and the world has somehow shifted

Первая неделя съемок в Чунцине пришлась на кошмарную жару. Столбик термометра колебался от тридцати с небольшим в тени до сорока на солнце. На площадке каждый выживал как мог: большинство не расставались с ручными вентиляторами, кто-то спасался пакетами со льдом, и абсолютно все пили столько, что бутылки в кулерах едва успевали менять. Актеров прятали под навесами и зонтами, каждый раз когда представлялась возможность, и визажисты не отходили от них ни на шаг, поминутно поправляя грим. Рядом с площадкой дежурила машина с врачами, потому что иногда ребята из команды – в основном, осветители и техники, вынужденные постоянно находиться на солнце, – падали в обморок или жаловались на головокружение. Все помещения, в которых приходилось снимать, были уставлены переносными кондиционерами, но учитывая то, как часто сновали туда-сюда люди, толку от них было не слишком много. Чжу Илун оттянул ворот, пытаясь хоть так остудить взмокшую шею и сделал несколько больших глотков из бутылки. Колдующая над ним девушка тут же поправила грим на губах и промокнула салфеткой выступивший на висках пот. Он выдавил слабую улыбку в благодарность и повел плечами. Тяжелая, плотная форма ощущалась на них не легче зимнего пальто и грела, по ощущениям, примерно так же. Впрочем, в костюме тройке, было не многим легче. А-Цзун поднял над ним зонт, стоило только сделать шаг из-под навеса, и Чжу Илун решительно потянул его за локоть ближе, чтобы тот не остался под палящим солнцем. – В отличие от тебя на мне кепка и легкая одежда,– ответил тот на его встревоженный взгляд. – Не кипиши. – Вылечишь свою обгоревшую шею, тогда и поговорим. – Ну забыл я про солнцезащитный крем, забегался, кто ж знал, что такое пекло будет. Чжу Илун фыркнул, осторожно потирая костяшками кончик носа - от толстого слоя пудры нестерпимо хотелось чихать. – Если я про него забуду, ты меня с потрохами съешь. – Тоже мне сравнил. До моей облезающей рожи никому дела нет, а у тебя это рабочий инструмент. – Держись под зонтом, и я обещаю, что не сдам тебя Чан-цзе, когда она приедет. Тот рассмеялся, но кивнул, а после потянулся к карману, доставая из него телефон и не глядя протягивая владельцу. Экран бликовал, но имя разглядеть все же удалось. Чжу Илун бросил взгляд на павильон, до которой они почти добрались и, подумав, принял звонок. Он уже собирался сказать, что перезвонит, когда его почти оглушил голос Бай Юй. – Мне нужно подтверждение от тебя лично! Если они мне врут, я их в лепешку раскатаю. – Что? – растерянно отозвался он. – Съемки, Лун-ге. Тысяча девятьсот двадцать первый. Пожалуйста, скажи, что агент мне не врет. Я ущипнул себя уже раз десять, но все еще не до конца уверен, а рука у меня, знаешь ли, не казенная. Чжу Илун расплылся в бессовестно широкой улыбке, против воли ощущая, что отвратительно долгий, тяжелый день становится гораздо приятнее. Даже солнце, казалось, стало припекать чуть меньше. – Значит, Чан-цзе уже сдала. Да, я подписал контракт несколько дней назад. На том конце трубки послышался приглушенный шум, а после вернулся Бай Юй с подозрительно запыхавшимся голосом. – Я так рад, Лун-ге! – Ты там прыгал от счастья что ли? – Да, и не стесняюсь в этом признаться. – Сумасшедший, – фыркнул Чжу Илун, но улыбка на его лице стала еще шире, хотя казалось, что уже некуда. – Я на съемках. Перезвоню вечером, хорошо? – О, прости-прости, конечно. Все, отключаюсь. Лун-ге? – М? – Я тебя… – он на секунду замялся, но все же закончил, – отвлек, прости еще раз. До связи. Чжу Илун недоуменно вскинул брови, но усмехнулся. – До связи. Он протянул телефон обратно и только сейчас заметил притихших коллег, поглядывающих на него с откровенным любопытством. А-Цзун провел его до павильона и ретировался, но хитрая улыбка на его лице ярче любых слов говорила о том, что крики Бай Юй были расслышаны им в деталях. Чжу Илун смущенно улыбнулся, откладывая ненадолго чистую, незамутненную радость, плескавшуюся в нем после звонка, и попытался настроиться на рабочий лад. Чжу Чжу махнула ему рукой, подзывая к барной стойке. – Впервые вижу Чжу-лаоши таким счастливым, – она даже не пыталась понизить голос или дождаться, когда он подойдет. Насмешливые интонации в чужом голосе заставили Чжу Илуна мысленно поморщиться и вознести молитву к небесам, чтобы никто не обратил на сказанное внимания, но его надеждам не суждено было сбыться. Все взгляды тут же были обращены к ним. Даже Тун Яо, сидящая чуть в стороне, подняла глаза от сценария. – Ставлю на то, что это была девушка, но Чжу-лаоши такой скрытный, что никогда нам не признается. Она беззлобно рассмеялась, довольная собственной шуткой, но сам он едва ли разделял ее веселье. Самым неприятным в этом была даже не попытка сунуть нос в его личную жизнь, а то, что от этого пристального внимания, радость, которая еще минуту назад ширилась в грудной клетке, теперь была испачкана чужими взглядами и медленно гасла, сменяясь тяжелым, давящим чувством неправильности происходящего. Он выдавил из себя вежливую улыбку и машинально коснулся ладонью шеи. – Всего лишь друг. Ничего такого. – О, а этот друг женского пола? – не желала сдаваться Чжу Чжу. – Не обязательно говорить вслух, можете просто подмигнуть. Она снова рассмеялась, и Чжу Илун сглотнул, не зная, как именно на это реагировать. Он неловко переступил с ноги на ногу и оглянулся на режиссера, который отдавал последние распоряжения техникам. Помощь пришла с неожиданной стороны – Тун Яо подхватила его под руку и потянула за собой. – Хорошо, что ты уже здесь. Я хотела обсудить одну сцену, пойдем. Она утянула его к стульям и неловко улыбнулась, присаживаясь. – Извини за это. Она просто тебя дразнит. – Все нормально, – Чжу Илун повел плечами и одернул рукава, чтобы хоть куда-то деть руки. – Я понимаю, что она не хотела ничего плохого. Тебе не стоит за нее извиняться. – Стоит. Она просто привыкла, что все партнеры за ней увиваются, а ты не из таких. Наверное, ей приятнее думать, что дело не в ней, а в том, что ты занят. Чжу Илун открыл рот, но не нашел что ответить и смущенно коснулся мочки уха. Тун Яо махнула рукой. – Все нормально, можешь мне ничего не объяснять. Если хочешь, я с ней поговорю. – Не нужно, спасибо. Все в порядке, я просто не ожидал. Она мягко улыбнулась и легко толкнула его плечом. – Ты и в самом деле довольно закрытый человек, а? – Я не… – он вздохнул и неловко улыбнулся в ответ. – Просто я не очень хорош в сближении с людьми. – Я тебя смущаю, извини. Просто я не хочу, чтобы ты думал плохо о нас из-за нашего любопытства. Ты всегда с головой погружен в работу, и за все время съемок нам редко удавалось увидеть на твоем лице такую искреннюю улыбку. На самом деле, все слегка напрягаются, когда ты приходишь, потому что не знают, как себя с тобой вести. Пытаются, – она смущенно фыркнула, – подтянуться, чтобы не проигрывать на твоем фоне. – На моем фоне? – он недоуменно нахмурился. – Ты начинаешь в шесть и заканчиваешь в одиннадцать, делаешь по десять дублей без перерыва, ни разу с начала проекта не попросил перерыв или выходной, – она пожала плечами. – Эдакий лучший ученик в классе и любимчик учителя. Тун Яо рассмеялась, глядя на его растерянное лицо. – Я просто не хочу доставлять неудобств, – пробормотал он. – Никогда не думал, что это может так выглядеть со стороны. – Все нормально, мы не думаем, что ты так хочешь выделиться или что-то в этом роде. Отчасти это даже неплохо – с твоим появлением все перестают валять дурака и возвращаются к работе. Проекту это идет на пользу. Да и большинству из ребят тоже. Просто, ты настолько дисциплинированный, что немного похож на робота, – она усмехнулась. – Поэтому непривычно видеть, что ты можешь быть таким непосредственным. Слышать подобное было в крайней степени неловко. Озвучивать это человеку в лицо тоже вряд ли было особенно комфортно, поэтому он заставил себя благодарно улыбнуться. – Я буду знать, спасибо. – Извини, если это прозвучало грубо, и я тебя этим задела. С тобой очень приятно и легко работать. На самом деле, многие хотели бы с тобой подружиться, но у них не было возможности. Объяснять, что у него в последний месяц банальным образом не было на подобное ни сил, ни времени, было бы глупо и неуместно. Он не хотел, чтобы это звучало как оправдание, поэтому просто выдавил из себя короткое: – Понятно. – Может, просто присоединишься к нам как-нибудь вечером, когда закончим пораньше? Мы иногда выбираемся проветриться и сменить обстановку. Он подумал немного и кивнул, коротко улыбаясь. – С удовольствием. Они переглянулись и негромко рассмеялись, довольные тем, что сложная тема оказалась закрыта. Статисты неспешно занимали места, и Тун Яо поднялась со стула, чтобы ретироваться в соседний павильон. Он встал следом и одернул костюм, облегченно выдыхая и радуясь тому, что можно, наконец, сосредоточиться на работе. Когда они закончили, закат уже давно отгорел, а небо начало понемногу затягивать густыми, пушистыми, словно сахарная вата, облаками. А-Цзуна с водителем он отпустил пораньше и возвращался в шумном, набитом коллегами микроавтобусе. – Давайте завтра, ради разнообразия, выберемся в кино? – прозвучал в общей каше разговора звонкий голос Тун Яо. – Сто лет там не была. – То есть премьер тебе мало? – проворчал кто-то, явно не слишком довольный идеей. – Я имею ввиду как обычный зритель. Чтобы купить билет, попкорн, спрятаться на задних рядах и хохотать в голос. – Я за, если пойдем на какой-нибудь фильм ужасов. Одна я боюсь, а в компании это всегда весело, – подала голос сидящая спереди Чжу Чжу. – Мне обычно сложно сосредоточиться на сюжете, я только и могу что отмечать интересные находки или орать, что они испортили сцену кривой постановкой кадра, – отозвался один из помощников режиссера. Кажется, его звали Ли Хуа, но Чжу Илун не был уверен. Эта дружеская болтовня на фоне убаюкивала, и он почти успел задремать, когда кто-то ткнул его в плечо. – Ты с нами? – Тун Яо склонилась над ним, перевесившись через спинку сиденья. Разговор сразу притих, и все, у кого была возможность, уставились на него в ожидании. – Что? – Завтра идем в кино. Ты с нами? Он растерянно моргнул пару раз и кивнул. Кто-то с задних сидений присвистнул, но на него сразу шикнули, и разговор постепенно ожил снова, возвращаясь к прежнему темпу. Когда он добрался до номера, часы показывали начало двенадцатого. На столе стоял контейнер с едой, и желудок недовольно заурчал, напоминая, что с момента ужина прошло уже почти пять часов. Душ заставил сваренный на пару мозг немного ожить, и Чжу Илун потянулся к телефону, набирая Бай Юй. – Не разбудил? – первым делом поинтересовался он, прижимая трубку к уху плечом и распаковывая коробку с салатом. – Нет, но я уже начал думать, что вырублюсь раньше, чем дождусь твоего звонка. – Извини, что так долго. Я только полчаса назад добрался до номера. Позвонил бы сразу, но у нас тут пекло, и без душа я ничего не соображаю. – Да ладно тебе. Я бы понял, даже если бы ты решил меня не набирать. – Я бы не заснул, зная, что ты ждешь звонка. Бай Юй замолчал на какое-то время, а после усмехнулся в трубку. – Это настолько мило, что мне даже не хочется над тобой подшучивать. – У тебя там часом температуры нет? – фыркнул Чжу Илун, подцепляя палочками кусок помидора и отправляя в рот. – Ай, Лун-ге, никакого чувства момента. – Мне сегодня сказали, что я похож на робота, так что ничего удивительного. Бай Юй присвистнул. – Опять выжал сто килограмм на глазах у команды? – Восемьдесят. Там было восемьдесят, хватит приписывать мне лишние килограммы, – фыркнул он. – Эй, тебе бы они не помешали. В последний раз я видел одни скулы и глаза на пол лица. – Только ты не начинай. Гуаньин уже обещал накормить меня тонной мяса после окончания съемок. Буду перекатываться, как шарик. На том конце трубки повисло недолгое молчание, а потом Бай Юй усмехнулся. – Похоже, о тебе есть кому позаботиться. Я рад. Чжу Илун фыркнул, дожевывая очередной кусок салата прежде чем сказать. – Я могу и сам с этим справиться. – Знаю, – в голосе Бай Юй послышалась улыбка. – Но иногда людям хочется проявлять заботу о тех, кто им дорог, и было бы неплохо если ты позволял им это хоть иногда. Коробка опустела, и Чжу Илун задумчиво облизал палочки. – Я не против, когда это не принимает форму опеки над тяжелобольным. – Согласен, это уже чересчур, – Бай Юй рассмеялся. – Устал? – Кошмарно. – Тогда иди спать. – Сейчас, поживу полчаса и пойду снова изображать мумию. – Лун-ге? – после паузы позвал Бай Юй. – М? – Я был очень рад узнать, что мы снова сможем поработать вместе. Чжу Илун улыбнулся и заставил себя открыть слипающиеся глаза. – Я тоже. – Ложись спать, не вынуждай меня петь тебе колыбельную. – Я бы послушал. – Пришлю тебе аудио-сообщение. Иди. – Спокойной ночи, Сяо Юй. – Спокойной ночи, Лун-ге. Чжу Илун сбросил звонок и широко зевнул, прежде чем подняться с дивана. Отправив контейнер в мусорку, он на ходу стянул с себя футболку и бросил на стул. Потом остановился, вернулся за телефоном и, оставив его на тумбочке у кровати, завернул в туалет. Не перепутать зубную пасту с кремом для бритья вышло не иначе, как чудом. Он уже успел забраться в кровать, когда телефон прожжужал сообщением. Несколько раз ткнув не туда, Чжу Илун, наконец, попал пальцем в нужную кнопку и тихий, убаюкивающий голос разлился по комнате. Он улыбнулся и, наконец, позволил себе погрузиться в сон.