Нет нужды говорить о любви

Дамиано

      Я наблюдал в окно библиотеки, как Карла вышла из дома. Клэр догнала её, сообщив о том, что её приняли на работу, и когда они обнялись, я на мгновение отвернулся. Когда я снова посмотрел в окно, Карла забиралась в свою видавшую виды машину. Она завела мотор, звук которого напоминал мне кашель заядлого курильщика, а затем тронулась с места в этой смертоносной жестянке.       Карла Ринальди.       Как давно я не вспоминал этого имени, разве что мимоходом. Но теперь она словно вихрь ворвалась в мои мысли, и воспоминания из нашего детства проносились перед глазами.       Она стояла в библиотеке с таким видом, словно хорошо знала меня.       И это казалось мне безумием. Я не представлял, осталось ли в ней хоть что-то от прежней девчонки, но я уже был не тем парнем, которого она когда-то знала.       Жизнь изменила нас, в чём-то в лучшую, но в основном — в худшую сторону.       А именно меня.       Клэр, слегка запыхавшись, вошла в библиотеку и улыбнулась. Она всегда улыбалась, даже в самые тяжёлые моменты. Я отвернулся и снова уставился в окно. Сложнее всего было смотреть на улыбку Клэр, потому что она так напоминала мне улыбку её дочери...       — У меня хорошее предчувствие, Дамиано. Думаю, Карла найдёт подход к нашим девочкам, — заметила она. — Ты знал, что она рано потеряла бабушку. Возможно, это поможет ей лучше понять твоих дочерей.       Я промолчал. Здесь нечего было сказать, а я не принадлежал к тем, кто любит пустословить. Карла стала нашей няней. И всё. Ни к чему переливать из пустого в порожнее.       — Она показалась мне чудесной, — заметила Клэр, потому что никогда не понимала моих намёков на то, что я хочу побыть один. Или же она всё понимала, но слишком беспокоилась, что мне будет тяжело остаться наедине со своими мыслями.       — Она напомнила тебе, что вы были знакомы в юности?       Я тут же напрягся и принялся теребить край рукава.       — Это было давно.       — Да, но всегда приятно снова встретиться с друзьями из прошлого.       Я оставил без внимания её замечание. Я не представлял, что означало появление в моей библиотеке именно Карлы Ринальди. И не хотел размышлять о том, что она снова войдёт в мою жизнь. Я знал лишь, что её резюме было лучшим среди тех, что я видел сегодня, а также то, что у меня полно работы, к которой я должен вернуться.       Я откашлялся.       — Мне пора на работу. Вероятно, сегодня тоже вернусь поздно. После того как вы заберёте девочек, не могли бы вы вызвать приходящую няню на вечер?       Клэр нахмурилась, и мне снова стало не по себе.       Ее дочь хмурилась точно так же.       Я и не представлял, что можно скучать по недовольному лицу человека, пока сам с этим не столкнулся.       — Дам... — Донесся до меня её хриплый голос.       Я повернулся и увидел, что Джо упёрлась лбом в раскрывшуюся подушку безопасности.       Я зажмурился, чувствуя, как мысли о Джорджии ураганом обрушиваются на меня. Каждый раз, когда это происходило, мне казалось, что я камнем иду ко дну.       Горе всегда подкрадывалось внезапно. И это происходило даже тогда, когда ты изо всех сил пытался противостоять его натиску. Я старался загрузить себя работой, не желая поддаваться скорби. Я не хотел открываться миру, где её больше не было, но отчаяние проскальзывало незаметно, то и дело овладевая мной, несмотря на все мои старания. Оно хватало за горло, когда я остро осознавал, что произошло. Сердце сжималось, и боль заполоняла каждый уголок моей души.       — Дамиано, — произнесла Клэр, в её ласковом голосе прозвучало беспокойство. Она коснулась моей руки, вырывая меня из мрака тоски.       — Ты в порядке, сынок? — спросила она, прекрасно зная, что это не так. Но я солгал.       Я постоянно лгал.       — Всё хорошо. Чуть позже я проверю, написала ли Эллисон письмо для Карлы с замечаниями по работе. Спасибо, что пришли сегодня, Клэр.       — Конечно, милый. Я всегда буду рядом, — пообещала она.       Она не лгала.       Она никогда не лгала.       Я глубоко вздохнул, отгоняя чувства, обуревавшие меня.       Я никогда не позволял себе плакать.       И я не хотел скорбеть.       Я не хотел больше ничего чувствовать.       Не хотел смиряться с тем, что её больше нет.       И я стал делать то, что хорошо умел. Я отправился на работу, изгнав тоску, пытавшуюся заполонить собой каждое мгновение каждого нового дня.