобы не испачкать их в муке, и метка, оставленная в психиатрической больнице, была выставлена на показ. Ее видел только Чан, больше Минхо никому не показывал эту злосчастную наколку, помечающую его, будто он какой-то скот. — Хён, я чуть молоко не пролил, — в любой другой день эта фраза прозвучала бы с раздражением, но сейчас сил нет на злость, тем более на Чана. Да и разве пролитое молоко стоит того? — Кексы готовишь? С клубникой? Мои любимые, — Чан касается кончиком носа оголенного участка кожи возле уха. Это вызывает у Минхо щекотку, так что он зажимает плечо. На мгновение он хихикает, а потом резко отвечает: — Не мешай, пожалуйста, — голос грустный, а движения, которыми он перемешивал смесь, настолько медленные, что от комков из муки никак не удавалось избавиться. — Ты всегда готовишь эти кексы, когда встревожен. Что случилось, любимый? — Чан поворачивает голову так, чтобы он мог смотреть на профиль Минхо. И в его глазах сейчас пробегает тревога за состояние Ли, но он все еще пытается согреть его своими теплыми объятиями. — Ты знаешь, что случилось, — без эмоций отвечает он и вздыхает, отпуская ложку, которая постепенно стала погружаться в сладкую смесь. — А ты знаешь, что ты ни в чем не виноват, — Чан слегка трясет его, дабы выбить из него дурные мысли, которые продолжают терзать его. — Я так странно себя чувствую. Будто я предал себя...предал тебя. Кто я после этого вообще? — Минхо разворачивается в кольце рук и прижимается ягодицами к столешнице. Чан сокращает между ними расстояние, продолжая держать руки на талии любимого. — Ты остался собой. Минхо, я люблю тебя, — гладит его по щеке, проводя большим пальцем по скуле. — Ты хороший человек. Не твоя вина, что Джисон использует изощренные методы для достижения своих целей, — Чан приподнимает в улыбке уголки губ, но в глазах видна боль, которую он разделяет с Минхо. Они — единое целое. Переживания Минхо — его переживания, и наоборот. — Я тебя так люблю, Чани, — Минхо хватается за края безрукавки лидера, сминает в кулаках и утыкается лбом в его плечо. Чан для него — все. Он — опора и поддержка. Он — любовь и забота. Минхо с трудом принял тот факт, что Чан любит безвозмездно, доверяет ему всецело, и он просто боялся однажды посеять крупицу сомнения, разочаровать его, поэтому и пребывал сейчас в таком уязвимом состоянии. — Я знаю, милый, знаю, — Чан поглаживает его по спине, успокаивая. Все-таки Джисон снова оказал на Минхо влияние, и лидер это прекрасно видит. Защитная оболочка дала трещину, и теперь Чан сделает все возможное, чтобы залечить эту рану. Чан, пока Минхо не видит, окунает кончик пальца в смесь для кексов, после чего облизывает его, пробуя на вкус. Ли не любил, когда ему мешали готовить, а уж тем более, когда лезли руками к еде, которую он готовил. — М-м-м, — тянет Чан, смакуя сладость на языке. — Ты…что делаешь? — Минхо резко поднимает голову и распахивает глаза, негодуя от такой наглости. — Вкусно. С клубникой будет бесподобно, — улыбается Чан и притягивает к себе любимого ближе. А Минхо попытался как-то развернуться, чтобы продолжить готовку. Он брыкался, как настоящий кот, не желающий получать ласку. Но все же он сдается, чувствуя тепло чужого тела и крепкие руки вокруг себя, видя лучезарную улыбку и добрые глаза. — Прощаю на этот раз, но больше так не делай, — указывает Минхо, на что Чан лишь игриво ухмыляется и вновь окунает палец в смесь. — Эй! — и снова Ли пытается развернуться, чтобы отодвинуть миску со смесью, но хватка Чана не позволяет ему этого сделать. — Люблю тебя, — еще раз произносит Чан и мажет пальцем по кончику носа любимого. — Эй! — с возмущением вскрикивает он. И как только Минхо захотел ударить Чана в грудь кулаком, тот чмокнул его в кончик носа, слизывая сладкую смесь. Это застало Минхо врасплох, и он застыл. — Сладкий, — лидер растягивает губы в довольной улыбке. Минхо растаял. Кот был усмирен. С Чаном бесполезно спорить и бороться. Один взгляд на чуть приоткрытые губы Минхо — и Чан накрывает их своими. Ресницы Ли подрагивают от трепета поцелуя, и он жмется телом к старшему еще ближе. По очереди Чан сминал губы любимого, порой задерживаясь подольше на одной из них, чтобы растянуть удовольствие. Его язык пару раз юрко проскочил в рот Минхо, сплетаясь с чужим языком в пылком поцелуе. Не хотелось разрывать эти лобызания, хотелось продолжить, но у Чана, как у лидера, были обязанности — ему еще собрание проводить. — Феликс сейчас здесь, и он готов поговорить. Я уже сообщил всем. Ты тоже должен присутствовать, — говорит Чан, запуская в волосы Минхо пятерню. — Они уже вернулись? — Ага. — Мое присутствие прям необходимо? — вздыхает Ли. Он сейчас хочет побыть либо один, либо наедине с Чаном. — Да, милый, — поджимает он губы. — Я сейчас быстро поставлю кексы в духовку и приду, хорошо? — блестящим глазам Минхо Чан никогда не мог отказать, поэтому одобрительно кивает. — Приходи скорее, — он чмокает любимого в губы и отстраняется. Чан покидает кухню и направляется к себе в кабинет, в котором уже собрались все остальные. Феликс и Хенджин сидели на диване, Чонин расположился в кресле, стоящем в углу, а Чанбин встал возле дивана, прислоняясь к стене плечом. Лидер вошел в кабинет, расправив плечи, и подошел к своему рабочему столу, присев на его край. — И так, — Чан оглядел всех присутствующих, — в нашей семье пополнение, — улыбается он, хватаясь руками за край столешницы, удерживая себя. Он смотрит на Феликса, которому очевидно было пока некомфортно. Поэтому он прижимался плечом к Хенджину, который накрыл его колено своей ладонью, тем самым позволяя ощутить поддержку. — Ты будешь жить с нами? — Чанбин просиял от этой новости. Он улыбнулся и радостно захлопал в ладоши, издавая какие-то детские звуки ликования. — Да, Хенджин мне уже помог вещи перевезти, — отвечает Феликс и оглядывает всех ребят. — Это к лучшему, потому что мы не знаем, будут ли тебя искать. Один — ты уязвим. И по неосторожности тебя снова могут поймать, — говорит Чан со всей серьезностью. — А я могу закончить учебу? Мне осталось только сессию сдать и диплом защитить. Я не хочу бросать все так резко, — Феликс смотрит на лидера с просящим взглядом, надеется, что у него все-таки есть шанс сохранить прежнюю жизнь. — Думаю, можешь, — разрешает лидер. — Только если тебя будет кто-нибудь подвозить на занятия и забирать, — Чан оглядывает ребят. — Я могу, — вызывается Хенджин. Феликс тут же поворачивает на него голову и думает: «ты правда сделаешь это ради меня?». Через минут десять подошел и Минхо. Он встал рядом с Чанбином, потому что тот находился ближе к двери. Не хотелось сейчас даже привлекать к себе внимание остальных. Рукава толстовки он уже опустил, чтобы никто больше не увидел той наколки. Может показаться, что ему стыдно, но эта татуировка просто напоминала ему о тех не простых временах, и он хотел поменьше на нее натыкаться. А если увидят ее остальные, то непременно будут испытывать жалость. Минхо это совершенно не нужно. — Отлично. Хенджин будет подвозить и забирать тебя из университета. Феликс, ты ни в коем случае не в заточении. Этот особняк — твой дом. Ты можешь выбрать себе комнату и делать все что хочешь. Но у меня есть несколько правил. Первое — все, что касается сверхъестественного мира, вся информация должна быть доложена мне, так или иначе. Феликс кивает. — Второе — никогда не действовать в одиночку. Все проблемы мы можем решить вместе, должны решать вместе. Мы — семья. Понимаешь? И Феликс снова кивает, как болванчик. — И я думаю, ты осознаешь, что использовать свои силы на публике, это опасно. В следующий раз не надо ничего проверять. Тебя могут заснять уличные камеры, не считая тех, что находятся в телефонах. Люди не постесняются и зафиксируют все твои действия, это разлетится по сети — и ты будешь в опасности, — губы Чана сжимаются в тонкую полоску, выражение лица предельно серьезное, когда он смотрит на блондина, который продолжает кивать. — Это, в принципе, все, что тебе следует знать, — лидер отталкивается от стола, обходит его и садится в кресло. — Я тоже хочу переехать, — подает голос Чонин. Чан мгновенно поднимает голову и устремляет на него удивленный взгляд, после чего улыбается. — Давно пора. Что подвигло? — Ну, я не хочу жить один, раз Феликс съехал. Правила у вас тут не суровые, так что мне это по душе. — Я знаю, что ты постоянно используешь свою силу, — Чан наклоняет голову набок и с неким укором смотрит на парня. — Ну…да. Но меня никогда никто не поймает, — Чонин складывает руки на груди и задирает нос. — Не зарекайся, Чонин. Сверхскорость играет тебе на руку до тех пор, пока на тебя не наденут ошейник. Инциденты случаются. Тебе стоит быть осторожнее, — наставляет Чан. — Значит, ты быстро бегаешь? Так вот почему ты никогда на пары не опаздывал, — озаряет Феликса. — Не просто быстро, а очень-очень-очень быстро, — хвастается Чонин. — Так, Феликс, тебе есть что нам еще рассказать? Никаких тайн, — Чан вновь обращает свое внимание на блондина. Феликс хмыкает, задумываясь. Хенджин смотрит на него, плавно поглаживая бедро над коленом. Ли оглядывает кабинет, его взгляд привлекает доска за спиной лидера. На ней вывешено много фотографий с мест преступлений, вырезок из газет и сайтов Интернета. — Это что? — Феликс указывает пальцем на доску и встает, подходя чуть ближе к рабочему столу. Чан ведь сказал: «никаких тайн». Лидер вздыхает, поворачивая кресло к доске. — Я веду некое расследование, но оно никуда не движется. Твое убийство подходит под паттерн всех остальных убийств. Только вот никакой закономерности. Пострадали как и пожилые люди, так и молодые. Все из разных слоев населения. Я, если честно, в тупике. Но отпустить это все не могу, — и снова тяжелый вздох. Феликс подходит к доске вплотную и рассматривает фотографии убитых. Он и не знал, что в городе происходят такие жестокие убийства. Кажется, СМИ быстро удаляли всю информацию об этом. — А откуда у тебя эти фотографии? — спрашивает Феликс, разглядывая снимок за снимком. — Из полицейского участка. — Ты проникал в полицейский участок? — изумляется Ли, лишь на секунду обращая взгляд на лидера. — Да, пришлось. — Собрание окончено уже? — интересуется Чанбин. У него по расписанию тренировка, поэтому он не хотел бы сбивать свой график. Но Чан не успел ему ничего ответить, как Феликс произносит кое-что новое для лидера и всех присутствующих в принципе: — Это след от когтей, — тыкает пальцем в фотографию, на которой был изображен торс мужчины. Пять прямых рваных ран красовались на его грудной клетке. — Когтей? — Чан встает и присматривается. — И правда похоже на когти, будто медведь растерзал, — лидер сводит брови к переносице. — Вряд ли по Сеулу ходит медведь, но я видел монстра, у которого были длинные когти, как у Фредди Крюгера. — Что ты видел? — новая информация заставляет Чана создавать новые логические связи. — Ты мне не рассказывал, — встревает Хенджин. — Прости, я забыл. У меня в голове каша из мыслей, — Феликс хмурится, опуская голову, пытается выудить нужное воспоминание. — Когда я был в изоляторе, то я увидел призрака… — Призрака? — все, кроме Минхо, спросили в унисон. Феликс в испуге оглядел каждого. — Д-да. Кай умер в той темнице. Он предостерег меня, рассказав о монстрах, которые выходят по ночам. И один явился той ночью. Костлявая мерзкая тварь с длиннющими когтями. — Оно тебя не тронуло? — встревоженно спрашивает Хенджин. — Нет. Кай отвлек монстра. Они оба потом исчезли. Я вообще не верил, что это все реальность. Я думал, что я брежу. Но увидев этот снимок, тот монстр — первое, что приходит мне на ум, — Феликс вновь разглядывает фото. Такие мощные костлявые когти вполне могли разрубить человека на две части. — Это все в корне меняет. Что-то сверхъестественное, можно сказать, потустороннее бродит по улицам города, — Чан осматривает всех присутствующих. — Хенджин, тебе может быть что-то известно об этом? — Мне? С чего бы это? — хмурится Хван, не понимая, как это его может касаться. — Ты у нас заглядывал в загробный мир, имеешь связь с умершими, и тому подобное. Ты ведь видел Феликса в астральной проекции, Чонин вот не видел, — смотрит на младшего. — И это делает меня спецом? Я не знаю, что тебе ответить. Я не в курсе вообще. Я давно уже не заглядывал в загробный мир и избегал все, что связано с потусторонним, — Хенджин напряг челюсть, сложив руки на груди, и откинулся на спинку дивана. И сейчас Хван недоволен собой опять. Он бы мог быть полезным, но из-за того, что он многие годы пользовался нездоровыми методами борьбы со своими переживаниями, его способности притупились. Лишь призраки родных во снах продолжали его навещать. — Ладно. Тогда мы еще подумаем потом. Феликс, как-нибудь удели время, чтобы описать все в деталях. Ты очень сильно поможешь. А сейчас все могут идти. Собрание окончено, — Чан ударяет в ладоши и улыбается, поджав губы. Феликс робко подходит к Хенджину, который поднялся с дивана, и хватается за его плечо. У него такое ощущение, что он от Хвана даже не отцепится. Да он и не хотел. И Феликс теперь стал частью новой семьи. Это вызывало волнение и некую радость.