Нет нужды говорить о любви

Дамиано

      — Говорю тебе, я ничего не понимаю. Я очень привлекателен, и она тоже! Не возьму в толк, почему она не хочет со мной встречаться, — воскликнул Итан, бешено жестикулируя, когда мы возвращались домой после вечеринки. — Мы просто созданы друг для друга! — произнёс он с такой страстью, что я вдруг подумал, что это не шутка.       Конечно, даже если бы он был настолько же одержим Викторией, когда они только начали встречаться, из этого тоже не вышло бы ничего путного. Ведя себя так, он стал бы ещё большим придурком.       — Полагаю, старик, тебе стоит забыть о романе с Вик. Кажется, ей это совсем не интересно.       — Она просто ещё не поняла, что ей интересно. Вот увидишь. Вы все увидите!       Я закатил глаза, но не стал переубеждать его. Невозможно вразумить пьяного человека.       — Как бы там ни было, прости, что заставил тебя общаться с её чокнутой кузиной, — сказал он, взъерошив волосы.       — Не такая уж она и чокнутая.       — Каждый день эти кофты. Книгу из рук не выпускает. Говорю тебе — чокнутая.       — Если человек не похож на остальных, это ещё не говорит о том, что он чокнутый, — парировал я, желая защитить Карлу.       Конечно, у неё были свои причуды, но и у Итана тоже. Он прикусывал зубья вилки, а затем вытягивал её изо рта с ужасным скрежетом. Он не мог спокойно смотреть фильм и вечно вопил: «Подожди, перемотай назад, я пропустил момент». Не мог справиться с влечением к Виктории, потому что она задела его за живое.       Конечно, Карла носила кофты, но, в конце концов, она не была дурой.       — Ладно, ладно. Вижу, ты завёл себе сегодня новую подружку, — сказал Итан, поднимая руки. — Но я всё равно считаю её чокнутой одиночкой.       В какой-то степени Карла действительно была одиночкой. В отличие от Виктории она профессионально умела закрываться от окружающего мира.       Иногда я думал, что мне бы это тоже не помешало.       Жизнь стала бы гораздо проще.       Итан жил в том же квартале, что и я. Когда мы подошли к моему дому, чрезмерную болтливость Итана как рукой сняло, стоило ему услышать доносившиеся оттуда вопли, сотрясавшие стены.       Мама и папа опять воевали.       Это всегда был тот ещё «подарок».       Итан засунул руки в карманы и сочувственно улыбнулся мне:       — Дружище, если хочешь, можешь переночевать у меня.       Я покачал головой:       — Нет, всё в порядке. Надо только как можно скорее проскользнуть в комнату. Отец наверняка скоро найдёт причину, чтобы смыться.       — Уверен?       — Да. Спокойной ночи.       Он почесал затылок, видимо, сомневаясь в правильности моего решения, но всё же собрался уходить.       — Ладно, Дамиано. — Он помолчал, а затем обернулся ко мне. — Я оставлю открытым окном в комнате для гостей на первом этаже на тот случай, если ты всё же передумаешь, идёт?       И хотя порой он бывает паршивцем, он мой самый верный друг.       — Спасибо, Итан.       — Ладно, бывай.       Поднявшись на крыльцо, я остановился, не торопясь заходить внутрь. Я знал, что там меня не ждёт ничего хорошего.       Родители снова затеяли состязание в ругани.       Всё как обычно. Стоило им оказаться дома вместе, и тут же разгоралось сражение. Мама, скорее всего, выпила вина и осыпала оскорблениями отца, а тот, наверняка, залил в себя виски и орал, чтобы она заткнула пасть.       Хотя я отлично знал, что отец сам всему виной. Он доводил маму до белого каления, а потом обставлял всё так, будто это она заварила кашу. Никогда ещё я не встречал человека, способного так умело пускать пыль в глаза окружающим. В прошлом году учитель английского, мистер Хэндерс, рассказал нам об этом выражении — пускать пыль в глаза, — и я тут же подумал, что это как раз про моего отца.       Он профессионально манипулировал людьми. Дома и на работе. У него отлично получалось убедить маму, что у неё не в порядке с головой. Если она чувствовала запах чужих духов на его одежде, он утверждал, что это её духи. Стоило ей заметить след от помады на его рубашке, и он уверял её, что это она его оставила. Если бы он сказал ей, что небо зелёного цвета, она подумала бы, что глаза её обманывают.       Однажды он даже уговорил ее лечь в больницу, чтобы проверить психическое здоровье.       Выяснилось, что она абсолютно вменяема. Просто вышла замуж за кретина.       Во время маминых срывов отец всегда оставался зловеще спокойным. Это был ещё один из его «приёмов» — ее сходить с ума, хотя причиной этого безумия был именно он. Иногда мне казалось, что он специально оставлял повсюду номера других женщин, чтобы они попадались ей на глаза. От него всего можно было ожидать.       Когда я был помладше, он пытался привлечь меня на свою сторону, чтобы сделать маму козлом отпущения. Но я не поддавался. Я всегда знал, что единственной ошибкой мамы стала её любовь к этому чудовищу.       Отец был лжецом, обманщиком, да и к тому же человеком с ворохом проблем.       На самом деле мама совершила еще одну ошибку — она не ушла от него.       И я никогда этого не понимал.       Возможно, она его любила или же её устраивала та комфортная жизнь, которую он мог нам обеспечить. Но, в любом случае, это были нездоровые отношения. Думаю, именно поэтому её почти не бывало дома. Возможно, её утешала возможность гулять на отцовские деньги. Вероятно, тратя их, она чувствовала, что хоть в чем-то обставляет его.       — Я знаю, что ты путаешься с ней, Грег! — взвизгнула мама, когда я присел на верхнюю ступеньку крыльца. Прижав ладони к ушам, я попытался отгородиться от криков.       Как бы мне хотелось, чтобы дедушка был здесь. Вообще, я старался не думать о том, что его не стало, потому что это просто не укладывалось у меня в голове, но иногда, по ночам, мне отчаянно хотелось выскользнуть из дома и убежать к нему смотреть старые фильмы о кунг-фу и поедать попкорн.       И больше всего мне нравилось, что дедушка совсем не был похож на отца.       Он был хорошим человеком, и теперь, когда его не стало, мир сделался невыносимым.       Он умер несколько недель назад, и, если честно, я не знал, как справиться с тоской по нему.       Школьный психолог заверил меня, что со временем боль потери утихнет, но я не слишком в это верил. Мне не становилось легче, я всё сильнее ощущал собственное одиночество.       Обернувшись, я заглянул в окно. В комнате раздался звон разбитого стекла. Мама запустила в отца винной бутылкой, но промахнулась. Она всегда промахивалась.       Уборщикам придется потратить немало времени, чтобы снова очистить ковер от винных пятен.       — Убирайся, Грег! — завопила мама. — Катись к своей шлюхе! — И отец, как всегда, пулей вылетел из дома.       Думаю, его вполне устраивало, что она выгоняла его. Он мог спокойно идти и спать со своими подружками за спиной у мамы.       Увидев меня на крыльце, он остановился.       — Дамиано, что ты здесь делаешь? — Он достал сигарету и прикурил.       Избегаю тебя.       — Мы с Итаном только что вернулись с тусовки.       — На твою маму снова нашло. Не знаю, принимает ли она ещё лекарства.       Я промолчал, потому что каждый раз, как он называл её сумасшедшей, мне хотелось съездить ему кулаком по физиономии.       Отец прищурился и кивнул в мою сторону:       — Я слышал, Итан проходит стажировку в юридической фирме отца.       — Да. — Я сразу догадался, куда он клонит.       — А когда ты придешь в EastHouse, чтобы научиться чему-нибудь полезному? Я не смогу вечно тащить всё на себе, и тебе пришло время постепенно входить в курс дела. Чем скорее ты начнешь учиться, тем раньше будешь готов принять бразды правления.       Ну вот, началось.       Отец был полон решимости заставить меня работать в головном офисе EastHouse Whiskey, потому что был уверен, что однажды я возглавлю компанию. Ее основал дедушка и до ухода на пенсию трудился на её благо в поте лица. Отец пошел по его стопам.       Это было что-то вроде семейного бизнеса, и, когда придет время, я собирался занять место отца и почтить память деда.       Но я не хотел заниматься этим в ближайшее время.       — Ты оглох, приятель? Или не понимаешь по-итальянски? — завопил он.       Я встал и засунул руки в карманы.       — Думаю, я ещё не готов к этому.       — Не готов? Тебе уже шестнадцать, поэтому не стоит зря терять время. Если ты думаешь, что баскетбол — это твой билет в успешную жизнь, то ты крупно заблуждаешься. У тебя способностей маловато, чтобы заработать на одном лишь баскетболе.       На этот счет у меня было три замечания:       1. Мне уже семнадцать, а не шестнадцать.       2. Я не мечтал о карьере профессионального баскетболиста.       З. Да пошел ты, папаша.       Стиснув пальцами переносицу, я прошел мимо него в дом. Он вопил вслед, что мы не закончили разговор о стажировке и продолжим в другой раз, но я не особо переживал. Он слишком мало времени проводил дома, чтобы успеть довести меня своими нотациями.       Когда я вошел, мама собирала с пола осколки разбитой бутылки.       — Мам, дай-ка я сам все соберу, пока ты не порезалась, — воскликнул я, глядя, как она спьяну раскачивается взад-вперед.       — Отвали, — откликнулась она, отпихнув мою руку. Она подняла голову и нахмурилась, взглянув на меня. Подтёки туши растеклись по её щекам. Она коснулась моего лица мокрой от вина рукой и попыталась заговорить:       — Ты так похож на отца. А знаешь, как меня это бесит? Я начинаю ненавидеть тебя так же сильно, как и его.       — Ты слишком много выпила, — ответил я. Она была настолько пьяна, что утратила свой привычный облик. Её взгляд стал безумным, волосы спутались в космы. — Давай я уложу тебя спать.       — Нет!       Она размахнулась и залепила мне пощечину, пробормотав при этом:       — Да пошел ты, Грег!       Я закрыл глаза, мои щеки пылали. У неё на глазах выступили слезы, и она прижала руки ко рту.       — О боже. Прости меня, Дамиано. Прости меня. — Она начала рыдать, зажимая рот ладонями. Её била дрожь. — Я больше не могу. Не могу так.       Я обнял её за плечи и слегка прижал к себе, потому что был уверен, что, если сейчас не обниму ее, никто больше этого не сделает.       — Всё в порядке, мам. Ты устала, только и всего. Просто ложись спать. Хорошо? Все в порядке.       Я собрал крупные осколки и выбросил их в мусорную корзину, а она побрела в спальню. Наверняка, когда я проснусь завтра, она уже отправится на поиски новых приключений. Но наши пути вновь пересекутся, когда она соскучится по очередной ссоре с отцом, чтобы снова запустить в него бутылкой.       Я отправился в ванную, чтобы вымыть руки и лицо, и с отвращением уставился в зеркало. Потому что я был ужасно похож на отца и тоже ненавидел себя за это.       Я лег в постель, пытаясь отогнать мысли о родителях, но на смену им в памяти всплыл образ деда, и от этого мне стало еще хуже.       И тогда я подумал о Карле Ринальди.       О девчонке, которая читала книги на вечеринках и обожала стрекоз.       Эти мысли были гораздо приятнее прежних. И я полностью им отдался.