Соник

      Хосок, как и обещался, пришел на следующий день и теперь оккупирует кухню Юнги, ворча, что тот почти ничего из того, что он приготовил, не съел. — И для кого я, спрашивается, готовил? Воздухом питаешься? — недовольно на сидящего за столом омегу он смотрит. — Ну, Хо, во-первых, ты наготовил на целую команду, а во-вторых, мне не надо много, чтобы наесться, — насильно в себя впихивает обжаренные в кисло-сладком соусе кусочки курицы Юнги. — Вот что с тобой делать? — устало усевшись напротив, пододвигает к себе тарелку риса альфа. — Ничего? — отвечает Юнги, наивно кофейными глазками хлопая. — Размечтался, — хмыкает Хосок, попутно ленту в твиттере скроля, где ведется жаркое обсуждение по поводу грядущего матча с Ateez. — Черт, все как с ума посходили после статьи Ёсана. На тизов ставят, что даже несколько обидно.       Мин непринужденно пожимает плечами: — Неудивительно, два игрока основного состава все-таки выбыло. Кого вместо себя на игру ставить будешь? — Шейда. Он неплохо себя показал в пятой партии и на вчерашней тренировке хорош был. Да и Инфинит меня порадовал тем, что перестал выделываться и без возражений на пас выходил, но я пока не уверен, стоит ли его связкой против них выпускать. Чарми, взяв у тебя пару уроков, едва ли ему сейчас уступает. — А мне можно сегодня на тренировку прийти посмотреть? Надоело дома отсиживаться. — Как будто мой запрет тебя остановит. — Не остановит. Чимин с Тэмином мне вчера вон чего притащили, — кивают на стоящие у стены костыли. — Эта парочка… Столько мне крови попила в свое время, а теперь как два неразлучника, никого не стесняются. Не удивлюсь, если они душевую все-таки оприходуют, — посмеивается Чон, вспоминая, как застукал их обжимающихся в раздевалке перед тренировкой, но самое что интересное – полуголых. — Кстати о душевой… что там с Чонгуком? Он вернулся? — Нет пока, как и Тэхен, — переносицу Хосок трет, догадываясь, что не чисто тут что-то. Тейлз, хоть и написал, что приболел, но он нисколько ему не поверил, думая, что это его «приболел» напрямую связано с гоном Сильвера. Как бы ни первый, ни второй там друг друга не поубивали. Команде терять еще двух основных игроков нерезон. — А он-то чего? — недоумевает омега, заламывая выразительной дугой брови. — Неужели…? — Надеюсь, что нет, — встает из-за стола Чон, чтобы снять с плиты закипевший чайник. — Надеешься, но уверен, что это не так. Впрочем, как бы там ни было, это их дело. Главное, чтобы они уже наконец-то в себе разобрались. Тейлз не заслуживает такого к себе отношения, — резюмирует Мин, благодарно принимая из рук капитана дымящуюся чашку. — Не наше-то не наше, но когда это всей команды касается… После того, как они поссорились, их игра оставляет желать лучшего, что уж говорить об общем настрое. — Все наладится, Хо, — поддерживающе накрывает омега ладонь посмурневшего, рядом только что с ним севшего альфы. — Знаешь, а ты умеешь отвлечь, — уголки губ загадочно приподнимает Хосок, неотрывно смотря на Юнги. — Что? Ты о чем? — теряется парень. — Вот об этом, — жаркое в его лицо выдыхают, своим вплотную к нему приближаясь. — Хо… — хочет что-то сказать Юнги, но заткнутым поцелуем оказывается, отчего возмущенно мычит и... сдается, растекаясь ванильной лужицей в обхвативших его талию руках. Послушно рот размыкает, впуская по-хозяйски его исследовать начавший язык.       Хосок мягко, но требовательно целует, все вздохи намертво в его плечи вцепившегося омеги съедает, а омега... Омега, кажется, никогда к внезапности своего альфы не привыкнет. Тает в его объятиях, силясь позорно не застонать и чувствуя, как в горле зарождается раскаленный, не дающий дышать шар. Альфа, не сдержавшись, на свои колени Юнги перемещает, его ягодицы сжимает, на что тот, испугавшись, сразу же брыкается и пытается с них соскочить, тем его, потерявшего голову, отрезвляет. — Эй-эй, тише. Я ничего такого… — ладони поднимает Чон обратно на талию Мина, успокаивающе ее поглаживая. — Пусти, — севшим от страха голосом просит Юнги, бугорок однозначного к себе желания под собой ощущая.       Хосок, коря себя за поспешность, покорно руки от него отнимает. Не мог не заметить в напротив лице первобытного ужаса, от которого у самого невольно мурашки по спине побежали. Что же случилось с тобой в прошлом, котенок, что ты так реагируешь на, казалось бы, невинные прикосновения? Он действительно не планировал чего-то, чем поцелуй, большего, но в итоге не удержался и неосознанно рукам волю дал. Отнюдь, не костлявая у ершистого беты задница, а очень даже упругая, для этих самых рук созданная. — Не делай так больше, — вернувшись на свой стул, полушепотом произносит омега и подрагивающими пальцами тянется к чашке, чтобы привычно в ней истинные эмоции утопить. — Прости, — виноватое капитан выдыхает. Многое у связующего спросить хочет, но, памятуя о данном ему обещании не задавать вопросов, не спрашивает. — Забыли, — пересиливая себя, озвучивает Юнги и спешит, во избежание неловкости, перевести тему: — А ты чего, кстати, ко мне так рано пришел? Учебу прогуливаешь? — Сегодня не особо важные пары, да и после ночной смены мне как-то не до учебы, — отмахивается Хосок, внутренне благодарный за сглаживание углов со стороны Юнги. — Черт, ты же опять толком не поспал, — сетует на свою забывчивость омега, подскакивая на одну ногу. — Иди вздремни перед тренировкой пару часов. Все, чем ничего, лучше. — А как же фильм? — Какой тебе фильм? Ты давно в зеркало смотрел? Все капилляры полопались. Спать быстро! — к своему шкафу решительно Мин ковыляет, собираясь домашнюю футболку для альфы достать. — Мм, какая забота, — нагоняет его капитан и со спины на руки подхватывает. — Я сам, не напрягайся, котенок. — Я не беспомощный, — обиженно буркает ссаженный на кровать Юнги, смотря на то, как Хосок в его шкафу шарится, выуживая из него, кто бы сомневался, футболку с покемоном. — Я знаю, — улыбается альфа, стягивая клетчатую рубашку, под которой оказываются заставляющие зависнуть омегу кубики пресса. Безобразие. Соник, конечно, уже видел Шедоу с голым торсом и не раз, но не в свете проскальзывающего в окно солнца и точно не в своей комнате. — Нравится? — поигрывают бровями, не спеша заканчивать с переодеванием.       Очень. В бан тебя за такое. — Сойдет, — в ответ фыркает Мин и демонстративно отворачивается.       Чон с его детского поведения беззлобно посмеивается, снимает джоггеры и все-таки втискивается в одолженную футболку, а вот шорты, как и в прошлый раз, игнорирует. Затем, пристраиваясь рядом с Юнги, к нему под одеяло ныряет и под себя его подгребает. — Эй! Я вообще-то не собирался спать. У меня заказы на арты горят, — возмущается тот, отталкивая наглого альфу. — Ну, Юнги, я не смогу заснуть, что-то не обнимая, — канючит Хосок. — Да что ты, — иронизирует омега и с каверзной на лице ухмылочкой вместо себя ему плюшевого Пикачу подсовывает. — Сойдет? — А Ёсан в статье не преувеличил твою любовь к этой желтой хрени. Она у тебя даже на футболке... — Сам ты хрень! — негодует Юнги, бросая в него подушку, которую легко ловят и кидают обратно в него. — Ничего не знаю. Подарю тебе Шедоу. — Зачем мне игрушечный, когда у меня есть настоящий? — неосознанное связующий выдает, возвращая подушку на место, а заметив чужой довольный оскал, тушуется и разве что ладошкой по лбу себе не бьет. Это же надо было такое ляпнуть… — Мне нравится ход твоих мыслей, карапуз. — Заткнись и спи уже, — показательно планшет с тумбочки омега хватает, намекая, что разговаривать с ним больше не намерен.       Хосок спать хочет ужасно, но больше – за работой Юнги понаблюдать. Подкатывается к нему и на его коленях устраивает голову. Юнги, обреченно вздохнув, не противится и нужную для рисования программу включает. Как он и сказал, заказы горят, да и невыносимый альфа, может быть, так быстрее заснет. На чехле закрепленный стилус снимает и, привычно отключаясь от реальности, приступает к любимому делу. За ним времени, вокруг происходящего не замечает, машинально поглаживая по алым волосам в личное пространство вторженца, а тот и рад. — У тебя здорово получается, — сонно бормочет Чон, смотря, как уверенно Мин стилусом водит по экрану планшета, где постепенно начинает угадываться небезызвестный ему теперь Гэндальф. — Спасибо. Я в сообществе по Властелин Колец состою, там частенько заказы оставляют на арты, что мне только в радость. Закончу с волшебником, а потом меня Моргот ждет. — Моргот? — не понимает Хосок, тщетно в воспоминаниях о фильме роясь. — Он, как и Гэндальф, айнур, но не майар, а вала — один из четырнадцати высших в Арде божественных сущностей. Майар слабее их и находятся у них в подчинении. Так, например, Саурон Морготу, как раз-таки, и служит, — поясняет Юнги, от работы не отрываясь. — А сам он сейчас где? — Его за все им совершенное развоплотили. Теперь Саурон продолжает его темное дело, — прядку с лица альфы убирает омега, умиляясь с его разнеженной мордашки. — Я почти ничего не понял, но ты же мне расскажешь подробнее? — едва не мурчат от чужих ласковых прикосновений. — Не сейчас. Это долго и ты, будучи уставшим, все равно в именах и войнах быстро запутаешься. Мне-то, чтобы запомнить и понять все, пришлось Сильмариллион два раза перечитать, — смешок связующий издает, вспоминая, как в блокноте цепочку событий с помощью зарисовок выстраивал. Один только Феанор с его сильмарилями чего стоит. — Хорошо, — соглашается Хосок и, бессильный глаза открытыми удержать, засыпает.       Юнги же, чему-то своему улыбаясь, еще долго с его волосами играется. Как бы ни отрицал, но в Хосоке он по уши. Желание с ним быть даже инцидент на кухне не поумерил, тем более, что альфа сразу же ошибку свою понял, ни на чем не настаивал, звериной сущностью его не подавлял. Так ему нужным отдыхом, чтобы сюда прийти, пренебрег и о непутевом омеге в который раз позаботился. Остается только надеяться, что эта сказка не будет короткой, болезненно не оборвется, но а пока Юнги надо посох Гэндальфу дорисовать, да.       Спустя два часа к нему в квартиру кто-то стучится, на что крепко спящий Хосок никак не реагирует, а чертыхающийся Юнги из под него, боясь его потревожить, аккуратно пытается выползти. После к двери, проклиная незваных гостей, ковыляет, которыми оказывается винно-апельсиновая парочка. — Что-то ты не спешил открывать, гном, — недовольно на омегу Тэмин смотрит. — Тише, у меня тут это… спят, — прикладывает палец к губам Мин, привычно игнорируя нелестное по отношению себя прозвище.       Чимин, аромат учуяв знакомый, носом неверующе водит и несдержанно следом выпаливает: — Да ладно?! — Тише, блядь, — затыкает ему рот ладошкой Юнги. — Так это правда? Статья Ёсана в смысле, — спрашивает альфа, пока его парень что-то нечленораздельное в руку друга мычит. — Мы думали, капитан над нами на тренировке прикалывался. — Правда, — озвучивает смущенно связующий, понимая, что отрицать будет глупо, да и какой там, если сопящий на его кровати Хосок лучшим из подтверждений их отношений является. — Поздравляю! — восторженно пищит Чимин, набрасываясь на Юнги с обнимашками, чем чуть ли его на пол не валит. — Прости, - его, пошатнувшегося, придерживает, предотвращая свидание с полом. — О, валар, за что мне все это? — возводит омега глаза к потолку, опираясь на плечо гаммы. — Идемте на кухню что ли, и чего вы вообще приперлись? У вас через два часа тренировка. — Как и у кэпа, — легко отбивает Тэмин, пристраивая свои лакированные оксфорды рядом с армейскими ботинками Хосока.       Чимин, следуя его примеру, скидывает неизменные белые конверсы. Юнги даже немного стыдно становится за свои потрепанные, сиротливо в сторонке стоящие кеды. Одни вокруг модники. Сняв верхнюю одежду, парни располагаются за кухонным столом, Мин конфорку для чайника поджигает и за кружками тянется, но Пак быстро его с однозначным намеком не мельтешить усаживает на стул. Травмированный же как-никак. — Рассказывай, — покончив с приготовлением чая, садится он напротив него. — Что рассказывать? — под дурачка связующий косит, что несколько глупо выглядит, учитывая, что Хосок из-за смеженной с кухней комнаты всего в пяти метрах от них спит. — Вот об этом, — кивает Пак на обнимающего Пикачу Чона. — Как и вы, пришел меня навестить, но не рассчитал силы и заснул. Он после ночной смены, — невинно пожимает плечами Юнги, смех едва сдерживая при взгляде на причмокивающего во сне Хосока. — Хён, не беси меня! Ты прекрасно понял, чего я от тебя сейчас жду. — Да не ори ты! Хо и так устает, а тут еще ты ему поспать не даешь. — Гном заботится о своем альфе. Как мило, — посмеивается Тэмин. — Хватит уже меня называть гномом, шакал, — шикает омега. — Не-а, пока ты нам все не расскажешь, — в ответ безапелляционное. — Да нечего рассказывать! Нравится мне он, ясно?! — Ну, это мы и так знали, но как он тебя уломал-то? — вставляет Чимин, чем только больше накаляет ситуацию. Юнги готов взорваться, а лучше провалиться под землю. — Так и уломал. Засосал меня на следующее утро после матча, а я… В общем, пока он в ванную ушел, я Ёса-хёну позвонил, а этот… наш разговор с ним подслушал, где я… короче… ну… неважно. Потом замотал меня как гусеницу в одеяло, ну и вот… — мямлит Мин, неумолимо краснея. — Ничего непонятно, но очень интересно, — гогочет Чимин, стараясь не шуметь сильно, а то с Юнги станется его чем-нибудь по голове огреть. — В любом случае, я за вас рад. — А со своим секретиком что собираешься делать? — спрашивает шепотом Тэмин, показывая пальцами кавычки. — Не знаю, не решил. И о чем тут говорить, если мы только два дня встречаемся? — Твоя правда, — не спорит альфа. — Но лучше бы тебе с этим не затягивать. Рано или поздно истина все равно вскроется, и тебе надо быть к этому готовым, чтобы не получилось как у нас с тобой… — намекает на случай в переулке. — Не напоминай, — буркает Юнги, передергивая плечами, будто с себя вместе с кожей сбросить болезненные воспоминания хочет. — Эй, нормально все будет, вот увидишь, — подсев к нему, участливо его приобнимает Чимин. — Я что-то не понял… — с кровати кряхтят. — … какого хрена ты моего парня лапаешь, енот? — Ну, для кого-то парень, а для кого-то лучший друг, — самодовольно лыбится Пак, крепче стискивая Мина в объятиях. Тэмин закатывает глаза. Кто-то дома по наглой жопе получит. — Ну и на кой черт вы вообще тут оба забыли? — протирая сонные глаза, с кровати встает Хосок и сладко, демонстрируя затянутые в одни боксеры бедра, потягивается.       Юнги кремень, он не смотрит. Разве только чуть-чуть. Глазком одним... или двумя... Чимин в кулак прыскает. Ну точно два сапога-пара. Омега их о том же двадцать минут назад спрашивал. — Чего ржешь, полоскун? Мало я тебя вчера погонял на тренировке? Ну так я еще добавить могу, — Хосок хмурится, как есть, в одних трусах и футболке с пресловутым Пикачу, проходя на кухню. — Злыдень какой. Хён, чмокни его что ли для поднятия настроения, — не переставая смеяться, предлагает гамма. — И разве это не твоя любимая футболка? — смотрит на друга. — Хо, как насчет сегодня с ним поиграть в «лошадку»? — не остается в долгу Юнги, припоминая упражнение со злосчастной резиной. — И снова мне нравится ход твоих мыслей, котенок.       Очередь Тэмина смеяться: — Котенок? От вашей сладости зубы сводит.       Юнги фыркает, Хосок демонстративно посудой гремит.       Час в подобном ключе сравни десяти минутам проходит. Пока парни моют посуду и собираются, омега, чтобы переодеться, идет в ванную, где щедро выливает на себя новую порцию заглушек и, раздраженно почесывая не менее раздраженную от аллергии шею, думает, что пора срочно навестить омеголога. — Может, его на плечи лучше посадить, чем с этими деревяшками таскаться, — с сомнением косится на костыли Чимин, когда Юнги полностью готовым в коридор на одной ноге скачет. — Ага, тогда своей лошадкой я, пожалуй, именно тебя выберу, — язвит Мин. — А я-то чего? — У Хо плечо левое болит, а Тэмин меня специально где-нибудь уронит. — Ничего у меня не болит! — Я детей не обижаю!       Юнги закатывает глаза: — Выметайтесь уже, тоже мне. — А откуда ты про мое плечо знаешь? — спрашивает Хосок, закрывая за сокомандниками двери. — Джин-хён вскользь обмолвился, да и заметно это, если честно. Ты часто после нападения морщишься, не говоря уж о том, что ты тейпы на него постоянно крепишь, — плюхнувшись на тумбочку, подтаскивает к себе кеды омега. — Есть такое, но что поделать — спорта без травм не бывает, — отбирая обувь, присаживается перед ним Чон на колени. — Хо, я могу… — Я хочу о тебе позаботиться, Юнги. Почему ты это так остро воспринимаешь? — аккуратно перехватывают травмированную лодыжку омеги, нежно обнаженной между джинсами и носком кожи пальцами касаясь. — Просто… я не привык? — выдох смущенный, чувствуя, как табун мурашек по ноге поскакал. — Привыкай, — улыбается Хосок, трепетный поцелуй на косточке оставляя, чем яркими огнями поджигает щеки Юнги. — П-прекрати. Мы опаздываем. — И только это тебя сейчас и спасает. Вот что ты со мной делаешь? — продолжает Чон улыбаться, осторожно его ступню в обувь начиная вдевать. — Я ничего не делаю, — мямлит связующий. — Ай! — вскрикивает от боли. — Не дергайся. И вот именно что делаешь. Губу закусываешь, очаровательно краснеешь, беспокоишься обо мне. — Привыкай, — парируют его же словами, вовремя осекаясь от того, чтобы первое альфой озвученное своими маленькими клычками не повторить. Дурацкая привычка. — Язва, — смеется Хосок, наперед ответ Юнги зная, но тот его удивляет. — Ага. Как от нее будешь лечиться? — Карапуз, ты напрашиваешься, — покончив с обувкой, ноги омеги раздвигает Хосок и, между ними на коленях устроившись, снизу вверх на него смотрит. К его лицу ладонями тянется, намекая ему наклониться, чему не возражают, а покорно уста размыкают.        Медленный поцелуй и тягучий, до невозможности, несмотря на горчинку от выпитого ранее кофе, сладкий. Юнги от него с тумбочки рекой стечь готов, туда, где море в обличье Чон Хосока ждет, его скулы большими пальцами обводит, и, лаская язык своим языком, его испивает. Чувственно, обоим желанно, как воздух необходимо. Так и недолго подсесть. Уже подсели. Правильно говорил Ёсан, против чувств лекарства еще не придумали. Их только другими такими же перекрыть можно, но забыть — никогда, след навсегда остается. Юнги забывать и не хочет, лекарств и других чувств искать — тоже.

Юнги хочет любимым быть и... любить.