Король-техночародей и его убийца

Айген нашел Владыку в стазис-лаборатории. Все здесь давило и заставляло нервничать: серые невзрачные стены, темный пол, невероятно высокие потолки, мерцающие в полумраке зрачки камер по углам, бесчисленные огоньки техники… А еще провода, трубки и кабели, которые вились вокруг стазисных саркофагов. Айгена передернуло: в этой лаборатории ему было не по себе, ведь когда-то и он буквально восстал здесь из гроба. Несмотря на почти пустое пространство и обилие воздуха, Айген чувствовал удушье, а выработка адреналина всегда подскакивала до боевого уровня. Ангмарец много раз пытался осмыслить, почему так, и не мог (или не хотел даже себе признаться, что боится), а спросить Владыку не решался — это ж выставить себя на посмешище: взрослый мужик, вроде как образованный, и вдруг суеверно очкует в каком-то подземелье, словно манерный эльфийский пидор! Так что Айген привычно прикрутил боевой режим, вдохнул-выдохнул, от души выругался и двинулся вперед. Была у говенного настроения и другая причина сегодня. Несколько дней назад они успешно завершили операцию по спасению последнего представителя народа Сумерек. Айген отвлекал морское чудище и топил вражеские корабли, пока то, что с трудом можно было назвать человеком, едва ли не по кускам собирал со дна глубокой подводной пропасти сам Владыка. Когда они вернулись в Минас Моргул, Гортхаур движением руки отпустил его и заперся на несколько дней в лаборатории, не отходя от стазисных саркофагов. Лично следил за восстановлением новичка и никому не позволял себя беспокоить. Айген сунулся было, но вместо радушного приема, какой получал всегда, даже если остальным двери были закрыть, его ожидал выговор. Можно сказать, с занесением в грудную клетку и с наградными люлями. Владыка был страшен в гневе и дважды приказы не повторял. Айген самонадеянно посчитал, что на него приказ «не беспокоить» не распространяется, и отхватил не только болезненный подзатыльник в нулевом поле, но и позорный демонстративный удар огненным шаром под зад, после чего злой, как сто балрогов, заперся у себя в драконятне. Только сегодня за ним пришел личный урук Владыки — Захаррр, который потребовал, чтобы Ангмарец явился перед очи хозяина. Айген хмуро кивнул для виду, но внутри ликовал. Ему тяжко дались несколько дней, проведенных в одиночестве и отрезанным от нулевого поля Владыки. Во-первых, как оказалось, сила Гора была для Айгена как третья рука, и без нее он снова почувствовал себя слабым и беспомощным. Во-вторых, Айген ни с кем не общался близко помимо Владыки уже много лет, и невозможность обсудить какую-то находку или посоветоваться, поделиться фотографией нового дракона или хотя бы пожаловаться на тупых орков и тупого Сарумана оказалась тяжелым испытанием. Слишком тесно сплелись их сознания в нулевом поле, и Айген чувствовал себя преданным, злился на это свое чувство, потом думал, что эти куски, которые Гор поднял со дна моря, могут и получше него, Ангмарца, стать в военном деле и науках — и злился вдесятеро сильнее, как если бы Гор стал ему настоящим отцом и вдруг оставил своего «сына», найдя ему более достойную замену. И вот, наконец, он стоял перед Владыкой и дергался, не зная, что делать. То ли броситься в ноги, то ли ждать указаний. — Болезненный опыт, — тихо произнес Гор, — и хороший урок нам обоим. Он повернулся и долго смотрел на Ангмарца, словно видел его впервые. Айген выдержал взгляд, хоть и пришлось приложить усилие, в голове стучало «обоим», ему ведь не послышалось?! Лицо опалило настоящим жаром, а внутри все сжалось от ужаса, словно кто-то ледяными костлявыми пальцами ухватил его за горло, сжимая все сильнее, пока в груди не стало совсем больно от невозможности нормально вдохнуть. Неужели Владыка решил с ним покончить? Но Айген на одной только гордости удержался от того, чтобы рухнуть без сознания перед «отцом» и тем показать свою слабость. Нет, он будет достойным и лучше умрет, чем опозорится. — Гордыня, — Гор отвернулся, пряча улыбку. — Люблю гордецов, но тебе совсем не идет. Делает тебя таким уязвимым. — Владыка… — Айген наконец позволил себе отвести глаза и опустился на одно колено, — я… мне… — он не знал с чего начать, мысли вдруг спутались в голове, а заготовленная речь забылась. — Отец! — почти выкрикнул он, сразу став похожим на обиженного подростка, которого строгий родитель наказал, как ему вздумалось, просто так, ничего не объяснив, не сказав, где ошибка и почему так делать не стоило. — Вставай давай, мастер церемоний, — Гор больше не сдерживался и расхохотался так, что на стенах и потолке пошли трещины. Он сам оборвал себя, с опаской глянув на саркофаг, но на том видимых повреждений не появилось. Айген поднялся с колен и поплелся за Владыкой следом, не смея приблизиться. Впрочем, казни валарские откладывались, а «жителю саркофага» он еще покажет, кто тут старший над всеми и первый после Гора. — Я же просил не выделываться! — прорычал Гор, не поворачивая головы, потому что едва удерживался от того чтобы не рассмеяться еще раз, так его веселил человек, ставший ему сыном буквально. Ведь он не просто поделился с ним нулевым полем, он отдал свой собственный геном, сделав из слабого человека гибрид, практически создав новое существо, в котором от прежнего осталось только сознание и дух. Кстати, о поле… Вжух! Айген аж подскочил: Владыка вернул их связь, и Айген словно опьянел от такого количества сил сразу. Но он потряс головой, выругался и сделал вид, что все в порядке. Если надо дополнительно доказать свою преданность делу, свой ум и опыт — Айген не подкачает! Ангмарец как раз собирался поразить воображение Владыки новым открытием, когда тот вдруг пробежался когтями по воздуху и резко остановился с задумчивым видом. Айген закрыл рот, не решаясь прервать размышления, но Владыка сам посмотрел на него, как Айгену показалось, уж чересчур весело (значит, жди неприятностей), и быстро спросил: — Что ты знаешь про Майа? Айген не сразу нашелся, что ответить, потому что про Майа он не смог узнать практически ничего, хотя специально для этого научился азам программирования. Чтобы вытащить хоть что-то полезное из электронной библиотеки Минас-Моргула требовались либо сотни лет и ангельское терпение, либо умение парсить и обрабатывать огромные массивы данных. Айген ангелом себя не считал, скорее демоном, поэтому решил, что изучит странную грамоту на не менее странном языке XPath. Результат превзошел ожидания: даже Владыке понравилось. Окрыленный успехами Айген продолжил обучение и так увлекся, что в какой-то момент обнаружил, что писать коды и заниматься сортировкой как-то мелко, и решил попробовать себя в кибербезопасности, затем в создании нейронных сетей; дальше, кажется было что-то еще… Вот только от своей начальной цели он удалился. Если честно, то просто забыл, как все начиналось. В общем, вопрос Владыки застал его врасплох, потому что про Майа Айген ничего, кроме общих сведений, не знал. Зато знал про языки программирования. — Про блоху в другой раз, — перебил его Гор, криво скалясь. Айген дернул головой, не понимая, о чем говорит Владыка. — Это анекдот такой, про студента, который знал только один билет из положенных тридцати. Потом найдешь, — отмахнулся Гор, — но вернемся к моему вопросу… И можешь не бегать глазами и не делать вид, что ты знал, но вот прямо сейчас забыл. Не знать что-то вовсе не позорно, куда позорнее не признавать этого, хотя бы про себя. Другим, тут ты прав, не стоит сообщать о пробелах в своих знаниях. Но себе, — Гор ткнул когтем в лоб Айгена, — врать не надо. И мне тоже, — добавил он, усмехаясь. — Ну просто мне бесполезно врать, я все равно узнаю. И накажу. Айген совсем стушевался, но, следуя совету Владыки, вид принял самый сосредоточенный и суровый на какой только был способен (нельзя же показывать, что чего-то не знаешь). Гор коротко глянул на него и опять отвернулся, в этот раз разглядывая стену перед собой. Привычно взмахнул когтями, создавая камин и два кресла, сел сам и приглашающим жестом указал на второе кресло Айгену. — Когда Единый сотворил Валар, а затем Майар, он предусмотрительно лишил их возможности размножаться. Зачем этой вселенной такое количество бессмертных, ум-м-м? — Гор выжидательно посмотрел на Айгена, дождался кивка и продолжил, — для нас элементалей, духов то есть, существует, как мне кажется, весьма любопытный выбор между возможностью стать совсем нематериальными духами, этакими богами в понимании вас, уж прости, низших существ, или пойти дальше и выбрать какую-то из форм смертности. Айген несколько раз сморгнул, пытаясь осмыслить что было сказано — пока получалось плохо. Гор вздохнул и щелкнул когтями, заставляя огонь в камине разгореться так, что языки пламени готовы были вырваться на свободу. Завороженный, Айген уставился на огонь, а Гор, словно только и ждал этого, продолжил, и пламя показало Айгену то, что понять он был не в силах. — Стать богом и просто, и сложно, — говорил Гор, и огонь показывал череду Валар в белых одеждах. Их прекрасные лица, будто высеченные из мрамора, вереницей возникали и тут же исчезали в огне, — Бог лишен эмоций, у него нет радости или печали, он не знает голода, боли и смерти, он не боится, но и цена высока… Огонь полыхнул вдруг так сильно, что мрамор, в котором были высечены лица Валар потек воском вниз, стирая красоту, превращая их в белое ничто, которое тут же заполняла бесконечная чернота. — Видишь? — усмехнулся Гор. — Бог зависит от паствы, но лиши его тех, кто верит в него, и он исчезнет. Его сила — его же слабость, он ограничен стихией, из которой создан, и любая попытка познать, подчинить себе другую стихию обречена на провал, а может, и даже на заточение в покоях Мандоса… — Но Мелькор же смог? Про Мелькора, учителя своего учителя, Айген прочитал первым делом, потому что хотел соответствовать высоким стандартам. Сначала он немного офигел от количества вранья. Потом по крупицам, с привычной занудной настойчивостью, собрал информацию, которой решил доверять (и даже спросил что-то у самого Владыки!). Затем проанализировал и офигел еще раз. Потому что большинство выдумок про Мелькора оказалось правдой, которую чуть приправили кровавыми подробностями, кое-где приукрасили, что-то умолчали, выставляя Валар в лучшем свете. Однако фигура получилась все равно одиозная. И вот тогда Айген крепко задумался, почему Владыка с его жаждой жизни стал учеником Смерти… — Ты опять не туда ушел в рассуждениях, — вздохнул Гор, — впрочем, эта твоя черта, скажем так, внезапный полет мысли, выдает в тебе настоящего Творца, да я и сам такой, — с гордость произнес он и коротко хохотнул, — но пример хороший. Мелькор действительно смог обмануть систему. Гор посмотрел на огонь и сам стал огнем на мгновение, Айген невольно отодвинулся подальше. Уже было такое, что Гортхаур, впадая в гнев или задумчивость (тут как кому повезет), отпускал вожжи у своей огненной сущности, и тогда необузданный первородный огонь Майа вырывался наружу, не жалея никого, кто посмел бы оказаться на его пути. — Мелькор не желал умирать, но и ограничений он тоже не принимал. Границы — это вообще не про него. Иначе он не смог бы стать действительно великим изобретателем. Для творчества границы невыносимы, они тормозят прогресс и погружают сознание во тьму. — Гортхаур грустно улыбнулся каким-то своим мыслям. — Впрочем…– добавил он, — Мелькор действительно нашел оригинальный способ. Просто вплёл себя в Арду, рассеяв свой дух. Частицы его духа проникли всюду, буквально во всё, и потому он будет существовать до тех пор, пока будет существовать Арда. Но есть нюанс: он теперь привязан к Арде. Навсегда. Ну, или пока Единому всё это не надоест. Айген вдруг показалось, что он что-то понял, что-то важное. Теперь надо было вытащить эту мысль на поверхность. Глаза его затуманились, и он бесцельно окинул лабораторию скользящим взглядом, пока не уперся в саркофаг. Вот только в этот раз не было чувства неприязни или страха, напротив, сердце радостно ускорило свой ритм, потому что в сознании мелькнула догадка. — Но ведь ты, Отец, пошел еще дальше, — с благоговейным трепетом прошептал он. — Ты создал существо, способное к бесконечному воспроизводству! К тому же, люди не ограничены одной только Ардой. Так вот зачем, тот, второй! Если я заболею, буду ранен или погибну, будет кто-то еще, в ком останется твой геном! — Айген произнес это на одном дыхании, а когда понял, что сказал вслух, устыдился, потому что в сердце опять подняла голову ревность, ведь он все равно лучше, чем этот, новый и вообще он был первым! — Так, — резким взмахом руки остановил его Гор, — прикладной фаллометрией займетесь, когда Кхамул выйдет из стазиса. Чувствую, вы либо подружитесь, либо мне опять придется искать второго. И еще, — Гор демонстративно отвернулся, изучая удлинившиеся черные когти, — если ты думал, что всегда будешь единственным, то ошибся. Ты же видел девять колец, и у каждого со временем найдется свой владелец. Айген, хмурясь, поднялся следом. Еще не хватало ему учить новичков! «Девять. Владыка сказал, что их, таких особенных, будет девять…» — мрачно подумал он. Гор, словно подслушав его мысли, произнес чеканя каждое слово: — Но на тебе, как на первом, всегда, — черный коготь второй раз за вечер больно уперся в лоб Айгена, заставив его смешно скосить глаза. Гор, кажется, беззвучно рассмеялся, потому что стены дрогнули, однако продолжил, — На тебе, подчеркиваю, всегда будет лежать ответственность за остальных, именно из-за того, что ты первый и, следовательно, сколько бы кто-то из новеньких ни старался, ты будешь знать и уметь больше, чем те, кто придут после. Значит, и учить их тебе. Надо ли мне говорить, что я два раза не повторяю, ум-ум? — Да, Владыка, ты повторяешь только, что по два раза не повторяешь, а сами распоряжения нет, — покорно проговорил Айген. И вдруг, осознав, что именно и кому говорит, мотнул головой, чертыхаясь про себя так, что над головой громыхнуло, резкий, колючий ветер прошелся по комнате, потушив камин. Внезапно наступившую тишину разрушил звук невесть откуда взявшихся горошин града, которые кто-то щедро рассыпал по полу. Гор с удивлением уставился куда-то поверх головы Айгена. Красная бровь приподнялась в непритворном на этот раз удивлении (Айген подумал, что сегодня все, вот абсолютно все идет не по плану и виноват в этом, конечно же, новенький. Ведь пока его не было, все было хорошо, все было как обычно и шло по накатанным рельсам) — Одиночество, Айген, до добра не доводит. — Задрав палец вверх, менторским тоном сообщил Гор, продолжая с интересом изучать тучу над головой своего «первенца», — Феанор, кстати, первый, кто это понял. — Гор посмотрел на Айгена: — Ну про Феанора-то, ты, надеюсь, хотя бы слышал? — Феанор, первенец короля нолдор Финвэ, изобретатель, кузнец, ювелир, первопроходец и естествоиспытатель, лучший физик-ядерщик Средиземья, характер у него еще был сволочной. Он единственный из эльфов, кто мог бы сравниться с вами Владыка… — Айген, остановился, понимая, что только что обозвал своего учителя сволочью. На лице отразилась целая гамма эмоций. Гор просто прикрыл лицо рукой с выпущенными когтями и прошипел, потому что нормально говорить не мог, очень боялся, что потеряет над собой контроль, расхохочется и его безудержная энергия все-таки повредит стазисный саркофаг с обитателем заодно. — Если ты таким образом решил избавиться от «конкурента» и вынуждаешь меня смеяться, я разгадал твой хитрый план! — Гор щелкнул когтями, и они оказались на несколько уровней выше в его кабинете. — Ну, довольно шуток, — Лицо Владыки стало серьезным, даже из глаз веселость ушла. — Феанор и его наследие — наша с тобой основная задача на ближайшее время. Может, он и был сволочью, но сволочью талантливой, тут ты прав, прямо как я, и оставил Феанор после себя не только сильмариллы. Гор убедился, что Айген слушает его очень внимательно, и продолжил, переходя на черное наречие: — Надеюсь, ты продвинулся в изучении твоего нового родного языка чуть лучше, чем в истории, и поймешь меня с первого раза, — Айген кивнул, стараясь не пропустить ни слова, язык он действительно выучил, но Владыка говорил иногда так быстро, что он просто не поспевал за ним. Гор смилостивился и стал говорить медленнее, позволяя Айгену не просто услышать слова, но и понять фразу целиком. — Феанор так был одержим пропавшими сильмариллами, что прямо перед самой кончиной, не скажу, что безвременной или неожиданной, — усмехнулся Гортхаур, — кое-что изобрел. Минералы. Создание их было случайностью, и интереса для Феанора камни не представляли, так как не смогли бы заменить ему утерянное сокровище. Однако его дети, и ставлю на Келегорма, поскольку этот ребенок был самым практичным, возможно, потому что другими талантами не был особенно наделен, так вот, кто-то из его многочисленного потомства сохранил записи. И представляешь… Гор с размаху плюхнулся в большое черное кожаное кресло, увенчанное шипастый короной, пальцы пробежались по деревянному подлокотнику, выбивая забористый рваный ритм, но замерли, так и не окончив его. Гор посмотрел на Айгена желтыми глазами, таинственно мерцавшими в полумраке комнаты, и недовольно произнес: — Сколько раз говорить, меня бесит, когда ты нависаешь надо мной или ждешь приглашения. Если я сижу, будь добр впредь сразу садиться без этих твоих церемоний! Айген послушно сел, но замер в напряженной позе, не смея откинуться на спинку, и Гор, закатив глаза, продолжил: — Надеюсь, встреча с Агни сделает тебя чуть поживее. Например, наша маленькая огненная подруга прожарит тебя хорошенько. А то совсем отмороженный… Айген непонимающе смотрел на Владыку. Нет, он слышал, что тот сказал, и даже понял. Точнее, совсем не понял. — Прекрати, — прошипел Владыка. — Иногда ты соображаешь быстро, но порой… — Когти вновь пустились в пляс по подлокотнику, в этот раз ритм был куда более четким, ровным. Айген нахмурился: Владыка теперь не просто прикидывал варианты, а вел точные расчеты. Ангмарец давно заметил, что чем четче, сильнее был ритм, отбиваемый черными когтями, тем больше усилий прикладывал Владыка в нулевом поле. Выходило, что порученное ему новое дело принимало совсем серьезный оборот. — Да не то чтобы… — вслух продолжил его мысль Гор, — но легко точно не будет. Вернемся к нашему барану, то есть Феанору. Понимаешь, его дневники вдруг всплыли, и конечно же, ими заинтересовались все, кому ни лень, даже Агни. И прежде чем ты спросишь, кто такая Агни и при чем тут мы, поясню… Когти левой руки сорвались в совсем бешеный ритм, высекая искры, гладкое дерево покрылось царапинами и задымилось. — Агни элементаль, обитает в пустыне недалеко от Харада. — прошипел Гор, глядя перед собой пустым взглядом. Око, видимое в панорамном окне башни, дернулось и моргнуло. — Мы с ней не то чтобы очень дружны, но, с другой стороны, интересы наши ранее не пересекались. У меня есть часть дневников, но их недостаточно, чтобы попробовать восстановить технологию производства камней. И вот выяснилось, что в сокровищнице Агни появилась еще одна часть дневника. Конечно же, я попытался купить ее и наша умничка (а я всегда говорил, что огненные элементали куда сообразительнее остальных, воздушные так вообще душнилы последние, даже в рифму, ха-ха), так вот, наша умничка Агни решила проверить, откуда у меня такой интерес, и не придумала ничего умнее, как спросить у Валар. У Йаванны. Гор скривился, произнося имя Валиэ, словно хлебнул добрую порцию чего-то прокисшего. Айген устало потер лицо. Духов им еще только не хватало для полного счастья. «Это ж затянется на неопределенное время, и чудовищ небось своих Йаванна опять притащит, а у меня драконы не кормлены,» — с тоской подумал он. — Оркам прикажи, вон, освоил питон, теперь блэкспич осваивай! — сердито прорычал Владыка. — Успеешь к своим питомцам, нам с минералами бы разобраться. Квантовые технологии на дороге, знаешь ли, в отличие от драконьих яиц, не валяются! Айген молча кивнул, соглашаясь. Драконы и вправду неслись хорошо. А про квантовые технологии он читал, вот только совсем ничего не понял. Но это пока. Он умный и справится. Не подведет своего Отца. — Минералы, созданные Феанором, являются самыми лучшими полупроводниками, на их основе можно создать машину, чья вычислительная мощность будет превосходить все существующие устройства. — Гор улыбнулся, обнажив в жутком оскале белые острые клыки, и полыхнул так, что кресло занялось, а у Айгена вспыхнула прядь волос, но Гор щелкнул когтями, и пламя исчезло. — Я должен быть первым. Пока Валар, Феанора им на пути, причем в сильмариллах и с балрогами в компании, и эта мелкая выскочка Агни, не поняли, что за сокровище оказалось в их руках… — Будь готов завтра, — приказал он и уставился на Айгена желтыми немигающими глазами. Око за окном повернулось на юго-запад, повинуясь воле своего хозяина, — И доспех наденешь тяжелый, новой разработки. Проверим в боевых условиях. А теперь, — взгляд Владыки сфокусировался на Айгене, — иди отдыхать. Завтра получишь инструкции, нечего сейчас попусту раздумывать: что заранее неизвестно, то и не повредит. Спать! — велел он и щелчком длинных когтей отправил Айгена прямиком в его покои. * * * Айген с интересом оглядывался вокруг — он много путешествовал раньше, но такого еще не видел. «Сколько лет уже прошло с тех пор… — невольно задумался он, –… с тех пор, как я был человеком». На этой мысли Айген грустно улыбнулся. Перед ними была пустыня: голая, застывшая, с тяжело нависшим над ней ярким солнцем, чьи безжалостные лучи, казалось, прожигали насквозь, заставляя Айгена щуриться, даже когда он смотрел себе под ноги. Все было ослепительно белым, мертвым. Ни растений, ни птиц, ни следа хоть какого-то животного. — Так тихо. Даже ветра нет, — произнес он, поправляя на лице край платка из плотной темной ткани. Несмотря на палящее солнце, плотнее запахнул темную ткань походного плаща. Оглянулся назад, где на вершине бархана стоял Гортхаур, тоже закутанный в темный плащ, так чтобы и его доспеха не было видно. Айген почтительно наклонил голову, ожидая, что последуют какие-то указания, но Гор просто стоял, сложив руки на груди и смотрел куда-то вперед пустым, ничего не выражающим взглядом. Айген едва удержался, чтобы не спросить у Владыки, долго ли им еще оставаться здесь, но осекся. На левой руке Гора вдруг удлинились и почернели ногти, длинные пальцы прошлись по сгибу руки рваным ритмом, хоть лицо оставалось, как и раньше, совершенно безмятежным. — Надо ждать здесь, — коротко произнес Гортхаур, все так же глядя перед собой, пальцы замерли, так и не окончив ритм. Ангмарец отвернулся и принялся разглядывать пустыню с удвоенной силой. Если Владыка выбрал место, где они как на открытой ладони, для этого должны быть веские причины. Единственным их преимуществом была высота. Значит, следует воспользоваться этим. Айген аккуратно переступил ногами, проверяя твердость почвы. Нога по щиколотку провалилась в песок и тут же уперлась во что-то твердое. Он надавил сильнее, пытаясь нащупать подошвой высокого сапога из темного тусклого металла участок земли или камня, оказавшегося под ногами, но определить, что же там такое, сразу не смог. — Мы стоим на скале, — пояснил Гор, продолжая сосредоточенно смотреть в одну точку, словно увидел что-то, понятное только ему одному. Айген скосил один глаз, в попытке разглядеть что там, но не смог, поэтому вернулся к изучению местности. Он потоптался на месте немного, носком сапога расчищая песок, пока из-под него не проступил серый камень, весь покрытый трещинами и сколами. — Откуда здесь скалы? — пробурчал он, когда усиленная подошва с неприятным скрежетом прошлась по твердой поверхности. — Ты знаешь, как образуются пустыни? — вдруг спросил Гор. Айген сначала хотел ответить, что не время сейчас и не место для таких лекций, их ведь сражаться позвали, но промолчал. В прошлый раз, когда он усомнился в мудрости Владыки, то провалился в яму со змеями и два дня валялся парализованным, пуская слюну, и ходил под себя, а все потому, что перебил Владыку и не стал слушать его совет. «Молодец, — усмехнулся в голове низкий голос, — я два раза не повторяю». Гор повернулся к Айгену лицом и неторопливо обвел рукой с выпущенными когтями все вокруг: — Пустыни возникли на месте очень древних земель. Когда-то очень давно, на заре Арды, это были плодородные почвы, окруженные цепью гор. Но эльфы пользовались землями слишком жадно, слишком бездумно. Ведь Валар убеждали их, что праздник продлится вечно. Гор, криво улыбаясь, смотрел на Ангмарца, словно спрашивал, как поступил бы сам Айген, поверил бы на месте эльфов Валар? Но Айген молчал, даже копаться ногой в песке перестал, потому что ждал, когда будет сказано что-то важное. Владыка любил загадки и часто загадывал их так, что предлагал ответ, но больше всего он любил в этой игре достойных игроков, тех, кто мог быстро уловить суть или понять принцип решения и ответить правильно. Поэтому Айген внимательно слушал, перебирая в голове разные варианты. — Итак, это место вначале являлось большим плодородным плато, здесь даже были озера. Но землю копали все глубже, пастбища оскудевали, колодцы засорялись. Эльфы только брали, ничего не отдавая взамен, и думали, что так будет всегда. Горы росли, загораживая плато от движения ветров, все реже циклоны могли попасть сюда, осадков становилось тоже меньше. И даже если холодные ветра пробивались сквозь неприступный рубеж, то воздух сразу же нагревался под воздействием жара, исходящего от истерзанной, засушенной и умирающей земли. — Если мы стоим на скале, значит, это и есть та самая цепь гор, просто занесенная песком, — произнес Айген, и на его лице мелькнула догадка, — наше преимущество не в высоте, нет, и даже не в том, что у нас под ногами твердая поверхность. Там, внизу, — он повернулся и посмотрел с бархана на котором они стояли, — нет дна, и скорее всего, пещеры или зыбучие пески. Там ловушка, вот почему мы ждем здесь, верно? — Ум-м-м, — в этот раз Владыка не усмехался, он был доволен, в нулевом поле Айген почувствовал что-то похожее на человеческую эмоцию «гордость», но это исчезло так же внезапно, как появилось, потому что в этот раз Гор пробежался когтями по рукояти меча, высек искры из металла и, резко повернув голову, уставился желтыми глазами на Айгена: — Ты прав, но не совсем. Запомни: дети Агни созданы из песка. Меньше песка — меньше силы у противника, и больше шансов… Гор не договорил — его рука резко, почти неуловимо, взметнулась в сторону, парируя наручем удар кривого меча с зазубренным, как щучий рот, краем, и нечто, возникшее из песка прямо из-под ног Гора, зашипело, сверкнуло красными глазами и тут же вихрем ссыпалось вниз. Позади Айгена заклубилась, завыла песчаная буря, поднимаясь к макушке бархана, на котором они стояли. Айген привычно моргнул, переводя зрение в режим боя. Тускло-серый металл нагрудника пришел в движение, пополз вверх, почернел на глазах, обволакивая лицо, залезая под ткань на голове. Время будто бы остановилось. Он видел перед собой стену песка, мог разглядеть и даже пересчитать песчинки, собирающиеся в призрачные фигуры. Размытые лица, словно в замедленной съемке, проступали из песчаной пыли, в глубине черных глазниц мелькали красные всполохи, беззубые рты кривились в беззвучном крике. Айген насчитал не меньше дюжины таких духов, мысленно окрестив их про себя «песчаники». Рука сама опустилась на рукоять моргульского клинка. Зеленые письмена с личным заклятием Владыки вспыхнули на мгновение, затмив собой солнце, но быстро погасли. Айген криво усмехнулся: клинок оценил силу нулевого поля противника и, судя по короткой вспышке, ему нечего было опасаться. «Но и недооценивать врага тоже не стоит,» — предостерег голос Гора в разуме. Айген почтительно склонил голову, принимая совет. Рукоять приятно охладила ладонь, когда бледные пальцы со скрипом сомкнулись на кожаной обмотке. Металл выполз из наруча, расплываясь по открытым участкам кожи. Клинок взметнулся вверх с тихим свистом, словно дразня врагов. Айген прикрыл глаза на секунду, собирая вокруг себя нулевое поле, а когда открыл, понял, что окружен. Дюжина песчаных демонов сомкнула кольцо, подбираясь к нему все ближе. Он же спокойно стоял с поднятым мечом в правой руке. Пальцы левой руки, тоже уже покрытой металлом, чуть дернулись, призывая нулевое поле. Над головой Айгена медленно, словно нехотя, начала собираться черная туча. Айген с усилием нажал подошвой сапога на песок. Провалился по щиколотку, стараясь упереться в край скалы, на которой они стояли. Скосил глаз на Гора, но разглядеть, что происходит, не смог. Увидел только всполох огня, и тут же песчаная буря взметнулась вверх и накрыла его с головой. Удары кривых сабель посыпались со всех сторон одновременно. Айген успел сделать глубокий вдох, прежде чем песок обрушился на него, проникая в узкую щель заклинившего визора, забиваясь в глаза, рот, нос, уши. Стало темно. На одних улучшенных после перерождения инстинктах, повинуясь пробудившемуся внутри звериному чутью, он отклонился от удара, метившего в щель визора, и свободной рукой выдрал кусок ткани, попавший в шарнир шлема. Визор захлопнулся со щелчком, и Айген тут же приказал внутренним системам включить очистку. Серия последовавших ударов заставила его почти упасть на землю, но он, посылая духам образы неудовлетворенных балрогов, отбивался прямо руками, пока не упал на колени и не перекатился как можно дальше от эпицентра беснующейся бури. Легкие уже горели, когда он смог едва ли не ползком выбраться на широкое пустое плато. Шлем загудел, набирая очищенный воздух через фильтры, и Айген смог сделать первый вдох и тут же вынужден был кувыркнуться вперед. Удар пришелся в спину, но броня, сделанная из сплава, созданного им лично, отработала хорошо, а вот камеры сзади не справились. Он почувствовал врага, а не увидел. «Вот и протестировал новый доспех, — усмехнулся Владыка в его голове, — отчет не забудь представить сразу, как закончишь». Айген решил не выяснять, иронизирует Гортхаур или действительно надо будет представить отчет прямо по горячим следам. Он разберется с этим позже. Сейчас важнее были песчаники, которые, кажется, вновь собрались в атаку и создавали позади него пылевое облако. Айген попытался найти взглядом Гора, но увидел только две огромные фигуры, которые, сцепившись в огненный клубок, резво катились куда-то вниз и успели пролететь уже приличное расстояние. Над головой раздался оглушительный грохот, сверкнула молния: созданная им грозовая туча наконец набрала достаточно энергии, чтобы он смог достать врагов. Пальцы левой руки сжались в кулак, и туча почернела. Песчаная буря вновь обрушилась на него, кусая, жаля, пытаясь забраться сквозь фильтры или сочленения доспеха. Взвыл внутренний генератор, автоматически запуская системы очистки. Механический гул смешался с воем демонов и звоном стали. Меч Айгена сверкнул серебряной молнией, рассекая очередного духа, подобравшегося слишком близко, и тут же с неба ударила молния, попав в спину еще одного песчаника. Он вспыхнул, как спичка, и через мгновение застыл с занесенным мечом прямо перед Айгеном. На окаменевшем лице алым злым пламенем еще горели глаза, но пошевелиться он больше не мог. Айген топнул ногой, поднимая вверх столб серой пыли. В этот раз камень оказался куда ближе, и нога отозвалась острой болью. Он кинул быстрый взгляд вниз и мысленно велел встроенному в наруч ИИ вывести результат пробы воздуха. Но прежде, чем запищал наруч, догадка осенила его: «Кварц. В основе скалы кварц», — неожиданно понял Айген и стал пятиться назад по плато, на котором он оказался. «Хорошенько прожаренный песчаник в кварцевой корочке…» — подумал Айген и проревел в динамик: — Балрога вам всем в з. душу! Если она у вас, конечно, имеется! Айген, двигаясь невероятно быстро, ушел от серии прямых ударов и крутанулся на месте, улыбаясь во весь рот. Кварц — это славно. Хрупкое стекло делают из кварцевого песка, обжигая его. Пару шагов в сторону, не забывая при этом вращать мечом, чтобы держать демонов на расстоянии, и вот он вернулся к застывшему песчанику. Один из демонов оказался совсем близко, и Айген не думая, а просто позволив своему телу действовать заученными на бесконечных тренировках движениями, отклонился назад, коснувшись скалы рукой, и тут же оттолкнулся, легко поднимаясь на ноги — сервопривод загудел, но сработал отлично. Едва почувствовав под ногами почву, Айген отпрыгнул в сторону, сделал удар, еще один, заставляя противников сбиться в кучу и мешать друг другу. Кто-то все же оказался проворным. Айген вынужден был отступить на полшага и практически столкнулся спина к спине с застывшим песчаником. Демоны двигались быстро, но он все равно был быстрее. Одно движение, и он уже был позади застывшего истукана. Меч демона, метившего в грудь Айгена, достал несчастного, разрубив ему напополам руку. С треском конечность, ставшая стеклянной, ударилась о голый камень, осколки разлетелись в стороны. В этот раз собраться в единое целое песчаник не смог. Злые глаза затянулись алой пеленой боли, а духи завыли, словно почувствовали боль своего товарища как собственную. Айген, больше не мешкая, ударил по застывшей фигуре песчаника сам, со всей силы пнув его в спину. Демон подлетел на метр и тяжело рухнул вниз, с грохотом рассыпался мелким битым стеклом. Демоны взвыли совсем дико, протяжно. Айген, оглушенный, замотал головой, чтобы прийти в себя, с опозданием приказал шлему отключить внешний микрофон, но перед глазами все поплыло. Он упал на колени, прямо перед осколками демона и усмехнулся: как бы тяжело ни пришлось, первый противник был им повержен. «Так победим,» — Айген смог подняться, рукой вновь призывая нулевое поле. Туча над головой ответила ему радостным громом. Блеснула молния, еще одна. Он вскинул руку с мечом вверх и бросился в атаку. Десятки красных огоньков вместо глаз смотрели на него из облака пыли, но он отвечал им ударами молний, улыбку под шлемом продемонстрировать он не мог, зато задумался, чтобы сменить дизайн и сделать шлем скалящимся в ухмылке, но это позже. Сейчас ему нужна была победа. К тому же у него появилось серьезное преимущество, а у демонов — нет. Айген больше не нервничал, у него остался лишь холодный расчет. Удары металла о металл слились с грохотом грома. Моргульская сталь сама стала молнией. А Айген превратился в демона смерти — с ледяным спокойствием он методично разил молнией песчаников, обездвиживая их, и тут же отправлял обратно туда, откуда пришли — в серый песок. — Из пыли в пыль! — выдохнул, снося голову очередному демону. Оставшиеся пятеро сбились в стаю и лишь смотрели, шипя проклятия. Они больше не выли и не умоляли, не звали Агни, ведь на все их призывы она молчала. Владыка тоже не отвечал, хоть Айген и не призывал его, не смея помешать или отвлечь. Кольцо пискнуло входящим сигналом. Айген, переводя дух быстро посмотрел входящее на экране интеркома. В правом углу экрана появилась и замигала зеленым геометка портала для выхода. Он с трудом выпрямился, опираясь на левую ногу: в правой от песка заклинило сервопривод. Бой затянулся, да и нулевое поле требовало много усилий. Айген посмотрел на демонов и не удержался, хрюкнул вокодером, превратившим его смешок во что-то нечленораздельно-рычащее. Этим пришлось еще хуже, чем ему. Песчаники настолько ослабли, что стояли, покачиваясь на месте. Они больше не могли вызвать бурю или управлять песком и сопротивлялись едва-едва, позволяя ему методично уничтожать их. — Ну что, мальчики, — Айген, щурясь, скопировал интонацию Владыки, — по домам, да? Демоны молчали. — Молчание — знак согласия, — сообщил Айген и заулыбался, довольный своей шуткой. Демоны, стоявшие в первом ряду, даже не поняли, что случилось. Пока они с Айгеном сверлили друг друга злобными взглядами, Ангмарец, заведя руку за спину, собирал нулевое поле и ударил первым. Пары молний хватило на оставшихся, меч довершил дело. Айген хорошенько пнул сапогом застывшие фигуры, и только убедившись, что куски, оставшиеся от песчаников, не представляют больше угрозу, позволил себе упасть на колени. Трясущейся от напряжения рукой сорвал шлем и вытер остатками ткани лицо от песка и пота. Постоял так немного, переводя дух, и только когда кольцо нетерпеливо укололось входящим — Владыка требовал, чтобы он немедленно двигался к указанному месту — с усилием поднялся и потрусил к порталу.