«Из всех чудес, известных мне, считаю я самым странным смертный страх людей; ведь знают же: конец необходимый придет в свой час.»
Юлий Цезарь, Акт II, Сцена II, Строки 34-37.
— 21 сентября —
Сириус не был уверен, что он полностью функционирует. Прошло семь дней. Прошло семь дней без каких-либо сообщений с «люблю тебя» или «скучаю по тебе». Семь дней, в течении которых он скорбил по своему брату. Его мать не уточнила никаких деталей, когда сообщила ему новость, что было самым шокирующим проявлением усилий, которое он когда-либо видел от родителей за последние почти десять лет. Сириус был на занятиях, его телефон лежал в рюкзаке, когда стоящая в дверях сотрудница администрации прервала его профессора на середине предложения. — Мне очень жаль прерывать вас, профессор Уилсон, — сказала она, — Я знаю, это немного неправильно, но Сириус Блэк присутствует? Профессор Уилсон обвел аудиторию взглядом, прежде чем грубовато позвать: — Блэк? Сириус Блэк? Вы присутствуете сегодня? Сириус собрал свои вещи и последовал за сотрудницей, сначала извинившись перед профессором, который одарил Сириуса странным взглядом и махнул в его сторону. Он пытался понять, для чего его вызвали, но женщина молчала, сказав только, что кто-то пытается с ним связаться насчет чрезвычайной ситуации, связанной с семьей. Поэтому Сириус снял свой рюкзак и достал телефон. Разряжен. «Это объясняет, почему они позвонили в колледж», — подумал он. Он прошел за женщиной в администрацию, и та кивнула ему, спросив секретаршу, до сих пор ли «родители» оставались на связи. Затем последовал кивок и бесцеремонный взмах руки, Сириуса проводили в пустой офис, чтобы он взял трубку, когда телефон зазвонит. Он сел на стул и уставился на дверной проем, прежде чем прозвучал телефонный звонок и испугал его. — Сириус? — Мама? — Почему ты не отвечал на звонки? — его мать глубоко дышала, звуча очень непохожей на себя. — В колледже сказали, что что-то произошло… Все ведь хорошо? Рег… — Твой брат умер, — прямо сказала мать, — Похороны будут через две недели, и ты обязан приехать. Сириус постарался ответить, но воздух покинул его легкие. Он прикрыл рот ладонью, держа телефон подальше от себя, прежде чем снова поднести его к уху, чтобы снова услышать голос матери. — Сириус? Боже, нервничая сейчас, ты ведешь себя неподобающе. Твоему отцу и мне нужно разобраться с формальностями, но твой билет на самолет уже куплен. Ты придешь на похороны — где ты будешь вести себя подобающим образом, слышишь меня? — и на следующий день ты улетишь обратно в колледж. Мы поняли друг друга? Должно быть, из его горла вырвался всхлип, потому что его мать вздохнула и резко сказала: — Надеюсь, ты не повторишь эту чушь с «не отвечать» снова, ясно? — и прервала звонок. Сириус не помнил, как вышел из администрации. Как вернулся в общежитие. Или лег на кровать. Единственное, что он помнил, это то, как слушал разговор Ремуса с другими их соседями в общей комнате. Сириус не думал, что Ремус когда-нибудь простит его за то, что рылся в его вещах в первый день. Он вернулся в общежитие и обнаружил, что Сириус трогал его вещи. Ремус повернулся к своему соседу и с ледяным взглядом сказал, чтобы тот больше не трогал его вещи, если не хочет, чтобы Люпин сообщил об этом в Управление по порядку. Сириус недоуменно отшатнулся — это просто несколько книг, разве нет? — прежде чем согласно кивнуть и уйти в поисках еды. С тех пор они почти не разговаривали. Судя по разговорам Сириуса с Джеймсом и Питером, Ремус был достаточно мил с ними… Значит, дело лишь в нем. Он не был уверен, как много времени должно пройти, чтобы Ремус принял его извинения, и примет ли он их вообще. Сириус не пытался выяснять, остыл ли гнев его соседа, он просто держал голову опущенной. Звонок был в пятницу. "Небольшое благословение", - понял Сириус. У него утром была пара только у профессора Уилсона, и после нее, вернувшись в общежитие, он оцепенело пролежал в кровати остаток дня. И на следующий день. И еще через день тоже. Если Ремус и заметил, что Сириус не встает и не ходит на пары в обычное время, то не мог ничего сказать, и Сириус воспринял это как молчаливое принятие. Он провел пять дней вот так — тратя полдня на беспокойный сон, просыпаясь каждый час от ночных кошмаров, в которых он представлял любую вариацию смерти Регулуса; остальную часть дня он лежал, смотря в потолок, отчаянно надеясь, что все это просто очередной плохой сон. В итоге Джеймс пришел проверить его в среду, когда заметил отсутствие Сириуса на парах, которые они вместе посещали, два дня подряд. Как только парень вошел, Сириус понял, что ему нужно взять себя в руки. Поэтому в оправдание он сказал, что не очень хорошо себя чувствует, и отговорил Джеймса везти его в больницу, потому что он был "в порядке" и ему ничего не было нужно. Вскоре Джеймс ушел, и Сириус сел как следует впервые за эти дни, сказав себе поднять свой зад и начать готовиться к следующей неделе. Что он и делал в течении двух дней. Но вот уже снова была пятница, и Сириус не был уверен, что готов пойти на занятие к к профессору Уилсону, несмотря на то, что это был его любимый предмет. Он схватил телефон и дважды проверил полный процент заряда, смотря на него слишком долго, прежде чем выйти из комнаты. Лекция была… интересной? В конце концов, Сириус так думал, смотря на рассеянные заметки в тетради. Парень не заметил, как пара подошла к концу, и собрался уходить, когда профессор Уилсон остановил его. — Администрация обычно не вызывает студентов во время моих занятий, мистер Блэк. Я думаю, что произошло что-то серьезное, вы в порядке? Сириус старательно отводил взгляд от профессора, прежде чем тяжело сглотнуть. Он еще ни разу не говорил этого вслух. Он не был готов. И вряд ли когда-нибудь будет. — Эм… не совсем, сэр, но дома обо всем позаботятся остальные члены моей семьи, — тихо пробормотал он. Профессор Уилсон смотрел на него с беспокойством. — Мистер Блэк, — начал мужчина, — я знаю, что колледжи вроде Принстона часто имеют репутацию жесткой дисциплины, но я надеюсь, вы понимаете, что если что-то ужасное происходит в жизни, вы можете поговорить с кем-то в нашем центре поддержки. Сириус молча кивнул, и профессор посмотрел на него, все еще беспокоясь, и вздохнул. — Тогда идите, но если Вам понадобится продление срока для задания, которое нужно будет сдать в четверг, дайте мне знать. Сириус пробормотал тихое «спасибо» и быстро вышел за дверь. Он вытащил телефон почти сразу же, и, не увидев новых сообщений, облегченно выдохнул, после чего направился обратно в общежитие. "Я достаточно постарался сегодня", - предположил он, - "посетил занятие и поговорил с профессором". Он был готов вернуться в постель и притвориться, что ничего не произошло, что Регулус разыграл свою смерть, чтобы сбежать из дома родителей, и выглядел бы немного хуже, но живым, стоящий на крыльце его общежития. Сириус знал, что лучше не мечтать об этом, но все еще оглядывался с надеждой, что он доберется до него. Когда младший брат не появился из кустов и не встал со скамейки, Сириус опустил голову и толкнул дверь напротив. Спустя шестьдесят ступенек — Сириус наконец посчитал их все — он добрался до комнаты. Он тихо вошел внутрь, подсознательно замечая Ремуса, который читал книгу на своей стороне комнаты, и бросил рюкзак на стол. Вытащив телефон из заднего кармана, он двинулся к кровати, чтобы забраться на нее, но на половине пути остановился, когда телефон ожил в его руке. Опустив взгляд, он узнал код региона и нахмурился. Кому из членов его семьи вообще понадобилось с ним разговаривать? Спрыгнув с перекладины на краю кровати, Сириус сел на стол, чтобы прочитать сообщение. 10:28 AM — Сириус… это Энди, твоя кузина. Прости, что не сообщила тебе свой новый номер, когда отец выгнал меня. Я только что прочитала о Регулусе в газете… Ты в порядке? "Значит, это Андромеда", - подумал Сириус. Его кузина была единственным человеком в семье, который нравился ему — за исключением Регулуса, конечно. Она всегда была более продвинутой в своих убеждениях, чем любой из них, и когда родители отреклись от нее, Сириус был расстроен из-за потери единственного союзника в семье. Про смерть Регулуса написали в газете? Сириус не сильно удивился, узнав, что кто-то написал об этом в газете, учитывая дурную славу его семьи, но все равно. Он открыл браузер и вбил в поисковике имя своего брата, прежде чем с шумом положить телефон на стол. Сириус подумал, что услышал, как кто-то разговаривает с ним в другой части комнаты, но он чувствовал себя, словно в тумане, когда посмотрел на свой телефон. «Яркий, заботливый, полного потенциала»: общество скорбит по сыну известного бизнес-магната, погибшего в результате самоубийства. "Это не… это не может быть правдой", - решил Сириус. Кто-то решил неудачно подшутить над ним. Но когда он протянул дрожащую руку, чтобы пролистать статью до конца, другую руку он поднес ко рту, сдерживая всхлипы. «Заявление от Ориона Блэка, исполнительного директора Toujour Pur подтверждает, что его младший сын, Регулус Арктурус Блэк, погиб на этой неделе. Товарищи и учителя Регулуса описывают его как «яркого, заботливого и полного потенциала», они повязали черные ленты на местных деревьях в его честь. Поскольку погибший являлся несовершеннолетним, местные власти не обнародовали никаких официальных подробностей, связанных с его смертью, однако опубликованный сегодня отчет о вскрытии показал, что младший ребенок Блэков умер от самоубийства. Семья Блэков попросила приватности в это трагичное время, и призвала скорбящих сделать пожертвования в фонд Национальной ассоциации по психическим заболеваниям в память их сына, у которого остались родители, Орион и Вальбурга, и его старший брат, Сириус. Приватные похороны будут проведены в четверг, 28 сентября» Взгляд Сириуса был размытым, когда он дочитывал последнее предложение. Он сразу почувствовал, что ему не хватает воздуха. Ему нужно было свободное пространство, нужно было покинуть общежитие, выйти наружу, где он мог свободно дышать. Схватив телефон со стола, он бросился к двери и, хлопнув ею, выбежал в сторону пожарной лестницы на их этаже. Выбравшись из окна, он поднялся на верхний этаж и рухнул на угол перил, когда из его горла вырвались резкие всхлипы. "Я оставил его", - подумал Сириус, - "оставил его с ними и он…" Сириус не мог заставить себя подумать об этих словах, это не могло быть правдой, этого… не могло быть. Но чем больше он избегал этих слов, тем больше они казались ему правдой, всплывая в его разуме. Его мысли были бессвязными, его голова кружилась от мысли, что эта невозможность стала его реальностью. Его брат мертв. Констатация факта, с которым он активно боролся все эти семь дней. Заявление, которое вообще не должно быть правдой, не про его шестнадцатилетнего брата. Но горечь в его горле говорила об обратном, и он перевалился через край металлической рамы, больше всего желая, чтобы этот кошмар закончился. Он простоял еще несколько минут, собираясь с мыслями, до тех пор, пока его дыхание не превратилось из судорожных вздохов в рваные всхлипы, прежде чем связать первую и вторую мысль тонкой ниткой. Его брат покончил с собой. Судорожные вздохи вернулись, стали еще хуже, потому что хоть смерть его брата и могла бы быть объяснена рядом причин. Но как только он прочитал слово «самоубийство»… В глубине души Сириус знал: это он убил своего брата. Если бы он только остался, если бы он только поступил в Гарвард, ради всего, блять, святого, если бы он не оставил своего брата в таком плохом состоянии жить в этом доме… — Регулус, — пробормотал он, снова и снова повторяя имя брата в сцепленные руки словно оно было молитвой, которая могла освободить его от чувства вины. Он сел, принося исповедь за исповедью Богу, который слушал его в течение нескольких часов. Сириус отчаянно молил, чтобы Регулус оказался живым, желал обменять свою жизнь на жизнь Регулуса. Все бы отдал, только чтобы его брат вернулся. Когда слез больше не осталось, Сириус понял, что уже темнеет, и решил зайти обратно. Однако, когда он начал подниматься по металлическим ступеням, он мельком увидел группу первокурсников, направлявшихся к Главной улице. Ему в голову пришла идея. Игнорируя приоткрытое окно на этаже, Сириус осторожно спустился вниз по оставшейся части лестницы, пока не достиг земли, прежде чем проверить свой бумажник. Поддельное удостоверение, которое он стащил у друга две недели назад, все еще было у него. Ему повезло. Судорожно вздохнув и проведя рукой по глазам, Сириус направился в сторону здешних баров, намереваясь напиться, чтобы заглушить боль в животе, которая превращалась в пропасть всю неделю — или, по крайней мере, просто умереть.***
Сейчас было два часа ночи. Ремус застонал. Два часа ночи, когда его будильник зазвонил. Два часа ночи в субботу, когда будильник разбудил его. Какого черта он сработал? Ремус перевернулся и пошарил рукой в поисках телефона, который все еще издавал звон. Поднеся его близко к лицу, он приоткрыл глаза, поняв, что обычное «отключить будильник» не работает. Звонил незнакомый номер. В недоумении Ремус сонно ответил — Эм… алло? — Привеееет, Ремус, — Ремус распахнул глаза. — Сириус? Какого черта, сейчас два часа ночи, — Ремус услышал смешок на другой стороне телефоне. — Но-но-но, у меня есть важный вопрос, и я не могу больше ждаааать. Ремус помедлил перед ответом. — Ты пьян? — Возможно… — последовал еще один смешок, прежде чем Ремус смог распознать раздраженный голос, доносившийся из-за спины Сириуса. — Мистер Блэк, думаю, Вы должны положить трубку, если это не кто-то, кто сможет забрать Вас, — донесся голос женщины на фоне. — Сириус, кто это? — Нет времени для разговоров, Лунный мальчик. Ты сможешь забрать меня через некоторое время? — Ремус разочаровано сощурился. — Как я должен забрать тебя, когда даже не знаю, где ты? И что значит «через некоторое время»? Ты забыл сколько сейчас времени? Сосед Ремуса не ответил. Вместо этого заговорил женский голос. — Ваш друг… — она остановилась, подбирая слова, чтобы полностью объяснить ситуацию, — в данный момент немного не в себе, мистер… — Люпин. — Мистер Люпин, да. Мистер Блэк сейчас в больнице Святого Генерала, мы собираемся закрываться, и он попросил связаться с Вами. — Он… мне жаль, он находился там до двух часов? Насколько он… — Ремус остановился и собрал пазл воедино. Странное сообщение, которое заставило Сириуса резко побледнеть. Он хлопнул дверью, когда уходил днем. Позвонил ему пьяным. Из больницы. В два часа ночи. Господи, ему промывали желудок. — Я приеду через двадцать минут.***
Припарковав машину Джеймса, Ремус практически бегом направился в отделение неотложной помощи. Легкий озноб прошел по его спине. Он вспомнил последний раз, когда его госпитализировали в больницу, но отбросил ненужные мысли, когда подошел к работнице за стойкой регистрации. — Эм… здравствуйте, я ищу своего друга. Сириус Блэк? Мне сказали, что он… — Вы член семьи? — спросила рыжеволосая за стойкой, не поднимая взгляда. — Ну нет, но… — Тогда вы должны подождать там, — сказала она, указывая на ряд неудобных пластиковых стульев. — Эм, ладно… Но если я его экстренный контакт, — Ремус остановился, тщательно подбирая слова, кружащиеся в его голове, прежде чем продолжить, — кто-нибудь сообщит мне, когда его процедуры закончатся? — Вы его экстренный контакт? — женщина посмотрела на него впервые с начала их разговора, скептично оглядев его. Ремус нервно кивнул. Она устало кивнула, тихо проворчав. — Хорошо, подождите немного, — и исчезла за стеной за стойкой. Ремус хрустнул пальцами, но заметив, что он делает, убрал руки друг от друга. Вместо это он засунул одну в карман, а другой провел по волосам, успокаивая дыхание. У него было много вопросов: от «Что произошло?» и заканчивая «Как в конце концов, я оказался его экстренным контактом?», но для получения ответов на них нужно присутствие непосредственно Сириуса, которого сейчас нет рядом. Потом поняв, что ему, скорее всего, придется немного подождать, Ремус сел и попытался найти ответ на второй вопрос, несмотря ни на что. Когда Люпин впервые встретил Сириуса в конце августа, парень спал у окна. Ремус сначала улыбнулся, думая, что он обрел родственную душу в своем соседе, прежде чем его взгляд остановился на его вещах. Ремус понял, что кто-то, вероятно парень у окна, поскольку он оставил их дверь запертой, рылся в его рюкзаке. И переложил (возможно даже прочитал?) его открытку от Джулианы. И брал одну из его книг. Ремус сначала подумал, что он просто смущен, но нет, он быстро понял, что был зол. Несмотря на то, что Ремус не рос с братьями и сестрами, он не был особенно чувствителен к тому, чтобы делиться чем-то с другими, когда они просили. Но его книги… они были особенными. Многие годы были потрачены на изучение классики во время сеансов химиотерапии, многие книги были благоговейными подарками от матери на его восемнадцатилетие. Ни один из них не был полностью уверен, что он проживет столько. Другие же были куплены по воскресеньям в местном книжном магазине с Джулианой. Они были его: его воспоминаниями, его юностью. Они были чем-то драгоценными, и он на самом деле был бы счастлив поделиться их невероятностью с кем-то, кто понимал бы это. Но ими нельзя было разбрасываться или использовать, не считаясь с их ценностью. Поэтому да, решил он. Он был очень зол. И ледяным голосом сказал об этом Сириусу, когда тот проснулся, с выражением, говорившим о глубоком разочаровании. Ремус подумал, что Сириус немного испугался, когда он повысил голос, но какой бы ни была реакция, это прошло раньше, чем Ремус смог как следует его понять, и его сосед по комнате тихо ответил, что сожалеет и больше так делать не будет. После этого они больше не разговаривали. Сириус, казалось, ушел в себя, и, несмотря на все манеры, которым мать обучила его, Ремус не мог найти подходящего момента, чтобы извиниться. Вместо этого он подружился с двумя другими парнями в их общежитии, решив, что он должен быть в хороших отношениях хоть с кем-то из его соседей. Но он украдкой наблюдал за Сириусом, и Ремус начал беспокоиться примерно неделю назад. В прошлую пятницу он сидел в их общей комнате, говоря Джеймсу в третий раз, что «нет, он не хочет идти на вечеринку к этому парню Мэттью ночью», когда Сириус прошел через всю комнату к их спальне, выглядя ошеломленным. Ремус раздумывал пойти за ним, но в конце концов отказался от этой идеи, полагая, что их несуществующие отношения недостаточно близки для того, чтобы он спрашивал о самочувствии Сириуса. Когда Ремус позже вернулся в спальню, Сириус лежал на боку на своей стороне комнаты, отвернувшись к стене, и Ремус облегчено вздохнул, подумав, что парень уже спит. Но он оставался в таком положении и на следующий день, и последующий, и еще через день. Ремус не знал расписания его соседа, но он мог бы поклясться, что обычно Сириус уходил из общежития раньше него. В среду он убедил Джеймса заглянуть к ним в спальню в середине дня на случай, если Сириус не появится на занятиях, на которые они вдвоем ходили. — Сириус в порядке, — отчитался Джеймс позже, — только немного нездоров, но он заверил, что вернется на уроки уже на следующий день. Все было нормально в течение суток, пока Сириус не получил сообщение. Ремус читал серию книг про Пенни Дредфуд, которую его профессор хотел, чтобы они изучили, когда Сириус пришел, громко кинув рюкзак на свой стол и вырывая Ремуса из его тихого уединения. Позже раздался грохот, когда Сириус уронил свой телефон на стол. Ремус оторвался от книги, чтобы посмотреть на Сириуса, который стоял неподвижно, бледнея с каждой секундой. Руки Сириуса дрожали, а его телефон все еще слегка покачивался от удара о стол, когда Ремус заговорил. — Сириус? — осторожно позвал он, не зная, что могло вызвать такую реакцию у его соседа по комнате. На самом деле он плохо знал парня, но достаточно для того, чтобы понять, что что-то не так. Сириус был явно потрясен тем, что он только что увидел, и, как его сосед по комнате, Ремус чувствовал себя обязанным убедиться, что с ним все в порядке. Но у него не оказалось возможности, потому что Сириус выбежал из комнаты, хлопнув дверью, раньше, чем Ремус успел спросить. «И вот, где он в итоге оказался», - подумал Люпин, возвращаясь в реальность, — «в комнате ожидания в 3 часа ночи». Администратор наконец-то вернулась спустя полчаса вместе с медсестрой, которая попросила Ремуса следовать за ней. Он так и сделал, стараясь не дрожать от того, как жутко знакомо было идти по больничным коридорам. Медсестра остановилась у предпоследней палаты справа от него и развернулась к нему. — Мистер… Люпин, верно? Я полагаю, Вы знаете, что произошло? Ремус покачал головой, заставив медсестру прищурить глаза. — Мистер Блэк прибыл к нам в состоянии сильного алкогольного опьянения и потерял сознание после разговора с Вами. Мы отвезли его на на процедуру очищения желудка — то, что Вы называете промыванием желудка — чтобы очистить его организм от токсинов. Он проснулся, когда Вы приехали, поэтому, думаю, он в достаточно хорошем состоянии, чтобы немного побеседовать с Вами, — она замолчала, когда из-за двери донесся сдавленный звук, — Также должна Вас предупредить, что он останется на ночь. Хоть чрезмерное употребление алкоголя не является редкостью среди студентов колледжа, мы обязаны провести обследование психического здоровья пациента, если он попадает в больницу по поводу каких-либо инцидентов, связанных со злоупотреблением психоактивными веществами. Ремус медленно кивнул, гадая, во что именно он ввязался. Второй сдавленный стон раздался в коридоре и медсестра скривилась, прежде чем открыть дверь для Ремуса. Первое, что он почувствовал, это запах. Лекарства Ремуса и общая склонность к тому, чтобы быть законопослушным гражданином, означали, что он никогда не употреблял алкоголь, но он был достаточно знаком с ним, чтобы распознать густой запах, висящий в комнате, как будто кто-то вылил ликер из всего бара. Потом он сфокусировал взгляд на Сириусе, который мягко массировал горло и наблюдал за Ремусом со слишком явным удивлением для того, кто был пьян в стельку час назад. Они сохраняли зрительный контакт, пока медсестра наблюдала за ними, но после вздохнула и жестом показала другой медсестре идти за ней, чтобы дать двум парням немного приватности. — Итак, — начал Ремус, — хороший день, а? Он говорил это пока подходил к кровати, чтобы сесть на рядом стоящий стул, а голова Сириуса повернулась к нему, после чего Блэк издал короткий лающий смешок, а затем поморщился. — Можно и так сказать, — он остановился, — что ты здесь делаешь, Ремус? — Ты позвонил мне. Похоже, я твой экстренный контакт. Тебе это что-нибудь говорит? Сириус качнул головой, не желая раздражать его и без того больное горло. — Нет… я сомневаюсь, что вообще что-то помню, — он закрыл глаза и глубоко вдохнул, слегка поморщившись, — Прости… я знаю, сейчас слишком рано. Ты можешь вернуться в общежитие, если хочешь. Ремус фыркнул. — После всех усилий, что я предпринял, чтобы притащить сюда свой зад, и споров в регистратуре, а потом проведя целый час в комнате ожидания? Я так не думаю, — он обеспокоенно взглянул на своего соседа, — Нет, я посижу здесь, пока тебя не отпустят. Во всяком случае, тебя нужно отвезти домой. Сириус повернулся и открыл глаза, встречаясь взглядом с Ремусом. — Об этом я как-то не подумал… Справедливо, ты выиграл. — Думаю, ты имеешь в виду «Ты выиграл, Лунный мальчик», — тихо предложил Ремус, ухмылка расползлась по его лицу. Сириус застонал. — О боже, я правда это сказал? Ремус кивнул. — Прости… я на самом деле не думаю, что у нас уже есть прозвища. Ремус хихикнул. — Я виноват больше, чем кто-либо еще, все в порядке. И, поверь мне, «Лунный мальчик» — это не самое худшее, что я слышал. В конце концов, это достаточно умно. Сириус робко улыбнулся, прежде чем его веки снова начали закрываться. — Эй, Сириус? Я… — начал Ремус и быстро провел рукой по волосам, чтобы после продолжить, — я просто хотел, чтобы ты знал, я больше не злюсь из-за книг. Конечно, сейчас не лучшее время, чтобы говорить тебе об этом, но я подумал, что ты должен знать. Сириус кивнул, его глаза все еще закрыты. — Я ценю это, — он остановился, — Если бы только я не перечеркнул весь тот прогресс, которого я добился в завоевании твоего уважения, вызвав тебя в отделение неотложной помощи в три часа ночи. Ремус тихо хихикнул. — Есть вещи и похуже, которые я делал в три часа ночи, — он посмотрел на Сириуса, голова которого опустилась на плечо, — но ты выглядишь измученным. Отдохни немного, может тебе удастся поспать после пережитого. Мы поговорим утром. — Да, да, капитан, — ухмыляясь, прошептал Сириус, прежде чем уснуть. Ремус оглядел палату в поисках комфортного места для отдыха, учитывая, что теперь он тоже был привязан к ночному визиту в больницу, но понял, что в комнате было ровно два предмета мебели: стул, на котором он сидит, и диван с другой стороны больничной койки, на которой спал Сириус. Несколько раз переводя взгляд с парня на диван, Ремус медленно встал, давая своим суставам время привыкнуть к тому, что он снова стоит. Он прошел к дивану и расположился на нем, подтягивая ноги к груди, чтобы освободить себе больше места. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, через несколько минут он уснул.***
— И мы рекомендуем Вам пройти курс по ответственному употреблению алкоголя в медицинском центре Вашего университета. На этом все, Вы можете быть свободны. Глаза Ремуса медленно открылись, и он увидел сидящего на больничной постели Сириуса, легкий румянец покрывал его щеки. — Значит, можно идти? — сонно спросил Ремус, принимая вертикальное положение. Сириус, выглядящий значительно лучше, чем прошлой ночью, кивнул. Ремус зевнул и встал, потягиваясь, пока Сириус осторожно вылез из кровати и подошел к стойке, на которую медсестра положила его личные вещи, чтобы он мог забрать их. Парни устало посмотрели друг на друга. Прежде чем Сириус заговорил, его голос немного дрогнул из-за процедуры прошлой ночью. — На чем ты приехал? Ремус виновато улыбнулся. — Украл машину Джеймса. Уголок рта Сириуса слегка приподнялся. — Хорошо, тогда пошли. Я подписал все бумаги, поэтому нам ничего больше не нужно делать. Ремус указал на дверь и подождал Сириуса, чтобы пойти за ним. Они вдвоем сели в машину Джеймса, слегка устаревший минивэн, который он унаследовал от своей матери. Ремус повернул ключ в замке зажигания и остановился, оглядываясь на соседа. — Ты хочешь поговорить об этом? — спокойно спросил он, оглядываясь через плечо, чтобы выехать с парковки, — Я понимаю, если не захочешь, но… я не знаю… иногда хорошо, когда можно с кем-то поговорить. Сириус взглянул на Ремуса, смотрящего прямо перед собой на дорогу, прежде чем скользнуть взором вниз к небольшому шраму на предплечье Ремуса, выглядывающему из-под рукава явно старой пижамной рубашки. Парень без вопросов приехал в больницу в 2 часа ночи, хотя они даже не были в хороших отношениях — возможно, Ремус не был таким плохим, каким показался вначале. Сириус отвернулся к окну. Прежде чем он успел заговорить, Ремус продолжил. — Чего бы это ни стоило… это даже не обязательно должно быть связано с прошлой ночью. Ты казался немного нездоровым всю неделю, и я боялся, что это могло бы плохо кончиться, если бы я спросил, что не так… — он замолчал, прежде чем тихо закончить, — в любом случае я не должен был спрашивать. Сириус удивленно оглянулся. Выражение лица Ремуса было непроницаемым. Сириус понял это вскоре после встречи с ним, когда он заметил множество противоречивых эмоций, борющихся на лице его соседа после того, как он отчитал Сириуса за то, что тот трогал его книги. Когда он изучал лицо Ремуса, Сириус увидел разочарование, раздражение и… чувство вины? Сириус не ожидал, что Ремус действительно будет чувствовать себя плохо из-за того, что он не спросил, что случилось, но это было ясно написано на его лице. Сириус пожал плечами. — Спрашивать не было смысла, ведь это не твоя вина, — он остановился, — плюс, я не знал, чтобы я мог бы ответить, если бы ты спросил. Виноватое выражение лица Ремуса исчезло, сменившись более серьезным. Когда он заговорил, его тон был нежным, как если бы он не хотел заставлять Сириуса чувствовать себя некомфортно из-за вопросов. — Это значит, ты собираешь рассказать мне. — Ты позвонил из больницы в середине ночи. Я думаю, что это, возможно, требует, по крайней мере, какого-то объяснения, — Сириус снова пожал плечами. — Только если ты чувствуешь себя достаточно комфортно, не хочу заставлять тебя говорить о вещах, к которым ты не готов, — Ремус тихо ответил, глаза не отрывались от дороги. — Это мой младший брат Регулус, — начал Сириус, остановившись, чтобы отвернуться к окну, и глубоко вдохнул через нос, — он умер. Сириус почувствовал, как у него сжимается горло, и он сразу понял, что никогда не произносил эти слова вслух. Он судорожно сглотнул, прежде чем повернуться обратно. Ремус молчал, давая Сириусу возможность выговорить все слова, которые его беспокоили всю неделю. — Он умер в прошлую пятницу, и я узнал все обстоятельство его смерти вчера и не очень хорошо воспринял их. — Это все объясняет, — спокойно заявил Ремус, — я потерял своего друга, когда был младше. В моем распоряжении не было алкоголя в то время, но я убежден, что не смог бы выдержать, если бы не жил с мамой. — Мне… мне жаль слышать это, — Ремус слегка улыбнулся на соболезнования Сириуса. — Не волнуйся, так много воды утекло. Но твой брат — Регулус, верно? Каким он был? Сириус глубоко вздохнул и прислонил руку к окну и положил на нее голову. — Он был… Самой лучшей частью нашей семьи. Умным — черт, он был таким умным, ребенок смог выучить язык, ни у кого не прося помощи. И очень хорошо выучил. У него всегда было самое доброе сердце — зимой он делал снежинки для всех наших соседей, ты знаешь, те, что вырезают и складывают из бумаги и вырезают странные фигуры из них? Каждый год, когда он был младше, он делал их огромное количество и приносил нашим соседям. Они всегда любили его, — Сириус задумчиво улыбнулся, — он был хорошим ребенком. Всегда был. Намного лучше, чем был я. Улыбка Ремуса была натянутой, когда Сириус оглянулся, но, тем не менее, искренней. — Звучит, словно ты любил его. Сириус кивнул и снова отвернулся. — Его было легче всего любить, учитывая все обстоятельства. Всегда следил за тем, чтобы у всех остальных все было в порядке, избегал неприятностей, хорошо учился. Они просидели в тишине некоторое время. Ремус крепко сжал руль, прежде чем расслабить руки и задать вопрос, который не давал ему покоя последние сутки. — Что изменилось? Вчера, я имею в виду. Сириус молчал, и Ремус мысленно отругал себя, за то, что задал такой личный вопрос и, заикаясь, принялся извиняться. — Мне так… Боже, что за глупый вопрос. Тебе не нужно отвечать на это, я не должен был спрашивать — ты не — Сириус прервал его слабой улыбкой. — Все в порядке. И в любом случае справедливый вопрос, — он резко вздохнул, — Вчера я узнал, что он убил себя. Глаза Ремуса расширились, но он демонстративно избегал взгляда Сириуса, вместо этого убрав руку с руля, чтобы ущипнуть себя за переносицу. — Господи, — Ремус задержал дыхание, — Боже, Сириус, мне так жаль. Сириус не ответил. Он смотрел в окно, надеясь, что, если он не посмотрит Ремусу в глаза, разговор не будет казаться таким реальным, каким он был. Видя, что Сириус отвернулся, Ремус снова заговорил, его нежный голос слегка затвердел, разрушая тишину. — На самом деле нет хороших слов, которые можно было бы произнести в ответ на это. Не то, чтобы ты просил, я просто… знаешь, людям не просто с этим смириться, — Ремус покачал головой, — Глупый вопрос, конечно, ты знаешь. Это просто… — он замолчал, подбирая правильные слова, чтобы выразить свои мысли и не причинить Сириусу дискомфорт. — Люди всегда такие типа «о, он сейчас в лучшем мире», когда кто-то умирает, знаешь? И, возможно, это так и есть, возможно, он сейчас там, но никто из них не остался с тобой рядом, чтобы собрать образовавшиеся осколки. Мы должны сделать это. Мы должны найти радость, чтобы заполнить пустые места, дружбу, то, что было потеряно и… это утомительно. Это не может быть «все хорошо» только потому, что они больше не «страдают на земле», и я просто… я думаю, что это глупо, когда люди так говорят, — он решительно покачал головой, а затем громко выдохнул от разочарования. — Такие вещи, как это, ужасны. Это ужасно. Ты не должен сталкиваться с этим в восемнадцать, твой брат не должен был столкнуться с этим в 16… Никто из вас этого не заслуживал. Машина остановилась, когда они были недалеко от их общежития. Ремус оглянулся на Сириуса, который в шоке смотрел на него, слезы катились по его лицу. — Я… это было слишком, мне жаль, — сказал Ремус и почесал заднюю часть шеи, нервничая, — я просто подумал, что это дерьмово, когда люди пытаются сказать тебе, что все в порядке после чего-то такого. Твой мир только что перевернулся с ног на голову, ты не хочешь бессмысленных слов на подобии «завтра солнце снова взойдет», ты хочешь своего брата обратно. — Да, — Сириус был немного шокирован, — я хочу. Ремус нахмурил брови из-за слов темноволосого парня, сидящего рядом с ним. — Мне очень жаль, Сириус. Очень. Если тебе нужно… я знаю, что мне нечего тебе предложить, но… если тебе что-то понадобится, дай мне знать, хорошо? Даже если это просто разговор. Сириус кивнул, вытирая слезы с лица, и двинулся, чтобы отстегнуть ремень безопасности. — Разговоры не так уж и плохи, если ты вытерпишь меня, — тихо ответил Сириус. Добрая улыбка появилась на лице младшего парня. — В таком случае, что скажешь, если мы приведем себя в порядок и переоденемся, а затем сходим на ланч «познакомимся поближе», которого у нас так и не случилось? Сириус слабо кивнул. — Я думаю, это было бы хорошо, — он вышел из машины, но остановился, когда закрывал дверь. — Эй, Ремус? Парень вопросительно посмотрел на Сириуса, находясь с другой стороны машины, и обеспокоенные карие глаза внимательно осмотрели Сириуса, прежде чем он выгнул бровь в ответ. — Спасибо. — Конечно. Для чего еще нужны соседи?