Нет нужды говорить о любви

Карла

      Прошёл год с тех пор, как мы с Дамиано начали создавать историю своей любви, и это была самая прекрасная история на свете.       Жизнь налаживалась. И хотя брат снова вернулся в Неаполь, он стал чаще звонить мне. Мы часто разговаривали, и когда он говорил, что приедет, то всегда сдерживал обещание. Он старался, и я была ему очень благодарна.       Когда спустя несколько месяцев он приехал на Рождество, я была поражена.       — Можно открыть подарки?! — закричала Лорелай, вбегая в гостиную в рождественский праздник.       Клэр, Виктория и я только что закончили готовить угощение, пока мужчины сидели перед телевизором, смотря спортивные передачи. К нам на ужин забежал даже Итан, утверждавший, что просто оказался неподалеку. Я знала, как важно для Дамиано встретиться со старым другом, и Итан был рад поддержать его. Он всегда готов был отложить свои дела ради Дамиано.       И хотя он не слишком нравился моей кузине, он был отличным лучшим другом.       — Только после того, как поедим и загадаем желания, — сказала Клэр Лорелай, которая стонала от нетерпения, желая поскорее увидеть подарки.       Виктория зашла на кухню и незаметно заглянула в гостиную, в который раз разглядывая мужчин. Точнее, Итана.       — Знаешь, что меня больше всего бесит? — спросила она.       — Что?       — Итан Торкио. Представляешь, когда мы сегодня встретились, у него хватило наглости поздравить меня с Рождеством. Каков засранец!       Я хихикнула:       — Грубиян.       — Точно! Словно он что-то задумал. — Она фыркнула, и её щеки покраснели. Она так смущалась в его присутствии. И это выглядело чертовски мило.       — А может, он действительно просто хотел поздравить тебя с Рождеством, — предположила я.       Она задумчиво нахмурилась:       — Может, и так. Ладно. Пусть будет так. Всего лишь поздравление с Рождеством. Ничего личного.       В этот момент Итан заглянул на кухню и усмехнулся.       — Нужна помощь, леди? — спросил он.       — А ты готовишь? — поинтересовалась Виктория, нахально уперев руки в бока.       — Иногда.       — И почему я в это не верю? — съязвила она.       — Не знаю, но, если хочешь, я могу приготовить для тебя чудесную сосиску. — Он подмигнул ей, и я рассмеялась.       Вик застонала:       — Ты просто отвратителен.       — Просто мне кажется, это самое чудесное блюдо, которое ты пробовала за последнее время. И если память мне не изменяет, ты уже говорила, как тебе нравится сосиска в моём исполнении.       — Заткнись, Итан, — прошипела Виктория, сделавшись пунцовой. — Ты совсем обнаглел.       Он усмехнулся, радуясь, что разозлил её.       — Я прав, да?       — О, отвали, Итан, — выдохнула она, хлестнув его посудным полотенцем, и он тут же исчез.       Она растерянно заправила волосы за уши.       — Что за кретин, — пробормотала она. — Не могу дождаться, когда он провалит обратно в Америку.       — А я не могу дождаться первого сезона эпизода один вашего с Итаном шоу, — пошутила я. — Мне нравятся истории, в которых заклятые враги влюбляются друг в друга.       Она погрозила мне пальцем:       — Этому не бывать. Никогда.       Я понимала, что это неправда. Виктория и Итан играли в кошки-мышки, и мне почему-то казалось, что их отношения непременно выйдут на новый уровень.       Наконец все мы собрались за столом, и началось пиршество. Здесь было столько смеха, разговоров и улыбок, что моя душа расцветала от счастья. А после ужина Клэр вручила всем листочки бумаги и стеклянные круглые шарики.       Ей пришла в голову идея, что каждый должен загадать желание, написать его на листке бумаги и спрятать в шар. А затем раскрасить его, как душе будет угодно. А на следующее Рождество открыть шар и узнать, сбылось ли загаданное.       Все принялись радостно за работу, и я откинулась на спинку стула, испытывая невероятный восторг.       Вот именно об этом я всегда мечтала. О таком моменте. О такой семье. О нас.       Убирая записку в шар, я подумала о словах, которые написала. Я смотрела на окружающие меня счастливые лица и чувствовала себя на седьмом небе от радости.       Именно этого я и желала в предстоящие месяцы.       Ещё больше счастья, смеха, улыбок.       Больше Дамиано, больше меня, больше нас.       Отодвинув стул от стола, Дамиано встал и откашлялся.       — Друзья, я хотел поблагодарить всех, кто собрался здесь сегодня. Вы не представляете, как много значит для меня и девочек, что за этим столом столько дорогих мне людей. Когда-то я думал, что уже никогда не смогу это вернуть. Думал, что счастье ушло навсегда, но затем свет снова вернулся в мою жизнь, и все изменилось. Поэтому я рад, что вы услышите, как я выражаю свою благодарность женщине, спасшей мою семью, женщине, спасшей меня самого.       Моё сердце замерло, когда он обернулся ко мне и вытащил из кармана маленькую коробочку. А затем опустился на одно колено.       — Дамиано, что ты делаешь? — мой голос дрожал, а слёзы застилали глаза.       — Карли— ты самое прекрасное, что есть в этом мире. Ты с любовью относилась к моим дочерям. Ты терпеливо ждала, когда это было необходимо. Ты всегда была рядом в трудную минуту. Ты не ушла, даже когда были все причины уйти. Ты была оплотом мира посреди хаоса. Ты — луч света, пробившийся сквозь тучи. Ты — счастье, о котором я всегда мечтал. И поэтому я хочу остаток своих дней провести в твоих объятиях.       Он открыл коробочку и достал оттуда чудесное по красоте кольцо. Я ахнула. Слёзы покатились по моим щекам, эмоции захлестывали меня.       На кольце красовалась фигурка стрекозы, выполненная из крохотных бриллиантов.       Я взглянула на Дамиано, и он улыбнулся мне.       И мне понравилась его улыбка.       — Карла Ринальди, ты — мое сердце, моя любовь, мое счастье. Возьмёшь меня в мужья? — спросил он, но прежде чем я успела ответить, моё сердце едва не разорвалось от счастья, потому что Лорелай подскочила ко мне и протянула маленькую коробочку.       — А меня ты возьмёшь? — спросила она, встав на одно колено. Открыв коробочку, она показала мне ещё одно колечко со стрекозой.       А следом подошла Стефания и, встав на колено рядом с сестрой, открыла третью коробочку.       — А меня?       Моё сердце ликовало. Эти трое и их любовь делали мою жизнь настоящей.       И я не раздумывая ответила им:       — Да, да и ещё миллион раз да! — И комната взорвалась радостными поздравлениями.       Дамиано надел кольцо мне на палец и крепко обнял. Он страстно поцеловал меня, и я ощутила привкус вечности на губах.       Этот поцелуй означал «Навсегда».       Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.       — И даже больше, Карли, — сказал он, снова целуя меня.       Да, именно так.       Даже больше.