Вопреки чести

Эхо тяжелых и быстрых шагов терялось в длинных коридорах линкора «Завоеватель», сопровождаемое лязгом керамитовых сабатонов космодесантника о металлический пол. Его громоздкий силуэт мелькал среди ошеломленных рабов и немых сервиторов, будто он не был полубогом среди жалких смертных. Бело-голубая броня меркла под мерзким жёлтым светом ламп технических коридоров, которые он специально выбирал, чтобы не привлекать лишнего внимания. Время от времени, Маго резко оглядывался по сторонам, чтобы проверить, не преследуют ли его братья: разговор назревал слишком важный, чтобы дать кому-то его подслушать. Быстрой и суетливой поступью он добрался до машинного отделения корабля, минуя инженеров и техножрецов Механикус, что обслуживали сложные и могущественные механизмы «Глорианы». Он не нуждался в их помощи, так как сам наизусть выучил процедуру пробуждения дредноута от многолетнего сна — всё чаще в трудные времена ему приходилось к ней прибегать, и присутствие механикумов делало эти встречи слишком официальными.  Шагнув через порог автоматической двери и заблокировав его за своей спиной, Маго выдохнул и осмотрелся. Зал со спящим дредноутом ничуть не изменился, и в это время техники уже закончили обслуживать могущественные механизмы саркофага. Подойдя к контрольной панели на почтительном расстоянии от железного гиганта, космодесантник запустил процедуру пробуждения сложной комбинацией нажатых клавиш, заранее убедившись в стабильности работы систем жизнеобеспечения. Один за другим, катетеры с питательными и охлаждающими жидкостями отсоединились от саркофага с характерным шипением разгерметизации клапанов, громоздкие манипуляторы опустили на пол машину, а экран панели показал, как энергия наполняет древнего война тонкими голубыми нитями и прогоняет из его сознания сон.   — Всё…хуже, чем когда-либо прежде, — тихо произнёс Маго, в надежде, что дредноут не услышит его. — Ты всегда приходишь с такими новостями, — медленно и тяжело ответил Лорке. Между старыми братьями возникла напряженная, угрюмая тишина, похожая на минуту молчания в честь павшей славы их легиона. — У тебя усталый вид. Ты не справляешься, — проницательность Лорке не пропала после его смерти и заточения в саркофаг. Вид у Маго был действительно побитый: пусть Астартес оставались полубогами в глазах обычного человека, несколько недель непрерывного стресса давали своё. Маго был небрит на лицо, на лысой голове виднелись лёгкие царапины от судорожного прикосновения ногтями в минуты потрясений, капилляры на глазах вздулись от напряжения и сдерживаемого гнева, который заменил ему страх. Плечи центуриона были опущены, а взгляд практически остекленел от безысходности. Держась за край панели, Маго подбирал слова, чтобы не опозорить себя перед мудрым дредноутом, но в конце концов не сдержался и выпалил, чуть не позволив своему голосу дрогнуть в начале фразы: — Отец начал вживлять Гвозди. Наши братья сходят с ума, и я не могу этого остановить. Они убивают друг друга в тренировочных клетках, калечат себя, лишь бы утолить жажду крови. Это не те Гвозди, которые носит в своей голове Ангрон, это их несовершенная версия, которая сводит Астартес с ума и превращает их в безмозглых убийц за считанные часы, — чем дольше говорил Маго, тем сильнее сжималась его рука на контрольной панели, пока по её экрану не пошли тонкие трещины. Вся эта история звучала как нечто накипевшее, нечто, сжимавшее сердца Маго в кулак и приносящее ему ужасную боль. Лорке…молчал. Он прекрасно знал, что это случится, что судьба легиона единственна и неизбежна. И он не мог найти слов, чтобы внушить Маго надежду — они оба знали, что её более нет, что далее их ждут реки братской крови, пролитые из-за амбиций жестокосердного примарха. Сдвинувшись с места, громадный дредноут подошёл к боевому брату и осторожно — насколько это может делать саркофаг — положил на его наплечники тяжелые когтистые руки, чуть сжимая металлические пальцы. Через створки пуленепробиваемого шлема, он заглянул в глаза центуриона в поисках огонька гордости и храбрости, который видел ещё когда знал Маго в качестве сержанта.  Его там не было. — Будет бойня. И ты либо выйдешь из неё изгоем и предателем, либо погибнешь, — мрачно промолвил Лорке, — и я хочу, чтобы ты запомнил нашу, скорее всего, последнюю встречу. — Что ты имеешь в виду? — несмотря на свою подавленность, Маго не сдержал удивления. Послышалось шипение разгерметизации саркофага: древние замки пришли в движение спустя десятилетия. — Эта гробница…в ней одиноко, брат. И ты был одним из немногих, кто посещал меня все эти годы, — громадные руки Лорке осторожно отсоединили лицевую часть дредноута, что с грохотом упала рядом с ним. Перед Маго предстала сложная сеть проводов, кабелей, трубок и механизмов, в центре которой расположился бак с амниотической жидкостью. В нём, будто подвешенное, болталось обнаженное тело Лорке: орки оставили на его торсе ужасные рваные раны, которые теперь сдерживались аугментациями и системами жизнеобеспечения. Дредноут заменил ему внутренние органы, но конечности были удалены намеренно, чтобы тело потребляло меньше энергии на поддержание жизни. Маго подметил, что ниже пояса Лорке сохранился неплохо: его ноги были обрезаны по колено, и выше были вполне целые человеческие бёдра. К сожалению, за тридцать лет в саркофаге его мускулатура практически исчезла, оставив лишь кожу, кости и те остатки плоти, которые организм счёл необходимыми для выживания. Гортань ему заменил вокс-передатчик, глаза — два сенсора, подключенные к интерфейсу дредноута через идущие от головы кабели. Под грудной клеткой виднелись системы жизнеобеспечения, помогающие его сердцам биться, как прежде, а воздух поставлялся в организм через маску на его лице. Но одного Маго никак не мог понять. У этого дряблого, изодранного и вымученного временем тела был солидный стояк.   — Лорке, что ты хочешь этим сказать? — тихо и сконфуженно спросил Маго, через контрольную панель блокируя вход в отсек. — А я думал, ты догадливый, — низким тоном ответил дредноут, — снимай броню. Такое представляется раз в жизни, и я не хочу, чтобы ты погиб, не познав этого чувство. Прогеноиды сделаны, потому что ни одна человеческая женщина не способна родить ребёнка от Астартес. Но они не лишили нас гениталий. Потому что они нужны для скрепления братских уз.