"Как школьники от книг, спешим мы к милой; Как в школу, от неё бредём уныло.."
Ромео и Джульетта, Акт 2, Сцена 2, Строка 156.
— 12 декабря —
47...48...49...50 Сириус сел, вздохнув; мяч, который он бросал в потолок, все еще был зажат в его руке. Он не в первый раз задавался вопросом, почему из всех колледжей выбрал именно этот. Его первый экзамен будет в эту пятницу — то есть уже через 24 часа — и он знал, что не был готов. Эта неподготовленность была вызвана тем, что он не мог избавиться от мыслей и уже несколько раз пытался избавиться от них. Они были объемными: каждый раз, когда он выбрасывал их, они бумерангом возвращались с такой быстрой скоростью, что даже Сириус, самопровозглашенный "Король Игнорирования Того, Что Причиняет Боль", не мог отогнать их. На самом деле, это была не его вина. Просто тревога, связанная с окончанием семестра и возвращением домой, была невыносимой. И парализующей. И заряжающей энергией. Хотя все эти чувства, казалось, усиливались одновременно: волна эмоций обрушилась на его ментальное здоровье с такой силой, что он был поглощен ею и не мог сосредоточиться ни на чем важном. Нет, вместо этого он разложил по полочкам носки в своем ящике. Построил небольшую пристройку к книжным полкам в своей и Ремуса комнате. Занял кухню дальше по коридору, чтобы испечь 48 кексов с декоративной глазурью ни для кого конкретно. Украл (одолжил, напомнили ему Фрэнк и Джон) пылесос и вычистил всю общую комнату. Ремус с осторожностью наблюдал за своим соседом, неуверенная улыбка появлялась на его лице, когда он случайно поднимал взгляд от книг или компьютера. Он никогда не видел такой яростной энергии от своего соседа раньше, и к тому времени, когда Сириус появился с волосами, заплетенными во французские косички, в фартуке с оборками, туго завязанном вокруг талии, и с таким количеством кексов, что ими можно было накормить весь лекционный зал, ну... Ремус не был уверен стоит ли документировать это для будущего шантажа или позвонить в больницу, чтобы сообщить о беспокойстве по поводу сокурсника. Он знал, что у Сириуса начинаются экзамены, но несмотря на то, что он просидел в общежитии почти 120 часов из-за жуткой снежной бури, Ремус не видел, чтобы его сосед брал какие-нибудь учебники или конспекты. К тому времени, когда наступил четверг, Ремус начал раздражаться — Сириус, возможно, и не брал в руки учебники за последнюю неделю, но он служил отвлекающим фактором во многих отношениях. Например: сосед Ремуса расхаживал по их комнате, сжимая мяч для снятия стресса и тихо бормоча себе под нос что-то, подозрительно похожее на Шекспира, уже большую половину времени. Увернувшись от третьего комка бумаги, брошенной в него с другой стороны комнаты, Сириус драматично вздохнул и плюхнулся на кровать в примирительном жесте на растущее раздражение Ремуса. — У нас есть общая комната, знаешь. Ты можешь учиться там, – беспечно сказал Сириус. Ремус взглянул на своего соседа. — Прости, что прервал твой часовой театр Шекспира своим желанием поучиться в собственной же комнате, Звездный мальчик. Сириус закатил глаза на это прозвище, которое получил месяц назад, когда Ремусу надоело, что у его соседа нет такого же глупого прозвища, как у него. — Ммм, хорошее слово подобрал, Рем. Ты и правда студент творческого письма, не так ли? Возражение Сириуса встретилось закатыванием глаз и тихим фырканьем, когда Ремус выпрямился и начал собирать свои записи, разбросанные по всей кровати. Сириус сразу же сел, все еще держа мяч в руке, и в панике повернулся к соседу. — Клянусь, я буду тише, тебе не нужно уходить. Прости. Обещаю, что заткнусь и дам тебе поработать в тишине, – слова вырвались изо рта Сириуса почти отчаянно, как взрывающийся попкорн. Ремус опустился на свою кровать и бросил на Сириуса испытующий взгляд, которого было достаточно, чтобы заставить его поежиться, прежде чем высокий парень отвел глаза и вздохнул. — Я не злюсь, ты просто... верно. Есть комната сразу за дверью, и как бы сильно я ни ценил твою компанию, я не могу сосредоточиться, пока отвлекаюсь на тебя — без обид, – закончил он, краснея. Лицо Сириуса побледнело, и Ремус увидел, как его сосед сильнее сжал мячик для снятия стресса. — Оу. Да. Конечно, – жестко заявил Сириус. Ремус заставил себя не смотреть на друга, зная, что его решение уйти испарилось бы, если бы он посмотрел в лицо Сириусу. — Я просто буду на диване, хорошо? Это не значит, что я пойду в библиотеку или еще куда, – начал Ремус, подходя к двери. – Дай мне знать, если тебе что-то понадобится, ладно? Сириус хмыкнул в знак согласия и, когда Ремус исчез за дверью, лег обратно на кровать, вздыхая.***
Сириус Блэк был никем иным, как хаотичным. Он всегда таким был, даже когда был младше — полный громкости, ярости и прочих вещей, которые взрослая жизнь имеет тенденцию выбивать из ребенка. Поэтому для него или его близких не стало неожиданностью, что упомянутый хаос распространился на все сферы его жизни. Ему всегда нравилось ходить по краю — не обычный опасный экстрим, хоть и сломанная ключица в шестнадцать лет могла утверждать обратное — тестируя границы вокруг себя. Несмотря на его привычку проверять терпение других, Сириус пользовался довольно широкой популярностью. Учительница истории в его школе-интернате, женщина хорошо известная своим суровым взглядом и тяжелым поведением, привязалась к Сириусу сразу после того, как он опоздал на урок в первый день в наряде, максимально приближенном к костюму эпохи возрождения, и провозгласил это чудесным творением Да Винчи. Любой другой учитель выгнал бы его, но Минерва Макгонагалл только закатила глаза и продолжила урок с улыбкой в уголках ее губ. Сириус быстро стал ее любимым студентом, особенно после того, как она обнаружила, что мальчик хотел и сам стать учителем. Проучив его четыре года, она узнала, что в нем есть определенная чувствительность, часто маскирующаяся под очаровательного человека, которого он показывал перед своими одноклассниками и учителями, что, без сомнения, развился в нем в результате того, что он был старшим братом. Время от времени, когда мальчик попадал в ее кабинет во время обеда, чтобы обсудить текущие события, планы на колледж или даже просто погоду, она видела это: проблеск за занавеской. Он сутулился на стуле и на мгновение стал бы меньше походить на харизматичного президента класса, и так же, как и ее племянник, измученный грузом ожиданий, которые легли на его плечи. Несколько лет назад она учила некоторых его двоюродных братьев и поэтому она знала, что в его семье была непростая ситуация. Но каждый день он появлялся с улыбкой и волнением перед своими одноклассниками и, несмотря на ежедневные высказывания претензий, что Регулус был лучшим из двух детей, она видела множество качеств, которые Сириус хвалил в своем брате и в самом себе. Вот почему она знала, что с ним все будет в порядке в колледже. Его на вид неукротимая энергия превращалась в энтузиазм по отношению к его соученикам, и его личность оставила бы ему друзей, которые помогли бы ему избавиться от некоторого семейного давления, под которым он находился. Это не означало, что Минерва Макгонагалл была счастлива видеть, как он уходит. Она полюбила его, поняла она утром в день выпускного. Для кого-то, кто мог бы быть таким распущенным, у Сириуса было доброе сердце, и она будет скучать по их разговорам в обед и его шумной энергии в классе. Поэтому она заставила его поклясться, что он напишет ей и расскажет новости о том, как идут дела в колледже. Но прошло уже три недели с тех пор, как она слышала о нем в последний раз — долгий перерыв в общении между мальчиком и его бывшей учительницей со школы. Минерва не была в полной мере уверена, что имеет право на это чувство, но она беспокоилась о Сириусе. Она знала, что экзамены приближались, если уже не начались. Она знала, что никто из его семьи не склонен к тому, чтобы справляться о его благополучии. И больше всего она знала, что ему предстояло вернуться домой на месяц, в котором впервые в жизни не было его брата. Поэтому да, подумала она, у нее было множество совершенно разумных, законных причин беспокоиться о мальчике. Она взяла телефон.***
Отличительной чертой Ремуса Люпина была организованность. Получив инструкции по выполнению его проекта к экзамену по писательству в октябре, он сразу же начал разрабатывать сюжет и персонажей, остановившись на семье из четырех героев, которые являлись шпионами. Он закончил свое исследование, делая заметки во время их с Мэттом кино-свиданий, особенно когда они смотрели шпионские триллеры, попутно набросав несколько сюжетов истории, оставив только одну историю незаконченной. Именно поэтому он всю прошлую неделю ломал голову над своими записями, каждые десять минут или около того появлялись новые идеи, когда он приближался к диалогу под новым углом. Если больше ничего другого не придумаю, подумал он про себя, то хотя бы узнаю, что я дерьмовый в описании шпионажа. Сириус тоже не помогал делу. Каждый раз, когда Ремус чувствовал, что выходил из колеи или бьется об стену, он переключался на другой предмет, по которому у него должен был быть экзамен — привычка в учебе, которая у него появилась еще в старшей школе. За исключением средней школы, у него было относительное уединение во время учебы — если не считать несколько семестров, проведенных в больнице с Джулианой. Несмотря на это, у него никогда не было кого-то вроде Сириуса Блэка, с которым приходилось считаться, или человека столь же отвлекающего. Сосед Ремуса был полностью невыносимым всю неделю. Налетела неожиданная метель, оставляя парней изолированными в их общежитии на большую часть недели, с редкими вылазками или вообще без них на мороз — и то только по крайней необходимости. Сириус воспользовался временем, проведенным в закрытом помещении, с головой погрузившись, казалось бы, в каждое незаконченное дело, которое он начинал в течение семестра. Первым была выпечка. Потом уборка. Потом строительство, — Ремус все еще не был до конца уверен, где Сириус достал дерево для книжной полки и электроинструменты, — но он не закончил. Было утомительно следить за этим и полностью отвлекало, когда Ремус пытался писать историю. И к тому времени, как Сириус перешел к расхаживаниям, декларируя монологи Шекспира, и кидая мячик в стену, Ремус был совершенно не сосредоточен. Поэтому он ушел в общую комнату, не смея смотреть на Сириуса, когда покидал их комнату. Спустя двадцать минут Ремус начал слышать подозрительные звуки, исходящие из их спальни. Сначала это были фрагменты саундтреков и фильмов, которые он полностью игнорировал. Но к тому времени, когда это переросло в грохот, ему потребовалась каждая капля его самообладания, чтобы не ворваться и не отчитать Сириуса. — Сириус, что за хуйню ты там делаешь? – он ограничился этим криком и шум прекратился. Поэтому, когда его телефон зазвонил через 90 минут после начала редактирования, Ремус нахмурился, прежде чем поднять трубку. — Алло? — Привет, это Джастин с административной стойки — здесь кто-то ищет твоего соседа. Я пытался набрать его номер, но он не отвечает. Он, случайно, не с тобой? Ремус нахмурился. — Эм... в последний раз, когда я проверял, он был в спальне. Дай мне минутку, я посмотрю, здесь ли он еще. — Спасибо, чувак, – ответил голос на другом конце линии с облегченным вздохом. — Ага, без проблем. Ремус пошел в их спальню, ожидая увидеть Сириуса поглощенным каким-нибудь своим проектом, но удивился, найдя своего соседа лежащим в постели. Мячик был зажат в его пальцах, и Ремус слегка улыбнулся от мысли, что усталость Сириуса наконец-то взяла верх, прежде чем вернуться в общую комнату и взять телефон. — Джастин? Просто проверяю — он все еще здесь, но он спит и я, на самом деле, не хочу будить его. Могу я передать сообщение? Парень с другой стороны начал с заиканием объяснять. — Я имею в виду, если бы она не позвонила на стойку, я бы согласился, но из-за того, что она сделала это, у нас есть протокол, согласно которому предполагаемый получатель отвечает на дежурный телефон, если он не отвечает на свой собственный телефон, чтобы убедиться, что сообщение дойдет до нужного человека и— Ремус вздохнул и оборвал менеджера. — Нет-нет, я понял. Что если... – он остановился. Ремус подумывал спуститься самому к стойке, но передумал, поскольку мысль о нескольких лестничных пролетах всплыла на передний план его сознания. – Что если ты дашь ей мой номер? Я полагаю, что это не член семьи, и поэтому я буду рад ответить на звонок и передать ему все, что она скажет. — Это немного не так работает, – нервно пробормотал парень. — У нас ведь есть семейный закон об образовании и неприкосновенности частной жизни, верно? Поэтому ты не можешь передать мой номер, пока я не дам своего согласия. Это я, Ремус Люпин, студенческий номер: 91820716, разрешаю тебе, Джастин — я на самом деле не знаю твоей фамилии? — Финч-Флетчли. — Точно, разрешаю тебе, Джастин Финч-Флетчли, дать мой номер телефона тому, кто сейчас звонил. Этого достаточно, чтобы все сработало? — Эмм... полагаю, что да. Ее имя Минерва, кстати. Возможно, она позвонит тебе после того, как мы завершим звонок, она кажется... очень хочет поговорить с твоим соседом. Ремус нахмурился. Он слушал истории о "Минни", которую Сириус любил в старшей школе, была ли это она? — Хм. Спасибо. Ремус встал, молча смотря на свой телефон какое-то время после завершения звонка. О чем он думал, принимая этот звонок? Последний раз, когда кто-то звонил в колледж в поисках Сириуса, ему сообщили о смерти брата — как он собирается передать такие новости от Минервы? Прежде чем он смог разобраться в том, во что он ввязался, его телефон зазвонил. Глубоко вздохнув, он сел за стол и ответил на звонок.***
Сириус спал не так крепко, как ему бы хотелось, когда он услышал тихий скрип открывающейся двери. Ремус вошел на цыпочках, изо всех сил стараясь не разбудить соседа, но через несколько секунд наткнулся на стул, который Сириус оставил по середине комнаты, и упал. — Блять! Сириус приоткрыл глаза. — Ремус? Где-то с пола послышался вопросительный стон парня. — Возвращайся ко сну, Сириус. Сириус включил лампу позади себя и сел. — Не получится, я уже проснулся. Ты в порядке? Ремус потер ушибленное место, смотря на Сириуса со странным выражением лица, прежде чем кивнуть и встать, слегка поморщившись. — Да, я в порядке. Сириус закатил глаза, затем взглянул на стул и покраснел. — Прости, что оставил стул там, я должен был убрать его, прежде чем лечь спать. — Честно, все хорошо. Я достаточно взрослый, чтобы знать, что лучше не ходить бесцельно по темной комнате, не оглядываясь вокруг на случай, если на моем пути будут попадаться вещи, – спокойно ответил Ремус. Какое-то время они просидели в тишине. Лампа Сириуса освещала комнату, заставляя Ремуса чувствовать себя так, словно он находится в детективном офисе 1940 года, и он вдруг пожалел, что у него нет слов получше для разговора, который он должен начать. — Мне только что кое-кто позвонил, – начал он. — Прямо сейчас? – Сириус лениво усмехнулся. – Ночное свидание с Мэттью, да? Ремус закатил глаза. — Нет, придурок. Вообще-то этот человек искал тебя, – Сириус застыл. Со своей кровати Ремус мог видеть напряженную позу соседа, когда он ответил, и внутренне поморщился от мысли о воспоминаниях, которые могли появиться, когда Сириус подумал о людях, звонящих в колледж и разыскивающие его. — О? И кто это был? Чего хотели? – жестко спросил он, смотря куда-то за плечо Ремуса. — Это была твоя учительница, профессор Макгонагалл —она настаивала, чтобы я называл ее по имени, пока мы разговаривали, но я просто не мог это сделать — пыталась проверить тебя. Она упоминала что-то про неотвеченные письма трехнедельной давности..? – неуверенно произнес Ремус и немного расслабился, когда увидел, что напряженность в плечах Сириуса немного уменьшилась. — Минни звонила? – недоверчиво спросил Сириус. Ремус кивнул, прислонившись головой к стене. — Как я и сказал: что-то о неотвеченных письмах и о том, как ты отвечал каждый день? Это был очень материнский разговор, учитывая все упомянутые вещи. Лицо Сириуса стало светлее и он неловко улыбнулся Ремусу. — Ага, это имеет смысл. Она буквально мать, которой у меня никогда не было. Ремус, который собирался сделать саркастический комментарий о любви Сириуса к своему бывшему учителю, сжал губы и удивленно посмотрел на Сириуса. Он просидел какое-то время, подбирая слова для ответа, прежде чем сказать: "Но... у тебя есть мама?" Сириус сухо засмеялся. — Типа того, да. Когда это касается генетики и родословной — Вальбурга моя мать. Но она никогда не переходила границы этих понятий. Ремус не был уверен, что чувствовал после этого высказывания. Он был достаточно знаком с неприязнью к родителю, но его собственные эмоции заключались в гневе на отца, который оставил его, оставил его мать, но слова Сириуса... они не были наполнены гневом. В его словах была смиренная печаль, в том, как он говорил о своей матери, и Ремус с удивлением понял, что Сириус и раньше так говорил. Холодок пробежал по его телу, когда он начал собирать воедино информацию, которую он получил о своем соседе в течение семестра. После смерти брата первое, что сказал Сириус о Регулусе это "единственный хороший" член семьи; то, как небрежно он заявил, что его здоровье и достижения были частью репутации семьи, а не показателем его благополучия; брошенные Минервой намеки о завуалированном абьюзе, пока они разговаривали. Что-то было не так в том, как семья Сириуса относилась к нему, но Ремус не уверен, как начать этот разговор — или было ли сейчас вообще подходящим временем. Вместо этого он дальше передавал сообщение Минервы несколько нервным голосом. — Так, эм... в любом случае, Минерва сказала, что не слышала о тебе несколько недель и начала волноваться, так как у тебя скоро начнутся экзамены, а потом ты вернешься домой, поэтому она попросила проверить тебя. Сириус торжественно кивнул. — Думаю, я перестал проверять почту? Я могу сегодня написать ей, если я просто— Ремус оборвал Сириуса, когда сосед потянулся за ноутбуком, стоявшим в ногах на кровати. — Нет-нет, тебе не нужно писать ей письмо прямо сейчас, у тебя есть работа. Пальцы Сириуса тревожно дернулись, когда они опустились на клавиатуру. — О чем ты? — Ты думаешь, я не заметил, что ты даже не начинал готовиться хотя бы к одному из своих экзаменов? Я не идиот, и поэтому могу с уверенностью сказать, что ты избегаешь этого, – сказал Ремус с мягкой улыбкой и изогнутой бровью, чтобы смягчить слова. – В чем дело, Звездный мальчик? Обычно ты в курсе подобных вещей. Сириус громко вздохнул, прежде чем лечь обратно на кровать. — У меня завтра презентация. Ремус дважды взглянул на парня, прежде чем ответить. — Ты– презентация?? Завтра?? Сириус повернул голову, чтобы посмотреть на соседа. — Ага, для семинара. — Подожди. Это та презентация, о которой ты говорил мне в прошлом месяце, не так ли? Эта та, от которой... – Ремус ненадолго остановился, вспоминая фразу, которую использовал его сосед, – финальная оценка зависит на 40%? Сириус в ответ простонал. — Ты что-нибудь сделал для нее? – слабо спросил Ремус, неспособный понять, как Сириус не мог начать задание, – презентацию, не меньше – которое нужно сдавать через 24 часа. Сириус покачал головой, закрывая глаза. Он услышал какой-то шелест и открыл один глаз, чтобы увидеть, как Ремус вытаскивает белую доску из-под своей кровати. — Что ты делаешь? Ремус остановился, одаривая Сириуса задумчивым взглядом. — Я помогу тебе. Сириус приподнялся на локтях. — Что это должно значить? – Ремус протянул руку. — Где инструкции? Вам раздавали какие-нибудь дополнительные материалы или что-то еще? Сириус не ответил, скептически смотря на соседа. — Ты избегаешь вопроса. — Я не позволю тебе провалить свой семинар, Сириус. Ты очень умный, чтобы не допустить этого — ты любишь обучать и нет причин, по которым ты должен провалить курс. Сириус покраснел. — Но почему ты помогаешь мне? Ремус вздохнул. — Потому что что-то происходит с тобой, – начал он, садясь на свое кресло и беря маркер. Сириус напрягся на кровати, прежде чем сосед продолжил. — Я не собираюсь заставлять тебя рассказывать, если ты не хочешь, но я также не собираюсь позволять тебе из-за этого провалить первый семестр в колледже, – Ремус указал на стол Сириуса и продолжил. – Так где инструкции? Сириус полностью выпрямился, чувствуя себя ошеломленным, когда схватил свой ноутбук и открыл электронную почту. — Подготовьте 30-минутный урок по теме в рамках желаемой вами области образования. Студенты должны вставить один интерактивный элемент, видеоэлемент, и завершить презентацию предоставлением и объяснением задания, которое сопровождало бы материал, если бы он был представлен ученикам соответствующего возраста, – внимательно прочитал Сириус. — Ниже также есть несколько правил типа контрольного списка, но они слишком очевидные — учащиеся должны хорошо разбираться в материале и уметь отвечать на основные вопросы, задаваемые их одногруппниками, учащиеся должны быть одеты соответствующим образом для обстановки в аудитории — что-то типа этого. Ремус поднял взгляд от белой доски, где он нацарапал несколько фраз. — Хорошо. Давай начнем.***
Спустя три часа Ремус лежал на спине по середине спальни, его живот свело от смеха. — Так ты правда пытаешься сказать мне, что Бостон был почти поглощен морем патоки? Сириус серьезно кивнул, но улыбка проскальзывала на его губах. — Ты не должен смеяться, Лунный мальчик, люди умирали. Ремус снова начал хихикать, высокий звук эхом отразился от стены, когда он прижал руку к животу. — Это просто... патокой, Сириус, разве ты не понимаешь как это смешно? Это словно кто-то говорит, что в их родном городе сто лет назад выпал снег с сахарной пудрой, и поэтому люди застряли в своих домах. Звучит как фейк, но это не так, я просто— Комментарий Ремуса был потерян в его же смехе, и у Сириуса появилась улыбка на лице. — Тебе просто нужно немного поспать. Думаю, ты бредишь, – спокойно произнес Сириус. Ремус начал садиться и устало покачал головой. — Нет-нет-нет, мы должны закончить и проверить, все ли готово, – пробормотал он. Сириус по-доброму улыбнулся Ремусу, который уже явно был готов заснуть. Глаза его соседа снова наполовину закрылись, а на руке, поддерживающей его голову, были пятна от маркера вверху и внизу ладони. Три часа чтения Бостонских историй оказали на них обоих большое влияние, но Сириус еще был наполнен энергией, пока его сосед спал чуть меньше, чем целую ночь. — Давай. Пора в кроватку, – сказал Сириус, подавая руку соседу, который удивленно следил за ним с пола. Ремус взял руку соседа и поднялся на ноги, споткнувшись о Сириуса. Сердцебиение Сириуса только ускорилось, хотя ему удалось сохранить выражение лица, когда Ремус сонно прислонился к нему. Он покачал головой, у него не было времени для анализа этой реакции. Рука Сириуса обхватила талию Ремуса, и он помог ему забраться на кровать. Ремус медленно лег, начав перекладывать подушки так, чтобы ему было комфортнее. — Эй, Звездный мальчик? — Хм? — Если ты захочешь поговорить, ты же знаешь, что я рядом? Сириус с благодарностью посмотрел на своего соседа. Он был почти уверен, что никогда не знал кого-то такого доброго, вроде Ремуса. Сейчас был час ночи, парень наполовину спал, но все равно оставался с Сириусом, чтобы помочь ему, и теперь, когда он лег, говорит Сириусу, что может побыть для него жилеткой для слез, если ему понадобится. Сириус не был уверен, чем он заслужил от кого-то такого обращения, не говоря уже об этом святом мальчике с оленьими глазами. — Ты не должен говорить этого, знаешь. Я не стою твоего времени. Ремус полностью открыл глаза, вздыхая в подушку и поворачиваясь лицом к соседу. — Это не правда, не будь глупым. Сириус закатил глаза. — Ты практически спишь, мы можем поговорить утром. — Я серьезно, – пробормотал Ремус с небольшим смешком, и Сириус почувствовал, как его сердце затрепетало совершенно неподобающим образом, и отвернулся. — Твои чувства важны, – Ремус остановился, зевая. – Моя мама всегда говорила мне это. Она говорила "Эр-Джей, может показаться, что ты вляпался по уши, но тебе не обязательно сохранять храброе выражение лица ради меня. Твои чувства важны, они значимы". Она не ошибалась, знаешь. Сириус стоял в тишине какое-то мгновение, пытаясь сформулировать ответ. Концепт того, что чувства имели важность, был таким... чужим для него. Его семья никогда не показывала эмоций, и он достаточно быстро научился не говорить о них с Регулусом, потому что он не хотел беспокоить своего брата. Поэтому он никогда, на самом деле, не практиковался в обсуждении о том, как на него влияют события. Сириус снова повернулся лицом к Ремусу и увидел, что его сосед уже уснул. Нежная улыбка невольно появилась на лице Сириуса, и он вытащил листок бумаги из-под руки Ремуса, стараясь не разбудить спящего мальчика. Сириус оглядел беспорядок в комнате. Ремус стоял у белой доски с планом действий, и предыдущие три часа прошли в различных стадиях организации хаоса. Во-первых, краткий список тем, по которым Сириус мог бы выступить. Потом, когда они сузили его до Бостонское Чаепитие, Ремус сразу повернулся, спрашивая Сириуса, как он хочет, чтобы аудитория восприняла материал. Хочет ли он, чтобы его однокурсники поставили себя на место колонистов? Или пусть они попытаются наладить отношения с британцами? Как только они закончили эту часть, Ремус включил слайд-шоу и начал печатать абсолютно нелепую чушь, пока Сириус не крикнул ему, чтобы он “прекратил это”, и забрал ноутбук с его колен, чтобы исправить слайды. С этого момента он практиковался, расхаживал и снова практиковался, Ремус бросал Сириусу случайные вопросы каждый раз, когда тема заканчивалась, а Сириус свирепо смотрел, но отвечал на них с уверенностью в себе, которая росла в тандеме с гордой улыбкой Ремуса. Сириус начал собирать вещи, которые они разбросали по комнате, выбрасывая пару шариков бумаги в мусорку, прежде чем остановиться, когда он увидел тетрадь с почерком Ремуса. Он знал, что не должен заглядывать в нее, особенно не после того случая с их знакомством в начале семестра, но он не мог с собой справиться. Он опустил взгляд на бумагу и резко втянул воздух. Ремус, должно быть, делал какие-то рассеянные заметки, пока разговаривал с бывшим учителем Сириуса. Его глаза пробежались по словам на бумаге. Минерва. Учитель (истории)? Еженедельные письма. Нет ответа. Сердцебиение Сириуса ускорилось, когда он увидел бесцельные каракули на странице резко обрываются словом "абьюз?" написанное миниатюрным почерком Ремуса. Глаза Сириуса слегка затуманились и он осторожно закрыл тетрадь, прежде чем вернуть ее на стол Ремуса. Это было не то, о чем он планировал поговорить с Ремусом в ближайшее время. Сириус чувствовал небольшое веселье, зная, что у кого-то есть подозрения о его семейной жизни. Но Ремус ничего об этом не говорил, просто, что хочет поговорить. Сириус снова оценил поведение Ремуса и посмотрел на спящего парня. В тот момент Сириус не был уверен, что именно заставило его это сделать. Возможно, это был факт того, что он был тревожным весь день, и усталость от бега на адреналине начала сказываться. Может быть, его эмоции слишком быстро овладевали им. Или, возможно, он прочитал заметку в дневнике Ремуса и связал ее с действиями своего соседа, обнаружив, что его переполняет благодарность. Что бы это ни было, Сириус внезапно обнаружил, что подходит к кровати Ремуса и смотрит на мальчика сверху вниз с нежным выражением лица. Прежде чем он успел обдумать свои действия, Сириус укрыл одеялом своего соседа и аккуратно подоткнул его, наклоняясь, чтобы поцеловать Ремуса в лоб — так же, как он обычно укладывал Регулуса, когда тот уставал после долгого дня. Спящий мальчик пошевелился, и Сириус отпрыгнул назад, внезапно осознав, что он сделал. Однако он не жалел об этом, несмотря на легкое беспокойство, возникшее через несколько секунд после того, как он подумал, что Ремус вот-вот проснется. Опустившись на свою кровать, Сириус зарылся в свое одеяло и глубоко вздохнул, прежде чем повернуться к соседу. Рука Ремуса была у него под подушкой, и довольное выражение на его спящем лице заставило сердце Сириуса снова забиться сильнее. Он поудобнее устроился на подушках и протянул руку, чтобы выключить лампу позади себя, прежде чем закрыть глаза. — Спасибо за все, Лунный мальчик, – нежно прошептал он, прежде чем отвернуться. С мыслями о кривых ухмылках и неконтролируемом хихиканье он впервые за несколько дней засыпает полноценным сном.