Ваш запрос был одобрен

Like father, like son

Ким Чимин был обычным подростком, ничем не отличающимся от своих одноклассников. Ну, разве что, когда нужно было делать какой-то совместный проект с мамами, учителя давали ему отдельное задание, немного отличающееся от остальных. Он не чувствовал себя ущемлённым, даже когда поначалу над ним подтрунивали мальчишки, узнав, что он растёт без мамы. Он и сам уже с малых лет понимал, что это было немного странно. Да, он знал нескольких ребят, растущих без отцов, но, чтобы без мамы… с таким он не сталкивался, хотя и понимал, что всякое в жизни бывает. Ещё в детском саду, когда он впервые плакал из-за обидных слов, папа объяснил ему, что счастливая семья — та, в которой все члены семьи заботятся друг о друге, а не каждый о себе. А мама, к сожалению, так не захотела жить. Да, возможно, это было жестоко, но зато Чимин не спрашивал каждый день, «а когда вернётся мама?» и стал больше ценить все папины попытки дать ему всё, в чём он нуждается. И это касалось не только материальных благ, но и времени, заботы, внимания и понимания. Кроме того, когда мальчик подрос, он попросил бабушку научить его готовить и помогал папе с домашними делами, видя, как тот уставал на работе. Он старался не давать лишнего повода для беспокойства родителя и вёл себя тихо, в конфликты не лез. Наверное, отчасти из-за этого у Чимина не было друзей — мало кто любил тихоней и неприметных личностей. Но это парня, в принципе, не особо заботило — на переменах он любил читать, а дома в свободное время слушал музыку и пел. Петь ему нравилось больше всего, через песню он выражал свои чувства. Хорошо зная несколько иностранных языков, он без труда переводил тексты многих понравившихся ему песен и часто включал именно те, которые подходили под его настроение, подпевал им, подпитывался энергией или успокаивался. А маму он видел в последний раз чуть меньше пяти лет назад, да и то, будучи на пограничной стадии между ребёнком и подростком, он неслабо так вспылил и вылил на неё ушат воды своими претензиями, а она поняла, что дети — это та ещё головная боль и решила продолжать ограничиваться никому не нужными пустыми поздравлениями с днём рождения. Тэхён ещё долго успокаивал Чимина после её ухода и настоятельно посоветовал ей даже не звонить сыну, пока он сам не захочет общаться с ней. И за всё это время у парня ни разу не возникло это желание. А вот отца он стал любить и уважать ещё больше. И слова Тэхёна о заботе в последнее время стали всплывать в его голове всё чаще. Да, ему было неполных семнадцать, но он уже многое понимал и, в силу своей необщительности, был очень наблюдательным. Чутко ощущая настроение отца, он отчётливо заметил перемену атмосферы в доме с появлением Чонгука в их жизни. Несмотря на то, что этот вопрос не обсуждался, он был абсолютно уверен в том, что Чонгук нравится его отцу не меньше, чем тот нравится Чону. И ему тяжело было осознавать то, что очевидно единственная причина того, почему они до сих пор не вместе — это он сам. Конечно, отец никогда ему в этом не признается, но он в данном случае — помеха. Тем не менее, думать об этом сейчас у него не было возможности, так как неожиданно в школе у него и у самого начались проблемы. Он, конечно, когда записывался в кружок пения, примерно представлял, что петь для пацана — не очень круто, но он думал, что такой невзрачный ученик, как он, не привлечёт особого внимания. Он ошибался. Однажды во время занятия в зал зашёл один из местных хулиганов из параллельного класса. Вот после этого-то и начались проблемы Кима-младшего. Парень и его друзья-подпевалы начали подшучивать над Чимином за его новое увлечение. — Эй, Ким! Ты поёшь, как девчонка! — кричали они на переменах. Некоторые поворачивали на него головы, чтобы посмотреть, кто там поёт, как девчонка, некоторые похихикивали. Чимин был к этому готов, поэтому не обижался и не злился. Главное, он не считал нужным говорить об этом ни отцу, ни Чонгуку. Наверное, он не хотел, чтобы они считали себя виноватыми. А, может быть, просто не придавал этой проблеме особого значения. Тем не менее, он привлёк к себе нежелательное внимание этих хулиганов, и это значило, что теперь им только нужен был очередной повод посмеяться и поиздеваться, поэтому те постоянно маячили где-то недалеко, что Чимина сильно раздражало. Он не любил быть на виду. — Чимин-а, тебе, наверное, кто-то по яйцам лупанул, что ты таким голоском поёшь, да? — смеялись над ним, проходя мимо на большой перемене в столовой. Проглотив очередное оскорбление, он продолжил безразлично обедать, не обращая никакого внимания на то, как на него поглядывают любопытные школьники с разных столов. Всё больше людей начали замечать этого нелюдимого школьника, что Чимину не очень нравилось. Тем не менее, все эти смешки не отбивали у него охоту петь. На занятия он ходил с удовольствием, а похвала учителя его мотивировала стараться больше и петь лучше. *** Так прошло несколько недель, и однажды в пятницу Чимин позвонил отцу и спросил: — Пап, ты сегодня задержишься? — Да, сынок, ты что-то хотел? — Нет, просто хотел предупредить тебя. У меня что-то голова разболелась, я лягу спать пораньше. Ужин для тебя оставлю на плите. — Выпей таблетку и ложись. Вернувшись вечером домой, Тэхён съел приготовленный сыном ужин и отправился спать, заглянув перед этим в комнату Чимина, но ничего подозрительного не заметил. Утром он решил в благодарность за ужин приготовить сыну на завтрак его любимые блинчики. Стоя у плиты, он расправлялся с последним блином, когда услышал шаги. — Привет, пап, — сонно сказал Чимин. — Привет, Чим… — развернувшись к сыну, Тэхён застыл с лопаткой в руке, уголки его губ опустились, а брови нахмурились, когда он увидел фингал под глазом сына и разбитую губу, — что случилось? — Ааа… это, — тот с утра не до конца проснулся, поэтому забыл о том, как выглядит, срочно придумывая правдоподобную легенду, — представляешь, вчера дверь в класс заела, я её сильно дёрнул, и она мне прямо в лицо заехала. Ууух, столько шуму вокруг было… ха-ха… — Ты в медпункт ходил? — Конеечно, — протянул Чимин, усаживаясь за стол, — да всё нормально. — Точно? — поднял бровь Тэхён, глядя на натянутую улыбку сына, — голова не кружилась, не тошнило? — Точно-точно. Ничего такого не было. Просто как-то неловко от того, что я такой неуклюжий. Оставив эту тему, старший Ким поставил на стол блинчики, разлил чай по чашкам и сел за стол напротив сына, поторапливая его начинать завтракать, пока не остыло. Быстро съев несколько блинчиков, Чимин взглянул на время и сказал, что сходит подышать свежим воздухом. Проводив сына удивлённым взглядом, Тэхён пожал плечами и начал прибирать кухню. Поглядывая на время на телефоне, Чимин быстрым шагом шёл в парк. Он искренне надеялся застать там Чонгука, заканчивающего уже утреннюю пробежку. Ему просто хотелось поболтать ни о чём, их утренние разговоры стали для него приятной традицией, а сегодня ему особенно нужна была какая-нибудь отвлекающая лёгкая беседа. Увидев вдалеке знакомую фигуру, он окликнул парня: — Чонгук! Чонгук, подожди меня. Тот, услышав, развернулся на выходе из парка, заметил бегущего к нему подростка и вернулся на аллею, присев на крайнюю скамейку в ожидании Чимина. Сегодня он бегал целый час, поэтому заметно устал. Мышцы его горели, а ноги, честно говоря, уже немного дрожали. — Привет, Чимин-а, — поздоровался он с парнем, когда тот подошёл и сел рядом, — чего ты так смешно капюшон натянул? Чимин не успел среагировать, когда Чонгук протянул руку и снял капюшон с его головы. В воздухе повисло неловкое молчание. Бесполезно было пытаться спрятаться, когда тот уже всё увидел. — Это что? — кивнул он на лицо подростка. — Короче, дверь в кабинет заклинило, я её слишком сильно дёрнул, и она мне засандалила прямо в лицо, — уверенно отчеканил Чимин ту же версию, которая убедила его отца. Чонгук молча сидел, всё так же повернувшись к нему, и сосредоточенно о чём-то думал. Он делал какие-то непонятные движения правой рукой, похожие на имитацию открывания и закрывания дверей, хмурился, мотал головой в отрицании и что-то бормотал под нос. А потом он сделал резкий выпад кулаком вперёд и остановил его в паре миллиметров от фингала Чимина. Тот вздрогнул, сжался и прикрыл голову рукой. — А теперь слушай меня, мелкий, — начал серьёзным тоном Чон, — во-первых, все двери установлены для правшей, а значит, при открывании, ты бы, в зависимости от того, с какой стороны к ней подходил, приложил бы себя по носу или по правой стороне. Во-вторых, врать нехорошо. Кто тебя побил? — Никто, — буркнул Чимин, садясь в закрытую позу. — Я не твой отец, я сюсюкаться с тобой не буду, — повысил голос Чонгук, — спрашиваю в последний раз или иду к директору школы просить просмотреть все камеры за вчерашний день. Кто. Тебя. Избил? — Парни из параллельного класса. — За то, что ты пением занимаешься? — удивился Чонгук. — Нет, — почти шёпотом ответил Чимин. — Нет? А за что тогда? — Чонгук… Вдруг лицо Чимина перекосила гримаса боли, стыда и смущения, слёзы брызнули из глаз, и он поспешил спрятать лицо в ладонях. Он сидел рядом с Чонгуком, тихо роняя слёзы и плечи его дрожали сильнее с каждой новой волной плача. А тот молча сидел рядом, не зная, как может утешить парня, но не торопил его, ожидая, что Чимин решит сам поделиться тем, что с ним произошло. Так они просидели несколько минут; термобельё, в котором Чонгук бегал, впитало в себя пот, мышцы его остыли и начал чувствоваться неприятный холод. Не хотелось бы заболеть, поэтому нужно было что-то срочно решать. — Послушай, приятель, — тихо начал он и услышал всхлип со стороны парня, — я не хочу простудиться, а сегодня ветер холодный. Предлагаю тебе сходить ко мне, выпить чаю, успокоиться и поговорить. Чимин кивнул, натянул капюшон на голову и молча пошёл за Чонгуком в сторону его дома. Всю дорогу они молчали, Чимин потихоньку успокаивался, а Чонгук думал, правильно ли он поступает, ведя домой сына своего начальника, и стоит ли ему позвонить и сообщить об этом. — Папа знает, где ты? — спросил всё же Чон, открывая перед подростком дверь в свою квартиру. — Нет, — признался тот, — я сказал, что пошёл подышать свежим воздухом. — Ты должен предупредить его, чтобы он не волновался. — Он не будет волноваться, я уже взрослый, — проворчал тот. — Да ладно? — усмехнулся Чонгук, указывая на толстовку Чимина с рисунком аниме на ней. — Да, — отрезал тот и, разувшись, уверенно пошёл осматриваться в квартире. — Ишь, какие мы смелые, — снова хмыкнул Чонгук, — ладно, ты осматривайся пока, я поставлю чайник и быстренько сбегаю в душ переодеться, а то от меня воняет, как от потного кабанчика. Чимин прыснул от такого сравнения и, кажется, окончательно пришёл в себя после небольшой истерики в парке. Холостяцкая квартира Чонгука была небольшая, но с очень приятной атмосферой. Чимину казалось, что их с отцом квартира была хоть и больше, но не такая уютная. Здесь ему, честно признаться, сразу понравилось. Рассматривая различные мелкие предметы декора, он услышал свист чайника и поспешил на кухню выключить плиту. Порывшись по ящикам, он заварил чай и сел за стол ждать Чонгука. Тот пришёл спустя пару минут и удивился тому, как Чимин быстро сориентировался. — Ого, оперативненько, — кивнул он на расставленные на столе чашки и готовый заваренный чай. — Я же говорю, я взрослый, — усмехнулся тот, — я с десяти лет сам могу приготовить и завтрак, и ужин. — Тяжёлая у тебя жизнь, — хмыкнул Чонгук, но тут же осёкся, — прости. — Да ничего, я нормально к этому отношусь, давно привык уже, — отмахнулся Чимин и кивнул, когда Чонгук налил в его чашку чай. — Ну так, ты расскажешь? — спросил Чон, ставя на стол печенье. — Мне в следующем месяце уже будет семнадцать, — начал издалека парень, — а мне ещё никогда не приходилось влюбляться ни в одну девчонку. — Ты подрался из-за девочки, Ромео? — уточнил Чонгук с ехидной улыбкой. — Смешно тебе, любитель взрослых дяденек? — зло бросил Чимин. — Эй-эй, полегче, — осадил его Чонгук, поняв, что не угадал и задел этим парня, — давай, рассказывай, из-за чего весь сыр-бор. — Короче, у меня в школе есть парни, которые смеются из-за того, что у меня голос, как у девчонки. Мне на это параллельно и вообще плевать, но они начали за мной следить и подкалывать по любому поводу. За несколько недель я к этому привык и перестал обращать на них внимание. Ну есть и есть, маячат всегда где-то на горизонте. А вчера у нас был общий между всеми классами урок физкультуры и как-то так получилось, что я завис на одном старшекласснике. Блин, когда он переодевался. А они были там же и увидели это и, в общем… Чимин, смотря в свою кружку, выдал всю эту информацию скороговоркой, и запнулся, не зная, как продолжить. Взглянув на Чонгука, он столкнулся с его ошарашенным взглядом и, тяжело вздохнув, закончил: — Блять, это что, передаётся по наследству? — Не… не матерись, Чимин, — только и смог выдавить из себя Чон. Пытаясь не травмировать детскую психику, он осторожно уточнил, — тебе… понравился тот мальчик? — Да, Эйнштейн, — фыркнул тот, — я же говорю: завис на нём, когда он переодевался. Что здесь непонятного? Вот и эти уроды всё поняли, а после уроков подловили меня у школы и начали педиком обзывать. Я их послал, а они мне врезали слегка. — Я спрошу тебя сейчас, а ты не обижайся, — продолжил разведывать почву Чон, — а почему ты разревелся в парке? Тебе стыдно из-за того, что тебя избили? Или тебе стыдно из-за того, что тебе понравился мальчик? — Ох, я уже жалею, что согласился попить с тобой чаю, — вздохнул Чимин, — глубоко копаешь, Чонгук. Я чувствую себя на сеансе у психотерапевта. И меня это напрягает, знаешь ли. — Ну и ладно, — махнул рукой Чонгук, — ну и чёрт с ним. Хочешь в приставку сыграть? — А у тебя есть караоке? — оживился парень. — Конечно! Справедливо рассудив, что этот сложный вопрос стоит оставить для серьёзного разговора отца с сыном, Чонгук включил приставку и загрузил песни для караоке. Чимин довольно быстро расслабился и забыл обо всех своих проблемах и переживаниях. Следующей игрой был танцевальный баттл, и Чимин уже просто валялся большую часть времени на полу, угорая от танцев Чонгука. Но через некоторое время тот спохватился и посоветовал парню, всё же, позвонить или хотя бы написать отцу о том, где он. Согласившись с тем, что это хорошая идея, Чимин сказал, что напишет папе и попросит его забрать на машине, потому что он вышел не по погоде одетым, а на улице похолодало. Парни отдыхали на диване с закусками, когда в дверь позвонили. Чонгук открыл дверь и увидел на пороге ошарашенного Тэхёна. — Чонгук? — спросил он очевидное. — Да. Чимин разве не говорил, что он у меня? — Он просто скинул адрес и попросил забрать его, — как-то чуть заторможенно ответил начальник, зависнув на разглядывании такого другого Чонгука. Тэхёну ни разу не довелось ещё видеть помощника в домашней одежде, а здесь было на что посмотреть — футболка с широким вырезом спала с одного плеча, шорты открывали вид на подкачанные ноги любителя утренних пробежек, волосы были в умилительном творческом беспорядке, потому что он забыл расчесать их после душа, а на ногах были носочки, разделяющие пальцы. Скользя взглядом сверху вниз и обратно, он старался подметить каждую, даже самую незначительную, деталь, потому что понимал, что вряд ли ему ещё раз представится возможность увидеть такого Чона. Чувства Тэхёна разделились надвое — одна его часть готова была пищать от милой стороны Чонгука, а вторая сходила с ума, чуть ли не пуская слюни, видя открытые участки его тела. Увлёкшись разглядыванием, он даже не догадывался, что на него тоже заинтересованно смотрят. — Думаю, я выглядел примерно так же, — усмехнулся подошедший сзади Чимин и толкнул Чонгука в плечо. — Чимин-а, — очнулся тут же старший Ким, увидев сына, — поехали, буду ждать тебя внизу. Пока подросток обувался, Чонгук всё же решил дать ему последние наставления. — Уверен, твой отец заслуживает честности и откровенности. Он любит тебя и примет таким, какой ты есть. Так что, прямо сегодня расскажи ему, что подрался и — особенно — из-за чего подрался. Это серьёзная тема для разговора, которую не стоит откладывать. — Ладно, — нехотя согласился тот. — Я расскажу. Но если он выгонит меня после этого из дома — я буду жить у тебя, — бросил он на прощание, и поспешил к ожидающему его отцу. *** Дорога до дома заняла всего пятнадцать минут, но это были мучительные пятнадцать минут, в которые Чимин пытался настроиться на серьёзный разговор. Он размышлял о том, как лучше преподнести отцу информацию о его внезапно открывшейся ориентации. Он тоже был уверен в том, что папа поймёт, но у него были сомнения в том, что тот воспримет это как нечто положительное. А огорчать его не хотелось совершенно. Не хотелось быть разочарованием, ведь отец всю жизнь положил на его воспитание. Тем не менее, время движется только вперёд, а значит, они приехали-таки домой и Тэхён предложил Чимину вместе приготовить ужин. Не самый лучший вариант поднимать выше обозначенную тему с ножами в руках, но откладывать этот разговор в долгий ящик не хотелось. — Паап, — заговорил Чимин несмело. — Да? — Тебе нравится Чонгук? Да, не с того он начал, пытаясь тонко намекнуть… — Мы с тобой договорились эту тему больше не поднимать, — ровным голосом ответил Тэхён, не выказывая никаких эмоций. — Я хотел тебе сказать… — Чимин набрал полную грудь воздуха и на выдохе произнёс, — я гей, папа. А вот это ещё хуже… Глаза Кима-старшего полезли на лоб, рот открылся, а рука сжала нож сильнее. До Чимина вдруг неожиданно дошло, что он слишком близко друг к другу сказал слова «Чонгук» и «гей», поэтому он поспешил объясниться. — Господи, папа, он не имеет к этому никакого отношения! Убери с лица это выражение «Я убью Чон Чонгука». Тэхён заметно расслабился, положил нож на разделочную доску, сел за стол, пару раз вдохнул-выдохнул. Чимин был прав, он уже за несколько секунд успел напредставлять себе, как волк в овечьей шкуре Чонгук вошёл в доверие к его сыну, заманил наивного мальчика в свою квартиру и рассказывал — и показывал — ему прелести однополой любви. Но поняв, что это лишь его пугающая отцовская гиперопека, он успокоился, пожурил себя за то, что подумал так плохо о Чоне, и, наконец, смог хоть что-то сказать. — Давай-ка поподробнее. — Я просто хотел, чтобы ты провёл параллели, чтобы понял меня. В общем, мне нравится парень. Его зовут Мин Юнги, он учится в моей школе, старшеклассник, — сев напротив отца начал Чимин. — Он даже не знает, что он мне нравится. Да я и в принципе не уверен, нравятся ли ему парни. Но я уверен в том, что именно увидев его я понял, что девчонки меня не интересуют. В общем, это платоническая влюблённость, скорее всего даже невзаимная. Так что, по серьёзному поводу тебе переживать не стоит. Я просто хотел, чтобы ты знал. — Ты уверен, что твои чувства тебя не обманывают? — уточнил Тэхён. — Так же, как и в том, что я вижу твои чувства насквозь, — улыбнулся уголком губ Чимин, переводя тему, чтобы сгладить первый шок, — поэтому, давай правду за правду, папа. Тебе нравится Чонгук? — Правду за правду, говоришь, — задумался Тэхён, постучав ногтем по сжатым в тонкую линию губам. — Ладно. Да, он мне нравится. — Тогда следующий вопрос, — нисколько не удивившись ответу продолжил сын. — В чём проблема? — Давай на этом остановимся, Чимин. А тот понятливо усмехнулся, но, не сказав ни слова, встал из-за стола и принялся дальше нарезать овощи, пока отец занимался мясом. Поужинав, болтая ни о чём, они разошлись по комнатам. Чимин вздохнул спокойно, признавшись отцу в том, что ему нравятся парни, а Тэхён старался занять себя работой, чтобы не думать о сегодняшнем разговоре. Он любил сына и готов был принять его выбор, но это всё равно не укладывалось в его голове. Он боялся того, что сцена на диване, которую Чимин увидел в тот злополучный вечер пятницы, каким-то образом повлияла на его предпочтения. Поэтому он всеми силами изгонял из своей головы эти мысли, чтобы чувство вины не сожрало его изнутри. Но получалось это, откровенно говоря, из рук вон плохо. Кроме того, он поражался тому, насколько смелее, чем он сам, оказался его сын. Он смог признаться отцу в том, что он гей, а вот сам Тэхён боялся признаться в этом даже самому себе. Все вокруг видят очевидное, кроме него самого. Наверное, стоило что-то в этом изменить.