Соник

      Новый для Юнги университет, как и Сеул, в который он на днях перебрался из Тэгу, встречает его со всем присущим столице размахом и снующими туда-сюда людьми, что ему нисколько не импонирует. Он к размеренной и спокойной жизни в небольшом городе привык, и ее, предпочитая шумихе тишину, а веселым компаниям уединение, любит.       Мин Юнги – омега двадцати лет, с шестнадцати из-за слишком яркого дынно-мангового аромата, напрочь перебивающего любые другие запахи, притворяющийся обычным бетой. Выходить на улицу без специальных заглушек, как показала болезненная практика прошлого, ему нельзя. Альфы сразу же на него кидаются, думая, что он находится в течке, или того хуже - принимают его за своего истинного. Дополнительной мороки Юнги и собственная кукольная внешность с редчайшей для корейцев бледной кожей, тонкими чертами лица и хитрыми карими лисьими глазами приносит, почти на нет всю его конспирацию сводит. До определенно момента омеге удавалось настоящую сущность скрывать, хотя и не без эксцессов (то, что он якобы бета, некоторых не волновало), и так бы все и продолжалось, если бы не та самая пресловутая течка, накрывшая его прямо в переполненной разгоряченными альфами раздевалке волейбольной команды: с него сорвали всю одежду и, долго перекидывая, точно свора голодных собак, его отчаянно сопротивляющееся хрупкое тельце в нежелании им делиться из рук в руки, почти изнасиловали. Именно невозможность решить кто же будет первым Юнги и спасла, а там и тренер уже подоспел, с трудом отбив едва живого от пережитого ужаса подопечного у парней. Если бы не Чхве Мингю, омега даже представить боится что бы случилось с ним. Как бы он жить с этим смог? Как бы не наложил на себя руки? Что тут говорить, Юнги и сейчас, увязнув в кошмарных воспоминаниях, едва ли живет, плохо спит и с произошедшим никак не смирится.       В итоге, ему пришлось уйти из команды, а затем и вовсе из университета, потому как жизни для него в нем больше не стало. Мин окончательно закрылся в себе и ничего не хотел – ни учиться, ни реализовать мечту, в которой он видел себя связующим корейской сборной по волейболу. Все друзья у омеги были как раз-таки те самые несостоявшиеся насильники, что после случившегося его, насмехаясь над ним, не другом считали, а подстилкой и подходили к нему исключительно с одним определенным. Никто юноше тогда не помог, все отвернулись, но только не о-дедушка, боровшийся с его демонами до конца. Мин Чунмен – единственный оставшийся в живых родной для Юнги человек. Он его с самого младенчества растил, опекал, заботился и заботиться, руки опускать не давая, и по сей день продолжает. Чунмен же его самолично в Сеул и выпнул – по-другому это не назовешь: старшему омеге надоело, что младший бороться отказывается и, устроив тому безжалостную головомойку, пинком его мечте навстречу отправил, за что младший безмерно ему благодарен. Всегда и неизменно, до последнего вздоха. Деда Юнги любит. Деда Юнги уважает.       Так и очутился Юнги посреди гудящего, как растревоженный улей, университета, нервно трепля свои смольные волосы и не представляя где кабинет нужный искать. — Прости, — внезапно врезается в него невысокий рыжеволосый парнишка. — Новенький? — сразу же спрашивает, поправляя объемный за плечами рюкзак. — Эм, да, — нерешительно отвечает омега, потирая ушибленную руку. — Я Чимин. Пак Чимин, — лучезарной, превращающей шоколадные глаза в щелочки улыбкой освещается лицо новоявленного знакомца. Интересно, он ими сейчас хоть что-то видит? Очаровательная шутка природы. — Ты на каком отделении? Может, тебе помочь? Мне несложно, — сыпется на Юнги следом нескончаемый поток слов.       Мин мысленно вопросами задается: Чимин со всеми настолько дружелюбен, и кто он вообще такой в приницпе? Никак не различит к какому гендеру тот принадлежит. Его запах сладких цитрусов слишком терпок и подавляющ, чтобы омеге принадлежать, но и на альфу парень не похож совершенно. — Вэб-дизайн, — коротко бросает Мин, подумав, что помощь бы ему сейчас пришлась очень кстати. Не дружить же его с этим недоразумением заставляют? — Оу! Я тоже. А какой курс? И ты так и не представился, что вообще-то нечестно! — Второй, — морщится омега, покореженный чужой настырностью, но имя свое назвать не отказывается: — Я Юнги. — Я тоже на втором! Само провидение нас сегодня столкнуло, а я такими подарками не разбрасываюсь, так что будем дружить, хён, — довольно лыбится Чимин, тряся растерянного Юнги за руку.       Юнги, честное слово, скоро ослепнет от его солнечной улыбки, и ,черт, дружить его все-таки заставляют… — Посмотрим, и почему сразу хён? Ты не знаешь моего возраста, — как на прицепе, не бегом чуть ли за шустрым, так и не выпустившим его руку Паком волочится. — Я на год младше своего потока. Мне девятнадцать, — как само собой разумеющееся озвучивают. — Не училось мне в школе спокойно, я на год программу опередил. А ты? Откуда перевелся, и почему? — Ты всегда такой шумный и любознательный? — все-таки вырвав ладошку из цепких лап Чимина, кривится Юнги. — А ты всегда такой хмурый и необщительный? — беззлобно вопросом на вопрос отвечают. — Сложно же тебе придется, но не переживай, я все тут и про всех знаю, тебя одного не оставлю, — вдогонку веселое, как приговор прозвучавшее для Мина. На что его только что подписали…? — Не угрожай мне.       Чимин заливисто хохочет, заворачивая в очередной коридор: — А ты смешной, хён. — А ты надоедливый, мелочь.       На том и порешили.       Пара информатики сумбурно проходит, но за несмолкающим словесным потоком Чимина быстро, за что преподаватель не раз и не два пригрозил его, а заодно и Юнги в коридор выдворить. Да уж, первый день в новом университете, а омега уже на плохом счету обозначился, пускай и не по своей вине. Зато много полезного узнал и неполезного тоже. О себе же он ничего не стал рассказывать, как бы его ни просили слезно об этом, поведав лишь то, что приехал из Тэгу, и занимался там волейболом. — Так что же ты раньше-то молчал!? — эмоционально всплескивает руками младший по пути в столовую. — С этого и надо было начинать. Я ведь тоже играю. У нас неплохая команда, вторая в студенческом рейтинге по Сеулу. Тренировки почти каждый день. Хочешь прийти? — тараторит Чимин, как заведенный, и, вдруг оборвавшись, строго смотрит на опешившего от его напора Юнги: — Только учти, футболка либеро моя, никому ее не отдам, каким бы ты там милашкой ни был.       Юнги с ним скептическим взглядом встречается: — Даром мне не сдалась позиция защитника, я связующий. — Да ладно? — пораженно выдыхает парень. — Прости, никогда бы не подумал, что ты с таким маленьким ростом связка, — визуально прикидывает пальцами их разницу. — Ну точно, даже ниже меня. — Еще раз и в глаз, — зло чужую ладонь отбивает омега. — Понял, — улыбается Пак, примирительно выставляя руки перед собой. — Но знаешь, провидение и тут не ошиблось. Мы в этом сезоне как раз без пасующего остались. Так что другого варианта, кроме как прийти к нам на тренировку, у тебя нет. — С тобой у меня в принципе вариантов не остается, липучка, — фыркает Мин, заходя следом за новоявленным другом в столовую. — И почему ты, кстати, один, а не со своей командой? Не ладите? — не удерживается от закономерного вопроса, а иначе почему эта приставучая болтушка к нему привязалась? — Не то чтобы не ладим, — взяв поднос, несколько тушуется Чимин, вставая в небольшую очередь на раздаче. — У меня со всеми хорошие отношения, ну, наверное… Просто есть один… Короче, этот один меня не переваривает, а мне... Неважно, — бубнит под конец еле слышно. — Неважно, так неважно, — ободряюще похлопывает Пака по плечу от себя подобной участливости не ожидавший Юнги. Да, он равнодушный, но не для тех, кто ему близок и ему помогает, коих в его жизни только дедушка, а теперь еще и... друг? Будущее покажет, главное бдительности не терять с этим альфой, а Чимин альфа: омег в команды редко берут. Доверяй, но проверяй, как говорится. — Не советую брать лапшу, — как ни в чем не бывало улыбается парень. — Она почти всегда разваренная. Лучше оританг возьми. Супы тут нормальные. — Я так-то не голоден, просто кое-кто меня насильно сюда приволок, — хмыкает омега, наливая себе кофе из автомата. — Булочку хоть возьми, и так тощий, — пихают ему выпечку в руку. — Ты в курсе, что предлагать и заставлять – это не одно и то же? — усмехается Юнги, но от булочки не отказывается. У него как-никак еще одна пара, а потом и на тренировку неплохо было бы со стороны глянуть. — Не-а. — Я так и понял.       Расплатившись на кассе, ребята ищут свободный столик, но такового все никак не находится, пока дружелюбного вида парень у окна не окликает Чимина: — Эй, енот-полоскун, сюда давай топай. — Ну, хёёён, — тянет недовольно альфа под смешки студентов. Юнги от смешка не удерживается тоже. — Я же просил не называть меня так, — поставив поднос на стол, плюхается напротив незнакомца. — Как будто я твоего мнения спрашивать буду, — в ответ фырчат весело.       Мин, усаживаясь рядом с другом, думает, что кого-то этот парень ему напоминает. В том, что тот омега, сомнений, как ранее было с Чимином, у него не возникает. Чужой мягкий аромат луговых цветов в легких оседает приятно и, в отличие от многих других, отторжения не вызывает. Успокаивает скорее, прекрасно гармонируя с красивой, но не навязчивой внешностью его обладателя. Одет омега неброско, но однозначно стильно, что даже для несведущего в моде Юнги очевидно. — Знакомься – это мой старший братец, Пак Сокджин. И он та еще заноза в заднице, — кисло поясняет для Юнги альфа. — Мне сказать, кто ты? Не начинай войну, которую не сможешь выиграть, — вздергивает одну бровь Джин, меланхолично чай из чашки сюрпая. — Кстати, что это за очаровашка с тобой? — на более миролюбивый настрой переходит. — Мин Юнги, на днях перевелся, — коротко и по делу озвучивает омега, уверенный, что Сокджин далеко не Чимин, и шутить с ним не будет, а сразу же вытрясет из него все. И информацию, и душу, и бог весть что знает еще. — Что, достал тебя уже мой мелкий? — со смешинками в карамельных глазах смотрит на нового знакомого Сокджин. — Есть такое, — улыбаются уголками губ. — Он это умеет. — Эй! Я вообще-то здесь, — обиженно бурчит младший, помешивая свой оританг ложкой. — На самом деле, Чимин мне сегодня очень помог, — говорит Юнги, отпивая отдающий химозным привкусом кофе. Столовая – не любимая кофейня в Тэгу, к сожалению, но за неимением лучшего приходится довольствоваться тем, что есть. — Мне послышалось или хён мне сейчас спасибо сказал? — усмехается альфа, заметно повеселев. — Возможно, но к сурдологу я бы на твоем месте все же сходил, — отбивает непринужденно Мин. — Ты еще и вредным оказался, прямо целый набор на мою голову, — тычет его в бок небольно Чимин. — Это все твое провидение, — смех с трудом сдерживая, вверх указательный палец поднимает Юнги для усиления значимости сказанного. — Айщ!       Сокджин улыбки не прячет, прекрасно зная, как любит на вышеупомянутое брат постоянно ссылаться. — Так почему енот-полоскун все-таки? — спрашивает у старшего между тем Мин. — Из ванны хрен его вытуришь, по два часа там сидит и меня не пускает, — недовольно цокнув, поясняют с готовностью. — Угадай из-за кого я сегодня опоздал на первую пару? — Из-за Намджун-хёна, у которого сломалась машина, — вставляет невинно Чимин. — А ты откуда знаешь? — хмурится Джин. — Из автобуса вас на обочине увидел. Так что даже не думай больше отпираться, что вы не встречаетесь. — Мы не встречаемся, — сквозь зубы цедят.       Чимин никак это не комментирует, предпочитая во избежание оплеухи перевести разговор в более мирное русло: — Кстати, тебе скоро новую форму надо будет заказывать. — Ты это к чему? — не понимает Джин. — К тому, что у нас появится новый игрок, — красноречиво на нового друга скашивают взгляд. — Да неужели. Юнги, ты играешь? — Ну, да? — неловко прокашливается Мин. — Что же ты раньше не сказал?! — как и его брат получасом ранее, восклицает омега. — Умоляю, скажи, что ты связка, — подпрыгивает возбужденно на одном месте, скорчив умилительную мордашку. — Я связка, — послушно кивает Юнги, обескураженный внезапной сменой поведения старшего, что в секунду из взрослого превратился в ребенка. Все-таки братья временами очень похожи. — Провидение, ага, — подмигивает Сокджину Чимин. — С этого дня я и слова плохого про него не скажу. — Ты так сильно переживаешь за команду? — продолжает недоумевать с происходящего Юнги. — А как по-другому, если я у наших «ежей» менеджер? — треплет рыжую макушку брата омега. — Ежей? — Команда так называется, — поясняет Джин. — Соник Х смотрел в детстве?       Юнги кивает. — Оттуда и название. Каждый в команде имеет из этого мульта свой псевдоним. Чимин, например, Марин, капитан – Шедоу, а я вот Тикал, и так дальше. — Значит, и сам Соник имеется? Почему не он капитан? — позабавившись с предыстории местного волейбольного клуба, посмеивается Мин. — Соника нет, зато есть почти все остальные.

***

— Хочешь поговорить с капитаном сейчас или после? — участливо спрашивает Сокджин у Юнги, оставшись с ним один на один у спортзала. Чимин пару минут назад ушел в раздевалку. — После. Посмотрю для начала на тренировку, — толкает двери в просторное, пахнущее новеньким ремонтом помещение омега. В Сеуле уровень однозначно на порядок выше, спортивный инвентарь обновляется своевременно. Хоть какой-то в большом городе плюс нашелся. Если честно, Юнги вообще не уверен, что правильно поступает, придя сюда. С рокового для него дня прошло всего полгода, а раны нисколько не зажили, пленкой тонкой покрылись разве что, и по ночам, являясь в сновидения кошмарами, спать не дают. — Как скажешь, посижу тогда с тобой на трибуне, заметки поделаю. — Тренер не будет против, что посторонний будет присутствовать на тренировке? — Не будет, потому что у нас его нет, впрочем, как и связки, — старший смеется, поднимаясь вслед за Юнги на трибуну. — И как же вы и без того, и того обходитесь? — интересуется Юнги, выбирая неприметное с краю местечко. Джин, доставая блокнот с ручкой, рядом садится. — Приходится. У нас сейчас Хосок и капитан, и тренер, но, к сожалению, не связующий. Вот без последнего точно тяжеловато. Пока что пасует в основном Тэмин – наш диагональный, что ему ну уж очень не нравится, да и не под то у него совершенно заточен мозг, нападает он лучше. Все его передачи легко соперником читаются, благо они у него точные. Малым короче довольствуемся. — А где предыдущий? Выпустился? — Нет, — неприязненно морщится Пак. — Ушел в конце прошлого сезона в другую команду, тем самым всех нас знатно подставив. Мы могли первое место занять, а в итоге второе… — Может, у него на это весомая причина была? — предполагает Юнги, невольно вспоминая почему сам перевелся. — Да не было особой причины, кроме денег. У тигров стипендия большая, в отличие от нас, да и их капитан лично что-то там наобещал Минхо, — будто бы легко старший отмахивается, но даже невооруженным взглядом видно, что эта тема ему неприятна и поперек горла стоит. — Мерзко, — искренне негодует Мин. — Разве ради денег играют? Какой это тогда командный игрок, если он команду ни во что не ставил и при первой возможности променял ее на другую? — А ты тогда… почему из своей ушел? — осторожно спрашивает Сокджин, внимательно всматриваясь в заметно после озвученного потускневшие глаза Юнги. — А у меня наоборот получилось, — горько, куда-то сквозь него глядя, усмехается юноша. — В моей команде это меня ни во что, как оказалось, не ставили. — Я так понимаю, разговаривать ты об этом не хочешь, — резюмирует Пак, прекрасно видя, в каком подавленном состоянии всего за несколько минут оказался младший.       Сокджин не самый тактичный человек, привык высказываться всегда прямо и до самой сути докапываться, но что-то ему подсказывает, что тронь сейчас Юнги, и он, как карточный домик, по частям распадется. Не возникает такая в глазах боль на пустом месте, руки в ухватиться за что поисках от ерунды не дрожат. — Нет, а вот покурить – очень, — невесело иронизирует Юнги. — Потерпишь, а лучше бросишь. Тоже мне спортсмен, — хмыкают, краем глаза обращая внимание на появившихся в спортзале игроков. — Так, все, ты смотри и, если что, задавай вопросы, а я пока рассказывать тебе кто есть кто буду, — кивают на начавших перед основной разминкой пробежку парней.       Мин, сразу же цепляясь взглядом за бегущего во главе неровного строя высокого, поджарого альфу с красными волосами, соглашается молчаливо. Остальные члены команды, кроме Чимина, в росте тому нисколько не уступают, что его и радует, и в тоже время печалит. Шуточек про метр с кепкой и тут не судьба ему избежать. — Который первый бежит — это, как ты мог уже догадаться, Хосок, наш капитан и по совместительству доигровщик, — начинает пояснять Джин. — Сразу же за ним – Тэмин, диагональный и любовный интерес моего брата. Если что, я тебе этого не говорил, — посмеивается. — Дальше парочка брюнетов, кудрявый – Тэхен, он центральный, второй – Чонгук, доигровщик. Рядом с Чимином – Намджун, еще один центральный, и нет, мы с ним не встречаемся, енот брешет, — фыркает, заметив на лице Юнги подозрительную ухмылочку. — В общем-то, это был основной костяк, дальше замена идет. Крашенный блондин – Енджун , доигровщик, но в основном он только на подачу выходит, у него хорошие планеры. По его правую руку – Бомгю, диагональ, а по левую – Субин, центральный. Ну и последние, с каштановыми волосами – Тэ, универсальный игрок, а позади всех плетется наш главный лентяй – Кай, доигровщик.       Юнги, внимательно все это время слушавший, легко запоминает всех игроков, задавая Джину по каждому из них уточняющие вопросы, чем немало его удивляет. Не всякий способен стольких новых людей запомнить с первого раза по именам, а тем более, по позициям на поле. — А Чимин неплох, меня бы в свое время такой либеро прикрывал, — заключает Мин, наблюдая за тем, как друг не то что мячу - мухе мимо себя проскользнуть не дает на разминке. Почти все принимает, шустро перемещаясь по полю, пока атакующие со своего подброса в него нападают. — Да, енот как никто другой в приеме хорош, но и Хосок принимает не хуже. За этими двумя связка как за каменной стеной. — Только я не пойму, а почему со своего подброса? Почему Тэмин не встает в пас? — хмурится Юнги, машинально на жест обернувшегося Чимина отвечая помахиванием ладони. — Ну или Тэ, Бомгю? — Тэ на позапрошлой тренировке выбил два пальца, а потом со скейта еще навернулся, их доломав. Видишь перебинтованы? — объясняет Сокджин, не отвлекаясь от блокнота, в котором с начала разминки с мячом что-то беспрестанно черкает. — Бомгю же слишком неуверенно себя чувствует в роли связки, а Тэмин банально не хочет. — Зато в Чимина лупить со всей дури горазд, причем бьет не в свою очередь, а стараясь одновременно с тройкой напасть. Он идиот или да? Он же может в голову ему попасть и травмировать, пока тот на другого нападающего отвлекся, — сжав до побеления кулачки, искренне негодует омега. Несложно ему теперь догадаться кого сегодня в столовой имел ввиду младший. И это любовный интерес? Кажется, Юнги совершенно ничего в этой жизни не смыслит, если оно действительно так. То, что Чимин с Тэмином оба альфы, еще куда ни шло – бывает, но происходящее на поле угнетает и заставляет за друга переживать. — Тэмин так злость свою на нем вымещает, а мой дурачина по нему все равно сохнет, и сколько бы я с ним ни разговаривал и не доказывал какое тот дерьмо, он не слушает. Что нам разума голос, когда сердце кричит не о том? — иронизирует Джин, какого-то поэта, вероятно, цитируя. — Ты заебал уже, Инфинит, — кричит Хосок на сокомандника, будто бы чужое с трибуны возмущение услышав. — Встань в пас и не выебывайся. Личные отношения с енотом будете решать за пределами этого зала. — А лучше трахнитесь, а то реально заебали, — посмеиваясь, вставляет Чонгук. — Да пошли вы, — психует Ли, запуская мячом младшему Чону в голову, от которого альфа благополучно уворачивается.       На Чимина и вовсе без слез не взглянешь. Стоит, потерянно опустив голову, и, кажется, вот-вот заплачет. Куда подевался жизнерадостный паренек с улыбкой солнц десяти ярче? Юнги его невыносимо жаль, но поделать он тут ничего не может. — Следи за словами, Сильвер, — строго осаждает Чонгука Намджун. — Перед менеджером выслужиться хочешь, защищая его братца? — в ответ язвительное. — Может, подеремся для пущего эффекта? — Защищаю, потому что он наш товарищ, о чем тебе следовало бы помнить, а не языком чесать не по делу, — непринужденно парирует Ким. — Намджун прав, но завалитесь оба. У нас на носу игра, а вы все как с цепи посрывались, — становится между парнями капитан, предупреждая драку. — Да, мы сейчас не в самой хорошей ситуации, но, блядь, вы-то хоть ее еще больше не усложняйте. Не согласны – валите, согласны – встаем основным составом против замены. Енджун, Тэ и Субин будете в нас по очереди подавать. Джун, так как либеро остается у нас, идет вместе с Каем ставить нам блок, потом с Тэхеном поменяетесь. Отыгрываем как на обычной игре, но не пять-два, а четыре-два. Тэмин, как показала практика, не тянет постоянно бегать со второй линии, так что пасует строго тот, кто на первой. Погнали. — Заранее извиняюсь за корявые пасы, — виновато улыбается впервые оказавшийся в основном составе Бомгю. — А по мне, так фигня какая-то получится, — резюмирует Тэхен. — Мы же не в школе, чтобы играть с двумя связками. — Как будто у нас есть другой выбор, — хмыкает Хосок, в расстановку вставая. — Сокджин-хён, и рядом с тобой какой-то красавчик, — тем временем кричит с противоположной стороны поля Енджун. — Попадаете нам мячи, может? — Может и попадаю, — встает с насиженного места Джин, очаровательно улыбаясь, и, подмигнув Юнги, добавляет: — А это не просто красавчик, а ваш шанс вернуться к исходной расстановке.       Все, как по команде, заинтригованными лицами к менеджеру поворачиваются и незамеченного до этого момента незнакомца за его спиной разглядывают. Юнги под всеми этими взглядами некомфортно становится, а особенно от одного единственного, скептически его насквозь прошивающего, принадлежащему никому иному, а капитану ежей. — Ты ничего не перепутал, Джин-хён? Связующий? Он? — усмехается Хосок, подходя к трибунам, чтобы получше рассмотреть таинственного паренька. — А почему нет, Шедоу? Ты и в деле-то его еще даже не видел, чтобы о нем какие-то выводы делать. — Коротышкам не место в моей команде. — Как и предвзятому капитану, — парирует Юнги, не в силах проигнорировать прямое по отношению себя оскорбление. Да что этот красноволосый альфа о себе вообще думает? Мин и без того в свое время намучился из-за маленького роста, упорным трудом и под насмешками место завоевывая под солнцем, и тут опять снова? — Мелкий, но зато зубастый, что как-то слабенько тянет на компенсацию недостающего, — бросает едкое капитан, вспыхнуть мгновенно заставляя омегу. — Смотри, как бы у тебя чего не стало не доставать. Я же зубастый, откушу что-нибудь ненароком, — озвучивает наигранно невинным голосом Юнги.       Хосок с дерзкого беты смеется. Смотрит на него и честно не понимает, что этот нахохлившийся котенок здесь позабыл. Щуплый и низкий, с мордашкой кукольной, почти детской, губами надутыми, и облаченный в мешковатую одежду, что рук за длинными, не по размеру рукавами почти не видать. Если бы не полное отсутствие запаха, Чон решил бы, что мальчишка омега, но нет, как бы он ни тянул носом воздух, ничего, кроме аромата исходящего от Сокджина, не чувствует. — Блок тоже зубами собираешься ставить? Только учти, его над сеткой ставят, а не под, — продолжает капитан насмешливо скалиться. — Эй, Шедоу, не хорошо маленьких обижать. Давай лучше тренироваться, — наваливается на его плечи Чонгук. — А ты, хён… — обращается уже к менеджеру… — купи этому ребенку чупа-чупс, чтобы не обижался, ну и от хозяйства кэпа его подальше держи, а то мало ли, реально откусит… — Давно форму на размер меньше не получал? — прищуривается недобро Сокджин. — Давно, пусть так и остается. — А вот по башке, видать, часто, — констатирует Юнги. — А иначе почему твой юмор уровня начальной школы? — Парни, несите попкорн, — позади от кого-то. — А лучше сразу соджу. — Что-то мне непреодолимо кое-кого придушить захотелось, но это как-то не по-гуманному что ли будет. Как-никак, дети – цветы жизни, — хмыкает Чонгук, потихоньку утягивая Хосока подальше от Юнги. — Так что бывай, малыш, и не держи зла на плохих дядек. — Ну да… Сейчас бы человека, который действительно команде может помочь, унижать его ростом. Я не говорю, что мне не тяжело тот же блок ставить – тяжело конечно, но я научился высоко прыгать. И связующий я далеко не самый лучший, но и не самый плохой. Но куда там мне против стереотипов переть, правда? Да и зачем оно вообще надо? Только вот какая беда... уж слишком мне волейбол нравится, и на одном месте топтаться я не планирую, вот и пришел, но, очевидно, не к тем, — ровным голосом Мин произносит, в темные глаза Хосока глядя. Усмехается затем коротко и, прежде чем уйти, роняет: — И зла мне держать незачем, держу либо дистанцию, либо удар, а на дробовик разрешения мне, к моему прискорбию, не выдали.