* * *
Кэррот Топ кипела от злости. «Этот жеребец выводит меня из себя!» — думала она, пробираясь через Белохвостый лес, — «Не могу поверить, что он мог вот так взять и забыть о нашей годовщине!» Она пнула кучу опавших листьев на своём пути. Её гнев всё нарастал и нарастал, когда она вспоминала сегодняшнее утро: «Он просто встал и пошёл на работу. Ни слова, ни поцелуя, ничего! Я сделала что-то не так? Или…» Размышления Кэррот Топ были прерваны громкими звуками, эхом разнёсшимися по лесу. Сначала она подумала, что причиной им послужила наткнувшаяся на что-то неподалёку дикая свинья, но было в этом лесном шуме что-то ещё... Нечто, этому лесу не свойственное. Сознание кобылки мигом нарисовало зверя, преследовавшего бедняжку. Не желая ни на мгновение оставаться рядом с охотящимся хищником, Кэррот Топ хотела было развернуться и уйти, но замерла, когда из леса выскочили две твари. Первая из них не стала неожиданностью: это была довольно крупная свинья, бежавшая так, будто сам Тартар наступал ей на пятки. Вторая… Была сущим кошмаром. Это был огромный монстр, вероятно, от полутора до двух метров в высоту. Он слегка напоминал гориллу, за исключением того, что был лысым, измождённым и болезненным на вид. Его бледная кожа блестела, словно была покрыта чем-то влажным, а сам он был таким тощим, что она могла пересчитать его рëбра. Похожие на лезвия шипы торчали из его спины вдоль хребта, придавая ему слегка драконоподобный вид. Каждая из его длинных, тощих конечностей заканчивалась пятипалой когтистой лапой, причём на передних лапах когти были куда как длиннее и с виду — намного опаснее. Прежде чем она смогла понять, что происходит, чудовище добралось до свиньи, пронзив её своими длиннющими когтями. Из последних сил она продолжала бороться, отчаянно пытаясь вырваться из хватки исчадия, однако ему, очевидно, не были ведомы ни сострадание, ни жалость, так что монстр бесстрастно, одним взмахом когтей оборвал еë жизнь. К этому моменту Кэррот Топ посчитала, что увидела достаточно. Медленно и осторожно, надеясь на то, что монстр будет отвлечён своей недавней добычей, она сделала шаг назад. «Если я буду вести себя очень тихо…» Треск. Голова монстра резко повернулась, и впервые в жизни Кэррот Топ почувствовала настоящий ужас. Морда существа, как и всё его тело, формой слегка напоминала морду гориллы. Но на этом сходства заканчивались. Его лишённые век глаза уставились на неё бездонными омутами, в которых, Кэррот Топ была уверена, можно было разглядеть саму вечность. У него не было носа, вместо него — просто отверстие посередине морды, а безгубая пасть существа могла похвастаться двумя рядами сцепленных клыков длиной в дюйм. Завершала картину капающая с подбородка слюна. Секунду или две они так стояли, уставившись друг на друга. В какой-то момент Кэррот показалось, что чудовище по какой-то причине выглядит слегка растерянно, и этой странности хватило, чтобы пони смогла сбросить оцепенение. Развернувшись, она что есть мочи рванула прочь, желая оказаться как можно дальше отсюда. Правда, этому желанию не суждено было сбыться. Разум пони пронзила ослепительная вспышка боли, за которой последовало беспамятство.* * *
Если бы моё лицо было бы всё ещё способно выражать человеческую мимику, я бы поморщился. Бедной кобыле было достаточно одного взгляда на мою уродливую рожу, чтобы решить поспешно ретироваться. К несчастью для неё, она не заметила дерево, которое совершенно незаметно росло последние семьдесят-восемьдесят лет именно в том месте, куда сломя голову решила рвануть несчастная душа в попытке убежать от инопланетного монстра. Её мордочка во время удара издала громкий глухой звук, после чего кобыла тут же упала. Я осторожно подошёл, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Шишка выглядела довольно болезненно, кроме того, я мог видеть струйку крови, стекавшую по её лбу. К счастью, её дыхание довольно стабильно, так что, наверное, рана не так уж и опасна. Через пару часов она наверняка проснётся с невыносимой головной болью, но в остальном с ней всё будет в порядке. Однако я не был уверен в её шансах на выживание в случае, если оставлю её здесь, одну. Животные могут посчитать, что её тушка готова к употреблению. Она может не дожить даже до заката. К тому же её травма — отчасти моя вина. Ну, формально это вина дерева, но я точно не мог заставить неподвижное дерево встать и отнести её домой. Так что это моя обязанность — убедиться, что она доберётся до безопасного места. Слегка вздохнув, я наклонился и осторожно поднял бедную кобылу, после чего бросил усталый взгляд на виновника случившегося: — Я хочу чтобы ты знал, если из-за этого за мной погонится разъярённая толпа, я вернусь и срублю тебя. Дерево, очевидно неспособное услышать мои слова, просто продолжало стоять на том же месте, довольное тем, что его семидесятилетний коварный план наконец-то увенчался успехом. «Иногда быть хорошим парнем действительно отстойно».