Хренов апокалипсис!

Джек идет по лесу. Грязь и мокрая листва налипли на его штаны. Он не охотится, да и было бы на кого. Джек Риппнер сдерживается от желания убить свою подопечную голыми руками. Так случилось, что давить на нее нечем. Они равны. Да и что обманывать себя, даже когда он пытался прогнуть ее, она сопротивлялась так, словно от этого зависела вся жизнь. За это он ее и уважал и именно за это хотел убить. Джек остановился у небольшого пруда, достал сигареты и с присущей только ему одному грацией, закурил. Их дом стал местом бесконечной ненависти. И ее он не ненавидел. А вот у Лиз был целый список того, за что ему можно быть "благодарной". Он блуждал по лесу каждый день, до сумерок. Боролся с желанием сесть в машину и уехать от нее навсегда. Бросить здесь и забыть. Но чувство пустоты возникало в нем при этих мыслях. Что это было? Это был страх одиночества? Или он не мог так просто теперь ее отпустить, ведь рисковал жизнью, чтобы ее достать из той тюрьмы. Джексон до сих пор не мог понять, как он полез туда, не имея при этом твердой уверенности, что она там. Мысли о чувствах он гнал подальше от себя. Чувствовать– это все равно, что быть слабым. Отец бросил его с матерью, когда Джеку исполнилось семь лет. Ушел, словно их в его жизни нет. Мать горевала, а потом замкнулась в себе. И сколько бы он не пытался ее развеселить или обратить на себя внимание, ей было все равно. Джек был еще ребенком и преданно смотрел на подъездную дорожку. Терпеливо, как пес ждал, что папа вернется. Но этого не произошло. Джек остался сам с собой в гордом одиночестве. Никакой поддержки, только равнодушие вокруг. Именно тогда он и понял, что чувства лишь досадный недостаток. Он отдалился и от матери и от всех вокруг. В какой-то момент он перестал замечать ее в доме, словно жил один. Со временем ему хотелось большего. Сменить старую, вонючую квартирку, на условия получше. И уехать от всего подальше. Учеба давалась легко. Девочки изначально вились вокруг юноши, от которого невидимыми флюидами расходилась опасность и уверенность в себе. Глядя в чистоту голубых глаз можно было раствориться, потерять себя в них и он этим безбожно пользовался. Кривая дорога вымощеная наркотой и разбоем, вывела на преступный путь и он сошёлся с очень опасными людьми. И нашел себя в этом. Он был грамотным манипулятором и умело устранял любую проблему. Просчитывал все наперед. С каждым разом состояние его росло и уверенность в собственных силах пьянила. И даже кровь невинных людей на руках, его мало останавливала. А сейчас он словно потерялся в этом разваливающемся мире. Вдыхал едкий дым и порами чувствовал, как кровь обливает его с головы до ног. Этот кошмар произошел по его вине. Неосторожность вылилась в массовое уничтожение людей. И совесть царапала изнутри острыми когтями. Может быть он через заботу о Лизе пытался исправить хоть немного, то что сделал. Он уже ничего не знал... Каждый раз он приходил в их маленькое убежище и смотрел на Лизу, которая молчала, отвернувшись от него к стене. Забирал нетронутую еду и чувствовал как холод не отпускает органы, даже рядом с камином. Она молчала и изредко он слышал, что она тихо всхлипывает, думая что он не слышит. За несколько дней она не сказала больше ни слова. А он помнил, какой она может быть. Когда они познакомились, она была такой уверенной в себе, бойкой, старалась помочь каждому и даже отдала книгу свою какой-то дамочке. Он видел, какая она красивая. Красивые каштановые волосы с милыми локонами, нежные губы, слегка подкрашенные блеском и глаза. Добрые, серые глаза. Добро было ему незнакомо, но она его источала всеми порами и ее открытая улыбка ему тогда очень понравилась. И она сильно боялась летать. Он не пожалел ее, такую хрупкую и нежную девушку. Но он не знал, что она просто фурия в гневе и даст ему такой сильный отпор. Джек выкинул тлеющий окурок в траву. Дождь с ветром усиливался. Джек поднял ворот и уверенно пошел назад. Сегодня он хотел все прекратить. Ее молчание изводило больше, чем если бы она кричала и сыпала в его адрес проклятиями. Джек замялся на пороге дома. Выдохнул и вошел. И судя по тому, что он увидел, вернулся он весьма вовремя. Она стояла перед диваном на котором лежала сумка. Как только он вошел, она с испугом посмотрела на него. Джек поразился тому, что видел. Синяки залегли под глазами, она стояла словно привидение. Похудела еще больше. Это было видно по ногам, которые не могла прикрыть его футболка, по острым скулам. Она словно испуганный кролик смотрела на него, но он заметил как она сжала кулаки. – Ну и куда ты собралась?– спросил он, снимая с себя мокрую верхнюю одежду, и небрежно вешая ее на крючок у двери. Лиза промолчала и сделала вид, что слишком занята сборами. Прихрамывая уже слегка, она подошла к раковине и стала умываться, хотя руки не слушались, а голова кружилась от слабости. Холодная вода не помогала придти в себя. Джек медленно подошел к ней. Лиза всеми силами старалась показать, что ей не страшно. Однако внутри все сжималось от одного его присутствия. – Я задал тебе вопрос.– тихо, вкрадчиво повторил он еще раз. И от этого голоса волосы становились дыбом. Лиза продолжила молчать, только мельком взглянула на него, стараясь вложить все свое презрение к нему. И это стало последней каплей. Джек со всей силы ударил по зеркалу, которое рассыпалось на осколки, оставив кровавые отпечатки на нем. Но не порезанная рука его беспокоила. Ему хотелось ее встряхнуть, вывести на эмоции. Лиза отскочила в сторону и в ее глазах просыпался затаённый гнев, готовый лавиной вылиться наружу. – Какое тебе дело, Джек! – вскричала Лиза, не в силах скрывать свои чувства. – Так ты умеешь все таки говорить! Вот радость то! – Какой прок от того, что я отвечу. Ты сказал, что отпустишь меня! Вот я и ухожу! Джек схватил ее за руку, но она не растерялась и пнула его по яйцам. Он с руганью скривился от боли, а она не удержав равновесие упала на пол. Но быстро постаралась встать, опираясь о диван. – Ты идиотка, даже на ногах еле стоишь! Куда ты пойдешь? – с этими словами Джек схватил ее за горло и прижал к стене, не давая ей опомниться. – Похрен! Подальше от тебя, конченный ублюдок! Радуйся что я горло тебе не перерезала! Джек сильнее впечатал ее в стену и Лиза зашипела от боли, не сводя глаз с полыхающего гневом мужчины. – Я не виноват в том, что случилось с твоим отцом! Я похоронил его, а надо было его бросить гнить там! – Я бы не удивилась этому, потому что тебе всегда плевать на других! – Лиза с вызовом смотрела на Джека. – Ты ни хрена обо мне не знаешь! – Того, что ты показал, мне хватит! Безжалостный сукин сын! С этими словами она со всей силы ударила его в бок. Он не отцепился, но хватку ослабил. И Лиза без труда вырвалась из его рук. Правда ненадолго. – Ладно, черт с тобой Райсерт! Вот он я перед тобой, делай что хочешь. Но я не оставлю тебя в покое. Никогда не оставлю. Лиза кинулась на него с удвоеной силой. Била по лицу, куда сможет попасть. Джек сносил ее слабые удары даже не дернувшись. Он видел как по ее щекам льются слезы и давал ей возможность выплеснуть все дерьмо накопившееся внутри. Как и всегда смотря на все с высока. – Сранный отель! Сранный аэропорт! Провались ты пропадом! Ненавижу тебя! И эту чертову жизнь! И этот хренов апокалипсис. Почему ты не дал мне умереть? Почему? Мне такая жизнь не нужна! Джек оттолкнул ее и схватил осколок зеркала. И не успела она опомниться, как он молниеносно схватил ее за шею и опрокинул на стол, прижав острый край к сонной артерии. – Это легко исправить, милая моя!– с этими словами он слегка надавил на кожу, с которой начала капать кровь. Глаза Лизы расширились. Видимо такого поворота, она не ожидала. И он ее все же слегка слегка остудил. – Что молчишь? Одно движение и тебя нет! Отправишься к папочке на небеса. Но мне не придется смотреть за тобой, чтобы ты не наложила на себя руки.Или есть еще предложение..– с этими словами он вложил осколок в ее руку и направил себе в горло.– Ну или убей меня, только хватит меня изводить своим нытьем! Нет меня, нет проблем! Ну? Решай. Один удар и все кончено! Ты же этого хотела. Лиза зачарованно смотрела на окровавленый осколок у его горла, но не могла пошевелиться. Вот она –возможность отомстить за свои страдания, за ужас который она пережила. Слезы высохли, пыл остыл. Но она не могла этого сделать. Она не убийца, никогда не была такой как он. – Я не могу. – прошептала она, понимая, что ее накрывает другое чувство. – У меня никого больше нет, кроме тебя. Страх. Страх остаться одной сковывает все внутри. Ведь у нее был только он. Каким бы он не был, но он ее спас, возился с ней. Каждый день терпел и терпел, но точка невозврата пройдена. И Лиза понимает, что в сердце обманывает себя. Этот подонок стал за эти дни ей ближе, чем кто-либо. И по сути она вообще не понимает, куда теперь идти. Мир и до этого не был безопасным, а сейчас все еще хуже. Ей некуда идти, некого искать. Есть только он, как бы не сурова была эта шутка жизни. По ее щеке скатывается слеза. Джек отпускает ее руку и она отбрасывает холодное стекло. И порывисто обнимает его. Захлебывается в душащих рыданиях, вдыхая запах листвы и сигарет. Обнимает, цепляясь за футболку тонкими пальцами и плачет. Освобождается от своей боли, от своих обид. А он молча держит ее в своих руках, поглаживая спину. И терпеливо ждет, пока поток рыданий утихнет. Она постепенно затихает в его руках. А он шепчет ей на ухо: – Если хочешь, уходи..Но .. Останься...Давай просто попробуем выжить. Вдвоем шансов больше. Лиза отстраняется от него, но не разжимает рук. – Ты отведешь меня к нему попрощаться?– она поднимает на него свои заплаканные глаза. – Да. Отведу. Обещай, что будешь хорошо себя вести. Лиза невесело улыбается и нежно кулачком толкает его в плечо. – Риппнер мы что, в детском саду? – Обещай, Лиз. – серьезно говорит он, прожигая ее взглядом. – Обещаю, что никуда от тебя не денусь, Джек Лиза смотрит на него и ей очень хочется, побыть с ним еще. Не отрываться от его тепла. Она словно освободилась от тяжести прошлого, чтобы просто жить настоящим. Не думать о будущем, а окунуться в эту реальность. Джек Риппнер стал ее наказанием и спасением одновременно. Джек отпускает ее и отходит, оставляя сидеть на столе. А она смотрит так потеряно и искренне. Выглядит такой несчастной. И он плюет на все. За эти дни он истосковался по ее теплу, да он привязался к ней, поэтому и спас. Их общение изначально строилось на лжи с его стороны. И они оба стояли на своем до последнего. Только преграда рухнула уже давно, в тот миг как они перешли черту. Он наклоняется к ней и целует ее. Крепко, жадно сминает губы подчиняет ее себе. Пальцы зарываются в ее каштановые волосы, язык сплетается с ее. Руки грубо стягивают с нее футболку и отбрасывают на пол, где сверкают осколки разбитого зеркала, словно осколки прошлого. Лиза дышит чаще, наслаждаясь его прикосновениями. Чувствуя, как нежную кожу царапает его отросшая борода, она дергает с нетерпением его ремень, чувствуя как он целует ее грудь, разливая плавленный воск по телу. И она не хочет отставать от него. В руках его член, горячий и твердый, он стонет от ее прикосновений. Она кусает слегка его за мочку уха, Джек рычит как зверь, который не хочет отпускать его добычу. Вот она, вся в его власти. В его руках, дрожит и стонет. Джек слушает ее охрипший голос, с наслаждением погружая пальцы в нее. И все отходит на второй план. Она рядом. Он не зря рвался на части, рвался в пекло. Его Лиза. Смелая и сильная духом девушка которую он чуть было не сломал. Он разводит ее ноги, не прерывая свой поцелуй, а она не переставая ласкать его, направляет член в себя и выкрикивает его имя. Как и в своих снах, она совсем не хочет, чтобы он останавливался или был нежен. Лиза хочет тонуть в его глазах, хочет видеть его именно таким, обезумившем от страсти, а не холодным подонком. Стол сотрясается от его резких движений, она кричит его имя, задыхается, чувствуя как внутри нарастает напряжение. Джек прижимает ее к себе, слегка сдавливая ее горло и от этого ее накрывает еще больше. Она целует его шею, чувствуя соленый привкус крови на губах и с последним толчком чувствует, как внизу живота разливается расколенный пожар. – Лиза. – шепчет он, пытаясь отдышаться. А Лиза все еще прижимается к нему, потому что боится отпускать. Боится, что холод может снова их разделить. Джек нежно проводит по ее щеке пальцем и нежно целует в такие нежные и бледные губы. Она обессиленая засыпает, а он аккуратно поднимает ее на руки и укладывает на диван, ногой при этом скинув сумку. Укрывает ее пледом, но только собирается отойти от нее, как она хватает его за руку. – Не уходи,– сонно шепчет она. И Джек ложится рядом, укрываясь пледом, а Лиза обнимает его и крепко засыпает. – А ты та еще штучка Райсерт.– шепчет он и целует ее в макушку. После чего впервые забывается крепким сном. И пусть непогода бушует за окном и мертвецы ходят по земле, в этом островке покоя наконец поселилось тепло. Утро не стучит в окно солнечными лучами. Опять моросит дождь. А в их лачугу свет проникает только через небольшое окошко у кухонных шкафов. Лиза сонно потягивается в кровати. На душе впервые покой. Она вспоминает предыдущие дни и ночи, но никогда диван еще не был столь уютным. Лиза смотрит на свою руку, на которой осталась запекшаяся кровь. Она даже не представляет как выглядит сейчас, но вставать не хочется. Хотя холод с левого бока приводит ее в чувство. Подушка холодная. Лиза проводит по ней рукой. Значит уже давно ушел. Лиза нехотя встает с кровати, все еще осторожно становится на поврежденную ногу и замечает свежую повязку. Рана так уже не болит. Девушка улыбается себе и впервые мир не кажется таким злобным. Она идет к сумке, что он принес из ее дома и достает такие привычные вещи. Теплый свитер, майку и джинсы. Она усмехается. Практичный и расчетливый как всегда. Джек и здесь был верен себе. Перебирая вещи, она натыкается на фотографию с отцом. На мгновение становится тяжело дышать. Лиза смахивает неприятные слезы с щеки и кладет фото обратно. Осторожно она идет в небольшую ванную. Там стоит небольшая плитка и ведро. Электричество идет только от генераторов, в самом доме свет был не нужен. Его заменяли свечи и камин, остальное включалось по необходимости и ненадолго. Только чтобы согреть воды и приготовить еду. Лиза наливает воду в ведро и ставит на плиту, чтобы согреть. Хотелось смыть с себя грязь последних дней. И включает один из генераторов. Вода согрелась до приятной температуры. Лиза нашла мыло на полке. Самое разное. Видимо все, что Джексон находил за это время. Наконец-то Лиза почувствовала себя лучше, смыв пот. Дом без него был таким хмурым и молчаливым, что ей на мгновение показалось, что все произошедшее лишь игра фантазии. И только легкий дискомфорт внизу живота и царапины на руке напоминали о произошедшем. Лиза решила приготовить поесть, чтобы немного себя занять. Без Джека ей было не по себе. Но вскоре за готовкой она расслабилась. Да и теплая, сухая одежда сделала свое дело, напоминая о том как может быть уютно. Дом наполнился вкусным запахом тушёных бобов и свинины. На плите закипал чайник. Дверь открылась, впуская в тепло холодный воздух осени. Лиза вскочила из-за стола и посмотрела на Джека. Он был спокоен, исчезла нервозность и неловкость в движениях. – Доброе утро, соня. Не хотел тебя будить утром. – Доброе утро. – ответила Лиз, отмечая, что ей нравится это простое общение без взаимной ненависти. Джек снял рюкзак, откуда достал еще лекарства, свечи, зажигалки и спички. – Мне нужно привыкнуть к тому, что ты уходишь так рано. А возьмешь меня с собой? – Нет. – Почему?– привычное раздражение, на его приказной тон снова пытался ей завладеть, но она затолкала его подальше. Просто нужно привыкнуть, что по другому с ним быть не может. – Потому что ты еще слаба и прежде чем взять тебя с собой, я должен быть уверен, что ты можешь хотя бы стрелять. – Я могу. – Правда? Где научилась? – Ты же помнишь? Я рассказывала, как на меня напали на парковке. Ну и это конечно сильно встряхнуло, я решила, что этого больше никогда не произойдет. Только не со мной. Джек сел за стол. Лиза поставила тарелки перед ним и стала раскладывать еду. – И тут на твоём пути возник я, да? – Да. – Теперь понятно, откуда столько смелости в тебе. Ты была весьма предприимчива со мной. Чуть весь план не сорвала.– усмехнулся он. – Ну все было неплохо, только ты вырубил меня. За столом повисло молчание. – Лиз.. – Нет, Джек. Мы вчера договорились попробовать выжить и поэтому, я не хочу ворошить. Давай поедим. – Как скажешь. Значит каждый день будем тренироваться. И тебе нужно хорошо есть, чтобы восстановить силы. Джек отправил в рот ложку бобов. – Очень вкусно. – Ты станешь моим тренером? – Мне нужно, чтобы ты могла за себя постоять! Я не могу оглядываться постоянно, ты понимаешь? – Да. – Это хорошо. И набери мне ванную сегодня. Хочу привести себя в порядок, а лучше сбрить растительность на лице. А так как зеркала больше нет, то этим займешься ты. – Уверен? – Справишься. Ты ешь. Не отвлекайся. – Ты со всеми так разговариваешь?– спросила Лиза, наливая себе чай. – Да. И меняться я не намерен, поэтому привыкай. Лиза не стала ничего говорить. За столом повисло молчание. После того как они поели, Джек собрал посуду со стола и принялся ее мыть. Лиза схватилась за ведра. – Наполнишь и я сам их отнесу. – Хорошо, Джек. – Тут очень хорошо конечно же, но нам нужно наверное к цивилизации выбираться? – Я не знаю, может не стоит торопиться? Джек удивленно посмотрел на нее. – Ну тут нам спокойно и безопасно. – Так будет не всегда. Если ситуация ухудшится, то за едой придется выбираться все дальше. Или мертвяки на нас набредут. Тут двое искали выживших, предложили выбраться к форту Джеферсона, там якобы безопасно. Можно поехать туда, когда ты будешь готова. – Хочешь сделать из меня солдата? – Хочу, чтобы тебя не убили. Мне одному скучно. Лиза усмехнулась и подошла к нему, робко обняв за талию. – Значит я для того, чтобы не было скучно? – Не знаю. Может быть...– с этими словами он поднял ее на руки и понес к дивану. Положил ее и принялся осматривать ее ступню. –Я еще могу по комнате сама передвигаться. – Ну еще дней пять и она заживет полностью. И сможем начинать. Лиза смотрела на него из полуопущенных век. – У меня есть кое-что для тебя.– сказал Риппнер и пошел к своему шкафу. Оттуда он вытащил пистолет и две коробки патронов. Лиза смотрела на него удивленно, не решаясь нарушить молчание. – Он подходит для обороны и любой с ним справится. Смит–Вэссон 9 мм. Прост в применении, легкий и удобный. Лиза с осторожностью взяла его в руки. Рукоять словно создана была для нее. – Завтра я научу разбирать, чистить и посмотрю как ты умеешь стрелять. – Но ведь патроны нужно беречь. – Конечно нужно. Поэтому в тире я взял все, что не обходимо. Прежде всего нужна меткость. Но самое главное не это. – А что? – спросила Лиза. – Умение собрать волю в кулак и выстрелить без сожаления, без колебаний. Джек забрал у нее оружие и положил его на стол. – Учти, что я не дам тебе поблажек. И завтра ты просто окунешься в ад. – Ну если это нужно для выживания, то я готова. – Хорошая девочка. Ладно, я пойду освежусь. – Джек.. – Что? – Спасибо тебе за все. – И тебе. – За что? – За то, что не перерезала мне горло. С этими словами он скрылся в ванной. А девушка сидела на диване, погруженая в свои раздумья. Она всю жизнь старалась быть доброй. Ей не было равных в ее работе. Лиза всегда знала, что нужно сделать, чтобы люди в отеле получали все необходимое. И забывала о себе. После того случая на парковке у нее остался шрам не только на груди, но и в душе. Пришлось закрыться от всех. И встретив Джека она впервые забыла об осторожности. Хотя может быть это бы все равно не спасло. Она уяснила, что если ты на его пути или в планах, то никак не скроешься больше. "Некоторые люди предназначены тебе как пуля."– вспомнила она цитату любимого сериала. Да уж, Джек был катастрофой, был хаосом во плоти и был ее опорой. Сколько дерьма нужно было пережить, чтобы наконец понять, что он пуля с ее именем. – Вообще-то я говорил, что мне нужна помощь.– сказал он, выглянув из соседней комнатушки. – Да, я сейчас.– ответила Лиза. Сняла с себя свитер и джинсы, чтобы не намочить их. Она пришла в ванную и стараясь не глядеть на него, взяла с полки шампунь. – Я смотрю ты весьма запаслив. – Конец света только наступил и пока еще легко найти какие-то необходимые вещи.. С завтрашнего дня попытаюсь настроить радио и проверю телефон. – У тебя есть телефон? – Разбился при столкновении со столбом. Вчера подобрал новый. Посмотрим, может быть удастся связаться с кем нибудь. Так ты будешь что-то делать или будешь так же стоять? Лиза налила немного шампуня на руки вспенила и принялась тщательно втирать в его уже сильно отросшие волосы. – Ты и сам мог бы справиться.– сказала она, смывая пену с его головы. – Я заботился о тебе очень долго, теперь твоя очередь. К тому же это был мой план. – Какой план? – Как затащить тебя сюда.– Ответил он, смотря на нее своими глазищами. И в один момент схватил ее и потянул в ванную. – Джек! Что ты вытворяешь?– смеясь и пытаясь отбиться от него, кричала Лиза. А Джек впервые почувствовал себя свободным или живым. Он помог снять ей мокрую майку и просто смотрел на нее. А она краснела под его изучающим взглядом. Он пальцем провел по старому шраму. Маленькое несовершенство, посреди великолепия ее тела. Плавно опускаясь к груди, животу, он чувствовал как ее пальцы нежно перебирают его волосы. Лиза поддалась вперед и поцеловала его. Он был сильным человеком. Рядом с ним было тепло и будущее не пугало неизвестностью. Он стянул с нее белье и бесцеремонно посадил на себя сверху видя ее всю. Ловя каждый вздох, каждое движение волос, чувствуя как растворяется в ней. Спустя некоторое время Лиза все так же сидела на нем, положив голову ему на грудь и слушала как сильно бьется его сердце. Он никогда бы не признался ей в том, что боялся говорить про телефон. Боялся, что она уйдет искать еще кого-то. Боялся остаться один. И это его реально напугало. Он же тот, кто всегда вытирает ноги о тех, кто слабее, манипулирует, убирает препятствия без сожалений. Но ведь чувства– это слабость. Лиза его слабость. Мужчина и не заметил как поменялся за эту неделю. – Что случилось?– спросила Лиза, чувствуя как он напрягся. – Прости, мне нужно уйти. Лиза кивнула и тут же вышла из ванной. Прохладный воздух не так обволакивал мокрую кожу, как лёд в его голосе. Лиза смотрела как он быстро одел сухие вещи и ушел. – Ну и козел же ты, Риппнер.– проговорила Лиз, кутаясь в плед. Эта перемена вызвала в ней тревогу, как и то, что уже начало смеркаться. Но вскоре она забылась сном, вечер, который начинался так хорошо, был безнадежно испорчен.