***
Чайльд продолжил воровать у клиентов, которые усложняли ему жизнь, потому что им следовало сильнее волноваться о своих деньгах, но, на удивление, это сходило ему с рук. Естественно, он не рассказывал об этом Чжун Ли. В любом случае брюнет перестал приходить так часто, и иногда они могли не видеться неделями. Чжун Ли рассказывал, что его компания пыталась заставить более крупную компанию купить их или что-то в этом роде. Поэтому Чжун Ли проводил больше времени на работе. Несколько раз они оба засыпали в течение полутора часов и просыпались от будильника, который Чжун Ли включал на своём мобильном телефоне. Возвращаясь к ограблениям, Чайльд не получал от этого большой прибыли. Он по-прежнему имел маленький достаток, но сейчас его положение хотя бы немного улучшилось. Возможно в следующем месяце он всё-таки сможет пойти со своим братом за горячим шоколадом, хотя не стоит питать таких надежд. Глаза Чайльда остекленели, его голову резко дёрнули и сильно сжали в руках. Это было невозможно игнорировать. Краем глаза он заметил стодолларовую купюру. Недолго думая, он протянул к ней руку, осторожно нащупывая дрожащими пальцами, пока его головой продолжали двигать. Внезапно всё остановилось. Его схватили за предплечье, сильно сжав кожу, пока другая рука мужчины продолжала находиться в его волосах. — Ты думал, я не замечу? — послышался грубый голос. Чайльд неподвижно стоял на своём месте, не поднимая глаз из-за страха перед тем, что с ним могли сделать. Мужчина отдёрнул его от себя, после чего, схватив Чайльда за горло, поднялся с кровати вместе с Тартальей, и сжал руку так сильно, что кислород перестал поступать в лёгкие. Чайльд обхватил державшее его запястье и попытался хотя бы немного разжать чужие пальцы, прикладывая всю силу, на которую был способен. Его отшвырнули на диван. Чайльд старался восстановить дыхание, пытаясь встать, но в его шею снова вцепились. Тарталья схватился за руки и пытался сопротивляться, пока был ещё в сознании. Струйка слюны стекала с уголков его губ, когда он изо всех сил попытался оттолкнуть мужчину от себя, но безуспешно. Чайльд был слабее, и его тело не могло держаться так долго. Внезапно его сознание прояснилось, возможно, это было следствием начала предсмертной агонии, но он вспомнил про бритву под подушкой. Чайльд пытался нащупать её неслушающейся рукой и, когда ему это удалось, приложил лезвие к шее мужчины, борясь с тем, чтобы не потерять сознание здесь и сейчас. Мужчина ослабил хватку, когда почувствовал, как остриё вонзается в кожу и как стекает капля крови. Зрение было размытым, детали слились в одно месиво, но он продолжал бороться. — Отпусти меня, — скомандовал Чайльд, его голос был хриплым и едва слышным. — Как думаешь, кто быстрее, моя бритва или твои дерьмовые руки, — угрожал он, слегка надавливая лезвием. Мужчина отпустил его, стараясь слегка отклониться, ведь бритва всё ещё была в опасной близости от сонной артерии. — Эй, мы можем поговорить об этом и… — Заткнись, или я убью тебя, — просипел он, слегка наклонившись и пихая руку в карман под наблюдением пожилого мужчины. Он взял купюру, не сводя глаз с поднятых рук мужчины. — Сейчас ты поднимаешь штаны, прячешь свой микроскопический член и выходишь из этой каморки, ни говоря ни слова, потому что, если я увижу тебя снова, я его отрежу и запихаю тебе в рот, — Чайльд постарался принять максимально устрашающий вид, подчеркивая интонацией последние слова. — Ты всё понял? — Чёртова крыса из Снежной… — пробормотал мужчина. — А ну-ка повтори, — Чайльд немного порезал кожу, из-за чего мужчина вздрогнул и начал выполнять полученные указания. Через несколько мгновений он был за дверью. Чайльд спрыгнул с кровати и защёлкнул замок, всё ещё глядя на бритву и банкноту в его руках. Сердце продолжало быстро биться, ему буквально чудом удалось убедить клиента в серьёзности своих намерений, возможно, виной тому был адреналин. Чайльд уставился на банкноту, замечая, что напряжение в мышцах начинает пропадать. Стоило ли продолжать это делать?***
Чайльд пропустил Чжун Ли, который вопросительно посмотрел на него, заметив следы рук на его шее. Тарталья съёжился под чужим взглядом, закрыл дверь и направился к дивану. — Я спать, — предупредил он, потягиваясь и хватая одеяло, которое было скомкано в углу дивана. Чжун Ли сидел на край кровати, наблюдая за ним. — Что произошло? — спросил мужчина. Он, ничего не отвечая, отвернулся от него. — Чайльд. — Ты не знаешь, что у людей бывают странные фетиши и филии или что? — огрызнулся Чайльд, не поворачиваясь. Послышалось шуршание покрывала, Чжун Ли встал и пошёл в сторону дивана. Внутри Чайльда всё зашевелилось, но внешне он остался абсолютно спокоен. — Знаю. А ещё я знаю, как часто совершаются убийства, — голос Чжун Ли прозвучал слишком близко, что заставило Тарталью напрячься. — Кто-то пытался тебя убить? — А что, если да? — прошипел он, поворачиваясь. — Раз такое случается часто, то может стоит перестать переживать? — его лицо сморщилось, в то время как брюнет серьёзно смотрел на него сверху. Чайльд почувствовал, как его сердце ухнуло куда-то вниз, когда он увидел золотые глаза, скептически смотрящие на него. — Я хочу помочь тебе, — сказал Чжун Ли после нескольких секунд молчания. Чайльд сжал челюсть. — Ты уже мне помогаешь, — Чайльд не хотел никакой помощи, того, что делал для него Чжун Ли, было уже достаточно. Что он ещё хотел сделать? Если мужчина станет помогать больше необходимого, то Чайльду придётся сделать что-то значительное, чтобы вернуть услугу, и он понятия не имел, что именно от него потребуется. — Недостаточно, — Чжун Ли присел рядом с диваном на корточки, смягчив выражение лица. Золотые глаза перестали смотреть на него, Чжун Ли казался нервным и неуверенным в том, о чём собирался сказать. — Я хочу вытащить тебя отсюда и из стриптиз-бара… Хочу показать, что жить можно по другому, — наконец сказал он. Чайльд замолчал, прекрасно услышав сказанное, он был убеждён в обратном. Но…было ли это правдой? Очевидно, да, но это пугало его. Он не мог представить себя в мире вне всего этого, без жестокости, без необходимости прибегать к таким действиям, как проституция, чтобы заработать деньги… Для него это было невозможно. Насилие существовало всегда, сколько он себя помнил, особенно в Снежной. Уйти отсюда? И чем он будет заниматься? Чайльд не знал, как жить, всё, что он делал, это выживал. Выживал, чтобы у его брата была достойная жизнь, светлое будущее. Чжун Ли хотел вытащить его из этого мира? И что он хотел бы взамен? — Не, я пас, — ответил Чайльд, пытаясь развернуться. Чжун Ли остановил его, придержав за плечо, стараясь не оказывать сильного давления. Их глаза снова встретились. — Отпусти меня. — Почему ты не хочешь, чтобы я помог? — спросил он, его голос был немного более расстроенным, чем раньше. Чайльд нахмурился, скорчив гримасу. — Не твоё дело, — ответил Чайльд. Правда в том, что он сильно завидовал. Завидовал людям, которым не нужно было делать всё то, что делал он, чтобы иметь возможность жить беззаботно и счастливо со своей семьей. Потому что у него такого права никогда не было. Как вообще Чжун Ли смеет говорить, что собирается избавить его от амплуа проститутки? Неужели намекает, что Чайльд может жить так же, как он. Это звучало абсурдно, нереально. Чайльд поджал губы, глядя в лицо напротив. Ему он тоже завидовал. — Просто оставь меня в покое, я хочу спать. — Чайльд, ты не можешь притворяться, что всё в порядке и… — Ты можешь перестать вести себя так, как будто знаешь меня? — Чайльд зашипел, переходя на агрессивный тон и не отводя взгляда от золотых глаз. Чжун Ли молчал какое-то время. Потом опять открыл рот, на что Чайльд только фыркнул. — Я понимаю твою ситуацию и то, что ты не хочешь моей помощи. Но ты должен понимать, что жить можно и без всего этого, — это было последней каплей. — Да откуда тебе знать? — рявкнул он, чувствуя, как кровь закипает в его венах. — Тебе легко говорить, ты настолько счастлив и твоя жизнь настолько чертовски идеальна, что позволяет тебе настойчиво помогать умирающему человеку, — выражение лица Чжун Ли изменилось на такое, которое Чайльд не смог идентифицировать, но он продолжил говорить. — Весело играть в героя? Что ты хочешь, чтобы я сделал после всего этого, а? Отсасывал каждое утро? — О чём ты говоришь?.. — прошептал Чжун Ли, не двигаясь с места. — Конечно, ты просто хочешь помочь мне быть с тобой, верно? Ты просто хочешь снять сексуальное напряжение, как и все те отвратительные старики, которые ходят сюда, — Чайльд принял сидячую позу, теперь немного возвышаясь над Чжун Ли. — Ты повеселился, когда дал мне денег больше необходимого после той попытки изнасилования? — Чжун Ли приоткрыл рот, чтобы заговорить, но Чайльд снова прервал его. — Даже если это не твои истинные намерения, ты всё равно ёбаный лицемер, который думает, что всё может решить. Ты знаешь, кто я, верно? Грёбаный снежнянин, ты серьёзно думаешь, что общество будет хорошо ко мне относиться? Вылезь из своего пузыря, это не Страна чудес, где всё розовое. Чжун Ли вскочил на ноги, глядя на него сверху вниз со странным выражением лица. Чайльд почувствовал узел в своём животе, возможно, он поспешил. Он выместил злость на мужчине из-за того, что случилось с другим клиентом ранее, сказав то, что он посчитает обидным. Чайльд с трудом сглотнул. Но он ведь правда так думал, так что он не врал. Он верил в то, о чём сказал. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, у тебя ничего не выйдет, — просто сказал Чжун Ли. Чайльд расширил глаза и стиснул зубы, пока не услышал, как они хрустнули у него во рту. — Я собираюсь вытащить тебя отсюда, чего бы это ни стоило. Он улыбнулся в ответ, заметив тик в его глазах. — А ты упрямый, не так ли? — зашипел Чайльд. — Разве я не ясно выразился? Мне не нужна ни твоя помощь, ни твои деньги, ни твоя компания. Ты можешь подать жалобу на это время, уйти и никогда больше не возвращаться. Уверен, ты найдёшь кого-то, кто захочет стать твоим рабом, а если… — Чжун Ли схватил его за воротник рубашки, слегка потянул его вниз, чтобы сесть, упершись коленями в диван. Чайльд затаил дыхание. Он взглянул на подушку, где была спрятана бритва, начиная паниковать. Чжун Ли казался сильнее: он был больше, выше… Гораздо больше, чем большинство мужчин, которые туда ходили, и намного больше, чем он. Сможет ли он защитить себя, если Чжун Ли решит что-то сделать? — Если я так выгляжу в твоём представлении, то ты ошибаешься, — сказал Чжун Ли, его зрачки полностью сузились. — Я хочу помочь тебе, потому что, правда, ты выглядишь, как ходячий мертвец, потому что каждый раз, когда я вижу тебя, мне кажется, что ты отчаянно просишь о помощи. А ты меня знаешь? Ты говоришь, что я тебя не понимаю, но в курсе ли ты, что мне пришлось пережить? Думаешь моя жизнь идеальна? — Чжун Ли рассмеялся, отпуская чужую рубашку. Чайльд откинулся на диван, наконец вздыхая спокойно. — Моя жизнь далека от совершенства. Сейчас она намного лучше чем у тебя, но раньше я также жил в аду. Я здесь не из-за приятного и счастливого детства, я здесь, потому что кое-кто пожертвовал своей жизнью ради меня, — Чайльд опустил глаза. Он не осознавал, что он сейчас должен чувствовать и стоит ли верить словам Чжун Ли. Может он говорит это просто чтобы вызвать сочувствие, заставить Чайльда смягчиться и изменить своё мнение. Да, так и есть. — Убирайся, — приказал он, не глядя на него. — Видеть тебя не хочу. — Я не уйду, — Чайльд почувствовал, как ярость взяла верх над эмоциями, парень рывком выхватил бритву из-под подушки. Он встал с дивана, наблюдая, как брюнет отходит. — Я сказал тебе убираться! — воскликнул он, замахиваясь бритвой рядом с лицом Чжун Ли, думая, что она закрыта. Оказалось, что нет. Чжун Ли простонал, хватаясь руками за правую сторону лица. Чайльд замер, как вкопанный, наблюдая, как красные капли запачкали свитер Чжун Ли. Он посмотрел на бритву, лезвие которой чистил ранее, на ней опять была кровь. Чайльд выпустил её из рук, роняя на пол. — Постой… — он взглянул на Чжун Ли, который слегка убрал руки от лица. Глубокий горизонтальный порез был расположен под его глазом, а кровь перепачкала щёку и руки. Чайльд почувствовал тяжесть в груди и то, как к горлу подступает ком. — Я… Чжун Ли отвёл взгляд, его лицо приняло нечитаемое выражение. Ничего не говоря, он подошёл к двери и взялся за ручку. Мужчина открыл дверь, чтобы выйти, но Чайльд в последний момент схватил его за предплечье. Он не знал, что должен был сказать, его разум был затуманен, а во рту было сухо. Брюнет мельком посмотрел на его лицо, убрал руку из слабой хватки и вышел, закрыв за собой дверь. Чайльд уставился на капли крови, запятнавшие деревянный пол, на бритву, которую он отбросил куда подальше. Тарталья оглянулся на закрытую дверь, чувство вины пронизывало каждый дюйм его тела. — Мне жаль…***
После произошедшего Чайльд больше не видел Чжун Ли. Он должен быть счастлив, верно? Он же сам сказал, что больше не хочет видеть Чжун Ли, и тот его послушался. Мужчина не возвращался в бордель и исчез из его жизни так же быстро, как и появился. По какой-то причине Чайльд жалел об этом. Почему? Наверное, скучал по возможности поспать лишние полтора часа хотя бы два дня в неделю, именно это должно вызывать сожаление. Но он чувствовал себя плохо из-за того, что ранил Чжун Ли бритвой. Сколько времени прошло с тех пор? Три недели? На календаре был уже декабрь, но Чайльду казалось, что прошло намного больше времени. Его тело ныло, едва хватало сил двигаться или ходить по улице в поисках новых клиентов. Не говоря уже о том, что это была самая холодная зима за всю историю Ли Юэ, почти наравне со Снежной. Чайльд бы напился, но знал, что стоит ему опьянеть, как его состоянием воспользуются, поэтому лучше не рисковать. На самом деле он почти не зарабатывал денег. Пришлось уволиться из стриптиз-бара, потому что в последний раз Чайльд чуть не потерял сознание во время танца, и другому танцору пришлось помогать ему, когда он споткнулся на каблуках и едва не ударился головой. Основной источник дохода исчез, так что теперь он с трудом платил свою долю борделю. Ограбления посетителей продолжались. Несколько раз они замечали и били его, но стоило ему поугрожать ножом, как все конфликты решались. Екатерине было плевать на это, пока он выплачивал свою долю каждый месяц, но каждый раз это становилось всё труднее. — У меня нет денег, — произнёс Чайльд, опустив голову и не глядя ей в глаза. Она прожигала взглядом его макушку, но выражение лица оставалось таким же равнодушным, как и всегда. — Ладно, так даже лучше, — Чайльд поднял голову, пытаясь понять, к чему она это сказала. Он ожидал ссоры или угроз, но её слова выбили из колеи. — Я всё равно хотела выгнать тебя в ближайшее время, — глаза Чайльда расширились, а рот приоткрылся, он попытался произнести хотя бы звук, но Екатерина его перебила. — Собирай свои манатки и проваливай. Чайльд встал с дивана, стараясь не схватить девушку за плечи. — Ты не можешь выгнать меня, — сказал он тихим голосом, паника начала пробегать по его телу. — Я звезда этого борделя, ты не можешь… — Звезда? — рассмеялась Екатерина. — Ты хоть себя слышишь? Никто уже не хочет платить за то, чтобы переспать с тобой, даже тот аферист перестал приходить. Разве ты не видишь? — девушка на секунду впилась указательным пальцем в его нижнюю губу. — Это, — указала она, затем опустила палец на нижнюю часть его тела, — и это никому больше не нравится. Твое время прошло, Тарталья. Он чувствовал, как его мир разваливается на части. — Нет, нет, нет… — прошептал он, опускаясь на колени перед девушкой, беря её за руки и упираясь лбом в её бедро. — Пожалуйста, не выгоняй меня, я буду стараться. Я сделаю всё, что потребуется, я буду работать усерднее, что угодно, но не выгоняй меня… Что он делал? Принижал себя до вещи, отбрасывая гордость и абсолютно всю человечность. Но на самом деле это то, кем он был. Чайльд не мог оказаться на улице, что бы он тогда делал? Ну, вероятно, замёрз до смерти, этого нельзя было допустить. Он не мог бросить Тевкра, оставив его жить в одиночку с неопределённым будущим. Чайльд не мог обречь Тевкра на такую же судьбы, как и у него. В отчаяние, словно это могло помочь, Чайльд прошептал: — Умоляю тебя. — Тарталья, — позвала Екатерина. Он поднял голову, снова встретившись с холодным, беспощадным взглядом брюнетки. — Уходи, пока не стемнело.***
Чайльд молча сидел на диване, уставившись в деревянный пол. Екатерина вышла из комнаты полчаса назад, но он так и не сдвинулся с места. Как будто это могло удержать его от увольнения. Плакать не хотелось, ему даже не было грустно. Паника покинула тело, но на её место пришло чувство пустоты. Что он должен был сделать в тот момент? Если полиция найдёт его на улице, и он будет ещё жив, то они, скорее всего, вернут его в Снежную, а Тевкр останется здесь один. Холодок пробежал по его спине. Он не мог допустить возвращения в Снежную. Это случилось почти со всеми его родственниками, за исключением старшей сестры. Если Тевкр будет в чужой стране совершенно один, Чайльд себе этого никогда не простит. Но он ничего не мог сделать. Чайльд открыл сейф, взяв рисунок, который дал ему Тевкр, вместе с фотографией его семьи, сделанной слишком много лет назад. Он взял телефон, хотя тот даже не был заряжен. Остальные вещи были не так важны, поэтому было принято решение оставить их в борделе, а то, что осталось, Чайльд положил в карман. Он был одет в футболку и свитер поверх неё, а также брюки. Чайльд автоматически надел куртку и ботинки. Он не мог привыкнуть к мысли, что действительно собирается покинуть это место навсегда. Тарталья бросил взгляд на тумбочку, где хранилась смазка, презервативы и запасные простыни. Может быть, ему следует забрать это, даже если не для пользования, то можно будет потом кому-нибудь продать. Он распихал их по карманам куртки, также решив взять одеяло, под которым всегда спал. Чайльд стоял перед дверью, уставившись на деревянную поверхность. Он собирался уходить. Тарталья оставлял всё, что у него было, ступая в ещё более опасный мир. Чайльд прикоснулся к губам, вспоминая слова Екатерины и человека, который держал его за руки в переулке. Возможно, это было правдой, и он больше не служил секс-игрушкой, предназначенной исключительно для удовольствия других. Теперь у него не было даже этого, он потерял последнее средство для существования. Он не знал, как к этому относиться. Чайльд застегнул куртку, потянулся к дверной ручке, открыл дверь и посмотрел в конец коридора, где, как всегда, мигал свет. Он бросил последний взгляд на каморку без окон. Тарталья прожил три с половиной года в этих четырех стенах, имея больше половых контактов, чем он мог представить за всю свою жизнь. Он никогда не считал и считать не хотел. Единственное, что знал Чайльд, так это то, что ему не нравилась ни одна из этих встреч. Конечно, очень редко находились люди, которые выходили в пассивную роль и пытались заставить его также наслаждаться процессом, но, несмотря на все усилия, этого не происходило. В любом случае в его практике это было всего пару раз за все три года. Он знал, что прощается с этой комнатой, с этой отвратительной кроватью, с этим неудобным диваном, с воздухом, пахнущим смазкой. Его вынудили оставить всё это для… А для чего? Он не знал. Чайльд вздохнул, закрыл дверь и пошел по коридору, глядя на номера дверей других комнат. Тарталья редко разговаривал с коллегами, он не стремился к общению, но они против не были. Никто ни с кем не ладил, но и во что-то негативное это не выливалось. Он дошёл до двери, обернулся, чтобы посмотреть на одиннадцатую дверь в коридоре. Чайльд вошел в главную комнату, запах табака наполнил его лёгкие. Екатерина взглянула на него, там не было никого, кроме них двоих. Чайльд несколько секунд смотрел на неё, затем кивнул на прощание и направился к выходу, открыл дверь и встал перед порогом. Шёл снег. Он тяжело сглотнул, ощутив пристальный взгляд женщины на своем затылке. Чайльд сделал глубокий вдох, выходя на улицу, раздался скрип снега под ботинком. Тарталья умер в этот момент. Он понял это, когда был на улице и наблюдал за облачным небом, когда на него падали снежинки, а зимний холод пробивался сквозь одежду и замораживал кости. Аяксом он был в моменты общения с Тевкром и иногда с Чжун Ли, даже если он это не осознавал. Но сейчас он был Чайльдом. Пора двигаться дальше.