What, if we just take a chance?

      Гарри сладко целует Луи, ластясь к нему, и альфа не может противиться его действиям, ведясь на манящий аромат, исходящий от юноши. Это самый разгар течки — третий день, — поэтому Стайлсу сложнее держать себя в руках, ему слишком сильно нужна разрядка.       Луи целует все самые чувствительные места парня, чтобы не доводить дело до проникновения, потому что это, наверное, было бы не очень комфортно для них обоих. Ладно делать это, когда за стеной находится Зейн, но мама и сестра возлюбленного — это совершенно другой разговор.       Но растянуть анус омеги и вылизать его Луи не стал вычеркивать из списка разрешённых элементов интима. Поэтому, когда он ласкает мокрую дырочку пальцами, Гарри довольно мычит и согласно кивает, тихонько прося подарить ему это ощущение трения внутри него.       От течки внутри всё зудит, хочется, чтобы Луи поимел его, а ещё лучше — наполнил своей плодонесущей жидкостью. И от того, какой тягучей, какой эстетичной её представляет мозг течного, он готов кончить прямо в и без того мокрые трусики.       — Ты такой скользкий… такой приятный для меня, Хаз… Хочешь почувствовать мой язык?       — Да, Б-боже, — Гарри обожает это.       К чёрту секс с проникновением члена, он готов отказаться от этого навсегда, если это будет значить, что Луи будет орудовать в его дырочке и вокруг неё своим языком и своими пальцами… Томлинсон делает это так хорошо, что Гарри может получить оргазм буквально за несколько недолгих минут.       — Тогда я хочу получить что-нибудь взамен, — шепчет ему на ухо альфа и резко вставляет в его анус два пальца, почти попадая по простате.       — Ох… Что, чего ты хочешь, Лу?       — А что ты можешь мне дать? — он прощупывает почву, он не хочет говорить прямо, потому что Гарри заслуживает предположить что-то сам или предложить свой вариант…       Луи хочет получить минет. Но Луи не скажет об этом прямо, потому что бесконечно уважает то, как постепенно Гарри приходит к новым для себя вещам в сексе. Если это придёт ему в голову прямо сейчас, когда Томмо прижимается членом к его бëдрам, значит, это уже приходило ему в голову раньше, значит он думал и хотел этого, значит он готов сделать это.       — Я могу… Дать тебе всё, что ты захочешь…       — Не ленись, Хаз, я хочу, чтобы ты сам подумал об этом…       Луи знает, что ему сейчас крайне сложно думать о чем-либо, кроме пальцев в его мокрой попе и колючих ощущений у уха из-за щетины альфы. Луи знает это, но он хочет, чтобы всё было так, как того желает именно Гарри. У него течка, и это честно.       — Хочу… я могу сделать тебе хорошо…       — Как?       Гарри тихо хнычет, несильно толкая его в грудь, и Луи мстит ему тем, как глубоко впихивает свои пальцы в его анус, проезжаясь по простате. Тихонько поскуливая, омега всё-таки отвечает:       — М-минет?       — Минет, — он словно смакует это слово, и Гарри прячет взгляд в подушке, до невозможности смущённый столь грязными разговорами. — Ты когда-нибудь видел позу «69», тыковка?       — Д-да…       — В таком случае иди ко мне, мой сладкий.       Стайлс очень стесняется, поэтому крайне неторопливо и неуверенно усаживается на грудь своего мужчины, и тот нежно улыбается ему, притягивая благоухающего омегу за бедра поближе к своему лицу.       — А вдруг…       — Всё будет хорошо, милый. Если ты захочешь кончить, ты можешь сделать это. Можешь даже предупредить меня, чтобы я проглотил, если ты хочешь. Я сделаю всё, что только придёт тебе в голову, мой течный…       Эти прозвища так распаляют Гарри, что он без каких-либо размышлений стягивает с возлюбленного боксеры и наклоняется корпусом вперёд и обхватывает его член длинными пальчиками. Луи действует весьма аккуратно, когда проводит языком вокруг отверстия, собирая приторно-сладкую вязкую смазку, а, когда Гарри берёт головку его члена в рот, то даёт парню то, чего он и ждал.       Омега терпеливо сдерживает все стоны, продолжая доставлять Луи удовольствие своим ртом, очень надеясь на то, что у него всё же неплохо получается, пока альфа несчадно толкается языком вглубь его сладкой дырочки, помогая себе пальцами. Гарри становится достаточно жадным и торопливым под конец, поэтому Томлинсон предупреждает его:       — Любовь моя, — выходит по-блядски хрипло от сладости в горле, — я уже скоро…       — Я т-тоже… Ох, Луи, прошу… Хочу ещё!.. — тихо выпрашивает Стайлс, покачивая своими аппетитными бёдрами, и Луи мягко целует его в яички, вызывая удивлённый тихий вскрик.       — Тише, детка. Я расцелую всего тебя, если ты позволишь, и я не буду стесняться этого желания.       Гарри тихонько поскуливает, когда Луи едва ли не доит его член, продолжая орудовать языком снаружи и внутри ануса.       — Я уже сейчас… Гарри!.. — но омега не остраняется, он принимает в ротик всё до последней капли, изливаясь на грудь Томмо. — Ох, чëрт…       Альфа заботливо помогает возлюбленному развернуться к нему и целует в лоб, улыбаясь ему, пока Гарри смущённо смотрит на капли смазки на теле Луи.       — Мы можем тихонько прокрасться в ванную и принять душ… Я потру тебе спинку и дам принять таблеточки, хочешь?       — Хочу… Спасибо за эту течку, Лу. Это была лучшая течка в моей жизни, я не преувеличиваю.       — Я рад, что это так, хотя мы и не занимались сексом полноценно. Я люблю тебя, моя мармеладка.       — А я люблю тебя, Лу! — и он чмокает его в губы, запоздало вспоминая о том, что они оба делали своими ртами, поэтому он тут же отстраняется с испуганным выражением лица.       — Всё в порядке, милый, я не брезгливый. А ты? Ты брезгуешь ощутить вкус своей смазки у меня на языке?       Он ласковыми прикосновениями пальцев щекочет румяные щëчки голенького омеги и наклоняется к его малиновым губам, всё ещё наблюдая за реакцией. Когда Луи понимает, что Гарри не собирается сопротивляться, Томлинсон приоткрывает его губки для себя и целует с языком, вкладывая в этот поцелуй такую любовь и заботу, вкладывая так много интимности, что Гарри невольно снова млеет.       — Жаль, что я не такой сладкий для тебя… — отстранившись, шепчет ему Луи, глядя в стеклянные зелёные глаза разбитого омеги.       — Но мне нравится твой вкус… — смущаясь, бормочет Гарри и опускает взгляд. — Я имею в виду…       — Тебе понравилось делать мне минет, да, грязный мальчик?       — Да…       — Как хорошо, что у нас всё взаимно, тыковка… Я тоже хочу отсосать тебе. У тебя ещё есть силы на то, чтобы кончить ещё разочек? Для меня.       Гарри не имеет ничего против, когда Луи рассыпается поцелуями на его шее и ключицах, уделяя достаточно много внимания чувствительной из-за течки груди… Омега лишь тихонько выдыхает от удовольствия, когда язык возлюбленного ласкает ореолы его сосочков, Луи уделяет больше внимания тем, что на груди, но, спустившись к животу, ласкает и остальные два, хотя они и не особенно чувствительные. Но это очень сильно влияет на то, как Гарри влюбляется в этого мужчину ещё больше. В этот раз не столько в его внешность или типа того, а в то, какой он галантный, какой он нежный и заботливый, какой он внимательный.       И этот блядский взгляд голубых глаз… Гарри нечем дышать, когда Луи заглатывает головку его твердеющего члена в рот, и он едва находит в себе силы, чтобы вновь научиться циркулировать воздух лёгкими, но для этого приходится посмотреть в потолок на несколько долгих секунд. Он запускает пальцы во влажные от пота волосы альфы, когда вновь смотрит на него, и Луи тихо утробно стонет, пуская вибрации по стволу его пениса, обхватив его губами. Томлинсон медленно, но очень вежливо доводит Гарри до очередного оргазма, и юноша подрагивает, когда собирается кончить, у него нет сил сказать об этом, но Луи и без этого всё понимает.       — Кончи мне на язык, давай, тыковка, полей мой грязный язык своим соком… Я так сильно хочу испить твой нектар, детка…       — Боже, Лу… — он задыхается, когда кончает, зажмурившись.       А когда он вновь открывает глаза, Луи самодовольно улыбается, сглатывая смазку и вытирая с губ остатки, и эта картина настолько красива для Гарри, что он, заливаясь ещё большим румянцем, прячет лицо в подушку, пока альфа ласково поглаживает всё его нагое тело.       — У меня есть халат, если ты не хочешь надевать на себя бельё, детка. Идём, нам нужно принять душ и сменить бельё. Я позабочусь о тебе, Хаз, я очень хочу позаботиться о тебе, детка.       — Обними м-меня, п-пожалуйста… я хочу пообниматься, — тихо произносит Стайлс, наконец-то снова смотря на Томмо. — Пожалуйста, Лу.       — Конечно, малыш, — он ложится рядом с ним, накрывая мальчишку одеялом, чтобы он, весь мокрый от пота, не простыл.       Луи нежно прижимает его к себе, чувствуя, как Гарри мягко вытирает одеялом его грудь, вздыхая от того, что смазка уже успела высохнуть. Им точно нужно принять душ, но омеге сейчас так хорошо, что совершенно не хочется шевелиться и тем более куда-то идти.       — Лу? — парень поднимает взгляд к лицу альфы, и тот с любовью улыбается ему, показывая, что он слушает его. — А когда у нас появится малыш… как мы его назовём?       — Ты хочешь поговорить о детках, мой течный? — Гарри мило морщит носик, стараясь скрыть улыбку от прозвища — почему-то оно ему очень нравится. — Мне очень нравятся имена Элли или Эллисон, а для мальчика Никки или Микки.       — А мне нравится имя Кристиан, — тихонько шепчет Гарри, отводя взгляд, и Луи понимает, почему именно он делает это.       Это имя с латинского переводится как христианин или последователь Христа… Гарри не религиозный фанатик, но он любит Бога, он любит традиции и любит иногда ходить в церковь. Они даже ходили в церковь вместе пару раз, хотя Луи это и не очень близко, но он не видит ничего плохого в том, что Гарри хочет дать ребёнку имя с религиозным оттенком.       — Мне нравится это имя, — тихо говорит Томлинсон, пропуская его влажные кудри через пальцы. — Ты всё ещё очень стесняешься признавать, что ты верующий? Милый, разве я могу иметь что-то против этого? Ты очень умный и добрый омега, очень любимый мной. Это замечательно, что ты веришь во что-то, что дарит тебе душевное спокойствие.       — Спасибо за то, что понимаешь это, Лу. Никто другой, кроме моей семьи, не понимает этого. Даже Лиам порой шутит надо мной из-за того, что я хожу в церковь и верю в Бога, но при этом сплю с тобой вне брака…       Луи немного теряется от того, что Гарри только что сказал, но он решает опустить это до более подходящего времени, ему просто хочется узнать кое-что другое.       — Не хочу доставлять тебе дискомфорт этим вопросом, но… Джо не считался с твоей верой, да?       — …не считался. Главное, что теперь у меня есть такой сильный, такой добрый и понимающий альфа, — он мило улыбается и мягко целует его в шею. — Я очень сильно люблю тебя, Лу. И я очень сильно хочу познакомиться с твоей семьёй. Думаешь, они хорошо отнесутся ко мне? А вдруг им не понравится, что я веду блог? Вдруг твоя мама увидит мои фотографии и подумает, что я… ну, гулящий?       — Не волнуйся об этом, тыковка. Твой блог — твоё дело, им не обязательно знать о нём, если ты так волнуешься об этом. Я могу поговорить с моими родными, чтобы объяснить, какой ты на самом деле.       — Спасибо за это… и насчёт блога… Я хочу устроить фотосессию, чтобы сделать пост, но он очень… очень откровенный… Просто хотел поговорить с тобой о том, могу ли я выкладывать такое сейчас, ведь у нас серьёзные отношения, а мой блог читают альфы и…       — Я уже сказал, Хаз, — прерывает его Луи. — Твой блог — твоё дело. Я не могу быть против этого, и я не против. А я, как твой альфа, смогу увидеть эти фото раньше остальных?       — Не-е-ет, — смеясь, тянет Гарри и вновь чмокает его в шею. — Хорошо, идём в душ. Ты вымоешь меня, и я подумаю над тем, чтобы показать тебе эти фото.