Король-техночародей и его убийца

Механический голос ещё не успел закончить объявление о воздушной тревоге на вестроне, как Эовин рванулась к двери, но её поймал Гудбранд. — Некогда тащить тебя в укрытие, поэтому будешь с Телиматом, — сказал, подталкивая ее к упомянутому назгулу. — Но… там же Айген! — запаниковала она. — Вот делать больше ему нечего, с тобой возиться. Он четыре тысячи лет воюет, — жёстко сказал Телимат, хватая её за плечо, и поволок за собой. Надо заметить, несмотря на хрупкий вид, силищи этому юноше было не занимать. — Отпусти, сама пойду, — Эовин толкнула Телимата в бок, но он будто не заметил, протащив её по коридору до лестниц. — На лифте же быстрее, — вякнула Эовин. — Их отключают по тревоге, — соизволил пояснить Телимат. Отправил кому-то голосовое сообщение по кольцу на чёрном наречии, Эовин опознала только «у меня…». Кольцо немедленно ожило и голос Айгена что-то коротко ответил. — Что он сказал?! — она затрясла Телимата. — Чтоб я тебя привязал где-то, — Телимат закатил глаза. Двумя уровнями ниже, в защищённых помещениях замка без окон, располагался командный центр управления противовоздушной обороны, куда и направлялся Телимат, о чем Эовин не знала, она пока не слишком разбиралась в сферах ответственности каждого из назгулов. Внутри было много разноцветных экранов, кнопочек и рычажков. Телимат втолкнул Эовин внутрь, порылся в кармане и достал оковы из какого-то лёгкого металла. Щелчок — и он приковал её к трубе водоснабжения за левую руку и пододвинул ей ногой стул. — А будешь орать, ещё и рот заткну! — пригрозил, садясь на кресло-для-главного. — А вы всегда с собой цепи носите? — спросила Эовин, дергая рукой, — оковы оказались крепкими. Телимат покраснел и отвернулся. Волшебные окна-экраны зажглись, на одном появился Владыка Гор. — Отлично, — сказал, улыбаясь, будто стены Минас Моргул не дрожали сейчас. — Начнём с икса. Запусти им поменьше для начала. Пальцы Телимата начали колдовать над рычажками, огоньками и цветными панелями, а Эовин, раскрыв рот, наблюдала за атакой, которую передавали видеокамеры (Эовин уже знала, как называются механические соглядаи, и даже знала их расположение на жилых этажах — Телимат раньше заставил выучить схему, чтоб «не светить грудями перед Айгеном», как он сказал). Издали это напоминало стаю огромных орлов, но только издали. Вблизи орлы были искусственными — фальшивые перья покрывали негнущиеся железные крылья, искусственные глаза блестели жёлтым, и орлы что-то сжимали в механических лапах. Телимат же делал нечто странное. Сделал на экране покрупнее изображение с одним из орлов и как будто пытался поймать это изображение на экране в кружок с крестом. Какая-то детская игра… Вдруг этот красный кружок с крестом оказался прямо на груди орла и позеленел. — Есть! — Телимат вдавил красную кнопку. Эовин отвлеклась на странные штуки на видео — механизмы с длинными трубами под углом, которые выдвинулись из крепостной стены и безостановочно бахали, поэтому пропустила эффект того, что сделал Телимат, только услышала «п-ш-ш-ш» и мелькнул на краю экрана длинный дымный хвост. А вот «орел» по центру другого экрана через два вздоха вдруг лопнул огненным шаром. — Сейчас мы их всех, Владыка! — азартно крикнул Телимат, начиная ловить в свой круг с крестом новую цель. — Эта разработка отличная штука, — кивнул Гортхаур. Почему-то он говорил на вестроне. — Но двор они нам разнесут и драконов могут попортить, — предупредил Телимат, тоже на вестроне, снова нажимая на красную кнопку. — Айген справится, — спокойно заметил Гортхаур. — Так, подпусти того, с белым пятном на хвосте, поближе, и попади в голову. Эовин тихо-тихо вынула отмычку и сразу чуть ее не выронила, когда увидела на экране Айгена. Тот был верхом на небольшом драконе — не громадном чёрном, с которым Эовин познакомилась в драконятне, а юрком и зелёном. Мастера своего Эовин узнала по белым волосам, видным из-под шлема, особенно на черном доспехе. Она давно не заплетала ему косы, пальцы аж заныли, и слезы навернулись на глаза. Неужели не доведется больше?! Дракон Айгена спикировал на механического орла и вонзил в него когти. Секунда, и летающие чудовища сцепились в клубок, покатились по небу. А потом дракон взревел, утаскивая голову орла с собой, а туша бессильно грянулась оземь, и её разнесло в клочья. — Голова слабое место, я так и знал. Молодец, Айген! — отметил Гор, и снова на вестроне. Ему было видно из-за плеча Телимата, что делает Эовин, но Гор, похоже, решил ей не мешать. Что ж, ей это на руку. Она наконец справилась с оковами, тихо, как мышь, сползла со стула и пошла на цыпочках к двери. Телимат был слишком увлечён обстрелом орлов, да и шум боя заглушал звуки побега Эовин. Но уже открыв дверь, она обернулась и ей показалось, что Владыка Гор подмигнул. Оказавшись на свободе, Эовин рванула по коридору к лестницам: она запомнила, что лифтами пользоваться нельзя. Она ещё не знала, что сделает, но остаться в стороне не могла. Итак, верх или низ, во двор или на стены? На стены. А ещё Эовин не знала, что прямо сейчас Гортхаур говорит Телимату: — Оставь девочку, пусть бежит. Ты же знаешь, везение — это математическая категория благоприятного события. К тому же, по моим расчётам, пока она не исполнит пророчество тем или иным способом, ей вообще ничего не грозит. Через несколько минут Эовин уже выскочила на стену. В лицо ей ударил горячий воздух, пахнущий гарью, пылью от разрушенных стен, едкой вонью драконьего пламени. Орлов было пару десятков, точно Эовин сосчитать не могла, а у Айгена — всего пять драконов. Вблизи драконье пламя вспыхивало странно — сначала из пасти шёл зеленоватый дымок, а потом этот дымок буквально взрывался в воздухе, как фейерверк, и полыхало все, даже железо и камень. Однако на прицеливание и выдох драконам нужно было время, которого орлы практически не давали, и Айген шёл с ними врукопашную, размахивая огромным мечом словно прутиком. В ответ орлы широко разевали клювы, из которых летела какая-то дрянь, типа мелких железных стрел, прошибающих даже камень, или лучей света. А в орлов стреляли те трубы на краю стены, причём сами, без стрелков. Тоже лучами и шарами света, и какими-то железяками, но чаще не попадали. Всю крепостную стену и двор с этой стороны испещряли дыры и ямы. В воздухе зазвучал голос Кхамула на чёрном наречии, потом Минардила. Если бы Эовин понимала, то узнала бы, что с северной стороны крепость атакуют отряды диверсантов, и остальные назгулы заняты их уничтожением, поэтому орлов оставляют Айгену. А Минардил отчитывался, что выставил помехи и что орлы сбросили боекомплект, поэтому они слегка отупели и могут сражаться только лёгким вооружением в ближнем воздушном бою. Эовин почувствовала себя маленькой, неважной и тупой. Ну какой от неё толк в бою? Даже за десять лет Айген не сделал бы из неё воина. Она ещё раз огляделась. Те стреляющие раз в две-три минуты трубы, обороняющие Минас Моргул… они слишком высоко целят! Но вот же рычаги всякие, как на подъемных мостах в Эдорасе, можно сделать пониже… Эовин нырнула к ближайшей трубе, очень удачно успев спрятаться за щиток, скрывающий сам поворотный механизм: очередной орёл выплюнул свою железную «рвоту» прямо в неё, и чудом не попал. «Так, — Эовин схватилась за рычаги, пытаясь их повернуть. — Это влево-вправо, это вверх-вниз. Только бы мастер не…» Слово «умер» она побоялась сказать даже беззвучно. Но если он умрёт, то она тоже со стены кинется. Потому что подвела его! Орудие задрожало, готовясь. Эовин чуть опустила трубу, затем крутанула другую ручку — для поворотного механизма, целясь не в орла, а чуть вперёд него. Дрожание трубы, и через два удара сердца — выстрел! Она подбила орла! Но обожгла себе руку об эту стреляющую трубу. Рядом вдруг зазвучал сердитый голос Телимата: — За центральное орудие, быстро! У этой пушки ствол перегрет, может разорваться! Ползком марш! Эовин быстро поползла к центральному из семи орудий, разорвав по дороге куртку с всем, что под курткой было, но даже не обратила внимания. Около центральной «пушки», как её назвал Телимат, снова зазвучал его голос: — Я ставлю на более частую стрельбу. Твоё дело целиться. И не сбей нам босса, иначе мы тебя к нему в стазис засунем! — И опять добавил про члены и балрога на черном наречии. — Да кто такой этот ваш балрога, — бормотала Эовин, — хочу уже познакомиться! Скрип рычагов, «ствол» поворачивается, приподнимается, опускается, снова приподнимается… и бабах! Этого орла Эовин подбила криво — выбила крыло, но не уничтожила полностью. Тот в ответ вцепился в дракона, хорошо не в айгеновского, и вспыхнул вместе с ним в огромном вихре пламени, вниз полетели какие-то куски. — О Единый! — из глаз Эовин брызнули слезы. Пламя спало, и дракон обнаружился живым, а вот всадник — нет, хотя обгоревший остов все ещё держался в седле. — Команда на самоуничтожение вместе с целью, — пояснил ей сердитый Телимат (его не было слышно на весь двор). — Целься лучше, оруженоска! А то прожаренный мастер ещё хуже подмороженного! Один из орлов углядел Эовин, снова выстрелил в нее — она успела спрятаться за щитком пушки, смертоносный луч только каменную крошку из парапета выбил. В это время Айген пошел на сближение с главным орлом — тот отличался повышенными размерами, а также золотым медальоном на груди, среди перьев. В спину мастеру нацелились сразу два орла. — Сзади! — закричала Эовин, пытаясь провернуть тугие рукояти быстро, но ветер бросил ее слова ей же в лицо. Пушка знакомо задрожала. О, Единый, направь руку! Выстрел — и попадание! Орел сзади успел только высечь когтями искры из доспеха Айгена и камнем рухнул вниз, к остаткам собратьев. Второго слегка отбросило инерцией выстрела, и Айген его заметил. Приподнялся в стременах, вытянул руку, и с неба ударила ветвистая молния. Второй орел тоже низвергся с небес. Королевский орел с драконом сцепились прямо над Эовин. А через миг Айген перескочил на орла и всадил тому в голову свой огромный меч. А потом, оставив меч в башке, спрыгнул вниз. Глаза королевского орла потухли, и он, увлекая за собой дракона, грохнулся туда, где Эовин лежала. Она еле успела рвануться в сторону, теряя почти всю куртку и лоскут кожи с плеча, когда уже «мертвый» орел снес кусок стены и часть пушек. Другие орлы будто потеряли управление и замерли в воздухе. Где же Айген?! — Вот сейчас стреляй! — крикнул ей Телимат. — Три минуты у тебя! Эовин бросилась к следующей пушке, но там что-то было с рычагами. Она дернула раз, другой, заливаясь слезами ярости…. Как вдруг над ее истертыми обожженными руками на рычаги легли другие, в черных перчатках. Айген легко развернул орудие перед самым выстрелом, сбивая неподвижных орлов. И еще, и еще. — Там рычаги не заржавели, — сказал он Эовин так нормально, кивая в сторону последней оставшейся пушки, словно и не было этих проклятых дней холода. Она кинулась туда, и действительно, ствол крутился как смазанный. Через несколько минут все было кончено. Лишенных «короля» и, видимо, управления орлов посбивали Айген, Эовин, и парочка таких штук с дымными хвостами, которые Телимат запускал удаленно. — Ура, ура, мы победили! — Эовин, подпрыгивая на месте, повернулась к Айгену, поднявшему забрало шлема… и напоролась на его очень странный взгляд, причем смотрел он ей ниже подбородка. Она опустила глаза. Куртки она лишилась вместе с туникой и бандажом, только воротник на шее болтался. И конечно, ее грудь — такая постыдно маленькая, но все же несомненно женская — была открыта всем ветрам. Айген сделал странное движение, словно пытался найти у себя плащ, чтоб прикрыть ее срам. Плаща не было. Эовин молча скрестила руки на груди. — Едва я тебя увидел в тренировочном зале, то понял — быть беде, — вдруг проговорил Айген и взглянул ей прямо в лицо. — Говорят, первое впечатление самое сильное. В твоих глазах я увидел свое падение и будто снова услышал проклятие, что крикнул мне в спину эльф Глорфиндель. В твоих глазах я и сейчас вижу свою погибель. Подумать только, — Айген печально усмехнулся, — даже такая нелепость может содержать в себе крупицу правды… Их прервал грохот: вдалеке, в горной цепи, что-то неслабо взорвалось. — Не хочу мешать вашему разговору, — мрачно заговорил невидимый Телимат. — Но попрошу закончить его под защитой стен. Пожалуйста, Айген… Эовин дернулась, гордо поднимая подбородок, хотя глаза застилали слезы, и рванулась уже куда-нибудь сбежать от того, что ей сейчас скажут. Однако шагнула не туда. Знакомое ощущение полета, знакомый рывок, только на этот раз Айген успел ухватить ее поперек талии, хорошо хоть спиной к нему. — Вот скажи, — прошипел он, — ты нарочно это делаешь, да, маленькая лгунья?! В ответ Эовин пнула его. Но бесполезно пинать человека в чернокаменных волшебных доспехах, особенно когда на горизонте что-то опять взрывается. Айген молча потащил ее под крышу, держа так, словно она была бешеной кошкой, и прыгая по остаткам стены. — Отпусти, сама пойду! — Эовин брыкалась. — Я не смотрю, — зачем-то ответил он невпопад. Назгул не отпустил ее ни в коридоре, ни на лестнице, только перехватил понежнее, «как даму». Эовин снова скрестила руки на груди и смотрела куда-то поверх его плеча. Драматический пафос момента портил тот факт, что волосы Айгена, которые никто не собирал больше в косы, щекотали ей нос. — А-апчхи! — наконец выдала она. — Апчхи! Ой, балрога всем в задницу, апчхи! Вот тут-то ее поставили наземь. — Ты простыл? — спросил Айген по привычке, грязно выругался на черном наречии и спросил правильно: — Хорошо ли вы себя чувствуете, ваше высочество? — А я все поняла, и про балрога, и про семичленный пятихрен, и про глубокую глотку, и про вывернуть задницу наизнанку, только не поняла адресата, потому что местоимения путаю! — вместо ответа на собственно вопрос заявила Эовин и еще раз чихнула. Айген покраснел. — Конец воздушной тревоги, — проговорил женский голос с потолка. — Защитное поле восстановлено. В отсеках Цэ и Аш работает аварийное питание от генераторов, в отсеке Ди нет стекол в окнах. Пожалуйста, будьте осторожны. Спасибо за внимание!» — Ди… Это ж где наш…моя комната! — Эовин развернулась и рванула к себе. Там же были ее вещи. — Эдвин, тьфу, ваше высочество, стой…те! — Айген топал позади, но, утяжеленный доспехом, немножечко отставал, а потом споткнулся и наоборот укатился мимо Эовин по лестнице ниже, чем нужно. Она рывком открыла дверь на нужный этаж и снова побежала, наплевав на то, что для скорости не прикрывается (Айген учил ее помогать в беге руками; и это как будто год назад было). И вообще, другие назгулы ею как женщиной не интересовались, а Айген, кажется, был бы больше рад ей как парню. Вот всегда так, всегда. Что в детстве, когда она маленькая играла с мальчишками, ничем от них не отличаясь — все лохматые и в грязных штанах — как узнавали, что она девчонка, выгоняли ее. Что дядя с Эомером — лишь бы замуж сплавить! И только Митрандиру она нужна была бабой, и то как живое орудие! И вот опять! Сволочи! Эовин распахнула дверь в «свою» комнату и охнула. Ее комнаты не было больше. Что-то случилось, и не было ни стены с окном, ни потолка, а пол провалился этажом ниже. Тут-то ее Айген и поймал. — Пожалуйста, ваше высочество, вам надо успокоиться, — бормотал он, буквально унося оцепеневшую Эовин в соседнюю комнату, которая принадлежала Айгену и уцелела. Там ее посадили на стул и наконец выдали плащ. И одеяло еще поверх. — Воды? — рыцарственно предложил он. — Нахрен воду, — по привычке пробормотала Эовин, поймала его дикий взгляд и поправилась: — В смысле нет, спасибо большое, очень признательна. Повисло неловкое молчание. Она сидела у стола Айгена, где еще недавно… недавно… В общем, Эовин колотило на нервах. Айген беспомощно смотрел на нее — уже куда-то дел по дороге шлем, и взлохмаченные белые волосы придавали ему совершенно призрачный вид. — Могу я, — вдруг совсем тихо и напряженно спросил он, будто с силой выталкивая из себя слова, — узнать причину вашего… маскарада? — Я… — Эовин залилась краской. Она сто раз себе представляла эту сцену, но до таких декораций не додумалась. И отчего-то ей казалось, что сейчас лгать нельзя. — Я… приехала тебя… вас… убить. Простите! Ты только не перебивай, пожалуйста! Я умирать ехала, понимаешь? Нет. Не так. Убивать и умирать. Нет. Снова не то. Я же правда тебя убивать ехала, и умирать, чтобы, как сказал Гэндальф, исполнить пророчество, спасти всех и все сразу бы поняли, какая я, что я… что мне… — Она замолчала, не находя слов. — Ты понимаешь?! — Я запутался. — хмуро сообщил Айген, садясь на соседний стул. — Давай еще раз. Эовин горько рассмеялась: — А знаешь, мы с тобой так же познакомились. Вот прям так же. И расстанемся на такой же ноте. Это смешно. — Не очень. — Айген подвинулся еще ближе, со скрипом прокатив стул по разрушенному полу, и привстал. Нажал что-то на груди. Доспех тихо свистнул и раскрылся в стороны как пасть. Айген просто вышел из брони, оставшись в простых тканевых штанах и тонкой рубахе, плотно облегавшей его грудь. Подвинулся совсем близко и стянул рубашку — Это еще зачем? — она обалдело уставилась на бледную мускулистую грудь. — Прекрати, пожалуйста, мои мучения. Сам себя я убить не смогу, а ты вроде как за этим приехала, — очень спокойно и ровно попросил он и устало вздохнул. А потом взял осторожно Эовин за ладонь, которая до этого безвольно лежала на колене, и вложил в ее руку тяжелый нож, еще миг назад придавливавший на столе какие-то исписанные листы. Эовин глянула на нож у себя в руке — острый и каменный — затем проследила, как поднялась, а потом опустилась грудная клетка Айгена, и сухо сглотнула. Где-то в своих покоях Гортхаур приложил себя по лицу ладонью, и его пальцы медленно заскользили вниз. — Единый. Вот что мне с ними делать. Они даже объясниться нормально не могут. Я драмы ждал. А тут нате — комедия. Ладно… — В его взгляде блеснул огонь. — Не хотите сами, декорации вам нужны, ну так получайте. Пол в комнате Айгена заходил ходуном, стены содрогнулись, Эовин вскрикнула, а Айген, оказавшись в привычной обстановке, где была очевидная дева в очевидной беде, сделал то, что положено всякому уважающему себя рыцарю. То есть принялся деву спасать: вскочил и собрался хватать Эовин — возможно, вместе со стулом и одеялом. Но она и сама уже была на ногах. — Пожалуйста, дай…те мне руку, принцесса Эовин, — он попытался ее поймать, не обращая внимания, что грудь ее снова голая. — Ого, кто-то выяснил мое имя! — Эовин горько оскалилась, все еще сжимая каменный нож в руке. — А мы друг другу не представлены вообще-то! Так что подите прочь, я изволю страдать! — Эовин, здесь опасно, позвольте отвести вас в убежище, — Айген совершил вторую попытку, а Эовин вскочила на стол. — Не дозволяю, ваше величество! — заявила, передразнивая его интонации. — Хочу помереть красиво, понял?! Пусть думают родные, что меня во цвете лет главный назгул уестествил! И не забудь косточки дракону скинуть! — Что?! — Айген натурально потемнел лицом, и в трясущейся комнате тоже потемнело. Грохнула молния, запахло свежестью грозы. — А ну иди сюда, маленькая лгунья! В ответ Эовин с акцентом и грамматическими ошибками на черном наречии пожелала ему балрога сами знаете куда, пятиногого семихрена следом и Феанора сверху, причем с сильмариллами! Несколько минут прошли в увлекательнейшей беготне. Назгул был быстрым, а Эовин подлой. Для начала она кинула в него всем, что лежало на столе (кроме ножа, который она сразу отбросила в угол). Затем спрыгнула и подставила Айгену подножку. Айген рухнул, сразу вскочил, как громадный злющий кот, попытался ухватить ее за плечо, но рука соскользнула на грудь. Оба замерли, и Айген покраснел сильнее, быстро руку убрал. — Ага! — торжествующе заявила Эовин, отступая. — Я все видела! — Почему ты не хочешь меня убить? — вопросил Айген. — Ты же за этим и приехала? — А сейчас передумала! — она топнула ногой. — Потому что вероломная бесчестная лживая женщина, очевидно же! Давай, оставь меня тут, сама сдохну, а гадостей про тебя и так напишут! — Ты женщина в беде! — возмутился Айген. — Я не могу тебя тут оставить! — Ну а я не могу тебя убить! — парировала Эовин. — Это очень легко, — завелся Айген. — Если знать куда, даже Владыка Гор не спасет. Нужно воткнуть нож или любое другое колюще-режущее в глаз, и… — Я тебе сейчас знаешь куда его воткну! — завопила Эовин. И тут пол, который до этого просто трясся, начал проваливаться, но ближе к окну стоял Айген. Эовин бросилась к нему и схватила его, падающего, за руку. — Держитесь, мастер! — выкрикнула, пока в пропасть летели стол, и части доспеха, и те самые стулья, и потерявшая равновесие Эовин — мимо Айгена, который успел зацепиться одной рукой и поймать ее второй. Он прикрыл глаза, прижимая ее покрепче. — Очень, очень глупая ситуация, — сказал задумчиво. — Так думают не все части вашего тела, ваше величество, — съязвила она и прижалась теснее. — Тебе… вам придется перелезть через меня наверх, — очень спокойно сказал Айген. — Тогда я смогу подтянуться. Я и сейчас могу, просто так мне будет удобнее. Все получится, Эд… Эовин. Я подстрахую. Эовин тяжело вздохнула, но на самом деле ей не нравилось висеть над пропастью, особенно в компании того, для кого она была опасна, как яд. Поэтому она позволила себя подтолкнуть (прямо под задницу, да) и, вскарабкавшись по Айгену как белка, уже через несколько минут протягивала ему руку. Но вылез Айген сам, не коснувшись ее. — Простите, принцесса, — сказал он вежливо и склонил голову. — такое больше не повторится. Они стояли у открытой двери на единственном уцелевшем от комнаты Айгена пятачке. — Скажи, — вдруг тихо спросила Эовин, — если бы я реально была, ну, обычным пацаном, ты бы меня оставил рядом? — Да, — Айген не смотрел на нее. Хлоп! Рука Эовин с размаху залепила ему не то что пощечину, а оплеуху наотмашь, и, полураздетая, Эовин вылетела в коридор, заливаясь слезами.