Король-техночародей и его убийца

Разговор состоялся 9 марта днем. Той же ночью, безлунной, как будто по заказу, Гвельвен, Саруман, урка — личная помощница Сарумана и несколько десятков крепких и молчаливых урукхаев из отряда сопровождения транспортным драконом были доставлены в Изенгард. Присматривали за этим эпическим переездом назгулы, которых Гор не задействовал в эпической битве Чернознаменной армии Мордора. А что же сам Гортхаур? Владыка весь день провел в лаборатории, а вечером спустился в самое жерло вулкана, где в тайной (и очень глубокой) норе была кузня, та самая, где Эовин и Гортхаур чуть больше недели назад ковали… кое-что. О, наш любознательный читатель, похоже, пришло время узнать, что на самом деле задумал Владыка и что же такое он выковал, используя три уникальных камня, которые получены хитростью в пещере сокровищ, которую охранял один из самых злобных и коварных духов пустыни — Агни («В мире, который построил Моргот», — пошутили бы неразлучники). Но сначала нам придется немного поговорить о духах в целом и Валар в частности. К сожалению, без этого никак не объяснить всю хитрость, коварство и гениальность Гора, так что придется вам со скучающим видом, но и с вниманием тоже ознакомиться с небольшой справкой, что такое духи стихий и как следует их готовить. Мы с вами помним, что Валар и их угнетенные (но не сломленные) помощники Майар когда-то (в незапамятные времена) прибыли на космических кораблях в Арду — по воле случая. Однако, если бы засланцы были откровенными (хотя бы друг перед другом), то признали, что никакой это был не случай. Просто прошлая условная «Арда» внезапно поломалась. Да, вот так вот взяла и раскололась на части, зацепив заодно пару спутников, соседнюю планету, потом еще одну, а потом еще, и в итоге нарушив стройное равновесие во всей звездной системе, которое в итоге привело ко взрыву местного солнца и созданию одной очень симпатичной черной дыры. А все оттого, что местные элементали — духи природы — не смогли между собой договориться, как следует вести хозяйство и кто из них будет назначен (и главное, признан остальными) в качестве самого страшного в местной галактике. В общем, катастрофа неумолимо надвигалась, двигатели кораблей были разогреты на полную мощность, звездные порталы для межгалактического прыжка открыты, а духи всех мастей и разновидностей, населявшие разваливающуюся на части безымянную теперь навсегда галактику и чудом оставшиеся в живых после ожесточенного спора (и разрушений), собраны на корабли и готовы отправиться в путь в поисках нового места обитания. Манве, самый активный из выживших духов, взмахнул рукой и скомандовал: «Поехали!» Как и положено капитану, он покидал Галактику Икс последним, и его звездный корабль, опять же, последним стоял в очереди на межгалактический прыжок. Орбитальные порталы активировали, и вот корабль, где были Манве и элементали, известные в Средиземье как Валар и Майар, начал движение. Внезапно раздался оглушительный, не предусмотренный расчетами взрыв — это солнце соседней, расположенной поблизости галактики содрогнулось и сколлапсировало, превратившись в еще одну черную дыру. Полыхнуло очень красиво, поднялся настоящий космический шторм. Электроника сошла с ума от такого накала страстей. Но, словно этого было недостаточно, две галактики сплелись в объятиях, как ревнивые любовники, не желая делить объект своей страсти с кем-либо еще. И вот тут случилось самое интересное. Корабль Манве (и все те, кто в нем находились) ускорился, можно сказать, развил сверхмежгалктическую скорость, а все пассажиры получили такую внушительную порцию облучения от магнитных волн, схожих с воздействием нулевого поля, только представленных в своей первозданной чистоте (потому что рождение черной дыры — это вам не на пеньке плясать, а тут, подумать только, сразу две!), что это привело сразу к нескольким очень любопытным последствиям. Но про них чуть позже, ибо (и воистину) сначала закончим наш сумбурный рассказ, куда закинуло корабль Манве. Потому что уже всем очевидно, что наши горе-путешественники отправились совершенно другим курсом, весьма отличавшимся от изначально заданного. Корабль сместился с курса и, в отличие от остальных кораблей, на которых тоже были духи природы — элементали, отправился в Арду (нашу, настоящую, истинную — называйте как хотите). А Единый (он существует, прикиньте!), со скорбью глядя на своих нерадивых детей, тяжело вздохнул, ведь остальным духам повезло чуточку больше, и они отправились завоевывать космос строго в соответствии с великим божественным планом, чтобы сеять доброе и разумное. Итак, Единый вздохнул (два раза), пригляделся к тем, кто оказался на орбите Арды, и обнаружил, что его творения, во-первых, каким-то чудом и вопреки обстоятельствам живы, а во-вторых, полны новых, неизвестных даже ему сил. И так стало Единому любопытно, чем же все это кончится, что он связался с Манве напрямую, напугав там всех до у…миления, и приказал ему осваивать Арду. Попутно сообщил, что где-то по всему космосу раскиданы и другие духи, но они не имеют такой измененной формы (и уж точно не прибывают в измененном сознании). Манве, преисполнившись величием момента и своей уникальностью, снова скомандовал, в этот раз чуть тише (повторения со взрывом никто не хотел): «Опускаемся». Вот так, если вкратце, и случилось освоение Арды. Но сначала было весьма скучно, если не сказать рутинно. Арда сама по себе заселялась: появилась жизнь, и она развивалась себе тихо и спокойно, не тревожа Валар и Майар (рыбы там всякие кистеперые, ящерики…). Сами духи тоже не особо обращали на нее внимание: очень были заняты освоением новых территории и междоусобными сра…жениями по все тому же старому поводу — выясняли, кто теперь в новом лесу, простите, Арде самый страшный. Побеждал, как правило, Манве и орлы, но Мелькор, он же Моргот Бауглир, регулярно пытался его из желтой майки лидера вытряхнуть. А Единый смотрел на все это и молча радовался, что облученные нулевым полем сверхсущества, и ранее без всякого первозданного нулевого поля токсичные, теперь находятся в изоляции и не будут «портить» другие земли (и галактики с солнцами) — а также, что самое главное, не развратят других духов. Остальные элементали благополучно достигли выбранных Единым галактик и продолжили свою жизнь как ни в чем ни бывало. Нет, были, конечно, среди них очень любознательные индивидуумы, которые хотели выяснить, куда пропал корабль с Манве и Ко и какая участь их постигла. Так появились порталы в другие миры, позволявшие особенно любопытным духам путешествовать к сородичам и обратно. Но и любознательные, поскакав туда, как говорится, и обратно, встретили на свою голову «облученных» первичным нулевым полем духов, именовавших себя теперь Валар и Майар, и враз успокоились. Потому что Валар как-то не особенно были рады новым посетителям, строили всяческие козни и стремились закрыть порталы, а то и прихлопнуть любознательных. Да и самим элементалям и без того было чем себя занять. Новые галактики, знаете ли, сами себя не освоят. Вот почему на межзвездных четырехмерных картах Арда (и вся галактика вокруг) неофициально называлась «Жопа мира» и была снабжена пометками: «Ахтунг», «Не влезай, убьет», «Галактический дурдом» и «Буйнопомешанные». Согласитесь, несправедливо по отношению к людям и прочим расам. Но обиженные элементали постарались и сами забыть дорогу к облученным мутантам, и другим ее заказать. Постепенно, исключительно по воле случая, и (немного) в соответствии с принципами эволюции элементали расселились по всему космосу и потеряли всякую связь между собой. Прошли века, затем тысячелетия, и все просто забыли, как и, главное, почему они были вынуждены искать новое пристанище. Эволюция тоже не стояла на месте, в конце концов, ее отменить было невозможно (как бы там некоторым элементалям не хотелось, вон до чего Средиземье опять довели со своими генераторами погоды). Рассеянные по всему космосу элементали, подчиняясь действию трех взаимосвязанных принципов эволюции — наследственности, изменчивости и естественного отбора — стали организованно эволюционировать в соответствии с этими самыми принципами. Так, духи огня, питаясь одноименной энергией, стремились занять жаркие, засушливые планеты, на которых бурлили лавовые моря, извергались вулканы, а в галактике было не меньше двух солнц, чтобы световой день продолжался как можно дольше. Водные духи выбирали себе миры, залитые водой, в которых дожди напоминали упавший с небес океан, или вовсе планеты-океаны, где суши было ничтожно мало (если вообще было). Каменные духи стремились найти себе новый дом на скалистых планетах, где пики гор уходили ввысь, пронзая облака и едва не касаясь звезд, а пещеры были столь глубоки, что не хватило бы и стандартной галактической недели, чтобы достичь дна. Духи природы искали себе лесные планеты, населенные дикими животными и заросшие всеми видами растений. Элементали воздуха с удовольствием оставались жить в мирах, где раскинулись широкие поля, открывая взгляду необъятный простор не загроможденный скалами и лесами, наполненный свежестью, яркими красками и горизонтом с далекой воздушной перспективой. И только в Арде было представлено все многообразие духов: и огонь, и вода, и воздух и (медные трубы! Шутка) все остальные элементали. И каждый имел собственное мнение о том, как существовать и кто должен быть главным… Возможно, поэтому ужиться у них никак не получилось и в этот раз, а на повестке дня вновь возник вопрос с тотальным уничтожением уже нового места обитания — Арды. Итак, мы с вами, дорогие любознательные и вдумчивые читатели, узнали чуть больше про элементалей. А теперь вдохните поглубже, так как пытка знаниями продолжается: сейчас будет про минералы, то есть камешки, но обещаем, что в этот раз все пройдет быстро и безболезненно. Дело в том, что каждый элементаль, не важно, относился ли он к воздушной, земной или лесной разновидности, имел весьма ограниченные способности. Валар были посильнее остальных, поэтому им не нужны были дополнительные ресурсы, чтобы проявить свое могущество, так сказать, во всей красе. А вот иерархия их «слуг» — Майар, или элементалей средней руки типа драконов или русалок — была устроена сложнее. Некоторые, например Владыка Гортхаур, Митрандир или Саруман-Курумо, обладали серьезными силами, которые смогли сами в себе развить и приумножить. Но даже им требовались дополнительные «аккумуляторы», как кольцо у Владыки или посохи у Сарумана и Митрандира. А взять заклятого друга Гора — золотого дракона «Трандуила» — думаете, он просто так обожал сильмариллы? Ошибаетесь, он ими «питался». Когда Айген принес очередные дурные новости, Владыка Гортхаур, посчитав вероятности, понял, что его попытаются развоплотить окончательно и бесповоротно. Это (после разрушения Мордора) было идеей «фикс» всех Валар. Раз уж Моргота «уничтожить» не получилось, они с неменьшим усердием взялись за «ученика Смерти». Вот только вышло, что ученик превзошел всех «учителей»: и Моргота, и Ауле, и мать-всех-чудовищ Йаванну, отчего стал чуточку быстрее, выше и сильнее (понимаете, очень жить хотелось), и потом размножился — у него появились «дети» (отцовский инстинкт — страшная штука, я вам скажу). А еще Гор стал умнее своих возгордившихся господ. Смог одолеть даже Моргота, но не силой, а хитростью. Вот тогда-то он и впервые и понял, что самый лучший способ выжить — не просто запечатлеть себя в чем-то. Моргот встроил себя в Арду, отчего все создания Арды несли с тех пор искажение, «печать зла», «первородный грех» (по версии Валинора). А на самом деле Мелькор-Моргот сильно ослабел от такого, зато застраховал себя от развоплощения, он жив, пока существует Арда, даже если находится за сто галактик отсюда. Гортхаур пошел дальше и оставил частицу себя в живых существах, не просто связав себя с внешним источником, но выбрав источник воспроизводимый. То есть пока жив хоть кто-то с частичкой духа и плоти Гора, Гор тоже жив — и не привязан к беззащитному шарику на орбите солнца. Конечно, были нюансы. Собственное тело, даже такое, что могло вытерпеть дух целого Майа, со временем истончалось, изнашивалось и в итоге было конечно. В ходе многочисленных экспериментов Гортхаур, поглядывая за лучшими, научился создавать «куклы», способные выступать новым вместилищем для элементаля. Но и это еще не все. Пытливый ум, помноженный на знания, усердный труд (и очень, очень большое желание выжить в схватке с превосходящим по численности противником) дали поразительные результаты — Гортхаур создал искусственный сильмарилл, а затем… затем сделал источник энергии куда более стабильный и мощный. Именно его, этот самый загадочный источник, помогала выковать Эовин. Итак, Гортхаур получил первый экспериментальный образец и смог придумать способ, как показательно (на радость Валар) развоплотиться, но при этом не отправиться в гости к Мандосу. Новый элемент, названный «Майрон», ибо владыке были свойственны как нескромность, так и ирония, создавал поле, позволяющее удержать энергию элементаля, не давая ей рассеяться в Арде и исчезнуть. А еще стал отличным бесперебойным источником, сравнимым, допустим, с нейтронной звездой или энергией, высвобождаемой от взрыва нейтронной бомбы… В общем, вы поняли, страшная сила! В тот самый момент, когда Гортхаур в Минас Моргул после разговора с Ангмарцем сосредоточенно лупил черными когтями по исцарапанной столешнице, считая вероятности, и прикидывал варианты исхода перепрошивки кольца валарскими хакерами, Йаванна, как и полагается интригану со стажем, прикидывала, следует ли ей воспользоваться обнаруженным порталом в другой мир и поскорее отправить туда вместе с крепостью-кораблем опальных и пока еще не пришедших в себя Валар (и Майар тоже до кучи, чтобы несогласных совсем не осталось), или повременить и сделать это более эффектно, например, под грохот разносимого Мордора и предсмертный вой ненавистного Саурона, которого они с Митрандиром (наконец-то!) смогут развоплотить. Хочешь рассмешить Единого — расскажи о своих планах. И стоило Йаванне всерьез решить, что план ее хорош и, пожалуй, от Валар можно избавиться прямо сейчас, благо корабль уже готов к старту и ей остается только дистанционно запустить его да открыть на низкой орбите врата для межгалактического прыжка… Как запись со спутника показала невозможное: портал распахнулся сам! Сверкнул, оставив вокруг красивое гало и попутно зацепив несколько рядом висевших спутников, отчего картинка пошла рябью, но не пропала, а потом почернел, надулся и выплюнул одиночный кораблик с золотистым боком. Йаванна, в одиночестве стоявшая в заброшенном за ненадобностью старинном Центре управления полетами, вздрогнула. Древняя электроника после тысяч лет бездействия вдруг ожила и глубоким баритоном потребовала разрешение на посадку. И пока Валиэ вспоминала, что там надо нажать, ИИ, встроенный в ЦУП, сделал все сам. Цепь гор, в недрах которых был скрыт ЦУП, содрогнулась. Ожили внешние камеры, транслируя со всех сторон, как в центре гор распускается бутон замаскированных лепестков-дверей, открывая взлетно-посадочную полосу. Неизвестный корабль, по форме напоминавший волшебную птицу — две широкие боковые консоли раскинулись как крылья, хищный профиль с защитным экраном из темного углеволокна, хвост из полыхавших голубым пламенем рулевых сопел — вошел в атмосферу и спустя десять минут, показавшихся Йаванне вечностью, приземлился. Открылись двери, выдвинулась лестница и кто-то вполне себе антропоморфный, весь в черном, при оружии и посохе быстрым шагом направился к центральному лифту, словно знал куда ему следует идти, чтобы попасть в ЦУП. Йаванна нервничала. Гостей она не любила, в особенности непрошеных, и к тому же появившихся из закрытого и тщательно запечатанного портала, который они с Митрандиром недавно нашли и планировали использовать в личных целях, причем не для того, чтобы кого-то пустить к себе, а напротив, отправить куда подальше мешавших им Валар и Майар. И еще орлов. Вот от этих птиц — и живых и искусственных — следовало избавиться в первую очередь. Что до восставших машин — тех, кого не прикончит Чернознаменная или объединенная армия людей и эльфов, точно успокоит взрыв Барад-Дура, после которого Средиземье придется не просто отстаивать заново, его заселять придется. Лет эдак через тысячу-другую, когда радиация спадет и земля снова станет пригодна для дальнейшего проживания. И вот, в нарушение всех планов прямо сейчас кто-то неизвестный поднимался на лифте. Йаванна повернулась на месте, сжимая и разжимая кулаки в бессильной ярости, а циферблат, показывавший проезжаемые лифтом этажи, все мигал, неумолимо приближая встречу. И вот наконец лифт пронзительно пискнул в невыносимой тишине, двери медленно, словно нехотя открылись (на самом деле просто лифтом очень давно не пользовались, и пневматика работала через силу). В дверях показался некто, укутанный в черный плащ и фонящий на все нулевое поле чем-то темным и чужим, но явно имевшим отношение к огненным элементалям. Йаванна сосредоточилась, пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки, а незнакомец — высокий и тощий мужчина неопределенного возраста и такого же неопределенного вида, словно весь был серым и каким-то невзрачным, усталым, сухо поинтересовался: — Представляться и выяснять кто там какой элементаль, будем чуть позже. А прямо сейчас позвольте сделать вам деловое предложение. Времени, полагаю, совсем мало осталось. — Вот так сразу? — растерялась Йаванна, мысленно прикидывая силу незнакомца и наличие охранных големов где-нибудь поблизости, желательно, в нескольких ударах сердца. Судя по тому, что она видела в нулевом поле, дух был силен, очень силен, может быть даже как Саурон, но куда хаотичнее и непоследовательнее в своих мысле-образах, что рождало дополнительные проблемы. Это была новая фигура на игральной доске, и как незнакомец поведет себя дальше, предсказать было невозможно. — Големы не помогут. — Незнакомец зло скривил губы и вскинул руку высоко вверх. С кончиков пальцев сорвался разряд и попал в потолок, который сразу же зашипел, почернел и пошел трещинами, а потом и вовсе стал раскалываться. — Это просто дружеское напоминание, что у меня самые серьезные намерения, элементаль леса. — Прокаркал незнакомец и с легким поклоном все же представился, сам себе противореча, поскольку говорил, что некогда: — Король-чернокнижник, узурпатор, убийца элементаля-дракона. — Дракона? — оживилась Йаванна. Хоть что-то появилось в беседе, за что она могла зацепиться. — Именно, — буркнул чернокнижник, — вот только король-дракон все никак не желает сдохнуть! — А у нас элементали-драконы кончились, — сказала Йаванна и кокетливо облизнула губы: может, попробовать на незнакомце очарование? Вон у Саурона всегда так хорошо это получалось, абсолютно все очаровывались, а он даже не Вала, а какой-то там жалкий Майа. — Но есть всякие другие, э-э-э, чудовища, — протянула она и еще раз кокетливо облизнулась. — Посмотреть не желаете? — Может быть, потом, — отмахнулся чернокнижник, как-то странно на нее косясь, и встал так, чтобы видеть выход, как будто опасался чего-то. Йаванна обиженно надула губы, а чернокнижник откашлялся и громовым голосом провозгласил: — Я пришел в ваш мир, элементаль-повелитель-чудовищ, чтобы предложить тебе сделку… — Вы не желаете смотреть на моих чудовищ, а я не желаю слушать ваши завывания, — капризно сообщила Йаванна, — давайте, говорите уже по делу, без этих ваших красивых поз или проваливайте откуда пришли, товарищ дракон. — Я не дракон! — возмутился чернокнижник. — Не смейте сравнивать меня со всякой мерзостью! Ненавижу этих тварей, в особенности того, кто у вас тут сидит под именем Трандуила! — Вот как? А я-то все думала… Глаза Йаванны заинтересовано блеснули, и она махнула рукой, требуя продолжения. Чародей склонил голову и хотел было уже резко ответить, но увидел что-то в нулевом поле, отчего передумал, заулыбался совсем криво и совершенно безумно и зашипел на старинном драконьем наречии, так похожем на язык ненавистного Мордора: — Я помогу тебе, — как-то резко перешел он на ты, и Йаванна недовольно скривилась, но прерывать не стала, было интересно, что там такое ей предложат, — так вот, я помогу тебе избавиться от этих твоих Валаров-Майаров, что за варварский язык, что за мерзкие названия, — сплюнул чернокнижник и тут же зашипел вновь, — отправить их куда-нибудь подальше, у меня как раз есть на примете местечко. Там теперь очень безжизненно, долго в таких условиях никто не протянет… — Это хорошо, — согласилась Йаванна, — а взамен что ты хочешь? — Дракона, которого вы называете королем Транудилом, тьфу, Трандуилом, какое же идиотское имя, и весь его род, и всех подданных, и территорию тоже, и женщину, если есть… — чернокнижник полыхнул темным пламенем, и потолок над ним стал совсем черным, а стены содрогнулись — То есть властвовать в Арде ты не планируешь? — уточнила Йаванна — Только на той территории, где обосновался этот ваш Трандуил, — чернокнижник опять сплюнул, — мерзкое, мерзкое имя, и сам он тоже весьма мерзкий… ненавижу его! — Допустим, — согласилась Йаванна, но пока еще не очень уверенно, — ты действительно можешь открыть некий портал, что мне не под силам. Но как ты планируешь бороться с Трандуилом? Он действительно настоящий король, и армия у него тоже имеется… — Она окинула незнакомца недоверчивым взглядом: — На мою помощь рассчитывать не советую. После того как мы кое-что сделаем в Мордоре, я туда ни ногой, пару тысяч лет точно, и чудовищ своих тоже не дам, так и знай, а то еще принесут мне сюда какую-нибудь заразу! — У меня тоже войско есть. Ты же не думала, что я один сюда сунусь? — усмехнулся чернокнижник. — Тогда, нам стоит присесть и обсудить все более предметно. — Йаванна красиво взмахнула рукой и перед ними появился портал в личные покои Валиэ. — Следуй за мной, мой милый гость, — пригласила она, и по ее сменившемуся тону чернокнижник понял, что первый раунд остался за ним. Но вернемся к Владыке Гортхауру. Планы Йаванны и Митрандира он выяснил, после чего отправил Гвельвен и гениального дурака С.А. Румянова в Изенгард. Гортхаур не без оснований полагал, что искать беглую пленницу и опального профессора там не будут. Во-первых, он лично установил высокую степень защиты крепости, которая внешне выглядела весьма плачевно: один бассейн на минус десять уровней вниз чего стоил. А вот внутри твердыня оставалась настоящим крепким орешком — уцелевшие лаборатории не были затоплены и функционировали за счет имеющихся сильмарилл-станций. Но Гортхаур не ограничился этим и попросил Минардила дополнить энергоконтур новыми минералами. Просто на всякий случай. Но мы-то с вами, дорогой читатель, знаем, что Владыка в силу математического склада ума и приобретенных умений мог и сам случайности создавать, а не только к ним приспосабливаться. Во-вторых, Гор рассчитал, что вот-вот, может быть даже сегодня, сойдутся в решающей битве силы Мордора и войск, которые Йаванна и Митрандир, не без помощи нового друга-чернокнижника, стянули как можно ближе к Мордору, куда, кроме основных сил людей и эльфов Митрандир смог хитрыми манипуляциями призвать орды взбунтовавшихся машин. В общем, пресветлые Валинорцы сделали все, чтобы «Мордор наконец уже был разрушен, а Враг — развоплощен, ибо воистину». Выяснив, что транспортировка прошла успешно, и хотя бы за назгулов можно не волноваться, Гортхаур растаял в воздухе и оказался на площадке перед жерлом Ородруина, где за кольцо всевластия (а на самом деле инактивированный сильмарилл) сцепились двое: голлум и хоббит Фродо. И каждый выкрикивал обидные фразы, пытаясь досадить обидчику как можно сильнее и заставить его выпустить кольцо. Там были упомянуты балрог драный, назгульский пидарас, сауронова какашка и чмо болотное волосатое. — Идиоты, — пророкотал Гортхаур, которому надоело слушать, и Фродо испуганно разжал пальцы, а Голлум, ликуя, выхватил наконец кольцо и не удержал равновесия — сделал шаг назад. Еще один. И нога, оступившись на мелких камнях, соскользнула. Голлум булькнул что-то про «мою прелесссссссть» и, взмахнув руками, полетел вниз. Раздался грохот. Вот только шел он вовсе не из недр вулкана, а откуда-то сверху. Стены пещеры и каменные плиты под ногами хоббитов (Фродо и второго, ипотечник который) и Гортхаура заходили ходуном. Фродо закатил глаза и как-то совершенно буднично хлопнулся в обморок, метясь затылком в большой валун (и как только нашел его на ровной поверхности, чуть присыпанной мелкими камешками?). Сэм заохал. А Гортхаур поймал нерадивого хоббита за брошь и вновь укололся, цыкнул недовольно. Сэм повернул голову и встретился с ним взглядом. В этот раз вопль хоббита совпал с еще одним гулким ударом, и даже могло показаться, что стены затряслись вовсе не от глубинных бомб, которые скидывали орлы на Ородруин по приказу Гэндальфа, а от крика Сэма. — Довольно, — Гортхаур сказал очень тихо, но стены вновь задрожали, а Сэм покрылся испариной, зубы отбивали неровный ритм, не желая смыкаться. Гор оглядел его недовольным взглядом и щелкнул когтями левой руки, и тут же пальцы майа сомкнулись на тонком прозрачном фиале с длинной иглой. Игла хищно подмигнула Сэму серебряным боком, и он непроизвольно потянулся к Фродо, который все еще был в обмороке и просто болтался в воздухе, удерживаемый только второй рукой здоровенного рыжего мужика. — А вы кто? — на всякий случай поинтересовался Сэм и подхватил Фродо. Пальцы разжались, отпуская брошь, а рыжий, зло глянув на хоббитов, фыркнул: — Хозяин я местный, гнездо у меня тут… Он не договорил, раздался еще один оглушительный удар, и стена справа от них с грохотом раскололась на части. Осколки шумно полетели вниз в жерло вулкана. Лава с бульканьем поглотила их, и спустя мгновение вверх взметнулись огненные брызги. Сэм взвизгнул, видимо и на него попали и обожгли мелкие брызги, а может быть, просто испугался, Гортхаур не стал разбираться, просто прорычал на вестроне с шипяще-рычащим акцентом: — БЫЛО. ДА. ЧУДЕСССНОЕ БЫЛО ГНЕЗССДО. Сэм плюхнулся на задницу и прижал недвижного Фродо к себе, словно боясь, что пугающий рыжий мужик его сейчас выхватит и бросит следом за Голлумом. Или разорвет надвое и съест. — Не брошу и не съем. У меня для тебя есть другое предложение, — оскалился Гортхаур и в один шаг оказался рядом с хоббитами. В воздухе мелькнула игла, и Сэм ощутил болезненный укол в руку, но Фродо не отпустил — хорошо помнил приказ серого волшебника: «не будет Фродо, не будет ипотеки. Документы все на Фродо подписаны, а правопреемника у него нет…» Гортхаур посмотрел на Фродо и, мстительно ухмыляясь, воткнул и ему иглу в плечо. Фродо дернулся, но глаз так и не открыл. — А теперь слушай внимательно, — прошипел Пугающий-Рыжий-Мужик (как его про себя окрестил Сэм), — прямо сейчас хватаешь своего больного на всю голову дружка и мчишься вдоль правой стены, там нора, прыгаете в нору… — Пугающий-Рыжий-Мужик страшно сощурился и полыхнул натуральны огнем, щеки и лоб Сэма обожгло, а у Фродо волосы задымились. — На меня смотри! Сэм моргнул и послушно уставился на Гортхаура. Тот кивнул, но полыхать не перестал: — Прыгаете в нору и окажетесь в кузнице. Вот там и сидите. Это сейчас самое безопасное место. — И все будет хорошо? — Фродо пришел в себя и слепыми глазами уставился на Гортхаура — Будет, — твердо ответил Владыка Гор, — но не у всех и не сразу. — Ну и славно, — согласился Фродо и опять упал в обморок. Сэм и Гортхаур переглянулись. Сэм, опустив глаза, поднялся и потянул за собой безвольного Фродо, пристроив его себе на плечо. — Ну, я пошел? — спросил он, так и не посмотрев в сторону Гора. — Угу, — хмыкнул тот. — А вы? — Сэм наконец скосил глаза на Пугающего-Рыжего-Мужика — А я устал и ухожу, — совершенно серьезно ответил Гор, едва сдерживаясь от того, чтобы в голос рассмеяться, так забавно выглядел хоббит. — Так Митрандиру и передай! — Хорошо, — вдохнул Сэм и поплелся в сторону правой стены. Гор проводил его задумчивым взглядом и едва устоял на ногах. Новый взрыв раздался совсем рядом. Хоббиты, тем временем успешно дошли до дыры в стене и от взрыва провалились в нее. «Да что там такое?!» — возмутился Гор в нулевое поле, обращаясь к Телимату. «Отец, что ты там делаешь? — голос мальчишки почти сорвался на фальцет. — Айген сказал, что Пендальф узнал, что спрятал свою мертвую царевну в горе и теперь пытается убрать вас обоих! Орлы в этот раз несут глубинные бомбы… Но тебя же не должно там быть! Мы же всех уже эвакуировали! Я видел, ты был на плато!» Дальше Гортхаур не слушал. Из темноты чудом уцелевшего коридора, ведущего на площадку, на Гора смотрели глаза: внимательные, немигающие. Гор остановился, аккуратно прощупывая нулевым полем пространство вокруг. И тут же натолкнулся на чужое присутствие. Там, позади этих внимательных глаз, следящих за каждым его движением, было что-то еще, что-то очень большое и холодное. Темнота в глубине зашевелилась, сгущаясь все сильнее. Черное пятно стало чернильным и поменяло очертания, на глазах превращаясь в нечто оформленное, но пока еще не принимая своего истинного обличия и не показываясь. Повеяло чем-то могильным, неживым, жутким. Чернильная клякса, разрастаясь на глазах, тяжело вздохнула и лицо Гора обожгло ледяным холодом. Стены побелели, покрываясь инеем. А глаза до этого пристально следившие за Гором закрылись. И в этот миг, чернильное пятно приняло очертания огромной горы с тысячей глаз и сделало первый шаг навстречу. Рука Гортхаура непроизвольно дернулась, когти сомкнулись, высекая искры. Гортхаур не спешил показать чернильной кляксе свою суть, он пока только присматривался, прикидывая, что за противник неожиданно возник перед ним. И едва удерживал огонь, вспыхнувший внутри и рвавшийся наружу, чтобы смести со своего пути неожиданную и такую досадную преграду. — Кто-о-у это у-у-у нас ту-у-ут тако-о-й глу-у-пы-ый что-о-у сам при-у-шел на у-у-убой, о-у-у? — провыла клякса и сделала тяжелый шаг навстречу Гору. «И вправду, кто б это мог быть», — с интересом подумал Гортхаур рассматривая кляксу, которая с каждым шагом ускорялась и постепенно принимала узнаваемую форму. Гортхаур больше не щурился, скорее собрался и мысленно порадовался, что не обнажился в нулевом поле, не позволил своей огненной натуре взять над собой верх и раньше времени показаться. Чудовище окончательно вышло в коридор, скудно освещенный едва работавшими аварийными лампами и Гортхаур лишь скользнул по чернильной горе взглядом, уже зная, что увидит. Перед ним на одной ноге, обманчиво неровно, словно того гляди завалится вбок или назад, вперив мутный взгляд одного единственного глаза, покачивался голем-великан разновидности «Фахан». Йаванну не зря за глаза называли матерью всех чудовищ. Даже у Моргота не хватило фантазии так издеваться над живыми существами, создавая по истине жутких химер. Йаванна же явно была склонна к садизму и каким-то абсолютно противоестественным экспериментам, стремясь максимально извратить облик существ, сделать их не просто пугающими, нет, омерзительными, когда страх от увиденного боролся с подступающей к горлу тошнотой. Особо слабонервных Майар или эльфов, работавших в ее лаборатории, действительно по первости выворачивало наизнанку. Гор на таких насмотрелся. Оттого существа Моргота, пусть и смертоносные, нравились ему значительно больше. Они не были лишены гармонии. Напротив, их можно было назвать «идеальными», особенно на фоне уродцев Йаванны. Фахан, словно наслаждаясь произведенным эффектом, повернулся на своей ноге и приветливо вскинул единственную руку, торчавшую из груди. Глаз его смежил лысые веки, и тут же по всему телу открылись желтые глаза, вновь не мигая уставились алчущим взглядом на Гора, отслеживая каждое его движение, а еще… сканируя его в нулевом поле. Нет, такого Гортхаур еще не видел. Судя по всему, это было что-то совсем новое. И, скорее всего, даже не прошедшее испытание или наработку на отказ. «Как торопились», — усмехнулся он про себя. Когти чуть двинулись, призывая нулевое поле, пока все еще слабо и почти незаметно на фоне того смрада и помех, что создавал совершенно нестабильный по своей сути Фахан, которого словно по злой шутке скрестили с Кун Аннун — бешеными псами, выведенными некогда для устрашения людей и для того, чтобы запугать их и сделать покорными рабами, если кто осмелится перечить воле Валар или их надсмотрщиков — загонять до кровавой пены на губах, чтобы потом позволить бешеным псам разорвать их живьем. «Так-так, – губы Гортхаура дернулись в презрительной умешке, — и за кем ты у нас пришел, добить меня или прикончить Гвельвен, ум-м?» Фахан вновь протяжно вздохнул и проступившие было собачьи головы — черные, гладкие, лоснящиеся — втянулись обратно, только глаза Кун Аннун все также горели яркими злыми огоньками. Воздух наполнился уже ничем не прикрытым ожиданием чужой смерти — ни Фахан, ни гончие Кун Аннун не скрывали своего присутствия и желания убивать. Гор подумал, что Йаванне, определенно, требуется отдых, желательно в доме просветленных эльфов. «Обеспечим», — коротко хмыкнул он вслух, и прежде чем Фахан открыл рот, из которого уже показался фиолетовый язык, покрытый язвами и зеленым налетом, вскинул руку с крепко зажатой в кулак булавой, которой миг назад там не было. Удар пришелся чудовищу по голове, и оно пронзительно взвыло, призвав нулевое поле. Гор отшатнулся, волна ударила по ушам. Свободная рука непроизвольно потянулась к кольцу. Огонь внутри Гортхаура встрепенулся, чувствуя кольцо-единицу, требуя немедленно вернуть его на законное место, но Гор подавил вспышку, не позволяя своей огненной сути взять верх. «Рано, еще рано», — уговаривал он себя, осторожно двигаясь по кругу вдоль стен, так, чтобы спина оставалась прикрыта, и десятки желтых алчущих глаз двигались следом за ним, хотя Фахан оставался на месте, собираясь с силами для нового ментального удара. Глаз Фахана покрылся поволокой и Гор почувствовал, что големом теперь кто-то управлял. Кукла больше не работала в автономном режиме, кукловод повернул мерзкую морду чудища и уставился на Гора, пытаясь разглядеть его. Гор же быстро принял решение и довольный собой едва удерживался, чтобы не расхохотаться в голос. «Как все удачно складывается…» — подумал он и вжался в стену, стараясь слиться с сумраком и игнорировать могильный холод, противный его огненной природе. Вокруг Фахана вновь стала собираться чернильная клякса, растекаясь в воздухе, по стенам и полу серым инеем, пожирая пространство и заполняя его собой. Клякса ширилась с нарастающим звуком, теперь противный вой стал почти гулом. Фахан, набрав достаточно нулевой энергии открыл рот, и глаза псов, вросших в его плечи, грудь, руку, спину, затылок, погасли, позволяя аккумулировать энергию нулевого поля в одной точке для удара. В этот раз великан не закричал, а протяжно выдохнул. Воздух наполнился не то мелодичным воем, не то странным утробным пением. Звук волнами двигался откуда-то изнутри великана, каждый раз на выдохе все сильнее ударяя по стенам, причиняя едва ли не физическую боль Гору. В один из таких выдохов Гор сильнее прижался спиной к холодной стене, все крепче сжимая рукоять булавы и позволил на мгновение животному страху внутри него вырваться наружу. Он все еще был в маске Руссы, и человеческое лицо исказилось тенью неподдельного страха. Вой Фахана перешел уже на ультразвук, впиваясь в кожу, проникая в мозг, заставляя сердце болезненно сжаться. В нулевом поле с тревогой встрепенулся Ангмарец, связанный с отцом крепче других. Фахан, почуяв страх смерти, исходивший от жалкого человечишки за его спиной, хрипло засмеялся, тело стало поворачиваться на месте медленно, словно нехотя, и на Гора опять уставились десятки желтых глаз. На плечах и спине стали проступать собачьи морды — кривые, перекошенные. Обнажились белые, острые как иглы зубы. Из открытых пастей, красных, как раскаленная лава Барад-Дура, вырывались облачка ледяного пара. Иней на стенах превратился в лед. Сердце Гортхаура сковала тоска, и чувство неминуемой гибели охватило его. Только тогда указательный палец нашел кольцо, висящее на шелковой нити. Все стихло. Гор слышал только тяжелое дыхание великана, его собственное сердце словно остановилось и не билось больше. Шелковый шнурок, натянутый до предела лопнул, кольцо мягко опустилось на палец, занимая свое законное место, и тишину разрушил хрустальный звон. Гончие сорвались и понеслись на Гортхаура, открывая пасти так широко, что гладкие черные подбородки задевали неровный пол скалы. Гортхаур набрал полную грудь воздуха и долго выдохнул, позволяя огню внутри него вырваться наружу. Пламя охватило пещеру, заполнив все без остатка. «Отец…» — голос Ангмарца звучал глухо, искаженный помехами из-за смердящего на все нулевое поле Фахана. «Отец!» — вновь позвал он и, не на шутку встревоженный тишиной в ответ, вздрогнул всем телом.