Парадигма

Южное Междуречье, Империя Ур, город Казаллу 2025 г. до н.э. Когда два года назад отец выдал меня замуж за Адама, я была безумно рада. Пусть мне и пришлось покинуть столицу, для дочери может и богатого, но лишь купца, брак с наместником самой Казаллы был невообразимой удачей. Муж оказался совсем не противным, слуги были послушными, а в мое пользование были отведены отдельные огромные покои, состоящие из множества комнат. Богатство и благополучие — о чем еще мечтать молодой шумерке? Вот именно, чего мне еще не хватало? Следовало три раза подумать, прежде чем ночью одной пробираться в личную библиотеку мужа. Но мало мне было просто совершить преступление, я еще и умудрилась оказаться пойманной с поличным его личным советником. — Госпожа, — поклонился мне высокий мужчина, так некстати заглянувший в темный угол, — могу я чем-то вам помочь? Главное — держать дистанцию. Это не меня поймали. Это он не выказал должного уважения и увидел меня в неподобающем месте. Не ему меня судить. Я госпожа, он слуга. Я — госпожа. Госпожа. Выпрямив спину и глубоко вздохнув, я смерила его надменным взглядом. Нанна, а он красив! Никогда не видела вблизи Иблиса, хотя часто слышала о нем от мужа, поэтому и узнала его сразу по многочисленным украшениям. Да и кому еще смотреть на меня так насмешливо. Так. Я госпожа, а он на меня так насмешливо смотрит? — Вы о чем-то задумались, госпожа Лилит? — наклонил он голову, звякнув длинной серьгой, запутавшейся в кудрявых темных прядях. — Что вы здесь делаете? — выпалила я первое, что пришло мне в голову. — Мне нужен ящик прямо за вами, здесь хранятся нужные мне записи. — За мной? — я тут же оглянулась, — но здесь только истории. Вас интересуют сказки? — Иногда, — сделал он шаг вперед, взяв в руки лампу, — а вас? — Я вам могу рассказать сотни историй, — засмеялась я в ответ, — уж я их знаю много. — Мне было бы интересно послушать. Не мог же взрослый мужчина и вправду интересоваться глупыми сказками? Обычно таких людей интересуют куда более серьезные вещи. Как-то немного иначе я представляла советников. — Какая запись вам нужна? — наклонилась я над ящиком. — А вы часто здесь бываете, что знаете, где что лежит? Кто меня тянул за язык? Теперь он точно поймет, что я не первый раз нарушаю запреты мужа. Следовало бы мне сидеть тихо, болтать на эмзале со своими служанками и не высовываться. — Про джиннов, — прервал мои размышления тихий голос. — О, джинны. Здесь про них не слишком много, это ведь россказни варваров, Адам такое не очень любит. Но вот, есть одна, погодите-ка… Я потянулась в дальний угол широкого ящика, чтобы вытащить нужную табличку, но едва вытянула ее из стопки, как тут же уронила на землю, не выдержав тяжести камня. — Ох, спаси меня, Нанна! — бросилась я к осколкам, пытаясь собрать их в целую картину. — Давайте я помогу, — подал мне отлетевшие слишком далеко куски Иблис. Но сколько я ни старалась сложить части воедино, края слишком быстро осыпались, стирая и без того затертые символы. В очередной раз не сумев подобрать нужный кусок, я совсем расстроилась. Каждая табличка была выполнена умелыми мастерами, она была не просто дорогой, она была бесценной. Историю, написанную на ней, было уже невозможно повторить в том же виде. Снова и снова двигая бесполезные куски глины, я сама не заметила, как в моих глазах появились слезы. — Госпожа, не стоит так переживать, вы сами говорили, что Адам не любит эту историю. Наверняка он и не заметит, что табличка пропала. Я ему не скаж… — Но вы не понимаете, — перебила его я, — ее уже не сделать заново! Это не будет та история! — А вы ее помните? — Кого? — не сразу поняла его я, — историю про джиннов? — Да, вы ведь ее читали, наверняка помните, о чем она. — Каждую строчку. — Давайте я запишу ее с ваших слов, — улыбнулся он. Ну конечно, он ведь советник, явно умеет не только писать, но и создавать такие бесценные вещи! Как я сразу не сообразила? — Да, — в нетерпении придвинулась я к нему, — вы можете, вы должны ее записать снова! — Но у меня будет одно условие, — наклонил он голову. — Какое? — прищурилась я, подозревая очевидный подвох. — Вы мне расскажете все истории, которые знаете. — Зачем вам мои истории? Может еще рассказать детские урские страшилки? — Их в особенности, — усмехнулся он. — Хорошо, — рассмеялась я, — только тогда и вы мне расскажите. — О чем? — Обо всем, что видели своими глазами. О варварах, о людях, которых встречали, о варварах особенно! И о бедняках, еще о том, что в пустыне. И каких вы птиц видели! Я хочу знать обо всем. Посмотрев на меня долгим взглядом, он задул свечу в лампе, оставив нас лишь в тусклом свете луны. — Пойдемте, — он встал, протягивая мне руку, — пора уходить, скоро рассвет. Не волнуйтесь, я уберу осколки. — Хорошо, — я вложила свою ладонь в его и, как завороженная, все смотрела в так непривычно светлые глаза, — я вам верю. — Какая удача, — улыбнулся он. ——— — Вы слышали, что произошло в столице? — вдруг спросила молодая служанка. Я подняла голову от полотна ткани, над вышивкой на котором работала уже несколько дней. Меня не слишком увлекало шитье, но дни так проходили быстрее. С Иблисом мы условились встречаться лишь раз в неделю, да и он нередко пропадал в очередных поездках. Сегодня он наконец вернулся из Ура, привезя с собой уже разлетевшиеся по всему дому свежие сплетни. Сгорая в нетерпении перед предстоящей встречей, я позвала служанок, чтобы их разговоры хоть немного отвлекли меня от томительного ожидания. — Нет, я еще ничего не знаю. Расскажи, — попросила я. — Вы ведь слышали, что в Уре сейчас проблемы с зерном? — Да поможет им Нанна, — ответила я. — Или Нимушда, если обратит свой взор на них, — вздохнула она, — так вот. Великий царь послал своего сановника, Ишби-Эрру, за зерном, так этот нахал запросил за него немыслимую цену, да еще и потребовал себе Исин и Ниппур! — Да не потребовал он, — перебила ее другая девушка, — а попросил оплату за перевозку и охрану зерна. А наш Ибби-Суэн ему отказал. — И правильно что отказал, какой-то сановник и будет энси Исина? — возмутилась первая. — Не энси, а главнокомандующим войск. Ибби-Суэн не ведает что творит, раз отказался. Ему лахаму застилают взор, — мрачно пробормотала она. — Скажи спасибо, что мы на эмзале говорим и мужчины тебя не слышат. Так говоришь о Великом Царе, — шикнула на нее сплетница. — Так что теперь с Ишби-Эррой? — прервала я их разговор, — его поймали? — В том-то и дело, — повернулись ко мне девушки, — у Ура теперь ни зерна, ни денег, ни сановника. Если его не поймают и не казнят, быть беде! Несмотря на то, что я не слишком хорошо разбиралась в политике, кое-что об Ишби-Эрре было известно и мне. Отец нередко говорил, что аккадское дитя чумы не принесет блага урскому народу. Ходили слухи, что именно из-за его близости с царем наступили такие сложные для страны времена. Одни говорили, что боги гневаются на грязь его крови, другие и вовсе считали его демоном. Кто-то даже верил, что он колдун, в чьей власти армия Лахаму. В доме энси Казаллы придерживались мнения хозяина дома. Адам же придерживался мнения царя. — А что если его не поймают? — задумалась я. — Как это, госпожа? — спросила меня служанка. — Если он не подчинится царю, что тогда будет? Царь ведь не спустит ему это с рук. Будет война? Еще одна? — Лучше не думать об этом. Помолимся, чтобы Ишби-Эрра одумался и покаялся. — Да поможет нам Нанна, — прошептала я, в очередной раз вспоминая родного моему сердцу покровителя. — И Нимушда, — поправила меня служанка. ——— Выждав некоторое время после заката, я вышла из своих покоев и направилась в комнату, где должна была наконец встретиться с Иблисом. За те редкие ночи, что проходили в бесконечных разговорах, я успела рассказать ему почти все истории, что хранились в моей памяти. Больше всего ему были интересны легенды, что мне рассказывала в детстве мать. Взамен после каждой поездки он в мельчайших подробностях рассказывал обо всем, что видел за стенами Казаллу. Прошмыгнув мимо полусонных стражников, я спустилась на нижние этажи к комнатам рабов и некоторых слуг. Встав около нужной двери, я поправила капюшон накидки и постучала условные три раза. — Пришла, — тут же открыл он, — заходи скорее. Он был все еще в дорожной одежде, я поняла это сразу. Обычно он оборачивался длинными отрезами легких тканей, украшая себя многочисленными браслетами, подвесками и неизменными серьгами, но сейчас на нем была куда более грубая туника, а собранные волосы украшала единственная заколка с драгоценным камнем. — Весь день провел с Адамом? — спросила я, опустившись на мягкий тростниковый мат, служащий кроватью для рабов. — Как ты поняла? — спросил он, заперев дверь и опустившись рядом, — а, одежда. Да, так и есть. Мучил меня до самого заката. — О чем вы говорили? — Заинтересовалась политикой? О разном. Где взять денег, как не потерять еще больше, как укрепить свое положение и чем обернется для нас происходящее в столице. — Ты имеешь в виду ту историю с Ишби-Эррой? — вспомнила я утренний разговор служанок. — Да, и это тоже. Честно говоря, — вздохнул он, — Адам не верит в него. Считает, он просто выскочка. — А это разве не так? — с сомнением протянула я, — Он же просто хочет власти. Нашел удобный случай надавить на царя. — Не думаешь, что он действует в интересах страны? — Он аккадец. В каких бы интересах он ни действовал, это уж точно не интересы страны, — фыркнула я. Поймав напряженный взгляд, я постаралась объяснить, — Он пошел против царя. У него в любом случае ничего не выйдет. — Откуда ты знаешь? — Отец не раз мне о нем рассказывал, и я ему верю. — Твой отец ведь известный купец в Уре, верно? Тот торговец тканями на главной улице? — Да, откуда ты знаешь? — Говорят, он имеет большое влияние? — пропустил он мимо ушей мой вопрос, — ходят даже слухи, что он колдун. — Какой бред, — рассмеялась я, — он просто умеет убеждать. — Ибби-Суэн таким навыком не обладает. — Ибби-Суэна любит народ. Никто не станет слушать какого-то сановника. — Любит? — нахмурился он, — Лилит, ты ведь за пределы дома вообще не выходишь? — При чем здесь это? — Ты слышишь только то, о чем говорят внутри этих стен. — И? Что ты хочешь сказать? — меня начинал раздражать этот разговор. Иблис наклонил голову и посмотрел на меня, прищурив глаза. — А хочешь услышать больше? — растянул он уголки губ в хитрой ухмылке, — я покажу тебе, что народ говорит на самом деле. Я уставилась на него непонимающим взглядом, ожидая продолжения. Он любил нагнетать интригу, что одновременно и жутко меня раздражало, и разжигало дикий интерес. — Я проведу тебя наружу, — наконец сказал он, — ты услышишь своими ушами все разговоры, что ведутся за стенами этого дома. — Когда? И как? — чуть не воскликнула я слишком громко, загораясь новой идеей. — Прямо сейчас. ——— Покинуть дом Адама оказалось проще простого. Иблис принес мне простое платье и измазал кончики пальцев золой и песком, чтобы нежность их кожи не так бросалась в глаза. Он знал почти все ходы в доме, поэтому в город мы вышли через дверь для слуг. — Куда ты ведешь меня, похититель? — спросила я, когда мы прошли очередной поворот. — Надеюсь, твоего сердца? — улыбнулся он. — Нанна, не шути так, — шикнула я на него. — Так и не привыкла почитать Нимушду? Я веду тебя в одно питейное заведение. — Хочешь выпить со мной пива? — Почему нет? Заодно послушаем, что болтают посетители. Спустя какое-то время мы наконец вышли на многолюдную улицу. Под одной из вывесок расположилось то самое место, куда Иблис вел меня. Лавки и столы стояли прямо у входа, а громкий хозяин заведения выносил чаши, полные священного напитка. Мы сели в самом дальнем углу, так, чтобы хорошо видеть и слышать посетителей, но оставаться незаметными. — Хозяин, — позвал высокого мужчину Иблис, — принеси два амама ячменного пива. — Конечно, — ответил он ему и скрылся в проходе в пивную. — Мне больше нравится пиво с медом, — немного обиженно сказала я. — Поверь, как только ты попробуешь местное, даже к вину больше не прикоснешься, — наклонился он ко мне. Как только хозяин поставил на стол две порции напитка, Иблис протянул ему затертую монету, а я наклонилась к трубочке, чтобы попробовать то, что он так нахваливал. — Ого, это и правда вкусно, — удивилась я. — Я же говорил. Не доверяешь ты мне, — прищурился он. — Доверяю как самой себе! — воскликнула я и снова пригубила напиток. Дома я часто пила пиво, но переехав в Казаллу, часто стала заменять его куда более изысканным вином. Вкус, знакомый мне с малых лет, разбудил давно забытые воспоминания о родном городе и моих близких. — О чем ты думаешь? — прервал Иблис мои мысли. — Я вспомнила, как в детстве мама варила дома пиво, а я помогала ей. — Дом… Хорошо, когда есть о чем вспомнить. Честно говоря, я никогда не варил пиво. Даже не знаю, как это делается. — Как так? Твои родители не занимались этим? Ты что, родился в такой богатой семье? — Да нет. Скорее наоборот, — усмехнулся он вопреки грусти в глазах. Я раньше никогда не спрашивала его о прошлом, а он сам редко говорил о себе. Хотя я не хотела его задеть, уж слишком любопытно было узнать о нем чуть больше. — Расскажи мне, — тихо попросила я. — Хорошо, — наконец сказал он, — ты говорила, что не веришь словам Ишби-Эрры, потому что он аккадец. — Ну да, — с сомнением посмотрела я на него. — Я сам родом оттуда, — поднял он на меня ясно-голубые глаза. Теперь и я вспомнила, что отец говорил об аккадцах. Коренные жители Ура имели темные глаза, тогда как привезенные из других регионов рабы нередко имели глаза другого цвета. Особенно часто голубой цвет встречался именно у рабов из давно поверженного Аккада. — Ты выкупил себя? Или с самого начала не был рабом? — осторожно спросила я. — Ни то и ни другое. Я беглый раб. — Нанна, — ахнула я, — но как же клеймо? — Этот шрам, — прикоснулся он к своей щеке, — не от сражения. Я вырезал свое прошлое и начал все с чистого листа. Я опустила голову, стараясь не смотреть слишком пристально на ту часть его лица, что он старался скрывать длинными прядями волос. Потянувшись к напитку, я снова задумалась. Какими же беспечно резкими были мои слова об аккадцах. Мне всегда казалось, что ненависть к Уру была у них в крови, но прямо передо мной сидел один из них. И столько сочувствия и понимания, сколько я видела в его глазах, мне ни разу еще не приходилось встречать раньше. — Да он просто идиот, — вырвал меня из мыслей громкий голос сидящего неподалеку мужчины, — я тебе говорю, это все долго не продлится! — Да тихо ты, — шикнул на него собеседник. Иблис еле заметно кивнул мне в их сторону и улыбнулся, показывая, что этот разговор мы и ждали. — Да Ибби-Суэн долго не просидит на своем месте, — уже тише продолжил пьяный мужчина. — Думаешь, нашлась на него управа? — наклонился к нему ближе второй мужчина. — Я тебе говорю, Ишби-Эрру поддерживает Элам. — Да с чего ты взял? Да и какой нам толк, если даже и поддерживает? — Ты что, не понимаешь? Первым был Элам, за ним отвалились от Ура и Сузы, и Адамдун, и Лагаш. Ишби-Эрру сейчас сидит в Исине. Если и он объединится с Эламом, урской династии конец, — восхищенно шептал он. — И нам тогда конец, — разочарованно вздохнул собеседник. — Да почему, — ударил тот по столу в расстроенных чувствах, — если народ поддержит нового правителя, город сдастся добровольно и никаких жертв не будет. — Опомнись, дурак, он аккадец. Кто тебе сказал, что новая власть не заберет твой дом и не сделает тебя рабом? — зашипел на него приятель. — Я и так живу, как раб, — опустил он голову, — зерно вот-вот закончится, денег на еду не хватает. Адам в своем доме за стенами небось собрал для себя запасы, а на нас плевать. Прокляни их всех Нимушда! Вместе с его женой и наложницей! Мужчина громко стукнул ладонью по столу, чуть не разлив свое пиво, и грубо схватил приятеля в объятия. — А ты, Камбиз, кого бы выбрал? Лилит или Еву? — заговорщицки зашептал он ему прямо в ухо. — Я бы взял обеих, — захохотал мужчина в ответ. Не выдержав стыда, я встала со скамьи и пошла прочь. Мои щеки горели словно раскаленный докрасна металл, а спина покрылась холодным потом. Конечно же, я знала, что обо мне говорят, но услышать это своими ушами было уже слишком. — Лилит, — схватил меня за руку Иблис, — подожди. Я остановилась, не поднимая головы и стараясь отдышаться. Все звуки стихли, людей в переулке было мало, а я слышала лишь свое сердце, набатом бьющееся в ушах. — Послушай, это просто слухи, — все еще держал он мою руку, — пьяный бред. — Нет, — оборвала я его, — они правы. У Адама есть не только жена, но и наложница. — Но ведь так бывает нередко, в этом нет ничего страшного, — попытался он меня успокоить, — женой ведь остаешься ты. — Ты настолько не интересуешься слухами, крутящимися вокруг женщины, с которой проводишь ночи напролет? — подняла я на него взгляд. — В каком смысле? — наконец отпустил он меня. — Нанна так и не послал мне детей. — Ох, это значит… — Значит, что скоро место жены займет Ева, а роль наложницы останется мне, — отвернулась я к стене, лишь бы не показывать слез. Потеря статуса жены была для меня не просто ограничением. Я была надеждой своей семьи, опорой будущих поколений. Моей единственной задачей было рожать здоровых наследников своему мужу. И даже с ней я справиться не смогла. — Значит, вот зачем ты хотела знать обо всем, что происходит снаружи, — услышала я тихий голос позади меня. — А зачем еще? — обреченно прошептала я, — разберись я во всем этом, могла бы быть полезна ему. Он бы понял, что я важна. Оценил, на что я способна. — Как же слепо ты веришь ему, милая моя Лилит, — прошептал он совсем близко ко мне. Я почувствовала, как сильные руки прижимают меня к такому близкому, такому родному и теплому телу. Услышала запах хвойных масел и грубой кожи. Здесь и сейчас я чувствовала себя так же, как в детстве — под спокойной защитой человека, которому могу доверять. Наклонив голову назад, я прижалась затылком к его плечу, закрывая глаза и стараясь запомнить его каждой частичкой своего тела. В тот момент я поняла, почему женщины проводят так мало времени с мужчинами. Почему мне не стоило проводить столько времени с ним. Но, казалось, моему сердцу открылась сама суть этой прекрасной жизни. А потом нас окружила личная стража Адама. ——— С тех пор, как меня посадили под замок в своих покоях, прошли дни, недели, а может быть, и месяцы. Время тянулось словно зловонная болотная жижа, наполняя каждый мой вздох. Я много раз пыталась узнать хоть что-то об Иблисе, но слуги, повинуясь приказу Адама, не обронили ни слова в моем присутствии. Во всех моих комнатах стояла мертвая тишина. О том, чтобы сбежать, не было и речи — стража никогда не сходила с постов около всех входов в мои покои. Я знала, что Адам хотел меня наказать за неповиновение и потому забрал все, чем я могла отвлечься от своих мыслей, не оставив даже клочка ткани для вышивки. Это сводило меня с ума. Сначала я пыталась разговорить слуг, но они лишь молча кланялись и уходили сразу же после выполнения своей работы. В какой-то момент я стала замечать, что говорю не только сама с собой, но и с вещами. Лучшим собеседником оказался гладкий камень, который я нашла под кроватью, а вот с зеркалом разговор совсем не клеился. Я стала подолгу сидеть у окна и прислушиваться к звукам, пытаясь понять хоть что-то из тех разговоров, что доносил до меня ветер с улицы. Единственное, что мне удалось понять — готовилось какое-то празднество. Просидев несколько дней у запертых дверей, я смогла сопоставить шум за ними, обрывки фраз и то, что знала сама, чтобы разобраться в причинах. По всему выходило, что готовилась свадьба. Вероятно, произошло то, чего я раньше так боялась — Адам все же решил жениться на Еве. Прав у наложницы было куда меньше, чем у жены, но и внимание за ней было не столь пристальное. Потому я и не могла понять, зачем надо мной установили такой строгий надзор. К тому же, свадьба сейчас была наименее выгодна для Адама на фоне происходящего в Уре. Может быть, он надеялся, что большой праздник поможет народу забыть о голоде? Безрассудство. Это лишь спровоцирует восстание и в Казаллу, как же он не может этого понять? Несколько ночей я не могла уснуть, изводя себя одними и теми же мыслями по кругу. Окончательно обессилев, наконец, я уснула. И что самое страшное, я начала видеть сны. Однажды ко мне пришел Иблис. В его груди была сочащаяся кровью рана, а он лишь стоял напротив меня и улыбался. В другой раз я увидела своего отца. Восставшие против Ура аккадцы перерезали ему горло, а реки крови стекали к моим ногам. В третий раз моим кошмаром стала Ева, принесшая мне собственные глаза в своих руках. Все они говорили лишь одно: «Это твоя вина». Просыпаясь, я каждый раз видела луну, смотрящую в мое окно. Может быть, сама Нингаль посылала мне эти сны? Измученная ночными кошмарами, днем я пыталась хоть как-то отвлечь свой разум в молитвах. Часами я просила Нанну сжалиться если не надо мной, то над дорогими моему сердцу людьми. Я всматривалась в свет луны, надеясь на хоть какой-то знак. И однажды я увидела на белом круге прекрасный лик Эрешкигаль. Я знала, что значит такое послание. Ничего в этом мире не дается просто так. Спасти своих близких я могла лишь отправившись сама в «Страну без возврата». Наконец, мое отражение в зеркале, с такой ненавистью смотрящее на меня все это время, могло быть полезным. Завернув его в ткань, чтобы звук не был слышен снаружи, я ударила кулаком в самый центр, разбив зеркало на несколько крупных осколков. Смирение с окончанием своей жизни пришло ко мне сразу же, как только я взяла один из них в руки и поднесла к своему запястью. Этой ночью мне наконец перестали сниться сны.