Король-техночародей и его убийца

Портал обнаружился быстро. Захочешь — а не пропустишь зависшую над барханом черную воронку, которая уходила в никуда. Владыка Гор давно создал персональный код-пароль, основанный на ДНК, и портал пропускал только своих, а чужих выплевывал обратно, награждая чем-то обидным, вроде рогов на башке или ослиных ушей. Поэтому Айген уже отработанным до автоматизма движением уколол палец шипом с доспеха на сгибе локтя и бесстрашно коснулся плотной темноты по краю воронки. Искра портала любезно моргнула, принимая капельку крови. Айген шагнул в темноту, не задумываясь, что ждет его в конце пути. Он мечтал стянуть надоевший тяжелый доспех и просто вытянуться на полу, пока не уймется ноющая после боя спина, а потом, когда боль и усталость немного отступят, навестить драконов. Внезапно вместо привычной тишины и прохлады подземной базы Владыки Айгена встретили почти невыносимый грохот и жар незнакомого подземелья. Доспех сам перешел в боевой режим. Наручи и шлем отработали быстро, жидкий металл почти сразу растекся по лицу, формируя визор, включились системы, на внутреннем вирт-экране вспыхнули иконки показателей, нескончаемой вереницей побежали данные диагностики, в ухе противным звоном ожил интерком. Айген успел только отметить, что алгоритмы встроенного ИИ учли предыдущий бой и в первую очередь запустил фильтрацию в шлеме. Однако Владыки нигде не было видно: Айген не нашел его иконку на экране визора, не почувствовал и в нулевом поле. Зато сзади раздался оглушительный грохот, с которым даже отключенный динамик и повышенная шумоизоляция шлема не смоли справиться, спину неприятно обожгло, и Айген, раскинув руки в стороны, бескрылым дракончиком взлетел в воздух — только чтобы со всего маху удариться о низкий потолок и тут же рухнуть вниз. Доспехи, хоть и приняли на себя большую часть удара, полностью его не погасили, и тело отозвалось болью. Болело все — рука, которую он, судя по вспышке боли, не сломал, но точно вывихнул, когда пытался закрыться, нога, на которую пришелся основной удар. Но больше всего спина: после удара о потолок Айгена почти сразу же откинуло вниз, и он со всей дури приложился хребтом, почти физически ощущая, как позвоночник с треском ссыпается в исподнее. «Владыка?» — позвал в нулевом поле Айген, с трудом поднимаясь из кучи обломков, щедро припорошенных песком. Вместо ответа на него сверху со скрипом рухнула балка, но он успел отскочить, приволакивая правую ногу. Пошевелил непослушной рукой. Велел доспеху убраться и, не прекращая звать Гортхаура, со всей силы дернул руку, вправляя вывих и поминая балрожью мать. С первого раза не вышло, но Айген был достаточно усердным учеником, просто практики до сих пор не случалось. Поэтому после нескольких попыток рука удивительным образом встала на место, только ныла противно. И Владыка тоже ответил. Прорычал то, что Айген разобрать не смог, но переспрашивать не решился. Зато в левой части экрана опять появилась геометка, в этот раз красная, и Айген, снова не раздумывая, припустил туда прямо сквозь стены. Гадать, в какую часть разветвленного коридора или в какую закрытую дверь надо войти, было некогда — Айген просто выбрал самый короткий путь напролом, потому что Гор еще меньше, чем повторять для тупых, ненавидел их ждать. «Так, — думал Айген, снося кулаком дверь или выбивая здоровым плечом очередную хлипкую каменную кладку подземелья, — и этот тест доспех прошел в целом неплохо, вот только сочленения требуют доработки… Много щелей, фильтры не очень, нужен запас кислорода и, пожалуй, будет совсем хорошо, если усилить кирасу со спины и увеличить мощность сервопривода…» Айген так увлекся мысленным составлением отчета, что, в очередной раз проломив стену, практически влетел во Владыку, стоявшего без шлема, чьи волосы и глаза давали свет в сумраке. Успел остановиться буквально в нескольких сантиметрах, про себя помолившись Единому и, на всякий случай, Владыке тоже, да еще послал в нулевое поле самое искреннее раскаяние за свою неловкость. Получить подзатыльник или огненный шар ниже спины, особенно в присутствии посторонних, ему не хотелось. Чужое присутствие ярко ощущалось буквально кожей, хоть он и не мог углядеть кого-то, кроме Гора ни усовершенствованным зрением, ни в инфракрасном режиме визора. Возле противоположной стены что-то вспыхнуло. Сначала появилась красная точка на уровне глаз Айгена, затем еще одна. И вот уже два огненных «глаза» смотрели на него пристально, не двигаясь и не моргая. Следом из темноты возник женский силуэт, обретая черты. Тень дернулась, поплыла, и бесформенная масса приобрела соблазнительные изгибы. Из темноты проступило красивое лицо: бледное, обрамленное черными у корней волосами, что отливали огненно-красным цветом по всей длине и багровели у самых кончиков. Полные губы, алые, как кровь, изогнулись в сладострастной улыбке. Руки с длинными когтями взметнулись в стороны, открывая высокую обнаженную грудь. «За тобой, Айген, пожаловали, — усмехнулся в голове Владыка. — Тест на спермотоксикоз!» Айген несколько секунд молча пялился на голую бабу, пусть и симпатичную на его непредвзятый вкус, но совершенно неуместную в полуобвалившемся затхлом подземелье где-то под вековой пустыней близ Харада. Затем тихо и почему-то вслух обратился к Владыке: — То есть опять обманули, да? Вместо райского оазиса — душная дыра, и вместо гурии фурия. А где остальные девяносто девять? Гор прикрылся когтями, кое-как удерживая себя, чтобы не рассмеяться вслух — опасался стремительного обвала, который мог похоронить их здесь заживо, и копай потом дыру наверх следующие сто лет. А вот «фурия» замечание восприняла как личное оскорбление и, одарив Айгена знакомым злым взглядом, который он уже имел удовольствие наблюдать у песчаников, выпустила когти подлиннее. После чего, истошно заверещав, бросилась вперед — однако почему-то на Гора. Не то чтобы Гор как-то по-особенному относился к женщинам. У духов в целом не было непреодолимой разницы между друг другом, и уж тем более они не относились с каким-то особенным трепетом к возрасту живых существ или форме их половых органов. Все наделенное душой имело ценность, и ценность эта была одинаковой, потому что такова воля Единого. Гор в этом смысле не отличался от остальных духов. И все-таки, возможно в силу того, что проводил с эльфами, а потом и с людьми много времени, перенял некоторые их привычки. Поэтому прямо сейчас глядя в лицо Агни, полыхающей яростью, Гор ждал, когда она нападёт первой, и не собирался начинать драку сам. Однако глумиться ему куртуазное бездействие не мешало, поэтому он с кривой усмешкой и мысленным торжеством посмотрел в перекошенное, искаженное лицо, ставшее совершенно безобразным, и издевательски поклонился так низко, что огненные пряди мазнули по грязному полу, а сквозь них мигнули золотые огоньки хитрых глаз. Агни полыхнула охристо-желтым пламенем, словно пытаясь создать такое же красивое свечение, что и у противника, выкинула вперед когтистую, черную, словно измазанную сажей, лапу. Она пыталась достать Гора и выцарапать его ненавистные прекрасные глаза, каких у нее никогда не будет. Но он вдруг оказался с ней рядом, все так же улыбаясь, увернулся от когтей и легко прошелся пальцами по её спутанным волосам, а затем нежно прошептал в самое ухо разъяренного элементаля: — Ум-м, ты знаешь, почти нет женщин, которых злость не портит нисколечко… Айгни замерла от неожиданности, уголки губ дрогнули с какой-то даже надеждой. — Жаль, что к тебе это не относится… — закончил фразу Гор и тут же отпрыгнул хохоча. С потолка опасно посыпались камни и песок. Агни, окончательно потеряв всю привлекательность, приняла свою истинную форму. Это оказалась лишенная каких-либо вторичных половых признаков антропоморфная фигура, объятая желтым пламенем, с непомерно длинными руками, увенчанными длинными кривыми когтями, что доставали до самого пола пещеры. Она широко некрасиво раззявила рот, ставший ужасающе огромным, как будто настоящая змеиная пасть готовилась поглотить свою жертву, и заорала. Вначале низко, басовито, постепенно переходя почти на визг. Визор Айгена отозвался болезненным звоном: не выдержав такого напора, вещество заменявшее стекло, покрылось паутинкой трещин. Но металл вдруг ожил, пошел рябью и спустя мгновение шлем вновь был абсолютно гладким и целым. Гор со скучающим видом бросил короткий взгляд в сторону Айгена, а затем просто отвернулся, демонстративно прикрыв рот, словно пытался подавить зевок. Агни захлебнулась своим криком и яростно зарычала, вскинула руки со сжатыми кулаками в разные стороны, и черно-красные волосы, все еще оставшиеся на чудовищной голове, разметались ядовито-красными всполохами по плечам. Пространство перед ней стало огненным, языки пламени взвились вверх, облизывая и без того почти разрушенную поверху кладку. Она расцепила кулаки, выставив трясущиеся черные пальцы в стороны. И огонь, словно спущенная с цепи собака, завыл и пустился вскачь по всей пещере. Айген опять подлетел в воздух, повернулся в полете, так, чтобы в этот раз никуда не врезаться по дороге, но все равно тем же самым плечом, со стоном и изрыгая проклятия, со всего маху влетел в стену. Снес ее и прокатился по длинному коридору. Агни, истерично хохоча, проводила его злобным взглядом и, горбясь, опять кинулась на Гора. Она желала одного — растерзать наглеца, посмевшего смеяться над ней, и транслировала это на все нулевое поле ВОТ ТАКИМИ БУКВАМИ. Теперь Гор решил, что ждал достаточно. Он в любом варианте атаки не испытал бы ни малейших угрызений совести (зачем совесть тому, кто во всякий момент знает, одобрит Единый его действия или нет). Впрочем, даже если методы Гора были неодобряемы наивысшим начальством, результаты получались куда менее однозначными, к тому же Единый давно избрал политику невмешательства, а сам Гор подозревал, что все существование разумной жизни во вселенной — это анекдот, который Единый рассказывает себе сам, хохоча во все горло. Так что фора, какую получила Агни, служила лишь к унижению противника: Гор любил, чтобы действие было не только рационально, но и красиво, если для этого есть возможность. И он хладнокровно атаковал. Черный металл его наруча словно ожил, засветился и расплавленным серебром облепил всю руку, превращая кулак в настоящую булаву. Агни увидела это слишком поздно. Она дернулась в сторону, но почти сразу же завизжала. Удар кулака, хоть и прошелся по касательной, все же содрал с ее лба кожу, заставив остановиться и схватиться уродливыми руками за объятое желтым пламенем лицо. Она отняла руки и с ужасом уставилась на алую-алую кровь, которая, шипя, пузырилась на пепельно-черных ладонях. — Пас-с-с-с-скуд-а-а-а-а!!! — заверещала она, переходя практически на ультразвук. — Произношение-то не валинорское, провинциала сразу видно! — хмыкнул Гор, уходя от ульразвуковой волны. Свод пещеры над их головой дрогнул, и стены пошатнулись, но Гор, кажется, не заметил этого. Все его внимание сосредоточилось на огромной фигуре, что появилась в темном проеме позади Агни. Вместо головы у той оказался покатый бугор с узкой полоской датчиков движения, судя по бегающей по визору искре, сейчас активных. Массивные плечи возвышались над уродливой приплюснутой башкой. Правый манипулятор с визгом дернулся вверх, показав встроенную пушку двадцатимиллиметрового калибра, и Гор быстрее собственной мысли отскочил, чтобы убраться с траектории выстрела. Очевидно, на нем решили испытать новую разработку — роботизированный огневой комплекс типа «Голем». Гор раньше перехватывал данные о разработке, вот только до конца не понимал, что там такое ему приготовили. Агни обернулась и в ужасе уставилась на новое действующее «лицо». Открытая пасть со скрежетом захлопнулась, но тишина, увы, не продлилась долго. Раздалась длинная очередь: «Голем» видел цель и совершенно не видел препятствий в лице духа, закрывавшего собой обзор. Агни, обхватив голову руками, упала на пол и попыталась отползти в сторону, жалобно заскулив, когда пули рикошетом от стен все же задели ее телесную оболочку. Гортхаура меньше всего волновала ее судьба. Какая разница, как сдохнет враг — от его руки или в результате предательства собственных «союзников». «Видишь, Айген? — прошипел Гор в нулевом поле, нащупав ментальный след Айгена, откинутого взрывной волной и притворяющегося шлангом, пока не поступило новых приказов: — Никогда не доверяй Валар и их слугам, они все вероломные твари, даже Агни и та лучше!» «Чем же?» — Айген наконец нашел слабое место в куче обломков, под которой оказался погребенным, и со всей силы ударил кулаком в латной перчатке, радуясь про себя, что не стал спорить с Владыкой и надел новый, еще не испытанный тяжелый доспех, пусть громоздкий и такой неудобный, зато, как выяснилось, вполне способный сохранить ему жизнь. Владыка ответил не сразу, вынудив Айгена немного понервничать и откапывать путь на свободу активнее. Зато в этот раз голос раздался где-то совсем близко. «Да хотя бы тем, что она тупая как старый башмак, и понятно, чего от нее ожидать!» — прорычал Гор вслух, переходя с вестрона на темное наречие. И прежде чем Айген задал вопрос, тут же соизволил пояснить: «Видишь ли, дитя, все каналы у них под контролем, даже наш внутренний, ну и мыслеобразы они тоже могу отслеживать и даже посылать собственные образы взамен, чтобы запутать. А вот язык наш совсем не любят… Он их, можно сказать, бесит!» В этот раз хохот, от которого внутри Айгена, кажется, даже кости содрогнулись, раздался прямо над ним. Мгновение — и каменные обломки полетели в разные стороны с грохотом, открывая вид на темный коридор, а в нем на огненную фигуру, увенчанную шипастой короной. Гор махнул когтистой латной перчаткой и тут же исчез в темноте. Сбоку послышался топот, как если бы в пещеру за каким-то Балрогом и Феанором вместе взятыми затащили настоящего олифанта и, судя по недовольному реву, животному тут не понравилось. — Да если бы это был слонопотам, — съязвил Гор и тут же поднял целый сноп искр, когда, оцарапав когтистой лапой доспех Айгена, схватил его, как щенка, за загривок и потащил в боковой коридор, из которого только что выскочил. — Это огневой комплекс «Голем», — пояснял он, не прерывая их странной гонки по подземелью. Топот сзади не отставал, иногда перемежаясь звуками стрельбы и лязгом метала. — Не суйся к нему один, это приказ! — велел Владыка и наконец остановился. Рывком поднял Айгена на ноги и, стукнув кулаком по пузырившемуся на макушке шлему, велел: — Прием! Повтори, что я только что сказал! — Не соваться к «Голему» одному, это приказ! — изобразил эхо Айген. — Вот и чудно, — черный матовый шлем с короной чуть наклонился в сторону, красные огненные глаза визора смотрели на Айгена с откровенным подозрением. Гор прошелся когтями по макушке шлема Ангмарца: металл заскрипел, попытался выправиться, но не смог, ресурс доспеха изрядно истощился, и мощности на восстановление мелких повреждений не хватало. — Прямо чувствую, что приказ мой ты не выполнишь, — елейным голосом произнес Гор. — Надо напоминать о последствиях? Айген напрягся, но промолчал. Чтобы он — и нарушил приказ Владыки? Должно случиться что-то поистине из ряда вон выходящее. Например… Он не успел додумать мысль до конца — в небольшое помещение влетел «Голем». Точнее, сначала влетела дверь, затем разбитый камень из разрушенной до основания стены, затем строительная пыль, щепки и только потом, когда пыль немного осела, в зияющем проломе появилось нечто. Очень большое и безголовое. «Голова встроена в плечи, вот тот бугорок», — пояснил безмолвно Гор, отскакивая к стене и рывком отшвыривая Айгена в противоположном направлении. «А убить это можно?» — на всякий случай спросил Айген, заранее зная, что ответа не будет. В нулевом поле он хорошо почувствовал напряжение Владыки и как-то сразу решил, что «Голема» остановит любой ценой. — Отставить! — рявкнул Гор вслух. — Приказ слышал? Если сдохнешь, будешь пидор, эльфийский, понял? Это не проверка! — кажется, он снова рассмеялся. Айген не сразу понял прикол с пидором, потому что ясно осознал другое. Цель «Голема» — Гортхаур. Не Агни, не он — Ангмарец, как слишком слабые. Нет, только Гор, точнее, его развоплощение, и снаряды там не простые. Владыка убирает его с линии огня, потому что Айген слаб. Но… НО! «Приказ был не соваться к нему одному, Отец…», — очень спокойно произнес Айген в нулевом поле и сделал первый шаг в сторону «Голема», загребая поврежденной ногой пыль, песок, мелкие камни и осколки стены. — «Но ты же со мной рядом, и смотришь на меня», — завершил он фразу и ударил мечом в основание башки «Голема» Гор замер на месте. Спрятавшиеся было острые когти вновь проступили прямо сквозь латную перчатку. Он быстро пробежался когтями по камню стены, собирая вокруг собственной, ставшей вдруг массивной фигуры тьму, из которой то и дело выскакивали голодные языки пламени. Айген торопился. Почти сразу за первым ударом меча последовал второй, третий. Звуки ударов слились в один сплошной звон, отражаясь от стен, гулом заполнили небольшое помещение. Камни застонали в ответ, с потолка опять посыпался песок. Сначала небольшой струйкой, затем все сильнее. «Голем», содрогаясь под мощными ударами Ангмарца, топтался на месте, хаотически размахивал манипуляторами в безрезультатной попытке достать, угомонить надоедливого человечишку. Айген же превратился в настоящую смертоносную тень: движения стали выверенными, резкими, удары сыпались, не переставая, он словно поставил себе цель проломить башку машины, достать до самого основания, залезть туда, где змеиным клубком, едва различимым сквозь матовое стекло защитного экрана, переплелись провода основного блока питания. Очередной удар отозвался странным треском: сноп искр посыпался из разрубленного провода, уходившего в плечевое сочленение «Голема». Айген торжествующе зарычал и допустил первую ошибку: отвлекся, позволив манипулятору с пушкой упереться ему в живот, и получил удар плазмой. Ангмарца подкинуло вверх, и он на одних рефлексах успел сгруппироваться — обнял голову руками, прижал ноги к груди, и поэтому не погиб сразу, ведь пушка плевалась плазмой без отдыха. Айген упал и остался лежать: оглушенный, потерявший ориентацию в пространстве, не имея возможности разогнуть сведенные болезненной судорогой руки и ноги. И в этот миг фигура Гора подернулась маревом — песок на полу, остатки кладки, каменная крошка на полу зашипели, плавясь. Гор вскинул вверх обе руки, не позволив машине завершить начатое, ударил живым огнем, беря выше так, чтобы огненный поток не поглотил Айгена. Но даже этой слабой волны хватило, чтобы обездвиженная фигура в черной броне на полу на мгновение исчезла в невыносимо жарком пламени. Айген попытался воспользоваться тем, что стрельба наконец прекратилась (огня Владыки доспехи не боялись). Он слабо пошевелился, пытаясь отползти в сторону, но «Голем», видимо, получивший новый приказ убрать досадную помеху, ухватил его за больную ногу и рывком поднял вверх. Машина выпрямилась во весь рост, разнося потолок плечами. Песок посыпался настоящей завесой, закрывая от Гора «Голема» и его жертву — Айгена, барахтавшегося в воздухе и смешно размахивавшего руками. Сломанный шлем, окончательно отрезанный от питания, превратился в застывший кусок пластметалла и полетел вниз, сделав Айгена совсем беззащитным перед «Големом», реши тот ударить в голову. Но машина поступила иначе. «Голем» зачем-то отпустил извивающегося Айгена и даже позволил ему подняться. Дождался, когда Айген сам бросится на него, нанося прямые широкие удары коротким мечом, требовавшим близкой дистанции, и только тогда «Голем» поднял вверх манипулятор со встроенным огнеметом. Айген понял всю подлость маневра — слишком поздно. Он, уходя с линии огня, отскочил, попятился, вжимаясь в стену, но не позволяя «Голему» подобраться к нему совсем близко. И отчаянно сопротивлялся: удары опять посыпались на машину со всех сторон. «Голем» вроде как замедлился, натужно зажужжал, и Айген атаковал, мысленно торжествуя. Три быстрых шага. Один. Два. Три. Последний закончился опорой на правую ногу и выпадом. Айген замахнулся, открывая слабое место доспеха, где над солнечным сплетением пластины брони смыкались, наслаиваясь друг на друга, и защищали от прямой атаки, но не от предательского удара между ними. Завыл сервопривод «Голема», и машина сделала выпад манипулятором вперед, уткнувшись в сочленение доспеха Айгена. Послышался щелчок и зазубренный клинок, спрятанный в корпус манипулятора, легко вошел между пластин, проткнув Айгена насквозь. Ангмарец дернулся от невероятной боли, от невозможности сделать вдох. Время стало медленным и тяжелым, как песок, который беспрерывно сыпался с потолка и постепенно заполнял собой все помещение. Последнее, что услышал Айген, был приказ Владыки, прорычавшего где-то далеко: «Назад, бестолочь!», — но выполнить его уже не смог. Он молча смотрел, как «Голем» медленно, словно издеваясь, втянул манипулятор. Во рту появился железный привкус. «Кровь, наверное», — как-то отстраненно подумал Айген и вдруг почувствовал себя редким жуком, которого поймал энтомолог для своей уникальной коллекции. Улыбнулся дебильному сравнению и устало прикрыл глаза, позволяя вдруг навалившейся усталости взять свое. Гор, рыча, запрыгнул на спину «Голема» и с размаху, не целясь, ударил когтями в бугорок, утопленный в плечи. Защитный экран, изрядно поврежденный Айгеном, не выдержал удара, затрещал, заскрипел тягуче и очень противно. Гор поморщился, но когтей, которые искрили вместе с проводами, не вынул, продолжая давить все глубже, пока «Голем» не дернулся под ним и не остановился. Гор с усилием, морщась и мысленно проклиная Йаванну, Агни и всех Валар и их приспешников вместе взятых, и отдельно самыми последними словами поминая человеческую гордость, потянул когти на себя, не позволив обесточенной туше упасть и придавить Айгена. «Голем» грудой металла завалился вбок, подняв в воздух целую стену песка. Гор в сердцах пнул остатки машины и, полыхнув несколько раз яростным огнем, наклонился к Ангмарцу, сдирая собственный, мешавший ему шлем — даже не дождался, пока тот сам уберется в шейный воротник доспеха. — Гордец, балроги чтоб тебя подрали! — прорычал Гор, формируя портал прямо из пещеры. — Ну куда ты полез, идиот! — Я не нарушил приказа! И потом, у тебя же есть теперь второй… — прошептал Айген и тут же пожалел об этом, потому что закашлялся и едва не захлебнулся собственной кровью. «Ах какие мы нежные!» — в нулевом поле рыкнул Гор, поднимаясь и аккуратно поднимая следом за собой Айгена. Повинуясь воле Майа, пространство потемнело и запульсировало, открывая перед ним портал, достаточный для перехода двоих, и Гор, закинув Айгена на плечо, шагнул в темноту. Ангмарец, потерявший сознание, уже не видел, как Гор сдирал с него заглючившие доспехи и укладывал в стазис-саркофаг, как запускал человеческое сердце заново прямым импульсом нулевого поля, как оперировал сам и как бережно прикрыл упрямые невидящие синие глаза веками. Только после этого Гор позволил себе посчитать изменившиеся вероятности. Вообще-то сегодня его телесную оболочку действительно должны были как следует повредить, хоть и не развоплотить полностью. Гор планировал укрыться на базе и восстанавливаться, попутно воспитывая «деток». Но благодаря человеческой гордыне и… Гор вынужден был прерваться и перепроверить расчеты. Нет, он не ошибся в первый раз. Не гордыня Айгена спутала планы Валар. Ангмарец нашел лазейку в приказе и полез с голым х…мечом на «Голема», потому что был привязан к Гортхауру так, как могут только люди. И теперь у Гора развязаны руки, а у врагов временно нет еще одного «Голема» в запасе. — О, я тебя одарю, — хмыкнул Гор, полушутливо-полуугрожающе, пока глядел на серое лицо Айгена под маской аппарата ИВЛ. — Ты даже не представляешь как! Однако, хоть сердце у Гора и отсутствовало, внутренний огонь Майа сейчас ревел от радости. Удивительно, но выходит, что не все разумные существа неблагодарные твари! Этот смешной рыцарственный гордец только что доказал обратное.