Нет нужды говорить о любви

Карла

      Когда во вторник я отправилась к Дамиано, на мне был кардиган со стрекозами. Тот самый, в котором я была на вечеринке — я решила, что он должен принести мне удачу. Я не стала краситься, потому что это больше не имело значения, тем более что мне надоело тыкать в глаз щёточкой для туши.       Идя по Via Santo Stefano Rotondo, я пыталась справиться с волнением. В конце концов, это же всего лишь свидание, а не свадьба.       Незачем делать из мухи слона.       Я поднялась на крыльцо дома Дамиано и позвонила в дверь.       Нервно теребя пальцы и переминаясь с ноги на ногу, я несколько мгновений ждала, когда он появится. Ещё никогда в жизни мне не приходилось так мучительно долго ждать, когда откроют дверь, но, судя по размерам дома Дамиано, это выглядело вполне понятным.       Наконец он возник на пороге, сжимая в объятиях большого пушистого серого кота.       Мои глаза округлились от восторга.       — О боже, кто это у нас такой?       — Это Лего, мой лучший друг, — объяснил Дамиано, разрешая мне погладить кота. — Он старый пердун, но всё равно самый клёвый чувак в округе.       Я улыбнулась, глядя на кота.       — Привет, Лего. Я Карли.       Лего мяукнул, а затем спрыгнул на пол и прошествовал обратно в дом, нисколько не заинтересовавшись моей персоной. Я не смогла сдержать смех.       — Он милый, — сказала я.       — Да. Итак, ты готова? — спросил Дамиано, снимая с вешалки в холле толстовку с капюшоном.       — Да, но куда мы идём?       — Я подумал, что, прочитав эти книги, узнал кое-что из того, что тебе нравится, а теперь мне хотелось бы, чтобы ты узнала о том, что нравится мне. Мы идем в кино.       — О! И на какой фильм? — спросила я, когда мы спустились с крыльца.       — Ну, по вторникам в кинотеатре "Nuovo Sacher" показывают старые фильмы о кунг-фу. На этой неделе идет "Король-боксер".       — Ты смотришь старые фильмы о кунг-фу?       — Да. Когда дедушка был жив, мы смотрели их вместе. А потом я просто продолжил смотреть их один. — Он покачался на пятках, снова постукивая себя пальцами по ногам, как делал каждый раз, когда чувствовал себя неловко, — Слушай, если ты не хочешь в кино, мы можем заняться чем-нибудь еще, например, поесть мороженого. Я просто подумал...       Мое сердце...       Я улыбнулась и ласково покачала головой, потирая ладонью правую руку.       — Мне кажется, это отличная идея. — Он улыбнулся в ответ. — И даже больше, Дам, — с улыбкой повторила я когда-то сказанные им слова.       Мы зашли в кинотеатр, где он купил попкорн и конфеты. Из-за брекетов я почти не могла съесть ничего из этих угощений, но все было замечательно.       Мой живот и так был переполнен от порхавших в нем бабочек.       Его любимой сладостью оказалась красная лакрица, он сказал, что его приучил к ней дедушка.       Бабочки в моем животе не унимались, даже когда мы сидели в зале. Скорее, увеличились в размерах. Я была готова поклясться, что наши руки скользнули друг к другу во время фильма. А когда наши мизинцы вдруг соприкоснулись, у меня замерло сердце.       Когда мое волнение стало невыносимым, я положила ладони на колени, изо всех сил стараясь убедить себя не переоценивать значение легкого прикосновения. Я ругала себя за то, что отдернула руку, потому что не смогла узнать, что произошло бы дальше. А что было бы, если бы мы сцепили мизинцы? Взялись бы за руки? Почувствовал бы он, как бешено колотится моё сердце?       Каждый раз, когда Дамиано смеялся во время фильма, я вторила ему, потому что, слыша его смех, невозможно было отделаться от мысли, что перед вами не самый счастливый на свете человек. Это был отличный фильм, но большую его часть я наблюдала за тем, как Дамиано наслаждается им. Широко распахнутыми глазами он вглядывался в экран и закидывал голову назад в самые напряжённые моменты, запихивая в рот горсти попкорна.       Теперь мне было дико, что я думала, будто знала, кем был этот всеобщий школьный любимец. Совершенно очевидно, что я ошибалась. В Дамиано скрывалось нечто гораздо большее, чем его умение играть в баскетбол, кроссовки Nike и привлекательная внешность.       У него была индивидуальность, невидимая в школе, начиная от его любви к коту, фильмам о кунг-фу, тоски по деду до особенного выражения одиночества, проскальзывавшего в его взгляде.       И я чувствовала себя полной дурой, что судила о нём, не узнав хорошенько.       И все, что мне открывалось, ещё сильнее притягивало меня к нему. В Дамиано было столько слоёв, и каждый раз, когда он приоткрывал душу, я ощущала себя так, словно меня посвятили в великую тайну.       — Понравился фильм? — спросил он, и в его голосе прозвучала неуверенность.       — Это было потрясающе! Раньше я не видела фильмов о кунг-фу.       Он облегчённо вздохнул и положил ладонь на грудь.       — Отлично. А то я волновался. Большинство девушек считают чудачеством, что я смотрю эти фильмы, но я их просто обожаю.       — А мне нравится, что это нравится тебе.       — Так, что у нас по плану теперь? Хочешь перекусить?       — Я всегда готова подкрепиться, — согласилась я.       Мы отправились в кафе-мороженое, где я обнаружила, что нам обоим нравится ванильное мороженое с шоколадной глазурью. Мы нисколько не стеснялись, что перемазались им. Наслаждаясь своим угощением, я не могла удержаться, чтобы не спросить его о том, что меня удивляло.       — Почему ты вдруг захотел встречаться со мной? — выпалила я, чувствуя, как запылали мои щеки, стоило словам сорваться с губ.       Он замер, не донеся до рта ложечку с мороженым, и выгнул бровь, уставившись на меня.       — В смысле?       — Просто это выглядело немного странно.       — О. — Он отправил ложку в рот и продолжил с набитым ртом: — Мне показалось тогда, что ты не в восторге от меня.       — И поэтому захотел со мной встречаться?       — Да.       — Но зачем?       — Потому что большинство девчонок ведут себя словно я говорю и делаю нечто экстраординарное, хотя на самом деле я болтаю много глупостей. Я бы сказал, девяносто процентов из того, что я говорю, полная чушь.       — Я бы округлила эту цифру до ста, — пошутила я.       Он ухмыльнулся.       — Видишь? Именно так. А другие никогда бы так не сказали. Такое ощущение, что им нравится парень, которого они выдумали, и они понятия не имеют, кто я такой на самом деле. А тебе вообще нет до меня дела.       — И ты хочешь встречаться со мной, потому что мне нет до тебя дела?       — Именно.       Я усмехнулась.       — Как-то запутанно.       — Возможно, но это правда. Кроме того... у тебя больна бабушка... — Он осекся, и я ощутила странную пустоту внутри.       — Я не хочу, чтобы ты встречался со мной из сострадания, — ответила я. Я не нуждалась в его жалости.       — Нет, дело не в этом. Ну, я правда сочувствую тебе, просто здесь всё сложнее. — Он потер лоб. — Знаешь, когда мой дедушка болел, я не мог больше думать ни о чем другом, и мне так хотелось, чтобы кто-нибудь хотя бы ненадолго мог отвлечь меня от этих мыслей. И я хотел сделать это для тебя. Хотел, чтобы ты могла подумать ещё о чем-нибудь и не чувствовала себя одинокой. — Я не верила своим ушам.       Даже в моих книгах не встречалось столь замечательных героев.       Проглотив мороженое, я закусила губу.       — О.       Это всё, что я могла сказать, потому что меня переполняли эмоции.       — И поэтому я хочу перейти к следующей теме. — Сцепив пальцы, он вытянул вперед руки, а затем положил их на стол. — У меня есть предложение.       — Да? Какое?       — Мы должны видеться но крайней мере раз в неделю, чтобы ты не сошла с ума.       — В смысле?       — Ты доведешь себя до безумия, беспокоясь о бабушке семь дней в неделю. Поверь, я знаю. Сам через это прошел.       — Но я в порядке, — заспорила я.       Он вскинул бровь.       — Как часто ты ищешь в интернете информацию о раке?       Гм...       Один, два, может быть, несколько...       — Ну, пару раз, — солгала я.       Он улыбнулся.       — Каждый день, да? Готов поспорить, тебе от этого только хуже. Поэтому раз в неделю ты должна освобождать свою голову от мыслей об онкологии. Вот почему дедушка заставлял меня ходить с ним в кино по вторникам. Чтобы я мог отвлечься. И это помогало.       — Ты хочешь, чтобы каждый вторник я ходила с тобой в кино?       — Нет, мы можем придумать много разных занятий. Главное — не дать тебе загружать себя грустными мыслями хотя бы несколько часов. Ну а после этого можешь возвращаться к своим печальным поискам в интернете, — попытался пошутить он.       Я прищурилась.       — Только раз в неделю?       — Да, мне понадобится всего лишь три-четыре часа твоего времени. Это беспроигрышный вариант для нас обоих.       — А для чего это тебе? Моя выгода ясна, я смогу на время уйти от реальности, но для тебя в этом нет никакой пользы.       Я стану встречаться с тобой, а значит, мне будет не так одиноко.       Я расхохоталась.       — Вокруг тебя всегда полно людей. Сомневаюсь, что ты вообще представляешь, что такое одиночество.       Он насупился, проведя большим пальцем под носом. А затем уставился в почти пустой стаканчик с мороженым.       — Тебе приходилось оказываться когда-нибудь в многолюдном месте и чувствовать, что ни один человек из этой толпы ничего о тебе не знает? — спросил он. — И всё, что о тебе говорят, звучит так фальшиво. Всё, что эти люди знают о тебе, — лишь набор случайных домыслов, которые они создали в своем воображении, но они не знают настоящего тебя. Они знают лишь вымышленного персонажа. Вот что такое одиночество — это жизнь в мире, где никто не видит тебя настоящего.       Ух ты.       Он только что в точности описал мои собственные ощущения от школьной жизни.       — Что ж, возможно, ты действительно знаешь, что это такое, — ответила я.       — Ну, и что скажешь? Согласна? — спросил он, сжав ладони.       — Да, — тут же ответила я, и мне было все равно, что ответ прозвучал слишком поспешно, всё равно, как радостно прозвучал мой голос. — Согласна.       Дамиано улыбнулся.       И мне это понравилось.       Что бы там ни было.       — Отлично. Я подумаю над тем, чем мы займемся! Думаю, будет весело. — Казалось, он искренне обрадовался, и его радость передалась и мне.       Мы доели мороженое, а затем он проводил меня до дома. Я была рада, что Дамиано оказался очень разговорчивым, потому что несколько раз умолкала, не зная, как продолжить разговор. Но у него прекрасно получалось разговорить меня.       — Спасибо, что пришла сегодня, Карли. Я отлично провёл время, — сказал он, покачиваясь на пятках своих кроссовок Nike.       — Да, я тоже.       — Как насчёт следующей среды?       — Это свидание, — произнесла я и тут же почувствовала, как кровь прилила к лицу. — Я хочу сказать, не настоящее свидание, но что-то вроде встречи, когда двое людей общаются...       — Это свидание, — ласково ухмыльнулся Дамиано. — Поговорим об этом позже. И смотри не погрязни в интернете, ладно?       Он уже собрался уходить, но я окликнула его.       — Да? — ответил он.       — Я просто хотела сказать, что я вижу тебя настоящим, вижу тебя таким, каким не видят тебя остальные.       Сморщив нос, он потёр затылок.       — Отлично, потому что я тоже тебя вижу.       Я столько времени провела, прячась в тени. Избегала людей, потому что невидимкой быть гораздо безопаснее. Люди не могли осуждать меня, когда я растворялась посреди толпы. Не могли смеяться мне в лицо. Я всегда считала, что прятаться — это лучший выбор.       Но в тот день мои мысли медленно развернулись в другом направлении, потому что Дамиано остановился и внимательно присмотрелся ко мне. И кто бы мог подумать, что это окажется таким чудесным — когда тебя видят...