Король-техночародей и его убийца

Утро встретило Эовин холодом (окно во всю стену было настежь открыто), головной болью, привкусом жженых тряпок во рту и… громким шипящим свистом, как если бы рядом была змея. Встревоженная, Эовин приподняла голову, пытаясь найти источник звука, и натурально обомлела. Прямо у нее на груди, поверх толстого одеяла, в которое она была кем-то заботливо укутана, как в кокон, вместе с руками, сидел здоровенный таракан. Так как таракан был близко, Эовин смогла в полной мере оценить его размер — в ладонь главназгула длиной, а еще разглядеть коричневый блеск панциря, у брюшка переходящий в черный, лапки с «крючками». Спереди на спинке, ближе к голове, обнаружились два выступа, напоминающие «рога». Таракан тоже внимательно смотрел на Эовин, шевелил усами и шипел. Эовин моргнула, но таракан остался на месте, просто шипеть стал громче. Она дернулась, но руки были крепко спеленуты, поэтому согнать непрошенного гостя не удалось. «Ах ты, урод шестиногий, чтобы барлог тебе с отсохшим р-р-р-р-ш-ш-ш, — мысленно выругалась Эовин, копируя рычаще-шипящее ругательство Айгена и безбожно при этом путая произношение и грамматику. — И тому, кто замотал меня в кокон, тоже тем же концом по тому же месту!» Эовин не боялась насекомых, считая их досадной, но неопасной помехой. Она даже под настроение давала имена паукам и тараканам, в избытке проживающим в старом, пришедшем в упадок деревянном дворце Эдораса. Так, у нее в свое время были сложные отношения с толстым напыщенным тараканом Боромиром (Эовин гоняла его веником по всей комнате, зажимая в углу, и грозилась обломать усы, а он сердито шипел и плевался). Еще у принцессы случилась тихая война с жирным черным пауком Гримой (чью паутину она постоянно портила). И если настоящий Боромир, который рифмовал «Эдорас-пидорас», «Эовин — погреб вин» и «Эомер — надоел», был просто наглым и высокомерным придурком, то Грима по кличке Гнилоуст у нее в принципе вызывал отвращение. Особенно после того случая, как Эовин застала его подглядывающим за ней в бане. Эовин тогда ничего не сказала Эомеру: братец бы просто убил урода и отправился бы в ссылку, поскольку Грима как собутыльник был незаменим для Теодена. Она сама приняла меры. Когда в следующий раз Грима в женский день тайком крался в крыло, отведенное под купальни, она открыла дверь и окатила его ведром с отходами с кухни — прямо в лицо. Грима намек понял и теперь подглядывал за девушками попроще в нужнике. Говорят, те девушки его тоже быстро вычислили и обо…искупали, в общем. Таракан, живущий в Минас Моргул, был крупнее, чем те, что она раньше видела, примерно как назгул по сравнению с обычным человеком, но не страшнее уж точно. Что ей какой-то там таракан, пусть даже назгул в мире тараканов, если Эовин с самим Ангмарцем на «байке» каталась. Эовин покрутила на языке новое слово на черном наречии и сразу представила, как она — вся в белом, с развевающимися волосами — летит на чёрном-черном байке за спиной Айгена. А он весь в черном, и волосы распущены, и лицо такое красивое, прямо как когда он ей что-то интересное рассказывает. И Эовин обнимает его крепко. А Айген сидит прямо, и плечи его широки, талия под ее руками узка, а на его лице играет улыбка. К сожалению, следом ей представились Айген в обычном виде, который, нахмурив брови, отчитывал оруженосца за бабский прикид, и грозящий пальцем Митрандир, который напоминал про нож в черное назгулье сердце или печень. Хорошо, что из испортившейся фантазии ее вывело очередное шипение таракана. — Опять ты? — фыркнула Эовин и, немного повозившись на месте, смогла наконец освободить руки, после чего ловко накинула на таракана одеяло, а затем, ничуть не задумываясь, поступила так же, как с отсеченными конечностями орков — просто вытрясла одеяло в окно с боевым кличем: — Умри, гад! И тут она поняла, что не помнит, как попала в Минас Моргул (то, что это именно черная крепость, Эовин поняла по характерному горному пейзажу за окном и симпатичному зеленому туману). Она быстро общупала себя и обнаружила, что скомканные носки в портках, долженствующие изображать ее мужское достоинство, чуть сместились, но все еще на месте, и Эовин теперь напоминает не просто придурка, а однояйцевого. Однако, судя по всему, в штаны ей «мастер Айген» руки не совал (тут Эовин зарделась). В квадратной комнате с огромным окном, забранным толстым прозрачным стеклом ценой, наверное, в табун лошадей, располагались кровать, где Эомер поместился бы с десятью девками, стол с ящичками, стул с забавными колесиками (Эовин немного покаталась) и дверцы, ведущие в отхожее место и в стенной шкаф. Еще одна дверь, явно межкомнатная, была заперта, и последняя четвертая, по логике, должна была вести в коридор. Надо бы вымыться, поскольку воды здесь теплой много, почти как в Гондоре, куда Эовин ездила всего один раз и маленькой, на переговоры Теодена с наместником. Дядя тогда пил меньше, а объяснял больше. Он показал красивый мост, идущий к Минас Тириту, и сказал, что это акведук, по нему вода течет из горных источников в город. А потом показал еще один мост и сказал, что это виадук, то есть мост на пересечении с ущельем. Вчера они с Айгеном как раз по виадуку и катались. Но если внешне крепости Минас Моргул и Минас Тирит были схожи, то внутри — совсем нет. Минас Моргул был чище, теплее и светлее. Даже странно, что у них тут тараканы! Эовин решила сначала порыться в новенькой черной одежде, чтоб выглядеть как главный назгул (и, может, навертеть из носков себе мужское хозяйство побольше). Но навстречу ей из шкафа с шипением пополз целый отряд тараканов! Знала бы она, что Айген прямо сейчас стоит под ее дверями и прислушивается изо всех своих сверхъестественных сил! Айген, замерший в коридоре, и правда напряженно вслушивался в тишину в покоях Эдвина, а когда почуял с помощью своих особых способностей его пробуждение, и вовсе замер, боясь пропустить хоть один звук. Но поначалу все было спокойно, поэтому Айген простоял долго. Интересно ли читателям, как Айген там оказался и с какими целями? Дело было так. Айген прикинул, что оруженосца следует держать под постоянным наблюдением, иначе сам убьется или кого-то убьет, поэтому распорядился приготовить смежные к его собственным апартаментам покои. В силу многосотлетнего аскетизма Айген из четырех отведенных ему комнат использовал только две. Он отнес сладко посапывающего оруженосца в выбранную комнату. Открыл окно, ведь воздух в помещении, которым без малого пару сотен лет никто не пользовался, был затхлым. Раздеть мальчишку он не решился: пацан нервно реагировал даже на простые прикосновения, как будто трусил, что его заподозрят в чём-то не том. Что будет, если утром оруженосец обнаружит себя без рубашки или, спаси Владыка, без штанов? Может и с собой покончить. За свою жизнь Айген не боялся, ведь согласно пророчеству, мальчишка вряд ли бы смог причинить ему вред. Он хорошенько замотал Эдвина в одеяло, так как ветер у стен высокой северной башни, где проживали назгулы, был на редкость холодным, простудится ещё, с открытым-то окном. Напоследок Айген посмотрел на оруженосца еще разок и задумался. «Может, это, конечно, и дальний родственник эльфов, но… Точеные и такие нежные черты лица, линия узковатых плеч и изящные руки, не державшие, очевидно, оружия… Для двадцатитрехлетнего парня, даже самого изнеженного и не привыкшего к тяжелой работе, это слишком. Надо все же проверить дополнительно… Но сначала выспаться!» — с этими мыслями Айген ушел к себе и запер смежную дверь. «Это. Не. Парень. Тебе подсунули молодую девушку. Но зачем?!» — внутренний голос Айгена терзал его всю ночь, так и не дав нормально уснуть. Разум отказывался принимать уж слишком настойчивые заверения Кхамула. Поведение Владыки Гора тоже было на редкость странным. Хотя ему-то как раз Айген доверял больше, чем себе самому, убил бы за него и умер. Но все же… И тут Айген вспомнил, что девчонки боятся насекомых. Мальчишка воскресил в нем обрывки воспоминаний о старой жизни и семье, которые, как оказалось, не все бесследно стерлись из памяти, оставив только горько-сладкий осадок из отрывочных фраз и неясных очертаний когда-то родных лиц. Странно, он почти не помнил женщину, которую назвал женой и сделал хозяйкой замка, даже имени не осталось. Только нечеткий силуэт и усталая улыбка. Чуть явственнее он помнил детей. Сыновей меньше. Ярче всех отчего-то вспомнилась младшая дочь — девочка с темными волосами и синеглазым взглядом, удивительно проницательным для ребенка пяти лет, так похожая на него. Однажды, изучая склады замка, дочь познакомилась с тараканами и была под таким впечатлением от встречи, что ее громкий визг услышали даже в самой дальней башне. Кажется, к ней поспешила жена, и тогда к детскому визгу присоединились женские вопли. А уж как кричали кухарки, когда встречали в подвалах крыс… Айген еще раз вызвал в памяти лицо мальчишки и нехорошо усмехнулся, а потом быстро встал с постели. В Минас Моргул обычных тараканов достать было негде, санитарные условия соблюдались не хуже, чем в стерильных покоях, отведенных под лаборатории Гудбранда или медицинский блок Настадрена. Зато у Феридира на складе были тараканы, привезенные контрабандой откуда-то с юга для очередного бартера. Их-то Айген, ухмыляясь, и забрал, убеждая себя, что действует исключительно в научных целях. А крыс велел принести оркам. Эти мерзкие твари в избытке обитали в орочьих казармах, стоявших в отдалении, а в крепость не совались — видимо, помнили, каково это познакомиться с назгулами. Айген вернулся, постоял у двери в комнату, где спал Эдвин, поглядывая на коробку в своих руках, полную здоровенных тараканов, затем хорошенько встряхнул ее. Притихшие было тараканы взбодрились и зашипели. Айген поставил коробку вплотную к большой щели между дверью и полом и осторожно приоткрыл узкую полоску, через которую тараканы, весело пошикивая и наступая друг другу на головы, понеслись из коробки в комнату Эдвина. Назгул отступил на шаг и мысленно начал обратный отсчет: «Три… два… один!» Сначала в комнате не произошло ровным счетом ничего. И потом ничего. И через пятнадцать минут ничего. Айген даже по кольцу время проверил и нахмурился: это было странно. Затем Эдвин все-таки соизволил начать пробуждение. А потом раздались громкий топот, сквернословия на трех ломаных наречьях и шлепки, сопровождаемые негромким: «Умри, гад!». Снова тишина, только легкие шаги туда-сюда. Затем хоровое шипение и удивленный возглас: «Да откуда же вас столько?» Далее началась целая симфония интригующих звуков. Там были «бумс», «шмяк», «епт», «жопа!», «дзынь», «ага, попался» и «вылезай из штанов, гаденыш, а то мастеру Айгену пожалуюсь!» В конце дверь открылась так внезапно, что едва не ударила Айгена по лбу. Хорошо, что обостренные назгульи рефлексы сработали как надо, и он успел сделать шаг к стене Дверь с грохотом ударилась об ограничитель в полу и скрыла Айгена от глаз оруженосца. Эдвин был помят, всклокочен, на ходу поправлял что-то в штанах, будто у него была известная мужская утренняя проблема, и несся по направлению к столовой, топая очень решительно. Похоже, наличие огромных тараканов в комнате не отбило ему аппетит, а также утреннюю физиологию. Айген заглянул в комнату: стул валялся на боку, ящичком стола явно кого-то били, по постели как будто проскакало стадо олифантов, из шкафа вся стандартная форма, принесенная прошлым вечером орками, была вывалена на пол, а за подоконник с той стороны цеплялся лапками последний таракан и шипел очень печально. Айген молча и очень медленно закрыл дверь, показал кулак видеокамере в углу и, бурча проклятия, пошел следом за Эдвином. «Удивительный человек! — Айген, впав в глубокую задумчивость, быстро спускался по лестнице, ведущей к столовой. — Хорошо, что у меня есть «запасные» крысы. Посмотрим. Крысы любую девчонку напугают». Но и в столовой его ожидал сюрприз. Сначала Айгена чуть не сбил с ног Гудбранд, с выражением неописуемого вдохновения на лице врезавшийся в него в дверях, и на вопрос: «Что случилось?» — коротко ответивший непонятное: «Новая сага! Это будет бомба!» В столовой с вытянувшимся лицом сидел Телимат и стеклянными глазами смотрел, как посреди разбитой посуды, художественно размазанной по полу и столам еды и разлитых напитков скакал оруженосец главназгула Эдвин. Мальчишка хватал со стола ножи и вилки и кидал их в крыс, мечущихся по полу. Особо крупная крыса была пригвождена к столу прямо перед Телиматом. Еще одна крыса с писком прошмыгнула между ног Айгена, и тут же рядом с его ботинком пролетел нож, звонко ударившись об напольную плитку где-то позади. На столе приборы кончились, и оруженосец выхватил нож из руки Телимата, но бросить его не успел, потому что встретился взглядом с застывшим в дверях Айгеном. — Доброе утро, мастер, — Эдвин вдруг дико покраснел и выронил нож, а потом неловко повернулся и опрокинул целый стол. — Я тут это… того… А чо они пищат! — Я поем у себя, — Телимат наконец отмер. — Будь добр, займись, наконец, воспитанием парня. Что за варварство! Крысы, между прочим, умные животные, их приручать можно. — И тоже устремился на выход. Мальчишка часто-часто моргал и, казалось, сейчас расплачется. Мозг Айгена поднатужился и выдал два вывода: первый — его носитель придурок, а второй — пацану от тринадцати до пятнадцати по умственному развитию, но это несомненно парень, а все его проблемы от неравномерного уровня гормонов, подпорченного искусственными эльфийскими генами. И да, еще раз: Айген, ты дебил, а Эдвин молодец. — Какой ты молодец, — осторожно сказал Айген, приближаясь. — Вы опять недовольны, я же вижу, — пацан явно приготовился страдать со вкусом. — А че я сделал-то, че сделал?! — голос стал хриплым, Эдвин говорил в нос от слез. Хорошо, что он не девица. Перед той пришлось бы извиняться, подумал Айген. — Ты молодец, потому что хорошо ножи кидаешь, — серьёзно сказал Айген, пытаясь не ржать, как собственный конь. — Кто тебя научил? Где тренировался? — Это… брат типа, — мальчишка шмыгнул носом, отвернулся и быстро стёр слезы рукавом. — Эомер? — уточнил Айген удивленно. — Он, да, — Эдвин опять почему-то напрягся и затараторил: — Он не хотел, он вообще меня не особо… уважает, но в тот год было много крыс, прямо ваще, даже в кровать лезли, и он показал как. — А теперь покажи мне, — Айген ободряюще улыбнулся. — У тебя очень результативно вышло, смотри, в скольких попал. — А сам в это время представлял себе мрачный, голодный и холодный Эдорас с крысами и чувствовал болезненные укусы совести. — Не, я давно не кидал, вот и мазал как… баба, — парень опять зашмыгал носом и пошёл подбирать ножи. — Только не заставляйте тренироваться на котах и собаках. Они пушистые и мне их жалко. — А большеглазых коровок, которых пускают на мясо, тебе не жалко? — в этот раз Айген не стал скрывать ухмылку. — Жалко, но их потом со всем уважением едят. А кошек и собак нет, — парень нашёл слабое место в сарказме Айгена и встал рядом с охапкой ножей. — Куда кидать? — А вон дохлая крыса на столе, попади в неё ещё раз, — скомандовал Айген. И мальчишка не подвёл. Он метал ножи из рук вон неправильно, хоть и артистично, с полным отсутствием техники и довольно слабыми для воина руками. Но ножи летели точно в цель, и вскоре крыса лишилась лапок, хвоста и башки. — Достаточно, молодец, — Айген по старой, вдруг пришедшей из глубин веков памяти взъерошил парню волосы, а потом сообразил, что тот обалдел, замер и, кажется, даже не дышит, только пялится на назгула, поэтому скрестил руки на груди. — А теперь собери ножи ещё раз, я покажу как правильно. — Но у меня и так получается, че не так опять, — заныл мальчишка, подчиняясь. — Приказ обсуждать вздумал? — уточнил Айген, но парень испуганно замотал головой. — Я покажу тебе свою технику, и у тебя будет целых две. А то твоя уж больно энергозатратная. — Что такое энергозатратная? — парень явно с трудом сдержался, чтоб не закатывать глаза. — Много лишних движений, — пояснил Айген. — А теперь смотри на меня. — Он взял нож. — Ты должен согнуть ноги, а бедра и плечи выровнять, чтоб были параллельными. Но осанку держи ровную, не надо скрючиваться или наклоняться. Берешь нож за рукоять так, чтобы лезвие легло на вторую фалангу указательного пальца, и большим прижимаешь. Вот так, посмотри. Айген ухватил рукоять, красиво крутанул нож, провернув его между длинными пальцами, и легко отпустил руку. Нож со свистом разрезал воздух и воткнулся в противоположную стену. — Ты правильно расслабляешь кисть руки перед броском, но вот запястье сгибаешь зря, на это и уходят лишние силы. А ты как бы должен на миг стать единым целым с ножом. Когда замахиваешься, смотри, куда указывает твой собственный локоть, ведь туда нож и полетит. Ты меня слышишь, Эдвин? — Ага, — мальчишка, у которого почему-то взгляд поплыл, будто от конопли, встряхнулся. Айген уже собирался было попросить продемонстрировать, что там Эдвин понял, но тут ввалились орки, посланные Телиматом для уборки. Поэтому Айген взял себе и парню завтрак у орки на раздаче, скомандовал тащить поднос в угол и весь завтрак занудничал, читая лекцию про ножи: как их кидать, носить и как ими есть. Мальчишка слушал, кивал, странно поглядывал, но не забывал лопать за двоих. Затем Айген лично отвел оруженосца к Настадрену: пусть проведёт пацану полную диспансеризацию и выдаст рекомендации по питанию и упражнениям. А сам ушёл по делам — отчёты подчиненных сами себя не проверят. Эовин к местному лекарю идти не хотела. Но мастер Айген ей строго сказал, что тот должен осмотреть оруженосца и без этого никак. Поэтому внутренне паникуя по поводу разоблачения, Эовин тащилась за главназгулом, пялилась в его широкую спину, стараясь не съезжать взглядом на довольно узкую для мужчины его роста и веса талию. Ниже талии вообще смотреть себе запрещала. Эовин была девушкой наблюдательной, регулярно сбегала от подружек и нянек, к тому же нравы и порядки в Эдорасе строгостью не отличались. Так что в отличие от стыдливых родовитых девиц Гондора она прекрасно знала, как там у мужчин все устроено, что к чему присоединяется и как примерно выглядит. Так вот: это знание не помогало! Скорее мешало, поскольку если знать примерно, и сопоставить с ростом и весом назгула, то можно прикинуть… нет! Нельзя! Нельзя ничего представлять! О Валар, до чего она докатилась, думает, что там у назгула в штанах! Зато эти мысли здорово отвлекали от паники. Лекарь оказался ещё одним назгулом. Эовин уже насобачилась их вычислять по росту и особому выражению глаз. Ну и по массивным кольцам, конечно. У этого было, например, из красного золота с чёрным камнем. Когда Эовин поняла, что это назгул, то успокоилась. Раз уж тот, который на змею похож — Кхамул — о ней знает и не выдал, то, может, и с этим прокатит. Интересно, кстати, им Сау… Владыка Гор приказал подыграть, или они так мастера Айгена подсидеть хотят? Если последнее, то суки они позорные! Её завели за белую ширму и велели раздеться, но Эовин сначала дождалась, пока Айген, коротко о чем-то переговорив на чёрном наречии с лекарем, уйдёт. — Меня зовут Настадрен, я главный по здоровью тут, — высокий бородатый назгул ободряюще улыбнулся, как будто разговаривал со слабоумной. — Про тебя, Эовин Роханская, я знаю и командиру не выдам. Он, кстати, сказал, что ты дерганый и стыдишься наготы. Но мне нужно тебя осмотреть, хотя бы до пояса. — Валяйте, — мрачная Эовин стащила черную тонкую тунику и сняла повязку, но невеликую грудь все равно прикрыла. — И штаны до колен закатай, — попросил назгул. Затем заглянул ей в рот, посветил чем-то колдовским в глаз, потыкал круглой штукой на шнуре в ребра спереди и сзади, подержал за запястье, постучал крохотным молоточком по колену, попросил постоять у стены, полежать в странной трубе… и ещё кучу дурацких действий совершил. — Это у вас такие пытки? — не выдержала Эовин, когда назгул тончайшей иголкой собирал её кровь в крохотный фиал (вообще не больно было!). — Нет, — назвавшийся Настадреном ухмыльнулся, — я собираю сведения о твоём здоровье, чтобы сделать его крепче. — А я думала, мне выдадут напиток из лягушек и помета летучих мышей и на этом все, — Эовин невольно хихикнула. — Это тоже могу, но Айген меня убьёт, — Настадрен ухмыльнулся шире. — Итак. Будешь хорошо кушать и заниматься спортом. То есть специальными упражнениями для развития тела. Чтобы Айген не раскрыл тебя раньше времени, будешь носить бандаж на грудь, то есть специальную повязку. Я покажу, как надевать и снимать. Эта повязка на день, эта на ночь. И дам тебе специальное белье. Ты в курсе мужской анатомии? — Чего? — не поняла Эовин. — Ну, что отличает мужчину от женщины, — пояснил назгул, глаза которого искрились от смеха. — Яйца и борода, — сообщила Эовин, заставив, наконец, Настадрена расхохотаться. — Ну примерно, — назгул вытер невольные слезы, — бородой мы тебя портить не будем, а вот вкладочку, имитирующую мужскую мошонку, в белье придётся носить… — Зачем все это? Какая у вас цель? — перебила его Эовин. — Цель у Владыки Гора, и она в том, чтоб ты смогла продержаться рядом с Айгеном подольше, — Настадрен сыграл в честность. — А остальное не моего и даже не твоего ума дело. Надо, значит надо! От ежемесячных кровей её укололи иглой, и назгул сказал, что ещё на полгода про них можно забыть. Каждую неделю Эовин должна была являться к нему для лечения. — Айгену скажем, что гормончики колем, а на самом деле витаминчики. Хорошо кушай, слушай командира и ничего не бойся, — Настадрен хлопнул ее по плечу. — Всё, двигай к себе, вон орк, он покажет дорогу. Мне ещё результат твоей диспансеризации подделывать! Орк отвел Эовин обратно в её спальню, где уже было прибрано и ни следа крыс и тараканов. А на столе лежала книга в яркой обложке, которая придавливала листок тончайшей бумаги. Записку — для нее — летящим почерком на вестроне. Эовин медленно прочла вслух: «Улетел по срочному делу, начнём с тобой завтра с утра. Столовая работает круглые сутки, ешь сколько хочешь и читай книгу. Хорошего дня! А.» Она вдруг прижала записку к груди и пожелала, чтоб с мастером Айгеном все в порядке было. Проблему с едой Эовин решила быстро — просто сходила в столовую и утащила к себе столько еды, сколько смогла поднять, и её никто не остановил. А затем до поздней ночи валялась на кровати в штанах, ела и читала книгу сказок про умного оруженосца, глупых эльфов и злого волшебника, который сманивал детей на приключения. В волшебнике явственно угадывать Митрандир, но какие же красивые там были картинки. Эовин так и заснула в обнимку с книгой. Правда, толком поспать ей в ту ночь так и не удалось. Едва она уронила голову на книгу, как сквозь сон услышала, что кто-то затейливо постучал в окно. «Невозможно. Тут высота такая, что даже птицы не долетают», — подумала Эовин, а вслух пробормотала присказку, которой издревле прогоняли кошмары: «Куда ночь, туда и сон!» Стук повторился, а потом тихо скрипнула отворяемая рама, и Эовин, подскочив на месте, повернулась к окну, но там никого не было. Она выдохнула. Свет от «бесконечной свечи» отбрасывал причудливые тени на стены, и Эовин стало не по себе. Все-таки про Минас Моргул и его обитателей ходили разные слухи. В основном, конечно, весьма страшные, но пока Эовин не нашла им хотя бы одного подтверждения, скорее все было наоборот (если не считать внезапно объявившихся и так же внезапно пропавших крыс и тараканов). Эовин потянулась, расправляя затекшую спину, положила книгу на стол и уже хотела улечься на кровать нормально, как вдруг в полутьме влетела в кого-то большого, даже по меркам назгулов, кого еще секунду назад там не было. Этот кто-то издал приглушённый смешок и, сверкнув алыми огонёчками глаз, насмешливо поинтересовался знакомым голосом: — Чего не спим? Книга интересная попалась, не оторваться? — Картинки хорошие, — съязвила Эовин. — Ты текст внимательнее смотри, а то вдруг пропустишь что-нибудь интересное… — Гортхаур, а это был он, выдержал паузу. Эовин напряглась. Сау… в смысле Гортхаур хоть и явно был склонен выпендриваться похуже кузена Теодреда, в этот раз как будто на что-то намекал. Она почувствовала тут что-то важное, будто бы даже личное. — А на какой странице смотреть? — Ты читай, читай, там и про эльфов, и про Валинор, и про Ангмарца, и про Мелькора, даже про меня немного написано… Эовин хотела спросить, не ослышалась ли она про ангмарца, но Гор резко повернулся на каблуках и с размаху плюхнулся в кресло. То самое, на колесиках, в котором смотрелся как взрослый на детском стульчике, вон как колени согнуты. Махнул рукой — и негасимая свеча загорелась ярче. Он по-прежнему был в той же испачканной одежде, разве что пятен прибавилось, и волосы были криво заплетены в очень лохматую косу. Небрежным жестом указал Эовин на кровать напротив, и когда она с глупым выражением опустилась на задницу, торжественно произнес: — Ну. Теперь спрашивай. Эовин непонимающе уставилась на него. — Ты же умная девочка, — на лице Гора мелькнула снисходительная улыбка, но он погасил ее, — значит, уже придумала, почему все хотят насолить Ангмарцу. — Подсидеть вы его хотите! В смысле они! Душегубы! А он добрый и воспитанный очень. А знает сколько, у-у-у. Только занудный. Совсем немного, мне вообще норм. Но это ведь не повод его сжить со свету! Вы зачем ему меня подсовываете? Смерти его захотели? И тут я так удачно? Не бывать этому! Гортхаур делал вид, что внимательно ее слушал, а сам разглядывая ногти на левой руке, а в конце речи вообще демонстративно подавил зевок. — Закончила? Эовин стушевалась и открыла было рот, но Гор опять остановил ее жестом. — Скажи, Эовин. Сильно ты любишь брата? — А причем тут брат? — Сначала ответь, насколько сильно? — Сильно, — она покраснела. Пока у нее сиськи не выросли и кровь не пошла, они с братом вообще не разлей вода были. — Представь, что твой любимый брат болен — Как?! — Эовин всполошилась. — От чего? Опять перепил или скакал на спор голым и простыл?! Гор сделал кислое лицо: — Просто представь. У тебя же богатое воображение, вон как на Айгена иной раз смотришь, мне бы, знаешь, после таких взглядов тоже всякое бы мерещилось! А брат твой, — Гор усмехнулся, — здоровее всех здоровых, прямо как гном. Если напомнишь, я тебе даже покажу его. Но завтра. — Гнома покажете? Не надо, видела. Ладно. Представила. А чем болен-то? Ну, брат? Там, в нужнике сидит трое суток, или лихорадка, или пьет и рыдает, потому что дама бросила… — Пусть его болезнь будет связана … — Гор посмотрел на дверь в душевую, — связана с водой. Вдруг вода стала для него смертельно опасна. Что ты сделаешь, чтобы спасти его? — Запрещу приближаться к воде! В глазах Гора вспыхнули золотые искорки, он согнул ногу, упираясь пяткой в сиденье, сложил руки на колене и положил на них подбородок, пряча улыбку. — Но тогда он погибнет. Как же ему пить? Как есть? Я даже не говорю о том, как ему, бедному, теперь мыться? — Не так уж часто он моется, — Эовин покраснела. — А вода совсем опасна или только в большом количестве? — Так-так, развивай эту мысль, вода опасна, но ты не знаешь, как и насколько. Что тогда сделаешь? — Тогда я буду давать понемногу. Сначала чтоб не умер от жажды, потом, если прокатит, побольше. И всякий раз следить чтобы он не умер! Ну там, пьяным купаться не полез, например! — Хорошо, что еще? — доставал ее своими намеками Гор. — Не знаю, — тут Эовин растерялась. — Давай помогу. А что если он привыкнет к воде и научится понимать, какая вода опасна, а какая нет? А ты ему в этом поможешь, и тогда его шансы выжить значительно возрастут, верно? — Да, точно, — тут Эовин была не очень уверена, попробуй остановить такого лося, как Эомер, когда ему приспичило купаться после баньки, но на всякий случай согласилась. — Тогда я ответил на вопрос, с которым ты позвала меня. Просто замени воду на женщин, а брата — на Ангмарца. Подумай. Счастливо! — сказал Гор и подул ей в лицо. Эовин мягко упала назад, на подушки, и сразу заснула. Рано утром её кто-то потряс за плечо. — Эомер, отвали к хренам! — сердито пробормотала не до конца проснувшаяся Эовин и пнула гостя, не открывая глаз. А потом все вспомнила и в ужасе подскочила. На неё смотрел, потирая плечо, один очень удивлённый беловолосый назгул. Эовин страшно покраснела, подавив естественное желание прикрыться, ведь бандаж она не снимала на ночь и вообще не раздевалась. — Доброе утро, — вежливо сказал Айген. Он заметил, как мальчишка задергался, но списал это на трудное детство и рефлексы бастарда. — Вставай на пробежку. — Чего? — не поняла Эовин, которая впервые видела Айгена с причёской типа «конский хвост» и очень отвлеклась на общий вид. — Встать! — командным тоном гаркнул Айген, смягчая приказ улыбкой. Эовин вынесло из кровати как ветром, она, босая, вытянулась в струнку. — Найди в шкафу такую же обувь, как у меня, и следуй за мной, — назгул показал на свои ботинки — укороченные, с толстой подошвой, из странного материала. Эовин мигом полезла в шкаф, отыскала нужное, шлепнулась на задницу, шнуруя и отмечая, что мастер Айген сегодня в свободных мягких штанах и тунике с глубоким капюшоном, и все чёрное. Ему бы красное тоже пошло… Больше не говоря ни слова, главназгул повёл её коридорами к устройству под названием «лифт», а потом они вышли во внутренний двор крепости — достаточно большой. Здесь, за высокими стенами, могли разместиться несколько тысяч человек. Ну, или орков. Эовин опять залипла, потому что увидела дракона. Зелено-оранжевый ящер, размером с пяток коней, зевал и чесался, сидя на крыше башни. — Какой красивый, — восхищенно протянула Эовин. — Это Малый и Грозный, сокращённо МиГ, — пояснил довольный реакцией оруженосца Айген. — Они сторожат, чтоб не было нападения, и истребляют нападавших огнём. Но для новичков не подходят, уж больно капризные. Потом покатаешься, когда научишься на драконах норовом поспокойнее. А пока разомнемся! И мастер Айген приказал повторять за ним махи руками, ногами, наклоны всякие. Эовин такое видела у Эомера перед фехтованием и знала, что делаются эти глупые на вид упражнения, чтоб разогнать по телу кровь. Что действительно ей мешало, так это сам главназгул — в его присутствии она чувствовала себя мешком брюквы. — Ну-ка, пробегись до той стены и обратно, — велел оруженосцу Айген. Убедившись, что правильно бегать пацан тоже не умеет, оседлал своего любимого конька — занудные объяснения всего на свете, и начал: — Мы будем делать упор на выносливость. Воин должен уметь пробегать длинные дистанции в доспехах и с оружием. Но для этого надо знать, как правильно бегать, чтобы меньше уставать. Встань ровно, отведи назад плечи. Нет, не напрягай их. — Айген постучал по плечу мальчишку, который весь сжался от его прикосновения, — смотри прямо. Когда побежишь, отталкивайся легко, будто ты эльф, и чуть-чуть наклонись вперёд, но голову не задирай. Руки не должны болтаться, согни их в локтях и прижми к бокам. Приземляешься на переднюю часть стопы. Однако самое главное — это дыхание. На каждые два шага глубокий вдох, на каждые два следующих выдох. Понял? А теперь побежали три круга, кто последний, тот пи…скля. Девчонка короче! Айген в последний момент успел остановиться и не сказать любимую назгулью дразнилку. И, чтобы скрыть смущение, побежал вперёд, махнул рукой, чтоб мальчишка следовал за ним. Сдохнуть Эовин захотелось ещё на первом круге, хотя мастер Айген из всех сил приноравливался к её черепашьей скорости, второй она сделала на чистом упрямстве, а третий — и сама не помнила как. Добежав, она нацелилась лечь наземь, но мастер Айген бдил, поэтому подхватил её под локти и, снова подтолкнув вперёд, велел ещё круг шагом, «чтобы сердце успокоилось». «Успокоится оно с тобой, как же, — злобно думала Эовин, пока тащилась под начавшим припекать солнцем. Назгул, совершенно не запыхавшийся, шёл рядом с ней и перечислял ошибки в технике, а когда последний круг подошёл к концу, пообещал, что тренировки будут ежедневными. — Пощадите, мастер, — Эовин натурально рухнула на колени, чувствуя, как в боку колет, и ухватила Айгена за штаны, — я не смогу, я не выдержу! Добейте сразу, чтоб не мучился! На самом деле ей просто было стыдно. Она ощущала себя слабым и жалким уродцем и очень страдала от этого. Сначала глаза Айгена от такого представления расширились, затем заискрились весельем. — Ну нет, парень, мучайся, — ухмыльнулся он, ставя Эовин на ноги. — Ты теперь в Мордоре! Эовин думала, что он отстанет, но нет. Затем было то, что Айген обозвал планкой. Нужно было как можно дольше простоять, опираясь на вытянутые руки и пальцы ног, сделав тело идеально прямым. Эовин падала лицом в пыльные каменные плиты двора, наверное, раз десять, а Айген ходил вокруг неё и, по его собственному выражению, «поправлял технику». Потом он стоял в планке сам, а Эовин типа сидела в тенечке и отдыхала, очень стараясь не пялиться на идеально ровную спину, на красиво натянувшие ткань мышцы его рук и бёдер, на за… мешающие ему волосы, которые щекотали нос. — Все, — Айген разогнулся и отряхнул ладони, — пойдём мыться и завтракать. — Я с вами мыться не буду, — ляпнула Эовин и, наткнувшись на темнеющий взгляд, быстро пояснила, — стесняюсь и вообще… заставите мыться, стоя на голове, а я не умею! Айген фыркнул, мол, встретимся в столовой, и ушёл вперёд, а Эовин бочком-бочком поскакала в душевые. Приведя себя в порядок и даже сменив пропотевшую одежду, она пришла есть и увидела, что Айген сидит на их привычном уже месте и, ругаясь на чёрном наречии, пытается собрать распущенные волосы в подобие узла. — Как назло, ни одного ремешка под рукой, — сообщил он оруженосцу. — А резинка для волос лопнула. Опять. — А чего не пострижете? — спросила Эовин и пожалела: вдруг такую красоту возьмёт и обкорнает? — Бесполезно, — махнул рукой мастер Айген. — Отрастает очень быстро, как у эльфов, за пару дней. Нечаянный подарок от Владыки Гора. И возись с ними каждый день! — А хотите, заплету? — обмирая, предложила Эовин. — Ну, косу. По три дня никаких забот не будет! Даже по четыре. — И, чувствуя на себе вопросительный взгляд, затараторила быстрее: — Я лошадям плел! И это… сестре. И у нас все косы носят, и мужики даже толщиной меряются! И соревнования проводят, у кого толще и там рельефнее… — Что толще? — брови мастера Айгена уехали вверх. — Ну косы же! — Эовин покраснела. — Так плести? — Ну попробуй, — Айген с видимым отвращением дернул себя за прядь. — Если действительно три дня продержится, я тебя награжу, честное слово! Эовин ворча, что не заради наград старается, взяла чистую вилку, чтоб использовать её для пробора, и встала сзади назгула. Трясущимися руками коснулась великолепных снежных волос, закусила губу до крови и взялась за дело, надеясь, что ни одна сволочь (особенно узкоглазая) им не помешает. Она разделила с помощью вилки волосы на несколько частей. И каждую часть заплела в отдельную косу, подплетая пряди с головы. Начала от лба посередине, потом по две по бокам. Каждую косу заплела до конца, подвязав в самом низу прядкой, а потом все пять получившихся собрала и переплела между собой в воинскую причёску «Хвост дракона». Заняло полчаса, и все это время Айген послушно сидел, прикрыв глаза, не вертелся и не лез с советами, и не торопился есть, хотя его еда явно остыла. — Все, — наконец сообщила Эовин, вытирая пот. И, засмущавшись, ухватила поднос и убежала к орке на раздаче, чтоб не видеть реакции назгула. Вдруг ему не понравится! Однако мастер Айген просто поблагодарил оруженосца. После завтрака Айген устроил оруженосцу экзамен по чтению, счету и письму. Читал Эдвин отлично, причем про себя, считал неплохо, только медленно, писал как пьяная курица отрубленной лапой, но без совсем уж глупых ошибок. Историю знал только в эльфийско-пропагандистском варианте, а географии и более сложных наук типа химии не знал совсем. — Любишь читать? — как бы между делом поинтересовался Айген у красного, расстроенно сопящего мальчишки, который не любил с размаху садиться в лужу. — Очень, — Эдвин забавно сдул отрастающую прядку с носа. Его волосы вились и пушились, и парень напоминал рыжий одуванчик или очень сердитого цыпленка сейчас. И тогда, не говоря ни слова больше, Айген отвел оруженосца в Моргульскую библиотеку. Эовин перешагнула порог и замерла. Большая комната с потолками в три этажа, с темно-зелёным сукном вместо пола (это чтобы приглушить звуки и ничего не отвлекало от чтения, потом пояснил Айген) с окнами, зашторенными темными тяжелыми занавесями — вся комната была заставлена книгами. Книги были везде — на широких стеллажах, уходящих полками под самый потолок, на полу, на столах, стоящих вокруг резной лестницы, спиралью ведущей на второй этаж прямо посреди зала, на стульях и огромном кресле у не менее монструозного стола из матового черного дерева у самого окна. Беспорядок в библиотеке был целиком на совести Гора, сколько ни порывался Айген с отрядом орков тут прибраться. Владыка в ответ лишь усмехался: «Если ты не можешь понять систему, это не значит, что ее там нет». Но мольбам внял, Майар он или погулять вышел, и с помощью тайного знания нужная книга всегда находилась быстро, даже если лежала не на своем месте. Эовин завопила так, что назгул подскочил, и побежала знакомиться с сокровищами. Она битый час скакала по залу и, продолжая взвизгивать от переполнявших эмоций, выхватывала книги, то принимаясь листать страницы, то разглядывая рисунки. Айген молчал и улыбался, а еще посмотрел на нее с таким выражением… Эовин для себя решила, что восхищенно. Потом его вызвало кольцо, и он велел оруженосцу найти атласы по географии и анатомии самостоятельно, а сам ушел гонять очередных диверсантов. Эовин нашла нужные атласы через час, когда перестала бешеной белкой скакать по полкам и слегка охрипла. Она принесла самое ценное из своего улова — сказки, легенды, предания и те самые атласы — на стол. Потом присела в то самое кресло — и забыла про все, даже про обед и про Айгена (впрочем, про него совсем ненадолго). За окном давно стемнело, в библиотеке сами собой зажглись те волшебные мордорские лампы. Тогда Эовин сгребла книги и высунулась в коридор. Там обнаружился очередной орк — серый, чешуйчатый, средних размеров. — Веди меня к мастеру Айгену! — громко сказала, гадая, понимает ли орк вестрон. Судя по тому, что засопел и куда-то потопал, понимал. Но привел ее орк не на их жилой этаж, не в огромное помещение с железными конями и не в столовую. Нервно сжимающая книги Эовин оказалась перед лекарскими покоями Настадрена, где уже была вчера. — Ыть! — орк показал на дверь кривым когтистым пальцем и замер в ожидании дальнейших распоряжений. Нервно стискивающая книги Эовин распахнула дверь ногой — и увидела, что на одной из одноместных больничных кроватей лежит полуобнаженный Айген на животе, и его спину пересекает здоровенный порез. — Мастер! — она всплеснула руками, роняя книги, и кинулась к нему. — Только не умирайте! Это я виноват, да?! — Ты как-то слишком часто меня хоронишь, — Айген приподнялся на локтях, отчего порез закровил сильнее. — Это вообще царапина, посмотри. Она неглубокая. Я просто задремал. Эовин посмотрела. И еще раз посмотрела — благо, было на что. Спина Айгена на вид казалась шире, чем у того же Эомера, и при этом ни капли жира, назгул мог бы служить иллюстрацией к анатомическому атласу. Порез действительно был неглубоким, просто шел наискосок. — Кто это вас? — Эовин приготовилась услышать что-то поистине эпическое. — Собственный дракон, — Айген криво улыбнулся. — Причем случайно. История, которой не будешь гордиться. Ладно, раз уж ты здесь, подними свои книги и намажь мне спину. — Чем? — Эовин бросилась собирать свои книжные сокровища. — Вон, серая круглая банка, Настадрен специально под меня средство сделал, — Айген показал на открытую полку. — У него медикоорк заглючил, и я отправил орка на перепрошивку своим ходом, а новый не успел дойти. Эовин положила книги на столик, вымыла руки, удостоившись одобрительного взгляда мастера, взяла нужную банку и осторожно присела на край кровати, старательно не думая, что притерлась бедром к боку назгула. — Кстати, спасибо за косы, — Айген снова улегся, положил голову на согнутый локоть. — Действительно не расплелись, хотя пришлось попрыгать с копьем и мечом. Давай, мажь. — Мастер Айген, — спросила Эовин, обмазывая бесцветной, но очень вонючей мазью Настадрена порез, — а тогда на э-э-э ре-ког-нос-ци-ров-ке, — Эовин шумно выдохнула, в этот раз трудное слово далось ей с первого раза, — вы злодеев гондорских колдовством поразили? — Эовин перешла на благоговейный шепот: — Прям какое-то сильное колдунство было, да? Айген, закрывший было глаза, снова приподнялся, сел и не с первого раза, но все же поймал ее за руку, потянул с кровати и поставил перед собой. Длинные пальцы без труда обхватили запястье, сомкнувшись тяжелым кольцом. Эовин невольно вздрогнула, ей никак не удавалось привыкнуть к прикосновениям Айгена. Сейчас внимательные синие глаза поблескивали из-под нахмуренных бровей, темные губы были растянуты в прямую линию. «Опять недоволен», — вздохнула про себя Эовин. — Эдвин, запомни, пожалуйста, нет никакого колдовства, это все суеверия. Тебе двадцать три года, а ты веришь в сказки, придуманные, чтобы остановить прогресс. Чтобы лишить таких как ты — легковерных — знаний. Это несправедливо! Что касается моих способностей, тут все и просто, и сложно разом. Дело в том, что несколько тысячелетий назад мне повезло познакомиться с Владыкой Гортхауром лично. Но в момент нашего с ним знакомства я был несколько не в форме. Настолько, что не найди меня тогда уруки, наверное, сдох бы, мучительно и трагично. — Айген криво усмехнулся, — Не суть, в общем. Чтобы починить мое тело, потребовалась частичка крови самого Владыки, и он по-отечески поделился ей со мной. Со всеми нами, девятерыми. Наверное, можно сказать, что с тех пор мы в каком-то смысле братья. Эовин вспомнила как выглядит смуглый и круглолицый Кхамул, потом огромный, нечесаный Гудбранд, представившийся ей в столовой, изящный Телимат, бородатый Настадрен, и покачала головой, выражая несогласие. — Вы совсем не похожи. — Внешне точно. — улыбнулся Айген. «Какая же у него светлая улыбка… бывает… иногда», — подумала Эовин и тоже улыбнулась в ответ. Но Айген отвлёкся на кольцо и не видел, хотя продолжил говорить, Эовин же почувствовала укол досады. — А вот генетически у нас много общего. Например, все мы можем использовать скрытое нулевое поле, которое у обычных людей отсутствует. Это такой вид энергии, вот как тепло, которое ты получаешь от трения, помнишь? Айген дождался неуверенного кивка и продолжил: — Допустим, ты помнишь. Так вот, этот вид энергии позволяет нам воздействовать на живые организмы и неживые предметы и заставлять их делать невозможное с человеческой точки зрения. Например, используя этот внутренний ресурс, я могу охладить свое тело и даже пространство вокруг. Чем сильнее я испытываю определенные эмоции, тем активнее тело на них реагирует и тем ярче проявляется моя способность. Доступно объяснил? Эовин мучительно напрягла разум. Ей хотелось, чтоб Айген похвалил ее за сообразительность, но он использовал слишком много непонятных слов. — Я ничего не понял, — сказала жалобно. — Простите, мастер. Можно еще раз, для совсем тупых? Айген вздохнул, пряча улыбку, ему нравилась честность мальчишки: тот если не понимал, но действительно хотел узнать, — не стеснялся и спрашивал, хоть и видно было, что ему это не легко дается. Айген протянул оруженосцу раскрытую ладонь. Попросил: — Дотронься. — Зачем? — мальчишка опять занервничал. — Смелей, я не причиню тебе вреда, — подначил Айген. — Да не боюсь я вас, — оскорбился Эдвин, — вы по беспределу не наказываете! — и смело положил дрожащие пальцы на бледную ладонь. — Чувствуешь холод? В центре? Это периферические сосуды сужаются. В отличие от остальных я могу управлять собственным телом на гормональном уровне, заставляя работать организм на пределе. Разве что Кхамул еще получил такое наследство от Владыки, он в совершенстве владеет звуком. — Поет как соловей? — Эдвин по-детски хихикнул. — Если только соловей поет как разбойник, — пошутил Айген. — Вот Гудбранд, наверное, завидует… — пацан поддержал шутку, добившись еще одной улыбки от Айгена. Повисла пауза. Через минуту Ангмарец мягко освободил руку, которую все еще держала Эовин. — Он не в накладе, мы все умеем создавать ультразвуковое поле, от которого живые существа разбегаются в страхе. А еще таким полем при определенной сноровке можно физически повредить даже предметы материального мира. — Это как? — Эовин опять не поняла. — Сломать меч, например, или выбить врага из седла. Я покажу тебе потом. А пока пойдем, провожу тебя до комнаты, моя-то рядом, — мастер Айген встал, прихватил рубашку со спинки кровати, не надевая, и дружески приобнял Эовин за плечи. А она снова замерла, как кролик перед удавом: вдруг поняла, куда ведет из ее комнаты запертая дверь!