and the world has somehow shifted

– Я так больше не могу. Голос Бай Юй, искаженный телефонной связью, звучал тихо, до ужаса устало, но спокойно и уверенно. Надеяться на то, что это было сказано в запале, на эмоциях после тяжелого рабочего дня, не приходилось. Тот явно не раз обдумал свои слова, прежде чем озвучить их вслух. Они не были жалобой или попыткой чего-то добиться – просто констатация факта, что дальше так продолжаться не может. Так тот признавал, что это конец. Чжу Илун на секунду прикрыл глаза, пережидая давящую, тупую боль в грудной клетке и сглотнул, чтобы сделать хоть что-то со стянувшим горло спазмом. Слова о завтрашнем выходном, которые он собирался озвучить только что, застряли в нем комком и не давали толком вдохнуть. – Понятно, – наконец, смог выдавить из себя он спустя почти минуту тишины. – Мне нужно идти. – Конечно, – хмыкнул тот, а после неуверенно позвал. – Лун-ге? – Что? – он нахмурился и отмахнулся от Ли Чан, которая дернула его за рукав. Ее напряженный, встревоженный взгляд можно было ощутить кожей. – Ты в порядке? Он нервно фыркнул и потер лоб ладонью. – Нет, но мне, правда, нужно идти. – Лун-ге, – встревоженно позвал Бай Юй, но Чжу Илун отключился и только после этого позволил себе сползти по стене на пол. Голос Ли Чан доносился до него словно сквозь толщу воды – гулко и почти беззвучно. Кажется, она спрашивала, что случилось, но, говоря начистоту, сейчас ему не было до этого никакого дела. – Уйди, пожалуйста. Мне надо побыть одному. – Сейчас, как же. – Уйди! – рявкнул он, не в силах в такой момент заботиться о чужих эмоциях. Она дернулась и поджала губы, но вышла, оставив его одного. Отложенная на пару минут волна удушающей, бьющей поддых боли захлестнула его с головой, заставляя уронить голову и хрипло, истерически рассмеяться. Он знал, что когда-нибудь это случится, просто не думал, что так скоро. Сколько они протянули? Десять месяцев – большую часть из которых провели порознь. У них было всего два варианта – выйти из этого года вместе, пережив и научившись встречаться время от времени, или разойтись. Чжу Илун надеялся на первый, но в глубине души всегда знал, что возможен только второй. Если подумать, все шло к этому уже с новогодних праздников. Бай Юй попросил его выкроить день, чтобы познакомить с матерью, но по вине самого Чжу Илуна все сорвалось в последний момент, заставив остаться на все выходные дома, с родителями. В итоге, этот Новый год оказался самым паршивым из тех, что он помнил, и, к сожалению, именно сам он был тому причиной. После они пытались встретиться в апреле, но и тогда все пошло наперекосяк. Приезжать в день рожденья без предупреждения было заведомо плохой идеей, поэтому, услышав гремящую на весь район музыку еще на подъезде к дому Бай Юй, Чжу Илун чуть не развернулся обратно. Впрочем, может ему, действительно, стоило это сделать – потому что видеть того, беззаботно танцующего с какой-то девушкой, было не слишком приятно. Он решился заглянуть ненадолго только к утру, когда все гости разошлись. Коротко поцеловав спящего Бай Юй в макушку, он оставил на тумбочке подарок и уехал в аэропорт. Вечером, узнав, что он приезжал и не зашел, тот очень долго орал на него по телефону, не стесняясь в выражениях, но потом, казалось, немного успокоился. Они созванивались почти каждый день, переписывались и даже пытались вперемешку со смехом освоить секс по телефону. На первый взгляд все выглядело спокойно и привычно. И вот сейчас, спустя три месяца все внезапно закончилось. Так просто. Без долгих прелюдий и объяснений. Тоже по телефону. Чжу Илун зажмурился и побился затылком об стену, пытаясь припомнить, случалось ли в последние пару месяцев хоть что-то – любая мелочь, которая могла бы послужить причиной. Но сколько бы он не копался в памяти, найти что-то критичное не получалось. Конечно, они оба скучали – зверски, до того, что начинали и заканчивали разговор очередными попытками найти окно в расписании, и Бай Юй, действительно, выглядел эмоционально вымотанным ролью и невозможностью увидеться. Но если все это и накапливалось, чтобы вылиться в то, что было сейчас, Чжу Илун этого не заметил. Он даже пролистал диалог, в попытке найти что-то в сообщениях, но в итоге зацепился глазами за фразу "я собираюсь мучить тебя собой всю жизнь, до самой своей смерти", которую Бай Юй написал ему около месяца назад, и смотрел на нее так долго, что начали болеть глаза. Такие обещания всегда вызывали у него острое чувство горечи вперемешку с огромным, всепоглощающим желанием сдаться и поверить. Он рвано выдохнул и стиснул зубы. Черта с два он собирался так просто спустить все это на тормозах. Набрав Ли Чан, он с порога заявил: – Возьми мне билет в Нинбо на сегодня. Та помолчала пару секунд, а после вздохнула и застучала пальцами по клавишам. – Ты успеешь? Рейс в восемь. Он бросил взгляд на часы, которые показывали начало шестого. – Успею. – Обратный на завтра? – Да, на утро. – Уверен? – голос Ли Чан звучал с откровенным сомнением – Если что-то изменится, я напишу, но вряд ли. Чжу Илун едва ли помнил, как добрался до аэропорта, да и сам перелет прошел как в тумане. Его периодически бросало от злости к сомнениям и чувству вины, превращая все это в странный коктейль из эмоций, которые непрестанно бились в грудной клетке. Успокоиться удалось только по пути к отелю. В конце концов, он собирался всего лишь поговорить, а не предъявлять претензии, и лишние эмоции здесь были ни к чему. Всего лишь пара закономерных вопросов, а потом он пойдет своей дорогой. О том, что не знает, в каком номере остановился Бай Юй, он подумал, только когда такси остановилось у отеля. Чжу Илун расплатился с водителем и отыскал в телефонной книге номер А-Лина. – Привет, скажешь в каком номере твой подопечный? – в ответ на озадаченное "Алло" спросил он. – В триста втором, а… зачем? – Приехал в гости. – О, он сейчас на берегу, наверное. Уехал кататься еще три часа назад. Чжу Илун мысленно выругался, но поблагодарил А-Лина и отключился. Бродить по берегу в поисках Бай Юй едва ли входило в его планы. Он обошел отель и вышел к воде, задумчиво разглядывая ночной пейзаж. Пришлось листать фотографии, которые тот присылал ему недавно, чтобы хотя бы примерно прикинуть направление. Прогулка заняла почти сорок минут – двадцать, пока песок не сменился камнем, и еще столько же, пока вдалеке, наконец, не показался силуэт мотоцикла. Небольшая бухта вживую выглядела еще более красивой, чем на экране телефона, но Чжу Илуну сейчас едва ли было до этого дело. Он видел только одинокую сгорбленную фигуру сидящего на камнях человека. Позади нее высилась огромная скала, и рассмотреть Бай Юй на темном фоне удалось только подойдя достаточно близко. – Еще дальше не мог забраться? – вздохнул Чжу Илун, и тот дернулся, резко оборачиваясь. С минуту Бай Юй всматривался в него, словно не доверял глазам, а после подскочил, едва не свалившись с камня. – Лун-ге! Чистая, незамутненная радость и удивление в чужом голосе ударили поддых, заставляя сглотнуть и поморщиться. Он качнулся, когда Бай Юй налетел на него всем телом, и сделал шаг назад, сохраняя дистанцию. Тот невольно подался следом, но остановился и кивнул. – А, да. Я же… прости. – Я знаю, что все это отдает мелодрамой, но.. – вздохнул Чжу Илун и нервно усмехнулся, – но я, правда, ни черта не понимаю. Объясни мне, и я оставлю тебя в покое. Бай Юй сглотнул и запустил пальцы в волосы, отворачиваясь, и он продолжил: – Ты больше так не можешь. Как? Поддерживать отношения на расстоянии? Видеться раз в три месяца? Ты думал, мы будем, как попугаи-неразлучники? Срываться друг к другу на съемки каждую свободную минуту? Радовать папарацци? – Так было бы проще, да? – мрачно рассмеялся Бай Юй. – Окажись я мудаком, который требует слишком многого? Чжу Илун сжал пальцы в кулаки и стиснул зубы. – Значит, мудак я? Давай, говори. Я здесь как раз за этим. Выслушать все твои претензии. Разобраться, что сделал не так. Вперед, выскажись, не держи в себе. – Лун-ге, – слабым голосом отозвался Бай Юй. – Как мы до этого докатились? – Это ты мне скажи! – рявкнул он. – Не с тобой порвали по телефону ни с того, ни с сего. Когда-нибудь это, конечно, все равно должно было случиться, но я просто хочу понять, почему сейчас. Укутанное полумраком чужое лицо исказилось гримасой боли. – Да послушай себя, – не выдержал тот и тоже повысил голос. – Ты никогда не верил, что из нас что-то выйдет! Ты был готов! Каждый момент времени, с самого начала. Знал, что все это временно, что ничего не получится, что все эти разговоры о совместном будущем – цирк чистой воды. – И вот он я, – Чжу Илун развел руками. – Неужели был не прав? Бай Юй выругался и пнул попавшийся под ногу камень. – Да зачем это все тогда? Тебе самому-то нравится жить так – каждый день ждать, что все вот-вот закончится? – Я был счастлив! – Лун-ге, да какое к черту счастье? Ты мне не доверяешь. Ждешь, что я свалю в закат в любой момент. И родителям не говоришь поэтому. Потому что я для тебя – мина замедленного действия. Непонятно, когда рванет. Зачем их беспокоить, если в скором времени все развалится, так ведь? Чжу Илун криво усмехнулся и прикрыл глаза. – Я им рассказал. Еще в новогодние праздники. Бай Юй замер с открытым ртом и растерянно моргнул. – А? – Поэтому и не смог приехать. Мама заперлась в комнате и не хотела со мной разговаривать два дня. Я не мог бросить все и рвануть к тебе. Чжу Илун скинул рюкзак и сел прямо на камень, потому что ноги после съемочного дня и долгой прогулки откровенно подрагивали. Сил не было ни на что, даже на разговоры, но он заставил себя продолжить. – На твой день рожденья я пять часов просидел в машине, потому что тебе… и без меня было неплохо. Боже, какая же дурь! Ты бы просто учудил что-нибудь, вроде поцелуя на пороге. Я не хочу испортить тебе этим жизнь, и себе не хочу. Бай Юй какое-то время мялся, а после сел рядом и поймал его руку, удерживая даже тогда, когда он попытался ее высвободить. – Дело же не только в этом, – вздохнул тот. – Ты сомневаешься во мне. Ждешь, когда решу, что с меня хватит. Даже сегодня, ты не задал ни единого вопроса, потому что десятки раз представлял себе, как это будет. Ай, Лун-ге, я же вижу. Он покачал головой и сглотнул. – Я.. сомневался бы в ком угодно. Девушка, парень, любой человек долго не выдержит так… с работой, которую я всегда ставлю на первое место, с постоянной невозможностью встретиться… в общем, со мной. Кто угодно от такого устанет, и в конце концов придется выбирать – я или нормальные отношения. Уж извини, что я готов к тому, что решение будет не в мою пользу. Бай Юй сжал его пальцы так сильно, что Чжу Илун невольно зашипел и обернулся. В чужом взгляде плескалось столько болезненной, горчащей нежности, что у него невольно перехватило дыхание. – Что мне сделать? – наконец, произнес тот. – А? – он нахмурился, окончательно потерявшись. – Что мне сделать, чтобы ты поверил? Что я не хочу нормальные отношения, я хочу быть с тобой. Раз в год или раз в три года. Каждый день или пять минут через десять лет. Что расстояние и время – это чушь собачья. Что я буду звонить тебе каждый божий день, даже если надоем до зубовного скрежета. Чжу Илун растерянно моргнул и нервно сжал пальцы Бай Юй в своей ладони. – Я верю, – он криво усмехнулся и поправился, – ладно… я очень хочу поверить. Честно. Просто… Он высвободил руку и потер лицо ладонями. – Это… слишком. Я не думаю, что это пустые слова. Дело не в тебе. Я просто боюсь, что если разрешу себе поверить, то эти чувства когда-нибудь сожрут меня с потрохами. Вся эта идиллическая любовь, про которую пишут в книжках, сводящая с ума, способная изменить мир. Всепобеждающая, черта с два! Стоит только оступиться, и общество нас перемелет и выплюнет. Не будет больше ни ролей, ни нормального будущего. Если кто-нибудь сюда случайно забредет, думаешь, у нас будет шанс выкрутиться? Чжу Илун поморщился и вздохнул. – Я люблю тебя и люблю свою работу. И эта мысль, что все может закончится в любой момент, заставляет меня помнить – каждую секунду, – что есть что-то кроме. Жизнь за пределами нас с тобой. Не знаю, может, все это бред голимый, и я просто трушу, но.. Бай Юй коротко выдохнул и притянул его за шею, не давая закончить. Теплые, сухие губы накрыли его собственные, целуя так долго и жадно, что очень скоро перестало хватать воздуха. – Спасибо, – хриплым, дрожащим голосом выдохнул тот после, утыкаясь лбом в его лоб. – За то, что приехал. За то, что не позволил мне… – Ты… больше никогда так не делай. Это был чертов кошмар, – едва слышно произнес Чжу Илун, царапая пальцами чужую шею. – И я все еще хочу тебя поколотить. Я думал, тебя достала эта иллюзия отношений. Я… ничего не могу с этим сделать. Пришлось бы смириться. – Нет-нет-нет, я мудак, прости меня, – зачастил тот. – Я буду ждать, сколько понадобится, даже если захочется выть и лезть на стены. Это все равно лучше, чем никогда. С чужих губ сорвался невеселый смешок, а после они невесомо коснулись кончика носа, заставив Чжу Илуна фыркнуть. Повисшая между ними уютная тишина казалась хрупкой и правильной, честной и пронзительной, как насыщенный свежестью воздух после бури. В то, что она миновала пока не очень верилось. Казалось, стоит сделать неосторожное движение или резкий вздох и все рассыпется, подняв новую волну недопониманий. Но Бай Юй привычно легко разрядил обстановку, стянув с него кепку и с довольным стоном проведя пальцами по короткому ежику волос. – Это какой-то кинестетический оргазм. Два месяца мечтал это сделать. – Тебе нравится? – удивленно фыркнул он. – Все кричат, что меня изуродовали. Бай Юй пожал плечами и потянул его на себя, укладывая головой на колени и пододвигая под спину рюкзак. – Ты выглядишь по-другому, непривычно, но все равно красивый. И ужасно приятный на ощупь. Я бы тебя разложил прямо здесь, но мы только что говорили про осторожность, и я держу себя в руках. Почти. Чжу Илун усмехнулся и потянул того за ворот футболки, заставляя наклониться. – Я это ценю. И моя спина тоже. Потому что секс на камнях ей вряд ли понравится, – он мягко прихватил чужие губы поцелуем и усмехнулся. – У меня рейс утром. Может, мы уже поедем в гостиницу? – А ты уже передумал меня бить? Здесь было бы удобнее. – А ты уже передумал со мной расставаться? – легко отбил подачу он. – Ай, Лун-ге! Дождешься, увезу тебя в Амстердам и узаконю все это, чтобы твои тараканы в бошке сдохли от злости. Чжу Илун фыркнул и поерзал, устраиваясь удобнее. – Что за навязчивое желание меня окольцевать? – Вдруг это поможет победить твою убежденность в том, что я когда-нибудь сбегу. – Сбежать ты можешь и так. Никаких легких путей, – усмехнулся он. – Придется тебе доказывать мне это самим своим наличием. Бай Юй поцокал языком и поймал его пальцы, прижимая костяшки к губам. – Ладно, подловил, я просто хочу быть уверен, что не сбежишь ты. Чжу Илун улыбнулся и невесомо погладил его пальцами по щеке. – Не дождешься. Я собираюсь мучить тебя собой всю жизнь, до самой своей смерти.