and the world has somehow shifted

После глупостей, которые натворил, заснуть удалось только к ближе к утру, когда небо уже начало понемногу светлеть. Чжу Илун успел перебрать в голове десяток вариантов того, как будут развиваться события после его выходки, и ни один из них не заканчивался чем-то хорошим. Даже если Бай Юй и решил воспринять это как шутку, поспешное бегство прекрасно демонстрировало, насколько тот был выбит из колеи. Поэтому он бы нисколько не удивился, реши тот утром не дожидаться его и уехать пораньше, наплевав на свои же слова про репетицию. Возможно, так было бы даже лучше, потому что сам Чжу Илун не был уверен, что сможет спокойно смотреть ему в глаза после того, что ночью рисовало воображение при воспоминании о том, как близко были чужие губы. Но Бай Юй, вопреки ожиданиям, появился на его пороге через полчаса после будильника, сияя привычно широкой, открытой улыбкой. – Доброе утро. Принес тебе завтрак. Он поднял стакан с кофе и контейнер с едой на уровень глаз. Чжу Илун растерянно моргнул и посторонился, пробормотав что-то невнятное в ответ, лишь отдаленно напоминавшее ответное приветствие. Голова после недолгого, явно недостаточного для нормального функционирования сна не желала соображать, и какое-то время он просто стоял у двери, наблюдая за тем, как Бай Юй устраивается на диване. – Не выспался? – спросил тот. Он кивнул и потер ладонью лоб, а после устроился рядом и потянулся к кофе. “Спасибо” удалось выдавить из себя только после первого глотка. Бай Юй улыбнулся и легко толкнул его плечом. – Пожалуйста. Просто пытаюсь хоть немного сгладить углы после своего вчерашнего побега. Чжу Илун чуть сильнее сжал стакан и заставил себя усмехнуться. – Не стоило, я сам виноват. – Нет, – тот фыркнул. – Я просто… растерялся, но теперь все в порядке, не беспокойся. – Обещаю, что больше так делать не буду, – облегченно выдохнув, произнес он. Наверное, им вообще стоило на какое-то время завязать с такими шуточками. По крайней мере, до тех пор, пока снова не перейдут в режим переписок и звонков. – Хорошо, – натянуто усмехнулся Бай Юй и сцепил руки в замок. – Завтракай давай, скоро выдвигаться. За едой они приступили к обсуждению сценария, и этот переход в рабочий режим заставил обоих заметно расслабиться, снимая повисшее напряжение. Зашедший за ним А-Цзун, заметив его компанию, лишь на секунду удивленно вскинул брови, но обошелся без комментариев, за что Чжу Илун был ему очень благодарен. Всю дорогу они репетировали сцены, обсуждали конкретные реплики и делали пометки на полях, которые нужно было обсудить с режиссером, а на площадке их и вовсе растащили по разным углам – Бай Юй на грим и примерку, а его самого – знакомиться с преподавателем, так что времени на переживания и вовсе не осталось. За день они пересеклись всего пару раз – на пороге костюмерной и когда первый раз прогоняли сцены со всеми занятыми в ней актерами. Всех распустили, как только начали сгущаться сумерки, но Чжу Илун остался, чтобы в спокойной обстановке попрактиковаться в игре на фортепиано, часть с которым планировалось снимать завтра, так что вернулся в отель уже затемно и со слипающимися глазами. Заметив сообщение от Бай Юй с пожеланием спокойной ночи, он улыбнулся и отключился сразу же, едва добрался до кровати. Съемки начали со сцены раздачи листовок, решив, что нужно пользоваться солнечной погодой, пока есть такая возможность. Подогнанный по фигуре костюм, сидел как влитой, заставляя невольно расправить плечи, но Чжу Илун все равно чувствовал себя неуверенно. Начинать с таких проходных моментов всегда было сложно – куда легче давались диалоги и сцены, в которых взаимодействие не сводилось к совместному выкрикиванию лозунгов. В них можно было нащупать что-то отличительное – деталь, которая сделала бы образ объемнее, а не превратила его в функцию. Когда он поделился этим с режиссером, тот только улыбнулся и сказал, чтобы он не переживал – в этой сцене достаточно было лишь общей атмосферы воодушевления и общности. Работать с массовкой всегда было сложно – несколько дублей уходило только на то, чтобы разобраться с временными отметками и скорректировать их в случае необходимости, после устанавливали точки для оператора и осветителей, а затем множество раз повторяли одну и ту же сцену с разных ракурсов. Когда они закончили, время близилось к обеду и всех отправили в комнату отдыха, чтобы перекусить, а потом все и вовсе превратилось в суматошную беготню – нужно было обновить грим, поправить костюм и парик, разобраться с реквизитом и нотами, которые со вчерашнего дня умудрились куда-то деть. И хотя играть он должен был без них, отсутствие возможности взглянуть на партитуру еще раз перед началом заметно нервировало. Когда он сел за инструмент и начал наигрывать мелодию, находившийся где-то за его спиной Бай Юй, внезапно подхватил слова и тугой узел страха в груди невольно расслабился. Съемки этой сцены со всеми перерывами затянулись почти до заката, но когда прозвучало заветное “всем спасибо”, режиссер выглядел довольным и сердечно пожал всем руки. Завтрашнюю планировали снимать после обеда, так что он пожелал всем хорошенько выспаться и отпустил переодеваться. Бай Юй нагнал его на парковке и хлопнул по плечу, улыбаясь. – Мы молодцы? – Пожалуй, – согласился Чжу Илун и усмехнулся. – Отпразднуем завтра? – Конечно. Только не тащи меня в клуб, умоляю. Бай Юй рассмеялся и толкнул его плечом. – Я сто лет не видел, как ты танцуешь. – Вот и прекрасно. – Ладно, давай просто выпьем в номере, как скучные старики. Они остановились у машины, и Чжу Илун жестом показал А-Цзуну "пять минут". – Зайдешь сегодня? – Очень хочу, но завтра с утра у меня еще одна небольшая сцена и съемки для бэкстейджа. – Точно, – Чжу Илун кивнул, вспоминая, что их тоже просили задержаться завтра после окончания для интервью. – Тогда, конечно, ложись сразу, как приедешь. Он надеялся, что дело и правда в раннем подъеме, а не в том, что теперь Бай Юй было некомфортно оставаться с ним наедине, но сомнение все равно грызло до тех пор, пока тот не сказал: – Но завтра и не надейся от меня ускользнуть. Украду сразу с площадки. Чжу Илун усмехнулся. – Зачем, если мы собираемся пить в номере? – Ай, Лун-ге, не занудствуй. Вдруг на меня найдет поэтическое настроение, и я потащу тебя гулять под луной и любоваться звездами? – Думаешь, мы что-нибудь увидим за иллюминацией никогда не спящего Шанхая? Бай Юй вздохнул и рассмеялся. – Ты безнадежен. В тебе есть хоть капля романтики? Чжу Илун уже хотел вернуть ему вчерашнюю фразу про грязные приставания, но вовремя прикусил язык. – Все ушло в роли. Циничный сухарь до мозга костей. – Ладно, сухарь, спокойной ночи, – фыркнул Бай Юй и махнул рукой. – Спокойной ночи. Чжу Илун улыбнулся и забрался в машину, сразу же натыкаясь на внимательный взгляд Ли Чан. – А ты что здесь делаешь? – удивленно поинтересовался он и бросил рюкзак рядом с собой. – Заехала уточнить нюансы. – Что-то важное? – нахмурился он. – Нет, я бы тебе сказала. Просто стандартные дополнения про фото со съемок, одобрения и прочие мелочи. – То есть ты легко могла приехать с этим завтра, а сейчас просто решила пошпионить? Ли Чан фыркнула и оскорбленно вскинула подбородок. – Делать мне нечего. У меня утренний рейс, так что я просто заканчиваю дела, пока могу. – Ладно, я сделаю вид, что поверил. Он усмехнулся и откинулся на сиденье. – Все нормально? – осторожно поинтересовалась Ли Чан. – Да, я надеюсь. – Ты же знаешь, что можешь позвонить мне в любой момент? Чжу Илун кивнул, прекрасно зная, что не станет пользоваться этим без лишней на то необходимости. Работа с ним итак отнимала львиную долю ее времени, так что нагружать Ли Чан еще и личными проблемами было бы уже слишком. Да и что в конце концов такого важного могло произойти? Пожалуй, стоило сообщать только если он все же не выдержит и после получит от Бай Юй по лицу. – Когда у тебя заканчиваются выходные? – меняя направление темы, уточнил он. – Двадцать шестого, но я на связи. – Куда едете? Ли Чан прищурилась, глядя на него с укором, а после вздохнула, решив не отпираться. – Ин-ге предлагал Хайнань, но я решила, что пока лучше остаться в Пекине. – Рано для совместного отдыха или просто боишься оставить все без контроля? Она усмехнулась и пожала плечами. – И то, и другое, я думаю. – Понятно. Какое-то время они молчали, глядя в окно на проносящиеся мимо огни города, а потом Ли Чан негромко поинтересовалась: – Ты не против? – Вас с Гуаньином? – уточнил он и дождался ее кивка, прежде чем продолжить. – С чего бы мне быть против? Вы взрослые люди, и оба мне дороги, я буду рад, если у вас все получится. Даже если бы меня это напрягало, какое право я имею высказываться на этот счет? Ли Чан неуверенно улыбнулась, и впервые за долгое время Чжу Илун увидел ее не хватким агентом, готовым вцепиться в глотку любому, если это потребуется, а обычной, хрупкой девушкой. Он усмехнулся и сжал ее лежащие на сиденье пальцы своими. – Из вас выйдет прекрасная пара. – Спасибо. – Только если соберешься замуж, воспитай сначала достойную замену. Ли Чан фыркнула и легонько стукнула его в плечо. – Тебе лишь бы от меня избавиться! – Неправда. Я без тебя как слепой котенок, так что ты уж, пожалуйста, не торопись всю себя посвящать семье. Они рассмеялись и оставшуюся часть дороги посвятили обсуждению того, как прошли съемки. Усталость Чжу Илун ощутил только оказавшись в номере. Голова гудела, наполненная обрывками реплик, имен и французских слов, засевших там намертво. Смыв себя остатки грима и геля, которым укладывали волосы, он ощутил себя чуть лучше, но спать все равно хотелось зверски. Стоило порадоваться, что Бай Юй сегодня не составил ему компанию, потому что в таком состоянии выдержка никуда не годилась и легко можно было выдать очередную неосторожную глупость, но какая-то часть его продолжала сожалеть, что время, которое они должны были провести вместе песком утекало сквозь пальцы. Чжу Илун лег и, завернувшись в одеяло, какое-то время смотрел в потолок, вспоминая растерянные глаза Бай Юй в тот момент, когда чуть все не испортил. В голове всплыла фраза, которую тот сказал ему в Байдахэ о попытках затащить его в постель. Все было в порядке, пока он не пытался. Вряд ли это можно было счесть за что-то подобное, но грань он определенно перешел. Оставалось только надеяться, что еще можно было сделать шаг назад и вернуть все на круги своя. Вздохнув, он перевернулся на бок и закрыл глаза – думать об этом по десятому кругу все равно не было никакого толку. Ему снилось море – беспокойное, темное и бурлящее. Оно расстилалось внизу и накатывало на него, стоящего на утесе, ужасающе высокими волнами. Он хотел убежать, но ноги приросли к земле, не давая сделать ни шагу, словно он был неотъемлемой частью этой каменной глыбы, высящейся над толщей воды. Волна ударила резко и сильно, выбивая воздух из легких, вонзаясь в тело сотнями ледяных брызг и разъедая солью глаза. Проснувшись, он судорожно втянул носом воздух и кашлял так долго, словно и правда нахлебался воды. Паника отступила не сразу, понадобилось несколько минут на то, чтобы понять, где он находится и который сейчас час. Оказалось, что время уже давно нельзя было считать утренним, но выспавшимся Чжу Илун себя все равно не чувствовал. Еще раз вдохнув полной грудью и почувствовав, что страх наконец-то отпустил, он встал и пошел умываться, надеясь хоть таким образом избавиться от стоящего перед глазами образа обезумевшей стихии. До отъезда на площадку удалось немного прийти в себя и настроиться на рабочий лад. Бай Юй заглянул в гримерку, когда он застегивал рубашку и на секунду замер на пороге, а после мотнул головой и широко улыбнулся. – Лун-ге! Я закончил со сценой. Осталось интервью для бэкстейджа, но мне сказали это уже после. Готов? – Почти, – Чжу Илун застегнул манжеты и потянулся к пиджаку, висящему на вешалке. – Теперь все, пойдем. Бай Юй кивнул и, смахнув пылинку с его плеча, двинулся к выходу. Суматоха на площадке выглядела не такой активной, как вчера, но реквизит все равно пришлось переставлять три раза, пока оператора устроило его расположение. В общем и целом, им понадобилось шесть дублей и несколько дополнительных ракурсов, чтобы сделать все, как выразился режиссер, идеально. Когда они закончили, Чжу Илун растерянно посмотрел на часы и удивленно вскинул брови, не слишком веря в то, что на этом все. Даже традиционные букеты, которые им вручили не особенно помогали принять тот факт, что совместная работа с Бай Юй, которую он так долго ждал, уложилась в два с половиной дня. Отправив А-Цзуна с цветами в машину и предупредив, что его можно не ждать, он отправился снимать интервью и только после этого, повесив костюм Чжоу Эньлая обратно на вешалку, почувствовал, что, действительно, завершил эту работу.