What, if we just take a chance?

      Гарри молчаливо следует за друзьями, когда они заходят в бар, куда он предложил им заглянуть, когда Найл вдруг останавливается, едва пройдя вглубь помещения, а затем спрашивает:       — Гарри, ты, должно быть, шутишь… Какого чёрта твой сосед здесь делает?       — Он не мой сосед. Он мой парень, и он мой альфа. А вы мои друзья, так что я хочу, чтобы вы минимум понаблюдали за тем, как мы взаимодействуем друг с другом, возможно, это докажет вам, что он хороший парень.       — Но мы и не считаем его плохим, — уверяет его Лиам, и Стайлс укоризненно смотрит на него. — Ладно, как минимум — странным.       — Вот именно! А я не хочу, чтобы мои друзья были такого мнения о том, кого я люблю. Сделайте это ради меня. Пожалуйста.       Когда они подходят к Луи и Зейну, Томлинсон красиво улыбается, пробегаясь взглядом по наряду своего возлюбленного. Сегодня Гарри решил надеть короткие джинсовые шортики и облегающую белую маечку, поверх которой надел расстегнутую рубашку с коротким рукавом. Луи нежно целует его в губы, затем здороваясь с его друзьями.       Найл не очень-то рад этой встрече, а вот Лиам, кажется, так или иначе пытается найти общий язык с Томлинсоном и Маликом, за что Гарри очень благодарен ему. Всё идёт вполне себе неплохо, поэтому Стайлс позволяет себе расслабиться и отдохнуть рядом со своим парнем.       — Могу ли я угостить тебя каким-нибудь коктейлем, милый? — спрашивает Луи, проводя ладонью по его колену, улыбаясь тому, как он покрывается мурашками.       — Давай… А можно я сам выберу?       — Конечно, вот меню, выбирай любой. Только давай что-нибудь не очень алкогольное, хорошо?       — Боитесь, что я опозорю Вас перед Вашим лучшим другом, мистер альфа?       Томлинсон мило улыбается, качая головой, и омега всё же соглашается с ним указывая на название, которое ему больше нравится, поэтому Луи уходит к бару, чтобы сделать заказ.       — Слушай, мне нужно идти, ладно? — вдруг говорит Найл.       — Что? Почему? Мы даже часа здесь не посидели… — расстраивается омега.       — Я не хочу сидеть здесь и смотреть, как ты изменяешь Джо и своим собственным чувствам. Мне незачем тратить время на то, чтобы наблюдать за тем, как ты утоляешь свои страдания после разрыва.       Это всё уже порядком надоело Гарри, поэтому он взрывается:       — Знаешь что, Найл! Луи прав насчёт тебя! Почему Лиам пытается узнать Лу, а ты нет? Почему тебе так трудно признать, что я больше не люблю Джо? Прошло не так много времени, это правда, но я иду дальше! И ты, как мой друг, должен поддерживать меня в этом!       — О, да? Вот ты, Зейн! — обращается Найл к альфе. — Неужели ты правда веришь, что между ними всё серьёзно?!       — Может быть, ты просто завидуешь? — вдруг говорит Малик. — Я не знаю Джо, но я знаю Луи, и он классный парень. Он никогда не использовал омег, и никто никогда не жаловался мне на него, поэтому я искренне не понимаю, что тебя не устраивает. У тебя нет метки, ты не пахнешь альфой, ты явно одинок в этом плане. И ты наверняка девственник. Тебя просто бесит, что у твоего друга есть то, чего нет у тебя, не так ли?       Хоран удивлённо открывает рот, пока Лиам не знает, что сказать. Потому что он, вообще-то, и сам стал так думать, когда они только узнали о новых отношениях Гарри.       — Тупой альфач, — фыркает ирландец, вставая изо стола.       — Если ты уйдёшь прямо сейчас, можешь больше не писать мне, Найл, — предупреждает Стайлс, даже не смотря на него.       Блондин останавливается всего на мгновение, когда слышит это, но затем просто уходит, и Гарри старается сделать вид, что это не ранит его в самое сердце. ***       Луи оказывается очень тактильным после того, как выпивает немного пива, но Гарри не имеет ничего против, когда они лежат на его диване, смотря какое-то смешное, но глупое шоу. Альфа ведёт носом по его шее, а руками — по талии, не приставая, а скорее просто наслаждаясь присутствием Гарри рядом с ним. Так проходит какое-то время, и Луи тихо спрашивает:       — Ты заметил, что у меня в квартире стало почище? Я стал следить за порядком, чтобы впечатлить тебя…       — Да, конечно, заметил. Это очень мило с твоей стороны, Лу. Но я на самом деле уже привык мыть твои кружки…       — Не хочу, чтобы ты привыкал к подобному. Хочу, чтобы ты переехал ко мне и чтобы мы купили посудомоечную машину, робот-пылесос… и прочую технику, которая будет делать всё за нас. И тогда мы сможем почаще лениво валяться в постели… станем толстыми и старыми… — они оба смеются, представляя эту картину, и Луи привстаёт, чтобы посмотреть на Гарри немного сверху, убирая кудри за его ухо и улыбаясь. — О чём ты думаешь, когда мы просто молча лежим рядом?       — Ну… не знаю, много о чём… мне нравится думать о том, что у нас есть будущее. Я переживаю насчёт многих вещей, например, как пройдёт знакомство наших семей, понравлюсь ли я твоей маме и твоим сёстрам… Вчера я… вчера я подумал кое о чём, что очень… не знаю, как это назвать… по-хорошему взволновало меня? Наверное, так… Я бы хотел расписаться с тобой. Знаю, это глупо, ещё очень рано, мы совсем не знаем друг друга, но я так сильно доверяю тебе…       — Правда? Ты подумал об этом? — удивляется Луи, широко улыбаясь, когда парень стеснительно смотрит на него. — Это здорово, малыш, я рад, что ты хочешь этого. Давай сначала познакомим друг друга с семьями, затем познакомим наши семьи… Посмотрим, что из этого получится. А потом хотя бы немного поживём друг с другом. И, если мы будем чувствовать себя комфортно в отношениях, то их можно будет узаконить. Что ты думаешь об этом?       — Звучит, как план, — его глаза сияют от влюблённости, когда он говорит это, и Луи мягко целует его в губы, прежде, чем Гарри говорит: — А потом мы будем планировать беременность, и я рожу тебе твоего первенца.       — Обязательно. Главное, чтобы ты был готов к этому морально, милый. Хочешь пойти со мной в душ, чтобы я потёр тебе спинку?       — Конечно, Лу… ***       Гарри возмущённо вскрикивает, случайно швыряя в Зейна расчёску, когда он снова врывается в спальню Луи, и Томмо громко просит друга «убраться нахер из комнаты». Когда Малик закрывает за собой дверь с виноватым «прости-прости-прости», Стайлс недовольно смотрит на своего возлюбленного, искренне прося его:       — Забери у него ключи, пока я не убил его!       — Прости, он просто придурок, ему нравится смущать нас. Но я уверен, что ему это когда-нибудь надоест, и он успокоится.       — Он зашёл в ванную три дня назад! На мне не было ничего, кроме полотенца! — возмущается Гарри. — Нет, правда, зачем он врывается в ванную, думая, что там можешь быть голый ты?! Я чего-то не знаю?       — Фу, боже, Гарри, как тебе такое в голову приходит! — ворчит Томлинсон. — Мы просто очень близкие друзья. Я поговорю с ним, обещаю. Только не злись. И не хмурься, а то морщинки появятся, и я постоянно буду целовать их.       Стайлс морщит носик, пытаясь скрыть улыбку, и натягивает на себя футболку Луи. Он ночует у него уже около недели, и это были бы самые восхитительные дни, если бы не периодические появления Зейна, обламывающего весь кайф едва ли не медового месяца.       Гарри не имеет ничего против того, чтобы они смотрели футбол по вечерам или новые серии любимых сериалов (порой он даже присоединяется к ним, и это правда нравится ему), но его начинает раздражать то, как сильно размыты личные границы парней.       — Ну не дуйся ты, — тихо просит Луи, нежно ловя его за руку, когда Стайлс хочет найти свои лосины. — Иди ко мне. Я сделаю тебе приятно.       — Я не хочу делать это, зная, что Зейн опять вломится. Извини, но я не хочу светить перед ним своими интимными зонами.       — Боже, Хаз, серьёзно, прости ты его. Он порноактёр, у него притуплено чувство стыда. И ты правда думаешь, что удивишь его своим телом?       — Хочешь сказать, что в моём теле нет ничего удивительного, — Гарри усмехается, ему нравится придираться к словам и вводить парня в ступор. — Я всё понимаю, правда. Я рад, что у тебя есть настолько близкий друг. Но я, пускай и очень наивный, всё же понимаю, когда стоит притормозить. И, если я знаю, что Зейн не умеет стучать, то я не позволю тебе отлизать мне.       Луи тихо рычит от возмущения, поднимается с постели и выходит из спальни; он возвращается через пару минут, закрывает за собой дверь и указывает омеге руками в направлении постели с коротким «S'il vous plaît». Ладно, это было неожиданно, но Гарри лишь улыбается на эту выходку и послушно возвращается в кровать, вставая на колени попой к верху, и задирает футболку.       — Поверь, тебе понравится чувство смущения, когда мы зайдём на кухню, — довольно говорит Томлинсон, когда устраивается сзади и аккуратно спускает с него трусики до колен. — Можешь не сдерживать себя.       И как бы ужасно это ни было, Гарри не станет.