Карла 21 июня 2003
Всему, что я узнала о жизни, я обязана Гарри Поттеру. Я называла его своим величайшим учителем и клялась всеми правдами и неправдами, что он бесчисленное множество раз спасал мне жизнь. Когда мне было плохо, я писала заклинания, превращающие людей в крыс, слизней или жаб. Нет нужды говорить, что качеств обычного человека мне явно не хватало, что меня вполне устраивало, потому что я отлично умела избегать людей. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока меня не принуждали общаться с ними. — Прошу покинуть пределы этой комнаты, — заявила бабушка, стоя на пороге моей спальни и потирая ладонями лицо. Ее каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, а за фартуком для рисования, повязанным вокруг талии, виднелась футболка с надписью Pink Floyd. Ee зелёные кеды были заляпаны краской, а очки в толстой розовой оправе торчали на макушке. Она одарила меня самой радостной улыбкой. Весь день она рисовала в гараже, потому что только по выходным ей удавалось полностью отдаться своей любви к искусству. В течение недели она была дружелюбной нянюшкой, спасающей детей от скуки. А по субботам и воскресеньям проводила время так, как ей самой хотелось. Прошло два месяца с того момента, как ей поставили страшный диагноз, и я всякий раз радовалась, когда она занималась живописью. Пока она рисовала, я чувствовала, что у нас все хорошо. Пока она была прежней бабушкой, жилось чуточку легче. И, по большей части, она оставалась самой собой, хотя иногда она и уставала. Ну, может быть, спала больше обычного. Оторвав взгляд от книги, я прищурилась: — Нельзя выселять человека из его комнаты. —Еще как можно. Мы поговорили с твоим братом и приняли решение вытащить тебя из этих четырех стен. Ведь сейчас летние каникулы! Ты должна встречаться с друзьями. Мои глаза метались то на нее, то обратно на книгу. — А как ты думаешь, чем я занимаюсь? — Я безумно любила бабушку. Для меня она была лучшей бабушкой на свете, но сегодня она вела себя ужасно невнимательно. В конце концов, сегодня был необычный летний день. 21 июня 2003 года — день, которого я так ждала последние три года. Три долгих мучительных года. Она в самом деле вела себя так, словно забыла, что в тот день поступала в продажу книга «Гарри Поттер и Орден Феникса». Да и вообще было просто возмутительно то, что она осмелилась говорить о чем — то, кроме Гарри, Рона и Гермионы. — Карла, у тебя каникулы, а ты носу не кажешь из комнаты. — Это потому, что мне надо перечитать первые четыре романа о Гарри Поттере, чтобы подготовиться к знакомству с новой книгой. — Да, она ничего не понимала. Это было всё равно как если бы она вернулась в дни своей молодости, когда вышел новый альбом Pink Floyd, а вместо того, чтобы дать ей его послушать, её бы отправили за молоком в лавку на углу. Просто жесть. Pink Floyd > молока. Гарри Поттер > общественной жизни. —Вик сказала, что сегодня намечается вечеринка, — заметила бабушка, опускаясь на кровать. — И там наверняка будут травка и выпивка, — пошутила она, слегка толкнув меня локтем. — О, радость-то какая, — усмехнулась я. — И как только я могу пропустить такое? — Ладно, я знаю, что ты не любительница тусовок, в отличие от других подростков, но мне кажется, что каждой шестнадцатилетней девушке стоит хотя бы раз в жизни побывать на вечеринке, где нет взрослых. — И зачем мне это? Почему ты меня на это толкаешь? — У меня не было секса с начала летних каникул, — как ни в чем не бывало заметил брат, присоединяясь к нашему разговору. — Ди-и-и-но-о, — простонала я, затыкая уши. — Не начинай! Он вошел в комнату, сел на кровать рядом с бабушкой и обнял ее. — Да ладно, Карли. Мы все знаем, что сексуальные взаимоотношения прекрасны и естественны, когда происходят по обоюдному согласию. — О боже, пожалуйста, перестань. Серьезно. Хватит. — Я еще крепче сжала голову ладонями, и они расхохотались. — Он дразнит тебя. Мы просто надеялись устроить сегодня просмотр фильмов ужасов, а я ведь знаю, как ты их не любишь, — воскликнула бабушка, и я была благодарна ей за чуткость. Как-то раз в детстве я случайно застала их за просмотром «Чаки» и долгое время думала, что мои куклы вот-вот оживут и схватят меня. Я избавилась от всех мягких игрушек. Обычно не замечаешь, насколько жутко выглядят пупсы, пока не застанешь их с разделочным ножом в руке. А о том дне, когда Дино решил, что я достаточно взрослая, чтобы посмотреть «Сияние», я даже вспоминать не хочу. Спойлер: я не была к этому готова. И с тех пор, зная, что они собираются устроить вечерний киносеанс ужастиков, я всегда уходила к Виктории. И этот раз не был исключением. — Послушайте, ребята, а вы не можете подождать пару дней? — спросила я. — Мы могли бы, но раз уж у нас сегодня 21 июня…— бабушка осеклась, очевидно, полагая, что мне этого будет достаточно. Внимание, спойлер номер два: этого оказалось недостаточно. — Ой, бабуль, разве сегодня? — спросила я. — Разве это было не в прошлом году?.. Брат ухмыльнулся. — Поразительно, ты помнишь даты выхода книг, но не годовщину дня ужасов. — Ты бы меня понял, если бы прочитал когда-нибудь эти книги, Дино. — Это у меня в планах, — пошутил он. Он так говорил с тех пор, как вышла первая книга о Гарри Поттере. Ничего другого я и не ожидала. — Карли, мне бы хотелось побыть сегодня с твоим братом наедине, — заметила бабуля. — Чтобы посмотреть все самые кровавые фильм, — резюмировал брат, все сразу расставив по местам. — Конечно, ты можешь остаться здесь, но сама знаешь, какие у нас тонкие стены. Поэтому, если ты хочешь слышать визги из ужастика вперемешку с криками твоей бабушки, то непременно оставайся. — Ради… Умоляю, прекрати. От этого мне становилось не по себе. Они отлично преуспели. Их всегда забавляло мое смущение. А брат всё никак не мог успокоиться и перестать поддразнивать меня. — Если хочешь, можешь воспользоваться берушами, пока мы смотрим. Вскочив с кровати, я завопила: — Ладно! Ладно! Ваша взяла! Я пойду на вечеринку с Ви. На лицах у обоих появились довольные улыбки. — Хотя я считаю, что невежливо каждый раз, когда вы хотите сделать по-своему, заводить разговор об ужастиках, чтобы вогнать меня в ужас и стыд. — О, милая. — Бабушка улыбнулась, опустив голову на плечо брата, а он крепче обнял ее. — Лучшее в воспитании— это то, что мы можем смутить тебя, подростка. Помни об этом. — Придержу эту мысль на будущее. Вернусь к десяти, так что смотрите, закругляйтесь к этому времени. — Хорошо, но ты повеселись сегодня до полуночи! Ты молода! А теперь иди, наслаждайся свободой! Будь безрассудной! — завопил брат. — И пригляди за Вик, ладно? — Ладно.***
— Ты в порядке? — спросила Виктория, не отводя взгляд от карманного зеркальца и нанося на губы новый слой блеска, когда мы стояли на крыльце дома какого-то её знакомого. Моя кузина Ви была привлекательна. Это была красота такого рода, что казалась несправедливым подарком для старшеклассницы, но она была такой, сколько я её помню. Тётя Джаннет была роскошной датчанкой, и Виктория была похожа на неё больше, чем на дядю Алессандро. И это было истинным благословением, потому что Алессандро слыл настоящим кретином. Честно, чем меньше у Ви было общего с отцом, тем лучше. Она и впрямь унаследовала внешность матери. Я не сомневалась, что, родившись, она поползла по красной ковровой дорожке и на вопрос папарацци о том, что на ней надето, отвечала: «Ползунки из ДжейСи-Пенни». Её волосы были светлыми, как у Авроры, а глаза — глубокого голубого оттенка, с ресницами, о которых мечтает любая девушка. У неё были изгибы в тех местах, где я напоминала сдутую покрышку, но лучшим качеством Вик было то, что она не полагалась всецело лишь на внешность. Она слыла одной из самых простых и весёлых девчонок, каких вам доводилось встречать. Кроме того, в ней чувствовалась женская сила, которой она была обязана своему негодяю папаше. Мы почти не говорили об Алессандро с тех пор, как родители Виктории разошлись, и я думала, что это правильно. Каждый раз, упоминая об отце, Ви называла его куском дерьма, который испортил им с матерью жизнь Дино по-прежнему называл Курта дядей, хотя ему было нелегко. Подобно тому, как Муфаса не отрекся Шрама, хотя и знал, что он — злодей. Хотя, возможно, все было бы иначе, избавься Муфаса от Шрама. Акуна матата, подумала я. Виктория не считала себя мужененавистницей, но намеренно подчеркивала свою симпатию к женщинам. И мне это импонировало, потому что многие девчонки нашего возраста презирали друг друга, лишь бы понравиться парням. Это была пустая трата сил. Все выглядело так, словно в старших классах они абсолютно забыли все, чему научились еще в начальной школе у Spice Girls. Виктория казалась высокой на каблуках, и, черт, умела же она носить такие туфли. Мои икры начинало ломить при одной мысли, что я их надену. — Да, в порядке, — откликнулась я, бросив взгляд на свой желтый кардиган со стрекозами, связанный бабушкой. Под ним скрывалась старая футболка с надписью Metallica, которую я стащила у брата, потому что она стала ему мала с 1988 года. Образ завершали мои любимые голубые рваные джинсы и желтые кеды. Я собрала волосы цвета кокосовой кожуры в хвост, а от косметики на моем лице остались лишь микроскопические частицы туалетного мыла, которым я умывалась утром. По крайней мере, хоть мои брекеты были аккуратными и чистыми. Стоило надеть лифчик с эффектом пуш-ап. Хотя навряд ли бы помогло. Такие лифчики подходят тем, кому есть что демонстрировать. Рюкзак, тоже связанный мамой, болтался у меня на плече, и я уже начала считать мгновения до того момента, когда эта вечеринка закончится. — Здесь в основном ребята из баскетбольной команды и их друзья, — заметила Вик, словно это могло изменить мое отношение к вечеринке, которую я уже начинала ненавидеть. — Отлично. — И там будут интересные люди, — продолжила она. — А не одни придурки. — Звучит многообещающе. — Ладно, давай зажжем, — воодушевилась Виктория и, распахнув дверь, вошла в дом, переполненный людьми, которых я мечтала бы не видеть. Встреча с одноклассниками за пределами школы казалась мне самой чудовищной формой наказания. Я и так достаточно насмотрелась на них в течение года, и теперь мне меньше всего хотелось оказаться в их толпе, словно сардина в банке. Мне больше по вкусу была бы пижамная вечеринка, когда мы с бабушкой и братом снова посмотрели бы «Так чья сейчас реплика?», а не поглощение попкорна и жирных чизбургеров. Бабуля, конечно, приготовила бы вегетарианские бургеры. Несколько лет назад она посмотрела документальный фильм об истреблении животных, который изменил всю ее жизнь. Дино тоже смотрел этот фильм, однако по-прежнему предпочитал стейк средней прожарки. — Принесу тебе кока-колу, — сказала Вик. — А ты пьешь сегодня? Она покачала головой. — Нет, после того случая с Итаном. Лучше быть трезвой, чем спьяну снова согласиться с ним поцеловаться. — Это, конечно, правильно, но, если ты все-таки напьешься, я прослежу, чтобы ты не целовалась с придурком. — Вот поэтому ты моя самая любимая кузина, — Я твоя единственная кузина. И постарайся найти лед для колы, ладно? Я буду… — В углу. — Она ухмыльнулась. — Готова поспорить на пять баксов, что найду тебя там с книгой. — Похоже, ты знаешь меня как свои пять пальцев. Расхохотавшись, она заторопилась прочь, однако это стоило ей большого труда. Каждый раз, когда Виктория входила в комнату, все вокруг пытались привлечь ее внимание, а она была достаточно мила, чтобы никого не обидеть. Я бы просто смылась. Я не сразу получила свою колу, но зато мне повезло обнаружить укромный уголок под лестницей — местечко как раз в стиле Гарри Поттера, где можно было спокойно почитать. Я натянула наушники, и не потому, что собиралась слушать музыку, а потому, что люди обычно оставляют тебя в покое, завидев их. Это была идеальная уловка интроверта: казаться занятым, чтобы избежать лишнего общения. А сочетать и то, и другое было просто беспроигрышным вариантом. Одной лишь книги часто не хватало, чтобы люди оставили тебя в покое, но книга и наушники… В этом случае вы превращались в призрака. Нелегко быть интровертом в мире экстравертов, с его непременными домашними вечеринками, школьными клубами, «Неделей Духа» и общением с людьми, до которых тебе дела нет. Только тогда о тебе смогут сказать, что ты «живешь на полную катушку». Общество было худшим местом для интровертов, но я не сомневалась, что грядут изменения, и с нетерпением ждала того дня, когда в средствах массовой информации заявят о том, что жизнь в стенах своего дома — новое веяние моды, а общение с теми, кто тебе неприятен, стало пережитком прошлого. Как же мы, интроверты, возрадуемся! Тишина… одиночество… чашечка вкусного кофе, большая стопка интересных книг и наши верные коты. Я удобно устроилась на полу, скрестив ноги и скрючившись, словно сухой крендель, и прислонилась к стене. Чем лучше я спрячусь в своем уголке, тем меньше людей меня заметит. Продолжайте в том же духе, маглы. Меня здесь даже нет. Я всего лишь часть стены. Достав из рюкзака книгу, я погрузилась в мир магии. Мне потребовалось несколько минут, чтобы отгородиться от царившего вокруг шума, однако Дж. К. Роулинг облегчила мне задачу, позволив раствориться в строках романа. Удивительно, но эта вечеринка оказалась не такой уж и потрясающей. Кое-кто пил спиртное, но большинство интересовала музыка и неуклюжие танцы. Неподалеку от меня двое парней обсуждали баскетбольную статистику и тренировки. Мне казалось, что многие будут помалкивать. Хотя, вероятно, большую часть своих предположений о том, как проходят школьные вечеринки, я почерпнула из сериалов и многочисленных романтических комедий. И, похоже, читающая девушка не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Странно, но я как-то вписалась в эту тусовку. Однако я думала так лишь до тех пор, пока не услышала разговор двух парней, вполголоса обсуждавших Викторию. Пришлось оторваться от книги, потому что они говорили не только о Ви, но и обо мне. Обо мне. И это было… ненормально. Большую часть времени, проведенного в школе, мне удавалось, опустив голову, оставаться в тени. Мне казалось, что никто вообще не знал, кто я такая, и все считали меня какой-то странной девчонкой в нелепой одежде, с которой Виктория каждый день ходила на ланч. — Чувак, Железные Зубы тоже здесь, — донесся до меня голос одного из парней поверх музыки. Не надо ее так называть, — простонал другой. — А ты видел ее зубы? Все по-честному. Она ведь кузина Де Анджелис, да? — Да, это она. Карла, — ответил другой. Он назвал мое имя. Большинство школьных знакомых называли меня Лицо со Скобкой или кузина Виктории. Странно. — Иди, подмажься к ней и расположи ее к себе. И тогда Вик увидит, что я лажу с ее семьей. И уж тогда мы точно снова будем вместе. Я бросила взгляд на парней, стараясь выглядеть невозмутимо, а затем снова уткнулась в книгу. Конечно, этот Итан Торкио пытался снова найти способ завоевать сердце моей кузины, а точнее, пробраться в ее трусики. В прошлом году они исполняли главные роли в школьном спектакле. На репетиции, когда Вик была взбудоражена происходящим, между ними вспыхнула искра. А потом она допустила глупейшую ошибку для актрисы— влюбилась в вымышленного персонажа, которого исполнял актер. Что взять с дебютантки? Итан определенно не был мистером Дарси. Они встречались целую неделю, а затем он изменил ей прямо перед премьерой. Когда она порвала с ним, он решил во что бы то ни стало вернуть ее, по всей вероятности потому, что не мог смириться с мыслью, что девушка не желала иметь с ним ничего общего. С ним и его мошенничеством. К несчастью для него, Виктория оказалась слишком стойкой и не могла терпеть его дрянное поведение. Она даже не смотрела в его сторону, за исключением тех случаев, когда не была подогрета спиртным. — А не лучше будет, если сам с ней поговоришь? — спросил другой парень. Я осторожно взглянула на него. Дамиано Давид был одним из самых классных учеников нашего класса. Его, как и Ви, обожали все. Дамиано был чертовски красив, модно одевался, был звездой баскетбольной команды и мог заполучить любую девушку, какую бы пожелал. Стоило мне задуматься о том, кто был самым популярным в старших классах, на ум сразу приходил Дамиано. Его фотография красовалась на главной странице школьного сайта. В нашей школе он считался значимой фигурой. — Чувак, я не могу разговаривать с этим существом. Она наводит на меня ужас. Она только и делает, что читает и постоянно носит эти нелепые кофты. Я могла бы обидеться на «существо», но мне просто было наплевать. Магл есть магл, только и всего. Что с них взять. Они частенько вели себя как законченные идиоты. — Да уж, пустая трата времени, — поддразнил Дам своего приятеля, и в его голосе прозвучала скука. Я чуть было не улыбнулась, услышав его наглый тон, но злость тут же вытеснила улыбку. — Просто окажи мне услугу, — попросил Итан. — Я этого не сделаю, — уперся Дамиано. — Оставь ее в покое. — Да ладно, — настаивал Итан. — Ты мой должник за Франческу Грассо. Дамиано несколько раз вздохнул. Потом, после долгого выдоха, сдался. — Ладно. О, нет. Нет, нет, нет, нет… Я пыталась сосредоточиться на чтении, но краем глаза увидела его приближающиеся кроссовки. Конечно же, это были кроссовки Nike, потому что все в Дамиано было абсолютно банально. Он вполне мог бы рекламировать их с экрана. Когда эти новенькие, без единого изъяна кеды оказались прямо передо мной, я подняла голову. Он в упор смотрел на меня. Эти карие глаза… Это был тот самый цвет, который, казалось, существовал только в вычурных любовных романах, где главный герой всегда тошнотворно идеален. На самом деле нет чисто карих глаз. За свои шестнадцать лет я ни разу не встречала таких парней, кроме Дамиано. Светло-голубые? Несомненно. Зеленые? И такие иногда попадались. Однако глаза Дамиано были не похожи на все, что я видела раньше. И я понимала, почему они так притягательны. И сейчас под прицелом его серого взгляда и этой улыбки я остро осознала, почему большинство девчонок беспомощно таяли в его присутствии. Господи, пусть это прекратится. Встретившись со мной взглядом, он слегка кивнул с едва заметной усмешкой, и это меня взбесило. Возможно, эти ухмылки работали с девчонками вроде Франчески Грассо, но точно не со мной. Я снова уставилась в книгу, стараясь не обращать на него внимания. Однако кроссовки не двинулись с места. А затем краем глаза я заметила, что он начинает медленно наклоняться и вот уже присел на корточки передо мной и снова кивнул мне с прежней фальшивой улыбкой. — Привет, Карла, как жизнь? — произнес он с таким видом, словно мы всегда общались, а теперь, встретив меня, он просто подошел поболтать. Я едва слышно выругалась. Он удивленно на меня уставился. — Ты что-то сказала? Ради всего святого, неужели он не замечал мои наушники и книгу? Неужели забыл, что сегодня 21 июня 2003 года? Почему никто не мог понять, как важно тут же проглотить эту книгу, как только она попала к тебе в руки? Иногда я ненавидела этот мир. — Я сказала, не надо. — Я сняла наушники. — Не делай этого. — Чего? — Этого. — Я указала на пространство между нами. — Я знаю, Итан попросил тебя поговорить со мной, чтобы закадрить Викторию, но это дохлый номер. Мне не интересно, а Вик — тем более. — Как ты могла услышать, о чем мы говорили, если на тебе наушники? — Все просто. Я не слушала музыку. — Тогда зачем они тебе? О БОЖЕ, ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ УБРАТЬСЯ? Нет ничего ужаснее, когда экстраверт пытается постичь логику интроверта. Я тяжело вздохнула. — Послушай, я поняла, ты хочешь помочь другу и все такое, но, честно, сейчас я просто хочу спокойно почитать, и чтобы никто мне не мешал. Дамиано провел пятерней по волосам с видом долбаной модели из рекламы шампуня. Клянусь, он делал это словно в замедленном движении, под порывами несуществующего ветра, раздувающего его волосы. — Ладно, но можно я немного посижу здесь с тобой? Чтобы Итан думал, будто я оказываю ему услугу. — Мне плевать, что ты будешь делать. Только тихо. Он улыбнулся, и, черт подери, эта улыбка не могла никого оставить равнодушным. Я вернулась к чтению, а Дамиано устроился рядом. Время от времени он говорил: — Говори что-нибудь, чтобы Итан решил, будто подружились. А я откликалась: — Только когда будешь отвечать, старайся не выглядеть так же смехотворно, как сейчас. Он снова улыбнулся, я заметила улыбку и тут же уткнулась в книгу. Тем временем появилась Вик с пластиковым стаканчиком кока-колы, в котором плавал фруктовый лед. — Я не смогла найти обычный лед, а потом подумала, что и с фруктовым будет неплохо. К тому же это вишневый лед, так что — вуаля! Теперь у тебя вишневая кола. — Она перевела взгляд на Дамиано и вскинула бровь. — О, Дам… привет, что случилось? — Ничего. Просто болтаю с Карлой. — И он снова нацепил на себя свою улыбочку, и Вик тут же попалась, как газель, угодившая в логово льва. — Как мило! Она — мой самый любимый человечек на свете, так что сегодня на твоей улице праздник. Ладно, ребята, не буду мешать. — Ви помахала мне с таким видом, словно не замечала ужаса в моих глазах и застывшую в них мольбу: «Положи этому конец! Спаси меня!» — Она направилась прочь, чтобы дальше играть роль светской львицы, которой и была, а я, скованная паникой, осталась в компании Дамиано. — И сколько это еще будет продолжаться? — спросила я его. Он пожал плечами. — Не знаю. До тех пор, пока Итан не прекратит вспоминать мне историю с Франческой Грассо. — И что же ты сделал с Франческой Грассо? Прищурившись, он вскинул бровь. — В смысле, что я с ней сделал? — Просто все это прозвучало так, будто что-то произошло. Он заерзал и отвел глаза. — В действительности все совсем наоборот. Ничего не произошло, но это никого не касается. — Теперь это касается меня, если из-за той истории тебе приходится сидеть здесь и таращиться на меня. — Ладно, понял. — На мгновение он умолк, а затем снова заговорил: — Почему бы Виктории не дать Итану второй шанс? — Он ей изменил. И недели не прошло! — Да, я знаю, но… Я захлопнула книгу. Теперь стало совершенно очевидно, что в ближайшее время почитать не удастся. — Никаких «но». Меня поражает, что вы, парни, считаете, будто можете заполучить любую девчонку благодаря своей внешности. Но Вик не дура и знает себе цену. Дамиано уткнулся языком в щеку. — Неужели ты только что намекнула, что я красавец? — Даже не думай. — Поверь, уже подумал. — Он принялся барабанить пальцами по ногам. — Так чем ты занимаешься? — Мне казалось, мы только изображаем разговор. — Да, но мне это надоело. Значит, ты любишь… читать? — Кивком головы он указал на книгу. — Как точно подмечено, Капитан Очевидность, — заметила я. Он расхохотался. — А ты дерзкая. — Вся в маму. — Мне это нравится. Я с неудовольствием ощутила, как вспыхнуло мое лицо. Моё тело реагировало на его образ, казавшийся притягательным без особых стараний, хотя разум отвергал его. Весь год я наблюдала, как парни вроде Дамиано охмуряют девчонок, и те тают словно воск в их руках, не понимая, что происходит. Мой разум требовал, чтобы я не стала одной из таких дурочек, но, очевидно, сердце не желало прислушиваться к доводам разума. Я отвела глаза, потому что сердце отчаянно заколотилось, стоило нам встретиться взглядами. — Никогда не читал «Гарри Поттера», — сказал он, и впервые в жизни мне стало жалко Дамиано Давида. Какой же унылой была его жизнь! — Возможно, это и хорошо, — откликнулась я. — Прочитай ты его, и я могла бы глупо влюбиться в тебя вопреки всем своим принципам. — Ты дерзкая и прямолинейная. — Прямолинейность я унаследовала от отца. — Он улыбнулся. И мне это понравилось. Как бы там ни было. — Выходит, тебе нравятся книги и стрекозы? Я обомлела. — Откуда ты узнал про стрекоз? — Ну, на тебе свитер и заколки со стрекозами. Ах, точно. Я готова была поспорить на кругленькую сумму, что была единственной девчонкой на вечеринке с такими заколками. — Мы с бабушкой их любим. — Стрекоз? — Да. — Чуднó. — А я не такая, как все. Он прищурился, разглядывая меня с таким видом, словно пытался просканировать мою ДНК. — В чем дело? — спросила я, чувствуя, как сердце рухнуло вниз. — Ничего. Просто… клянусь, мне кажется, я откуда-то тебя знаю. — Немудрено, мы ведь учимся в одной школе, — язвительно заметила я. — Да, конечно, просто ты. . . — Он осекся, покачав головой. — Не знаю. Ты не была на вечеринке у Оливии Уэйн, нет? — Пролет. — А у Леонардо Феда? Я непонимающе воззрилась на него. — Да. Это странно, потому что я готов поклясться… — Но он не успел договорить, потому что к нам подскочил Итан. — Миссия провалилась, чувак. Вик настоящая сука, — констатировал он, мрачно нахмурившись. Судя по всему, моя кузина больно ранила его эго. — Еще раз назовешь так мою кузину, и я покажу тебе, что по-настоящему означает это слово, — гаркнула я. Итан мельком взглянул на меня и закатил глаза. — Да пожалуйста, чокнутая. — Не надо вести себя как засранец, Итан, — сказал Дамиано, заступаясь за меня. — И она права, Виктория ничего тебе не сделала. Это ты ей изменил. И если она не хочет возвращаться к тебе, это не делает ее сукой. Постойте, что? Неужели Дамиано Давид только что заступился за нас с Ви? Что ж, замечательно. Если так пойдет, когда-нибудь я стану матерью его детей. Идиотские бабочки, порхавшие у меня в животе, не желали исчезать, поэтому легко представить мое облегчение, когда Дамиано собрался уходить. У меня бледная кожа, и когда я краснела, это сразу бросалось в глаза. Моё лицо превращалось в самый спелый помидор на всем белом свете. И сейчас я не желала, чтобы он это заметил. — Ладно, приятель. Пошли отсюда, — сказал Итан, глядя сквозь меня. И это было как нельзя кстати. Я ответила ему таким же взглядом. — Поговорим позже, Карла. — Дамиано помахал мне рукой на прощание. — Наслаждайся книгой. Я едва слышно попрощалась, а затем уставилась в текст. Но время от времени образ Дамиано мелькал в моих мыслях вместе с Роном Уизли. Вскоре появилась Вик, и мы отправились домой. — Похоже, вы с Дамиано мило поболтали, заметила она. Я пожала плечами. — Не без этого. — Он отличный парень, Карли. Не то что Итан. Дамиано искренний. Она сказала это так, словно пыталась уговорить бабочек остаться в моем животе, в то время как я пыталась оборвать им крылышки. Я снова пожала плечами. — Нормальный парень. Просто нормальный? — усмехнулась она, вероятно, заметив мои пунцовые щеки. — Да. Просто нормальный. Виктория собиралась переночевать у меня, и когда мы вошли в дом, экран телевизора еще вовсю светился. Мелькали кадры из фильма ужасов, и, торопливо схватив пульт, я выключила телевизор. Бабуля с братом устроились на диване. Дино лежал на спине, а бабушка — у него под одной рукой. — Разбудим их? — спросила Ви. Схватив одеяло, я укрыла их. — Нет. Они всегда перебираются в свои комнаты под утро. Это было вполне привычно для них — бабушка в объятиях Дино после того, как они уснули перед телевизором.