"Не верь, что солнце ясно; что звезды — рой огней; что правда лгать не властна; но верь любви моей."
Гамлет, Акт 2, сцена 2, строки 115-118
— 4 мая —
Сириус поднял взгляд на парня, которого задел. Ремус Люпин. Его сосед. Которого он не видел пять дней. Сириус оглядел Ремуса. Его одежда, которая была довольно строгой для данного мероприятия, полностью соответствовала версии Вдохновленной-Лили-Эванс — стандартный свитер Ремуса и джинсовка с манжетами. Темно-синее пятно на его свитере от воды Сириуса стремительно распространялось, но Ремус не обращал внимания, вместо этого теребя манжеты своего расстегнутой джинсовки. Определенно нервничая. Сердце Сириуса пропустило удар, когда его взгляд остановился на лице Ремуса и заметил темные круги под глазами. Он плохо спал? Взгляд Сириуса спустился ниже к бледным щекам Ремуса и понял, что его сосед не пил, прежде чем вспомнить, что Ремус в принципе не мог пить, и захотел дать себе подзатыльника. Он подсознательно перевел взгляд на губы Ремуса и вздрогнул, поняв, что его сосед по комнате что-то говорил. — ...в порядке? Сириус? — Ремус, я... – начал он, неловко перекатываясь с пятки на носок и на мгновение задерживая взгляд на соседе, прежде чем перевести на точку за ухом Ремуса. И затем остальные слова слетели с его губ, быстрые, задыхающиеся и бессвязные — точно так же, как они крутились у него в голове всю неделю. Как только он заговорил, то обнаружил, что не может остановиться, извиняясь за каждую возможную травму, которую он мог нанести Ремусу. — Мне очень жаль, я не подумал и не спросил, и я никогда не хотел показаться равнодушным или заставлять тебя чувствовать себя некомфортно, я просто хотел сделать это очень долгое время, и я подумал, что ты наклонился, чтобы поцеловать меня — в макушку, как ты сделал в январе — и все, о чем я мог думать, это о том, насколько счастливым был я из-за того, что ты дома и в порядке, но ты не выглядел счастливым, поэтому я хотел заставить тебя чувствовать себя лучше и подумал, что, возможно, поцелуй мог бы сработать, и, очевидно, это не так, и я клянусь, я не хотел красть твой первый поцелуй, я просто не подумал и сделал это только потому, что я люб... — По-медленнее, Сириус, господи, – наконец-то вставил Ремус. Он внимательно огляделся и, увидев, что Джеймс и Лили освободили столик, нахмурился и вздохнул. — Думаю, мы могли бы поговорить. Ремус направился к столику и Сириус печально последовал за ним. Он знал, о чем обычно велись "нам нужно поговорить" разговоры, и все внутри него говорило, что он должен развернуться и убежать, вместо того, чтобы услышать то, о чем хочет поговорить Ремус. Он не готов принять мысль, что может потерять лучшего человека в своей жизни, единственного человека, который видел бы его таким открытым, с содроганием понял он. Как он должен справиться с этим? Он сел за столик и сразу продолжил свой монолог, запнувшись, когда услышал сказанные Ремусом слова. — Прости меня. — Я пойму, если ты не захочешь... подожди. Что ты сказал? Ремус неловко хмыкнул и начал осторожно отрывать края дешевой салфетки, отказываясь смотреть Сириусу в глаза. — Я слишком остро отреагировал. Ты не заслуживаешь того, что я просто ушел без каких-либо объяснений и потом не возвращался несколько дней и не отвечал на твои сообщения, а потом вообще заблокировал и... – он остановился, поняв, что говорит бессвязно. Ремус не привык к бесцельным комментариям; его слова были точными, взвешенными, осторожными. Но его извинения поставили его на невероятно шаткую почву. Извиняясь, он косвенно признал, что совсем не возражал против поцелуя Сириуса, и это была деталь, которую он не знал, как тщательно описать. К счастью, Сириус прервал его мгновение спустя. — Я, эм... все в порядке? – произнес Сириус, и Ремус благодарно улыбнулся. – Но, думаю, это я должен извиняться, а не ты. В смысле, черт, Лун... – Сириус замолчал и поправил себя, прежде чем понизить голос, не замечая боли во взгляде Ремуса. – Эм, Ремус. Ты говорил мне, что никогда прежде не целовался и я просто... сделал это, не спросив разрешения. Я мудак. Я понимаю, почему ты заблокировал меня... в конце концов, это то, что я заставил тебя сделать после того, как вы с Мэттом расстались. Ремус застыл при упоминании его бывшего парня. — О боже, ты подумал... я бы никогда... Сириус, ты сильно отличаешься от Мэтта, я бы никогда не делал этого, если бы ты хоть немного походил на него. Сириус вопросительно взглянул на него. — Но... ты сделал? Ремус тяжело вздохнул и начал качать ногой под столом. Признаваться парню в симпатии не входило в его планы на этот вечер, но посмотрите где он теперь: сидит напротив Сириуса, неуверенный, что сможет сделать это. Во всяком случае, он не чувствует, что готов к обсуждению этого вопроса, но когда он поднял взгляд на обеспокоенное выражение лица Сириуса, то понял, что его сосед — его друг, поправил он себя — по крайней мере, заслужил этого. Он начал говорить. И слова посыпались, в неправильном порядке, означая неправильные вещи и подразумевая еще худшие. — Я... я не думаю так о тебе, – начал Ремус, и лицо Сириуса вытянулось. Парень поспешил исправить свою ошибку. – То есть... не в этом плане. Я не имел в виду этого, я просто... ты не мудак. Ну... иногда бываешь, но все нормально, думаю, – он замолчал. – В смысле... – он снова замолчал, посмотрев на Сириуса, который выглядел еще больше запутанным, чем когда они только начали говорить. – Блять, это такой беспорядок, прости, – Ремус провел дрожащей рукой по волосам, а затем уронил ее на колени и снова принялся теребить салфетку. — Просто... Лили рассказала мне, что я нравлюсь тебе, и я... я не захотел поверить в это, потому что, ну, ты знаешь, – он невесело усмехнулся, уставившись в стол, когда продолжил, его темп ускорялся по мере того, как слова продолжали приходить, – я никогда не нравился кому-то таким какой я есть, и я только что расстался с Мэттом, хотя он сначала казался порядочным парнем, но... я ошибся. И потом появился ты, и хотя мне кажется, что я уже давно знаю, это только на прошлой неделе стало реальностью в моем сознании, и... – он остановился, чтобы перевести дыхание, поднимая взгляд и встречаясь с беспокойным взглядом Сириуса, – это пиздец как напугало меня, потому что я не могу понравиться кому-то еще, особенно так быстро после Мэтта, и любить тебя - это просто напрашиваться на то, чтобы причинить себе боль, – отчаянно выпалил он. — Я... я сплошной беспорядок, Сириус, в смысле... просто взгляни на меня. Но ты – это ты, с этими своими джинсами и кожаной курткой, и репутацией плохого парня, и этой улыбкой, и ты такой спокойный и расслабляющий, и самоуверенный и я... я не соответствую этому. Ты можешь заполучить любого парня в кампусе, – пораженно сказал Ремус. – Почему ты выбрал меня? Сириус начал говорить, но Ремус остановил его, делая глубокий вдох, успокаивая себя, и начал снова спокойным тоном. — Я заблокировал тебя, потому что испугался. И каждый раз, когда я получал сообщение от тебя, это напоминало мне, каким трусом я являюсь, потому что тот факт, что ты писал, чтобы проверить мое самочувствие, мое сердце наполнялось радостью и я не был полностью уверен, как долго я смог бы жить с этим чувством в моей груди, – он вздохнул, стараясь не смотреть на Сириуса, который начал хихикать, когда понял, что Ремус говорил, несмотря на то, что его сосед по комнате явно избегал реальных слов, которые могли бы сказать это прямо. — Прости. Я не должен был делать этого с тобой, это было глупо – даже если бы я просто сказал тебе, что со мной все в порядке или что-то в этом роде, я мог бы... – он замолчал и покачал головой, снова начиная теребить салфетку, – было много других вариантов, получше того, что выбрал я. Сириус подавил свою улыбку и наклонился, беря руку Ремуса. — Хей... все хорошо. Я имею в виду, может быть, не делай этого снова — не пугай меня снова до чертиков, но... все хорошо. Я понимаю. Мы все делаем глупые вещи, когда напуганы. Ремус поднял взгляд, и впервые за все время разговора заметил напряженное выражение лица Сириуса, как если бы его сосед умолял его понять более глубокий смысл, стоящий за его словами. Ремус опустил голову и уставился на свои руки. — Но ты не заслу... — Нет, заслуживаю. Я имел в виду то, что сказал раннее. Я не продумал все до конца и не спросил тебя, хочешь ли ты этого, и это было не правильно. И когда я увидел тебя в дверном проеме, я был так счастлив, что ты теперь дома, но... ты не выглядел таким же счастливым. Я хотел заставить тебя расслабиться или просто, чтобы ты почувствовал себя лучше, и я подумал, что, возможно, поцелуй - это то, что помогло бы, но... – он остановился и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, его пристальный взгляд твердо фиксировался на макушке Ремуса в надежде, что парень вскоре поднимет глаза и встретится с ним взглядом, – просто из-за того, что я хотел поцеловать тебя с октября, не значит, что это было подходящим к ситуации, – милый румянец окрасил щеки Сириуса, когда он упомянул, насколько долго он скрывал эти чувства от своего соседа. Ремус резко поднял голову и заметил, что его правая рука все еще была сжата рукой Сириуса. Он внезапно произнес это, и Сириус нахмурился, но Ремус был слишком поглощен словами, сказанными его соседом по комнате, чтобы заметить. — Ты сказал "октябрь"? Сириус смущенно кивнул. — Ты был... шесть месяцев... как я не... – бормотал Ремус, и выражение беспомощность, появившееся на его лице, было таким милым, что Сириус почти забыл, какой вопрос он задавал. Он нервно усмехнулся, прежде чем ответить. — Да, это, эм... уже давненько. Ремус пристально посмотрел на него, нахмурив брови. — Так когда ты сказал мне, что я не должен был мириться с тем, как Мэтт со мной обращался, ты уже... — Ммм, – пробормотал Сириус. — И когда ты сказал, что не хочешь, чтобы Мэтт злился на меня, когда мы спали в твоей кровати в январе, ты... — Я... ты выглядел счастливым рядом с ним, даже если он плохо обращался с тобой. Я не хотел быть причиной твоего несчастья. Ремус наклонил голову в замешательстве. — Но когда я расстался с Мэттом... ты никогда ничего не говорил... — Я не собирался делать этого с тобой. Ты только что с ним расстался, и довольно ужасным образом. Я не хотел... тебе нужно было время. — Это... это было довольно самоотверженно с твоей стороны, – сказал Ремус, отводя взгляд и снова теребя порванный пластик скатерти. Сириус не уверен, смущен ли Ремус из-за того, что Сириус предположил, что тому нужно было время, или из-за того, что Сириус дал ему его. Возможно, и то, и другое, услужливо подсказал его разум, и взгляд Сириуса смягчился, когда он пожал плечами. — Ну, не помогло и то, что я понятия не имел, нравлюсь ли я тебе вообще, – озорная улыбка появилась на его лице, – у меня были кое-какие подозрения после того дня, когда мне пришлось отвезти тебя в больницу, чтобы твой аппендикс прооперировали, но... я списал это на то, что ты все еще принимаешь таблетки. — Ты... что? Сириус скромно улыбнулся, и это поразило Ремуса, так как он никогда не видел такого Сириуса раньше. Это невероятно, вздрогнув, осознал он, когда старший отвечал на его вопрос. — Как много ты помнишь с той ночи? Ремус вопросительно посмотрел на него, закусив губу и нахмурив брови. — Не много, вообще-то. Я помню, что чувствовал себя дерьмово на парах, потом выпил кофе и ушел в туалет, и... с этого момента все становится немного расплывчатым, пока не появилась моя мама. У меня есть какие-то смутные воспоминания о том, как меня куда-то несли? А потом я проснулся после операции и понял, что у меня болит живот, и медсестра сказала, что мне нужно перестать двигаться, но... это все. — Ммм, исправим ситуацию, – тихо пробормотал Сириус, и Ремус приподнял брови в ожидании объяснений. – Ты сказал, что любишь меня, – Ремус подавился водой, глаза широко раскрылись в удивлении. – Четыре раза, если быть точным. Ремус открыл рот, но сразу же закрыл и протяжно выдохнул, стараясь собрать мысли воедино. Он слегка откинул голову назад, закрыв глаза, чтобы не видеть парня напротив него, и заговорил. — Я не знаю, что сказать. — Очевидно. — И я знаю, что ты не чувствуешь того же ко мне. — Это не... — Я не хочу заставлять тебя чувствовать себя некомфортно. — Ремус, я... — Поэтому я пойму, если ты не захочешь иметь ничего общего со мной. — Ремус! Ремус опустил голову, наконец-то, открыв глаза, чтобы обеспокоенно посмотреть на Сириуса. — Ты не должен ничего говорить, Сириус, я... — Нет, ты не понимаешь. Я тоже люблю тебя, придурок. Ремус молчал, а Сириус наблюдал за ним. Он моргнул. Просто... моргнул. Уставившись на скатерть расфокусированным взглядом и моргая, его ореховые глаза отображали каждую эмоцию, которую он чувствовал. И их было так много. Как Ремус держал столько всего под контролем, было загадкой для Сириуса, но он искренне надеялся, что его не отвергнут посреди вечеринки первокурсников. Но вот Ремус снова заговорил, самым нежным тоном, на который он был способен, после короткого замыкания, которое только что произошло в его голове, когда Сириус произнес те слова. — Ты... любишь меня? Слабая улыбка заиграла на губах Сириуса. — Разве это было не очевидно после признания, что я хотел поцеловать тебя с октября? Ремус сильно покраснел, и Сириус снова положил свою руку на руку своего соседа и нежно сжал. — Я правда имел это в виду, Лунный мальчик, – сказал Сириус со смущенной улыбкой. – Я люблю тебя. Внезапно руки Сириуса оказались вокруг Ремуса, когда его сосед по комнате подскочил к нему и крепко обнял. — Ремус? Голос Ремуса был заглушен, его лицо прижалось к шее Сириуса. — Ты говоришь правду? — Конечно. Зачем мне это говорить, если бы было ложью? Ремус отстранился и посмотрел на Сириуса, нервничая, прежде чем отвести взгляд. — Все так говорили, Сириус. Сириус уставился на соседа, прежде чем нежно обхватить красные щеки Ремуса. Ремус опустил взгляд, и его отказ встретиться взглядом с Сириусом заставил сердце старшего сжаться. — Эй, посмотри на меня. Ремус взглянул из-под ресниц, и впервые за эту ночь Сириус заметил зеленоватый оттенок в его глазах. Ремус нервничал, и Сириус был не уверен, как убедить его, что все в порядке, что он действительно любит его, что он не собирается просто бросить его по прихоти, как это делали его прошлые партнеры. Сириус наклонил голову, мягко прижимаясь ко лбу Ремуса. — Я - не все. Я Сириус "Не-Дам-Никого-В-Обиду" Блэк, помнишь? Ремус хихикнул и Сириус улыбнулся, когда почувствовал, что его собственный лоб слегка дрожит. Он снова заговорил, его голос был настолько тихим, насколько только мог быть, на фоне все еще пульсирующего ритма музыки из динамиков. — Ремус, я не люблю людей. То есть... люблю. Но я у меня не так много людей, которых я могу любить, если это имеет значение. Только люди, которые заставляли меня чувствовать, что я принадлежу им, что я был кем-то, кого стоило любить — мой брат и Минни... – он замолчал, – и ты. Я не часто говорю это. Я не говорил этого с тех пор, как умер Регулус. Но это правда, клянусь. Ремус поднял голову, чтобы нормально посмотреть на соседа. Лицо Сириуса было серьезным, и, несмотря на испытующий взгляд Ремуса, ни один аспект выражения лица его соседа не выдавал никакого чувства поддразнивания или обмана. — Ты... ты и правда имеешь это в виду, – выдохнул Ремус. Сириус улыбнулся, его руки все еще сжимали щеки Ремуса. Как только Ремус понял это, он почувствовал, как кровь прилила к тем местам, где покоились ладони Сириуса. Сириус убрал руки с лица парня, решив схватить руку Ремуса со стола, когда он встал. — Поехали домой, хм? Мы сможем все обговорить там. Ремус смущенно кивнул и последовал за Сириусом к двери, его сердце колотилось из-за человека, с которым только что сидел и говорил последние двадцать минут.***
Ремус чувствовал головокружение от переполняющего его счастья. Рука Сириуса держала его руку, когда они входили в общежитие. Держала, пока они поднимались по лестнице. И их руки все еще были сцеплены, когда Ремус вставлял ключ в замочную скважину и открывал дверь. Как только он понял, что Сириус еще не скоро его отпустит, все, что он мог делать – это продолжать идти и останавливать себя от того, чтобы в очередной раз не посмотреть на их сцепленные руки с шоком в глазах. Поэтому, когда рука Сириуса немного сдвинулась в руке Ремуса, высокий парень немедленно перевел взгляд на лицо своего соседа, стараясь выяснить, что не так. Но Сириус только немного развернулся, включая свет. Ремус громко выдохнул с облегчением, и Сириус послал ему удивленный взгляд. — Нервничаешь? — Заткнись, – бросил в ответ Ремус, но улыбаясь также сильно, как и его сосед. Он огляделся вокруг, прежде чем развернуться к Сириусу. — Джеймс и Питер дома? Сириус покачал головой. — Только мы. Питер на выходные уехал к тёте, а Джеймс остался у Лили. Написал мне, когда мы еще на вечеринке были. — А, – тихо произнес Ремус. Он снова оглядел комнату, неуверенный, что должно последовать дальше. Они снова поцелуются? Ремус не думает, что будет возражать против этого, на самом деле, он думал, что ему очень хотелось бы попробовать еще раз. — Не хочешь пойти в нашу комнату? — А ты хочешь? – Сириус любопытно оглядел Ремуса. — Я не... я бы тогда не предлагал? – Ремус покраснел, и Сириус нежно улыбнулся. — Тогда пошли, – сказал Сириус, потянув Ремуса за руку в комнату. Как только они оказались внутри, оба неловко посмотрели друг на друга. Но потом Сириус начал смеяться, и после этого он не мог остановиться. Ремус следил за соседом с непониманием, но чем дольше он смотрел на смеющегося Сириуса, который держался свободной рукой за живот, а в уголках глаз собирались слезы, тем труднее становилось удержаться от того же. Смех Сириуса был заразным, и то, как они двое танцевали друг вокруг друга, было так болезненно неловко, и они так давно не были в одной комнате... Ремус тоже ухмыльнулся и через несколько мгновений обнаружил, что смеется — Про-прости, – прохрипел Сириус, его плечи все еще немного вздрагивали, – это просто... как будто мы забыли, какого это – быть рядом друг с другом и... и ты мой лучший друг и я просто не могу поверить, что мы ведем себя вот так прямо сейчас и я... Ремус посмотрел на Сириуса и почувствовал, как его сердце замерло. Лицо Сириуса было красным в совершенно неприличном смысле, но он хихикал. Румянец неровными пятнами разлился по его щекам от сочетания смеха и слез, и он явно пытался сдержать дальнейший смех, или, по крайней мере, подергивание его губ указывало на это. Но это было прекрасно, подумал Ремус. То, как Сириус выглядел, когда был счастлив, было зрелищем, и каким-то образом Ремусу дали место в первом ряду, чтобы наблюдать за этим. Он резко повернулся, и рука, держащая Сириуса, заставила того повернуться к нему в процессе. — Сириус, – начал он, его голос звучал ниже обычного, – ты все еще хочешь поцеловать меня? Глаза Сириуса, все еще суженные в уголках от смеха, распахнулись от шока. Он собрался, прежде чем ответить, затаив дыхание. — Я всегда хочу поцеловать тебя, Лунный мальчик. Совершив, возможно, самый элегантный маневр в своей жизни, Ремус отпустил руку Сириуса, поднес ладони к лицу своего соседа по комнате и притянул его ближе одним плавным движением. А потом они целовались, и если Ремус думал, что его сердце остановилось раннее... то вот теперь он валялся мертвым. Сириус явно имел некоторое представление о том, что он делал, его губы нежно двигались по губам Ремуса, не слишком агрессивно или требовательно, просто мягко и сладко, с легким привкусом мяты. Ремус последовал примеру Сириуса, нежно наклонившись в поцелуе и застенчиво отвечая. В первый раз, когда они поцеловались, Ремус не ожидал этого... но это не значит, что ему не понравилось. Он был застигнут врасплох, конечно, но он улыбнулся на мгновение, прежде чем отстранился и выбежал из комнаты. Однако на этот раз Ремус улыбнулся в ответ на поцелуй и остался на месте, не желая пропустить ни секунды происходящего. Рука Сириуса поднялась к затылку Ремуса, его пальцы нежно перебирали завитки волос парня. Ремус издал тихий звук, удовлетворенно вздохнув в рот Сириуса, и почувствовал, как старший ухмыльнулся ему в губы. — О, так тебе нравится это, да? – съязвил Сириус, прежде чем немного отступить, чтобы посмотреть на соседа, рука все еще покоилась на кудрях Ремуса. – Все же хорошо, да? Ты в порядке? Ремус, лицо которого раскраснелось из-за отсутствия воздуха, которое Сириус украл у него этим поцелуем, молча кивнул, прежде чем притянуть Сириуса к себе в объятия. — Я скучал по тебе, Звездный мальчик, – сказал он со смешком, оставляя поцелуй в макушку Сириуса, – чертовски сильно. Сириус улыбнулся и наклонил голову, прижимаясь лбом к Ремусу. — Я тоже, – прошептал он, – возможно, мы не должны делать этого снова. Неловкая улыбка появилась на лице Ремуса и он кивнул, прежде чем счастливо выдохнуть. — Но говоря о вещах, которые мы должны сделать снова... Сириус хихикнул, и ресницы Ремуса затрепетали, когда его сосед по комнате наклонился и поцеловал его в кончик носа. — Очевидно. Но, я думаю, у нас есть кое-что по-важнее для начала. Глаза Ремуса медленно открылись и он встретился со взглядом Сириуса. — И что это? —Ты будешь моим парнем или..? Дыхание Ремуса застряло в горле. Сириус хочет встречаться с ним? Это... больше, чем он мог просить. Он снова улыбнулся, в этот раз шире, и быстро кивнул, прежде чем оставить нежный поцелуй на макушке Сириуса и издать счастливый вздох. Сириус подумал, что улыбка Ремуса могла бы озарить всю комнату, и был полностью доволен, когда Ремус снова кивнул. Он закрыл глаза, когда почувствовал поцелуй Ремуса и сильнее сжал его. — Хорошо. Теперь, когда мы с этим разобрались, – сказал Сириус со смешком, – ночь фильмов?— 10 июня —
— Вам действительно не нужно этого делать, миссис Люпин, это не такое уж и большое дело, – произнес Сириус с улыбкой, сидя с Ремусом за столом на кухне. — Сколько еще раз мне нужно говорить, чтобы ты называл меня Хоуп, Сириус? – проворчала мама Ремуса, ставя блюдо с только что приготовленными шоколадными блинчиками между ними и возвращаясь на кухню. – Ты попал в список декана, это стоит отпраздновать! Сириус сильно покраснел, и Ремус хихикнул из-за неловкости своего парня, прежде чем переплести их пальцы и слегка сжать руку Сириуса. — Хороший ребенок и заучка? Как мне удалось заполучить тебя? Сириус закатил глаза и фыркнул, а затем положил себе несколько блинчиков и тихо простонал. — Миссис Лю-, – он замолчал из-за игривого взгляда, который послала ему Хоуп с кухни. – Эм, Хоуп, они потрясающие. — Корица, дорогой. Это секретный ингредиент половины любимых десертов Ремуса, поверь, – ответила Хоуп из другой комнаты. Теперь была очередь Ремуса краснеть, а Сириус только подмигнул, вспоминая слегка пряный аромат, который сохранялся на всех свитерах его парня. Ему было не сложно поверить в это. — Ты не работаешь сегодня, мам? – спросил Ремус, меняя тему, когда Сириус усмехнулся ему. — У меня двойная смена, уйду около 15:30, думаю. Должна буду вернуться, – она остановилась, возвращаясь в столовую и вытирая руки полотенцем, – завтра в 8:30 утра или около того? А что, вы двое планируете что-то? – она оглядела их. – Должна ли я беспокоиться? Оба парня покраснели, и Хоуп рассмеялась, возвращаясь на кухню. — О, успокойтесь, мне плевать, чем вы занимаетесь. Очевидно, будьте осторожны, – она приподняла бровь и посмотрела на Ремуса, чье лицо было цвета густо-красным от намека его матери, – но делайте, что хотите. Вы оба уже взрослые. — Мам! – Ремус простонал от смущения перед тем, как встать. – Я иду делать чай, ты хочешь что-нибудь? Сириус покачал головой и со смешком проследил за своим парнем, который прошел на кухню через дверной проем. Прошел месяц с тех пор, как они начали встречаться, и выражение лица Ремуса стало еще более читаемым, чем раньше. Румянец от смущения был потрясающим, по мнению Сириуса, но он знал, что Ремус не выносил, когда его мать смущает его прямо перед Сириусом. Он оглянулся на маму Ремуса, которая все еще стояла, прислонившись к дверному косяку, с самодовольной ухмылкой на лице. — Вы сделали это специально, – сказал Сириус, слегка в восторге от того факта, что Ремус — следующий правилам, кроткий Ремус — рожден женщиной, которая явно любила хорошо пошутить. Затем он вспомнил время, когда Ремус постирал все свои белые футболки вместе с розовым носком за неделю до Дня всех влюбленных, чтобы "сделать его хитом среди мужчин кампуса", и понял, что ему, вероятно, вообще не стоит удивляться. — И что, если это так? Я, вообще-то, хотела поговорить с тобой, и мы оба знаем, что мой сын едва разбирается в готовке. Ему понадобится по меньшей мере десять минут, чтобы приготовить чашку чая без привкуса горелого. Сириус фыркнул. Ему и раньше приходилось сталкиваться с кулинарными попытками Ремуса, и он был почти уверен, что в некоторых странах это считалось бы уголовным преступлением. — Вы не ошибаетесь, – он посмотрел на маму Ремуса, которая заняла место сына за столом, и немного побледнел. – Я... я сделал что-то? Усмешка на лице Хоуп превратилась в нежную улыбку. — Ничего. Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке. Ремус упоминал, что тебе негде жить? Румянец вернулся на щеки Сириуса, и он опустил взгляд, смотря на стол, вместо того, чтобы встретиться со взглядом Хоуп. Миссис Люпин взяла блинчик с общей тарелки и откусила небольшой кусок. — Я говорю об этом не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя некомфортно, милый. Я просто хочу быть уверенной, что у тебя есть, куда поехать на летние каникулы. Я знаю, Ремус говорил что-то о семье Джеймса, но ты всегда будешь желанным гостем здесь. Сириус поднял удивленный взгляд. — Я не могу, Вы и так позволили оставаться у вас слишком долго и... — И я не возражаю. Дом слишком пуст без Ремуса, и он выглядит счастливее, когда ты рядом, чем обычно, – она замолчала, чтобы доесть, – я рада, что вы наконец-то со всем разобрались. После той ночи в больнице я ждала, пока кто-нибудь из вас сделает первый шаг. Сириус застенчиво наклонил голову и сделал глоток из своего стакана с водой, и Хоуп удовлетворенно улыбнулась. — Значит, я была права? Ты не спал, когда я разговаривала с ним, да? Сириус подавился водой. — Вы знали? Хоуп рассмеялась. — Я работаю медсестрой двадцать лет, ты правда думаешь, что я не пойму, когда кто-то притворяется спящим? — Но... вы ничего не сказали. — Он рассказывал друзьям — и мне — о тебе месяцами, но ничего не говорил тебе. Было больно наблюдать за этим, – заявила она прямо, как будто тайком убеждалась, что нынешний бойфренд ее сына услышит о чувствах сына, словно она делала это каждый вторник. – Его нужно было подтолкнуть в правильном направлении, а тебе нужно было услышать, что он чувствует на самом деле. Сириус уставился на нее с открытым ртом на мгновение, прежде чем выдохнуть с благодарностью на лице. — Думаю, тогда я должен поблагодарить Вас, – тихо сказал он, и Хоуп приподняла бровь. – Мы сошлись только после того, как я рассказал ему, сколько раз он признался мне в любви, пока отходил от наркоза, – сказал Сириус с усмешкой. — Ставлю на то, что ему понравилось, – ответила Хоуп, с озорной улыбкой на лице она отправила в рот еще один кусочек блинчика. – Он извинялся за это? — Это и правда жутко – то, как хорошо Вы знаете своего сына. — Ну что я могу сказать? Он ужасно предсказуемый, и я люблю его за это, – хихикая, ответила Хоуп. – Он хороший ребенок. — Хоть и плох в готовке, – произнес Сириус, когда они услышали грохот, за которым последовало "я справлюсь, все в порядке!" из соседней комнаты. – Могу я... – Сириус замолчал, и Хоуп махнула ему рукой. — Иди, я все равно собиралась в магазин, – ответила она, вставая и поправляя волосы, прежде чем остановиться, чтобы окинуть Сириуса особенно мягким взглядом, – дай мне знать, если он поранился, хорошо? Сириус кивнул и, войдя на кухню, ухмыльнулся. Как-то, и Сириус правда не мог понять, как у него это получилось, Ремусу удалось опрокинуть все сковородки, которые обычно стояли на верхней полке шкафа. Теперь он раскладывал их небольшими кучками на плите, и, пока Сириус наблюдал, он прислонился к столешнице с резким вдохом. Сириус на мгновение забеспокоился, но затем Ремус ухватился руками за край и приподнялся, чтобы сесть на столешницу, поворачиваясь, чтобы схватить сковородки и поставить их на отведенные места. Сириус бесшумно подкрался к нему сзади и обвил руками талию Ремуса в нежном объятии. Высокий парень вздрогнул от этого действия, прежде чем посмотреть вниз и улыбнуться. — Придурок, – нежно сказал он, полностью разворачиваясь к Сириусу лицом. – Что ты здесь делаешь? Сириус продолжал обнимать Ремуса, двигаясь так, чтобы встать между ног младшего и слегка наклониться. — Хотел убедиться, что ты в порядке, – ответил он, прижимаясь губами к щеке Ремуса, – и что ты не поранился, – его губы переместились к носу Ремуса, – и что ты не спалил кухню, – закончил он, прежде чем спуститься губами к губам Ремуса. Ремус нахмурился на последнюю фразу. — Я чай делал, а не овощи тушил! — А еще ты каким-то образом свалил все сковородки своей матери. Я многое люблю в тебе, Лунный мальчик, но твои навыки в готовке оставляют желать лучшего, – Сириус мило улыбнулся. – Хотя я забуду про это. Ты, в конце концов, хороший дегустатор, этого достаточно для меня. Ремус закатил глаза и спрыгнул со столешницы. — О чем хотела поговорить с тобой мама? — Что с вами двумя не так? Вы оба настолько предугадываете действия друг друга... это и правда странно, знаешь, – произнес Сириус, нежно качая головой. – В любом случае, она сказала, что я могу остаться здесь на все лето, если захочу. — А ты хочешь остаться? Сириус застенчиво оглядел Ремуса. — А ты хочешь, чтобы я остался? — Я был бы не против, – Ремус улыбнулся, обнимая Сириуса в ответ. – Вообще я бы очень хотел, чтобы ты остался. — Ты уверен? – быстро спросил Сириус. – Что, если я надоем тебе уже через несколько недель? Ремус закатил глаза. — Сириус, мы проводим каждый день вместе в колледже. Я не устану от тебя только потому, что ты будешь жить здесь. — Оу. — Тупица. — Эй! Я не тупица, – возмущенно воскликнул Сириус. – Я придурок. — Это одно и тоже, – хихикнул Ремус. – И в любом случае, ты не просто придурок, ты мой придурок, – он наклонился, оставляя поцелуй на макушке Сириуса. – Кстати, я упоминал, как сильно горжусь тобой? У тебя был тяжелый год, попасть в список декана просто фантастика, – Сириус покраснел и наклонил голову, пряча лицо в плече Ремуса. — А я уже говорил, что люблю тебя? – выдохнул Сириус, и Ремус усмехнулся. — Раз или два что-то было такое. — Мм, хорошо. Не хотел бы, чтобы ты забывал об этом. Ремус снова рассмеялся, и Сириус почувствовал легкую вибрацию живота своего парня на своем собственном. Он улыбнулся, прежде чем отстраниться, смотря на Ремуса. Его лицо было залито солнечным светом из окна, выделяя рыжеватые тона в его волосах и подчеркивая россыпь веснушек на носу. Его глаза стали больше карими, нежели зелеными, а его рот застыл с постоянной улыбкой, когда он смотрел на Сириуса сверху вниз с выражением любви. — Пошли, у меня есть план. — Правда? — Конечно, – ответил Ремус, убирая руки от парня и вместо этого беря его за руку. – Думаю, тебе понравится. Сириус поднял брови в неверии, но с улыбкой позволил вести себя. Они вдвоем оказались в комнате Ремуса, поздний утренний солнечный свет, проникающий сквозь щели в жалюзи, образовал полосатый узор на полу. Сириус глубоко вздохнул, в то время как его парень прикрыл глаза с нервным смешком. — Продолжай держать их закрытыми. Я должен убрать руки, но не подглядывай, хорошо? — Так точно, – сказал Сириус со смутным представлением, и Ремус фыркнул. Сириус услышал звук тихих шагов Ремуса, пробирающихся по полу и сделал глубокий вдох в ожидании. В комнате пахло Ремусом — корицей, кедром и легким привкусом шоколада — и Сириус позволил аромату окутать себя со счастливым вздохом. Сириус понял, что это стало одним из его любимых, связанных с воспоминаниями о ночных объятиях, краже свитеров и поцелуях на доброе утро. — Почти готово, – сказал Ремус с другого конца комнаты, нарушая тихие размышления Сириуса. Последовало еще несколько мгновений шуршащих звуков, а затем... — Ты можешь открыть глаза. Сириус моргнул пару раз, позволяя своим глазам привыкнуть к свету, прежде чем оглядеться в поисках своего парня, который нервно ерзал рядом с корзинкой. — Могу я... – Сириус указал на корзину, и Ремус кивнул, прикусив губу, в до боли очаровательной манере, к которой Сириус пообещал себе вернуться позже. Он открыл ее и увидел коробку с маленькими кексами, стопку книг и DVD-версию... нет, Ремус не мог, так ведь? — Ты достал "Престиж"? – шокировано спросил Сириус, поднимая взгляд на Ремуса. Его парень все еще кусал губу, но это не мешало застенчивой улыбке появиться на его лице. — Я не хотел снова смотреть Гладиатора, не после последнего раза, – произнес Ремус, и Сириус игриво закатил глаза, – но мне показалось, я вспомнил, как ты упоминал, что тебе очень понравился этот фильм, а я никогда не смотрел его, поэтому я подумал, что мы могли бы его посмотреть сегодня вечером? — А кексы и книги? – тихо спросил Сириус, улыбка играла в уголке его рта. – Для чего они? — Чтобы есть и читать, очевидно. Я бы и сам испек кексы, но... — Все рады, что ты не делал этого, Лунный мальчик. Тогда я бы и правда беспокоился за пожар на кухне. Ремус легонько толкнул Сириуса, но воспринял поддразнивание спокойно. — Да-да, я понял. Итак, – он указал на корзинку, – пикник? Спустя шесть часов парни свернулись калачиком в постели Ремуса, послеполуденный свет окрасил комнату в теплые тона. Фильм вот-вот должен был начаться, и Сириус осторожно прижался к груди Ремуса, когда они вдвоем откинулись на подушки. Ремус вдохнул аромат Сириуса, мятный, прохладный и свежий, и наклонился, чтобы поцеловать его, прежде чем нахмуриться, когда Сириус наклонился чуть дальше, чем мог дотянуться. — Неа, ты знаешь правила, – лениво сказал Сириус. — Ты и правда не собираешь целовать меня, пока я не скажу этого? – спросил Ремус, пока Сириус усмехался. Младший покачал головой в притворном раздражении. – Я люблю тебя до луны и обратно, Звездный мальчик, – тихо произнес Ремус, мягко улыбаясь и прижимая Сириуса ближе. — И я люблю тебя до звезд и обратно, – ответил Сириус, прижимаясь к груди Ремуса с довольным урчанием, прежде чем наклониться, чтобы нежно поцеловать его. Двое расслабились друг в друге под легкими одеялами, и их глаза медленно закрылись, сначала Сириуса, через несколько минут Ремуса. Когда Хоуп Люпин вернулась домой с работы на следующее утро, она заглянула в комнату Ремуса и хихикнула. Пройдя к кровати и оставив поцелуй на макушке своего сына, она достала телефон и сделала быстрое фото. Она сохранит его для их свадьбы.