Короткие истории с трагическим концом

      Кайл выглядел по-другому, очень по-другому. Как мог один человек так сильно измениться всего за десять лет? Я совсем не узнавал его. Все, что я видел, это какого-то незнакомца, пинающего дерево Кенни, дерево Кенни, и что я собираюсь хорошенько его отделать, если он не прекратит. Но потом, когда я подошел ближе, я увидел рыжие волосы, не тот же оттенок рыжего, что и 11 лет назад, но ни у кого из моих знакомых не было рыжих волос. Я проглотил комок в горле, прежде чем заговорить, позволяя гневу распалиться.       — Что ты делаешь?       Мне пришлось заставить себя остаться на месте, когда он повернулся ко мне. Его взгляд застал меня врасплох. Волосы были другими, цвет кожи был другим, и одежда была другой, это все еще был просто черный костюм, но блеск ткани сказал мне о его цене; у него было две сережки в хряще уха. Только глаза были теми же.       — Кайл? — спросил я, но к тому времени, как я это сделал, я уже был уверен, кто передо мной стоит.       — Стэн, — ответил он.       Я не удивлен, что он сразу узнал меня. Я не изменился, я старше, шире, мои волосы, возможно, на дюйм длиннее, чем он помнит, но в остальном я такой же.       — Что ты делаешь? — спрашиваю я его снова, он морщится от моего гнева.       — Я… я извинялся перед Кенни… за то, что пропустил похороны… и погребальную службу.       — По телефону я сказал, что поминки начинаются в 2 часа.       — И я приехал в город в час, я просто… как бы… — он вздохнул и отстранился, отвернувшись от меня.       — Мне все равно, почему ты опоздал, — говорю я ему.       — Тогда почему ты выглядишь рассерженным?       — Потому что это твоя вина, что я не сдержал обещание, данное ему, — Кайл выглядел озадаченным, но я не видел причин объясняться с ним. Я посмотрел на часы. Адвокат Кенни должен был ждать нас. — Ты приехал на машине? — спросил я его, и он кивнул. — Какая машина твоя? — спросил я, складывая руки и глядя на почти пустую парковку.       — Белая.       Белая дорогая. Я не удивился, но начал направляться к ней, слыша, как он следует за мной. Несмотря на то, что он шел позади меня, я чувствовал, что он борется с тем, стоит ли со мной разговаривать, и я не стал ему помогать. Когда мы приблизились к его машине, он догнал меня.       Он снова вздохнул.       — Было… приятно увидеть тебя снова, Стэн, — наконец смог сказать он и уже собирался сесть в свою незапертую машину, когда я опередил его и опустился на пассажирское сиденье. Он растерянно смотрел на меня, сидя на водительском сиденье с широко открытой дверью.       — Куда это ты собрался? — спросили мы оба одновременно.       — Я еду домой, обратно в Калифорнию, — сказал Кайл, пристально глядя на меня. Я покачал головой.       — Нет. Мы едем в офис адвоката Кенни, нам нужно подписать кое-какие бумаги, и меня нужно туда подвезти. Мой дядя Джимбо подвез меня сюда, и он уже уехал.       — Зачем мне туда ехать? — спросил меня Кайл.       — Потому что ты записан в завещании Кенни.       Я наблюдал, как Кайл повернул голову и стал смотреть вперед через переднее окно. Он не двигался так долго, что я уже собирался потыкать его, чтобы убедиться, что он там еще жив, как вдруг он сел в машину, закрыл дверь и завел двигатель. Прежде чем уехать, он залез в пиджак и достал пару солнцезащитных очков, быстро надел их на глаза и с визгом выскочил с парковки.       — Где находится офис? — спросил он, выезжая на главную дорогу.       Я тихо сказал ему и смотрел, как он ведет машину.       — На улице не так уж и светло, — наконец сказал я в нашей тишине. Он посмотрел на меня сквозь свои очки, прежде чем повернуться обратно к дороге.       — Когда постоянно носишь солнцезащитные очки, глаза становятся чувствительными к повседневному свету. Я пытаюсь отучить себя от очков, но естественный свет все равно больше всего вредит моим глазам, особенно с этим ебучим снегом, который все отражает.       Я киваю, как будто понимаю, но это не так. Я никогда не ношу солнцезащитные очки.       — Так… — начинает он. Я думаю, он хочет попробовать вести светскую беседу. — Как поживает твой дядя Джимбо? Вообще-то я все еще помню его, и мне показалось, что я видел, как он выходил из церкви.       — Он в порядке, но он изменился после Неда и всего остального.       — Нед? — он снова смотрит на меня, прежде чем сосредоточиться на относительно пустой улице.       Разговаривать с Кайлом — совсем другое дело. Я должен помнить, что он не знает ничего из того, что произошло за последние годы.       — Нед умер несколько лет назад, рак легких, — просто сказал я.       Кайл не оглянулся на меня, но по его боковому профилю я могу сказать, что он смущен, и мне пришло в голову, что он не помнит Неда.       — Он был лучшим другом моего дяди, у него был голосовой аппарат? — Кайл все еще не помнит, и я начинаю расстраиваться. — У них было совместное дурацкое телешоу в открытом доступе о какой-то глупой лягушке? — ничего. — Они вместе были во Вьетнаме, помогали нам со школьным проектом? — Кайл начинает выглядеть не менее расстроенным, но теперь я начинаю раздражаться. Прошло всего 11 лет, а не 11 сотен. — Они подарили нам фейерверк на 4 июля!       Вот и все. Я вижу сквозь очки, как загорелись его глаза.       — В тот год, когда была эта дурацкая ебаная пепельная змея, которая все разрушила? — спрашивает он, и я киваю и слегка смеюсь, испытывая облегчение от того, что он что-то помнит. Облегчение от того, что он не просто вычеркнул все наши детские воспоминания.       — Господи Иисусе, Нед умер? — сказал Кайл, качая головой. — Он мне нравился.       — Ага.       — Как Джимбо воспринял это?       — Не очень хорошо, в конце концов, они были лучшими друзьями; были ими более двадцати пяти лет.       Кайл кивает, но ничего не говорит, он больше ничего не может сказать на эту тему. Он едва помнит Неда, и я готов поспорить, что его воспоминания о моем дяде тоже не такие свежие. Он, наверное, не понял бы, чем отличается мой теперь уже тихий дядя. Мой дядя Джимбо был единственным, кто нашел меня на мосту, когда я убежал после своего буйства во время похорон Кенни.       Я все еще был немного расстроен, все еще нарушал обещание Кенни не плакать. Я слышал, как пикап проехал по мосту, но в этом не было ничего нового, или я так думал. Я не слышал, как машина остановилась, не слышал, как кто-то вышел из нее и пошел к мосту. Я не слышал ничего, кроме своих собственных звуков, пока внезапно рука не опустилась мне на плечо. Я чуть не подпрыгнул на милю в воздух.       — Успокойся, Стэнли, это всего лишь я, — сказал он, и я увидел, что это был мой дядя Джимбо. Я вздохнул с облегчением и позволил своему сердцу замедлиться.       — Ты напугал меня, блядь, до смерти, — пробормотал я, глядя, как он садится напротив меня. Он оглядел небольшой ручей, который протекал вокруг, посмотрел на старые банки и бутылки пива, старые окурки и старые потрепанные порножурналы.       — Извини за это, малыш, хорошее у вас с Кенни место.       — Почему ты думаешь, что это было наше место? — спросил я, немного раздраженный тем, что он знал.       — У нас с Недом было такое место в лесу. Интересно, оно все еще там… — пробормотал он про себя, и я позволил своему раздражению угаснуть при звуке имени Неда.       — Что ты здесь делаешь, дядя Джимбо? — спросил я обессиленно, откинув голову на сведенные колени.       — Все ищут тебя, — сказал он. — Мы собираемся хоронить Кенни, и все подумали, что ты захочешь присутствовать при этом, поэтому мы отложили все на потом, пока ты не придешь.       Я покачал головой.       — Я не могу быть там, дядя Джимбо, не с этими людьми… им плевать на Кенни, всем им.       — Это немного грубовато, Стэн.       — Что ты знаешь! Мой лучший друг мертв, а я нарушил два единственных обещания, которые он просил меня выполнить для него!       Дядя бросил на меня взгляд, и я смущенно отвернулся.       — Прости, дядя Джимбо, конечно, ты понимаешь, я просто… Кенни… — я остановился. Я был на грани того, чтобы снова расплакаться, и не хотел делать это в его присутствии.       — О каких обещаниях ты говоришь? — мягко спросил он меня.       — …Кенни просил меня не плакать на его похоронах… и привезти Кайла. Я обещал, обещал ему, что сделаю это. И посмотри на меня! Плачу, когда он сказал, что ненавидит слезы, а Кайл даже не удосужился появиться.       Он сидел какое-то время, размышляя об этом. Размышлять, это было то, что мой старый дядя Джимбо не стал бы делать.       — Стэн, Кенни был твоим лучшим другом, и ты обещал ему, что не будешь плакать, ну, я думаю, он поймет. Что касается Кайла… ты имеешь в виду того старого маленького еврейского друга, который был у тебя в детстве?       Я угрюмо кивнул.       — Ты дозвонился до него?       — Я звонил ему, да.       — Тогда мне кажется, что ты сделал все, что мог. Где он?       — В Калифорнии, он по-прежнему учится в Стэнфорде.       Он присвистнул.       — Он всегда был умницей. В любом случае, Стэнли, ты сделал все возможное, чтобы он оказался здесь. Ты не мог заставить его приехать. Тот факт, что он не появился, полностью на его совести, — он покачал головой. — Ты ничего не мог с этим поделать. Это Кенни, он знал, что ты сделаешь все возможное.       — …может быть. Но я обещал, дядь Джимбо.       — И ты сделал все, что мог, чтобы выполнить свою часть сделки. Теперь давай, — он встал. — Как ты думаешь, чем Кенни будет больше разочарован: тем, что ты плакал на его похоронах, тем, что Кайл не пришел, или тем, что ты вообще не пришел?       Я молча кивнул и позволил ему помочь мне подняться. Когда мы добрались до его пикапа, он протянул мне пару салфеток с логотипом «Харбакс».       — Ты же не хочешь, чтобы все остальные знали, что ты плакал?       — Спасибо, — сказал я и взял салфетки, вытирая глаза, пока мы ехали на кладбище. Когда мы приехали, никто ничего не сказал мне, и я никому ничего не сказал, кроме как сообщил родителям и Биби, что со мной все в порядке. Мне показалось, что я увидел Венди в толпе, но девушка, которую я принял за нее, обеспокоенно оглядывалась по сторонам, как будто искала кого-то. Я лично кивнул священнику, и он продолжил последние предсмертные слова, которые должны были быть переданы Кенни. Я и многие другие попрощались с ним, прежде чем священник закрыл свою библию и перекрестил гроб.       Биби медленно потерла мою руку и подняла на меня глаза.       — Ты готов идти, милый?       Я покачал головой.       — Нет. Я останусь здесь еще на какое-то время, — я посмотрел на ее обеспокоенное лицо. Я поцеловал ее в лоб. — Я в порядке, Биби, правда. Я просто хочу побыть здесь еще немного, я поймаю такси до дома.       — Ты не хочешь идти на прием? — спросила она, и я покачал головой. У меня не было настроения возвращаться в дом Маккормиков, есть дрянные закуски и мило беседовать с людьми, которые уже забыли, зачем вообще собрались вместе.       — Ну ладно, тогда, наверное, увидимся дома позже? — продолжила она, и я кивнул. Она быстро поцеловала меня, затем слегка погладила по спине и ушла с моими родителями. Многие гости, включая Маккормиков, выразили мне свои соболезнования по поводу Кенни. Что показалось мне странным, но я все равно принял их.       Я долго стоял перед его гробом после того, как все ушли, и смотрел на него, кивая головой в знак одобрения места захоронения, которое я выбрал для него. Это стоило мне больше денег, чем я готов признаться Биби или кому-либо еще, но он заслужил это, и я не хотел бы, чтобы было иначе.       — Я чуть не пропустил последнюю часть церемонии, — я сказал это неожиданно ни для кого, кроме Кенни. — Что бы ты обо мне подумал? К счастью, Джимбо нашел меня и подвез сюда, пока все не началось без меня… …блядь, Кенни, прости меня, — прошептал я ему. — Прости, что я плакал, прости, что не смог уговорить Кайла приехать сюда. Только не злись на меня, ладно? Я пытался, я звонил ему, говорил с ним и все такое, и он сказал, что приедет. Я назвал ему время и место, он сказал, что придет, и он… ну, ты, наверное, видел, что он не пришел. Я знаю, ты хотел, чтобы он пришел, не знаю почему, но я пытался. Я пытался… знаешь, когда я звонил, он говорил совсем по-другому. Почему-то я ожидал услышать голос девятилетнего ребенка на другой линии, — я тихонько засмеялся. — Глупо с моей стороны, да? И знаешь, он не узнал, кто я! Я сказал, что это Стэн, а этот придурок спросил «Какой Стэн?» Как ты думаешь, сколько еще долбаных Стэнов он знает! После этого мы не разговаривали, я… не позволил ему. Повесил трубку после того, как он подтвердил, что придет. А теперь посмотри, он солгал… — я сделал паузу. Я не хотел думать об этом факте больше, чем нужно.       — Эй, ты помнишь то время, когда мы присоединились к той дерьмовой хоровой группе «Дети голубых лесов»? И мы все пошли спасать тропические леса, а ты влюбился в блондинку, которая все время ковырялась в носу? Как ее звали…? — я стоял и размышлял какое-то время. — Келли! Это была она. Помнишь, как Кайл не мог танцевать, чтобы спасти свою еврейскую задницу? Хм, тропический лес… мы так и не смогли заняться подобным диким дерьмом после ухода Кайла, да? Больше никаких случайных сумасшедших приключений, которые заставляли меня сомневаться в том, что мы были нормальными детьми. Помнишь, как в те выходные тебя ударило молнией, а Келли даже додумалась тебя реанимировать? Прости, чувак, я не могу поверить, что никто не додумался сделать это раньше. Но знаешь, ты все равно всегда возвращался… ты уверен, что не вернешься в этот раз? — я замолчал, чтобы пристальнее вглядеться в надгробие, на котором было написано его имя, дата рождения и смерти с небольшой эпитафией внизу. Я словно хотел, чтобы надгробие заговорило со мной, ведь это был Южный Парк, а я находился на могиле Кенни. Я наполовину ожидал, что услышу его голос, говорящий со мной через странные сети, которыми город связан со сверхъестественными событиями.       Я ничего не слышал. Кенни не ответил мне.       — Ну типа я знаю, что твои жизненные показатели утрачены, и я знаю, что большинство твоих органов уже пожертвованы, но ты всегда находишь способ вернуться, — снова начал я, услышав отчаяние в своем голосе, и яростно проигнорировал его. — Вот что в тебе такого пиздец какого загадочного, вопреки всем шансам, вопреки ебаной природе ты возвращаешься. Как ты мог не вернуться сейчас, в этом нет никакого смысла… Как ты мог просто умереть в этот раз, зачем ты устроил эту глупую гонку, почему ты не мог быть более осторожным? Ты мог бы прожить дольше, и ты мог бы пойти на мою свадьбу! И, блядь, Кенни…       Мне пришлось остановиться, я думал, что сейчас снова заплачу, поэтому я сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться.       — Как насчет этого… — начал я снова. — Я попрошу тебя дать обещание, а ты его выполнишь… Я… я обещаю, что не женюсь на Биби; я порву с ней… даже никогда больше не буду с ней разговаривать… если ты просто вернешься. Хорошо? Я обещаю, что сделаю это, так что, пожалуйста, пожалуйста, вернись. Пожалуйста, брось вызов всем законам природы во Вселенной и просто не умирай… во всяком случае, не по-настоящему. Я еще не готов, чтобы ты ушел.       Блядь. Я чувствовал, как наворачиваются слезы.       — Мне нужно в туалет, — тихо сказал я ему и ушел. Единственный туалет поблизости был в офисе похоронного бюро, и когда я вошел туда, то сразу же заметил ванную. К счастью для меня, она была единственной, и я закрыл дверь, прислонившись к ней головой. Я глотал комки и боролся со слезами.       Это была глупая просьба. Кенни не мог выполнить это обещание, и я знал это, потому что он ушел. Он не собирался возвращаться, и обещание бросить Биби не могло его вернуть. Но я должен был попробовать, я должен был. Когда я почувствовал, что все под контролем, я вышел из офиса и направился обратно к месту захоронения Кенни. Именно тогда я впервые за почти 11 лет увидел Кайла, который нападал на дерево Кенни.       — Стэн!       Я качаю головой и смотрю на Кайла, который смотрит на меня немного обеспокоенно. Его солнцезащитные очки лежат на волосах, а его изумрудные глаза пристально изучают меня. Я отворачиваюсь.       — Что? — спросил я его хрипловато.       — Это он, да? Адвокат?       Я смотрю в окно. О, вот оно. Я киваю и выхожу из его машины, ничего не сказав. Мы проходим через небольшое здание, и я упоминаю о нашей встрече с адвокатом Кенни у секретаря, который сразу же пропускает нас к нему.       — А, Стэн, — говорит лысеющий мужчина средних лет, когда мы с Кайлом входим в его кабинет. Он смотрит на Кайла. — А вы, должно быть, Кайл Брофловски?       Кайл кивает и оглядывает небольшой кабинет.       — Я мистер Занадачи, адвокат Кенни.       — А где все остальные? — спрашивает он.       — Все остальные? — растерянно спрашивает адвокат, занимая место за своим огромным письменным столом из красного дерева.       — Для оглашения завещания.       — Вы двое единственные в завещании, — говорит он, глядя на меня. — Стэн не сказал вам об этом? Кенни оставил все только вам двоим.       Я смотрю, как Кайл с удивлением опускается на стул, стоящий перед столом. Я сажусь рядом с ним и отвечаю за него.       — Нет, я не говорил ему. Я нашел его только недавно, — говорю я, не сводя глаз с адвоката. Я чувствую, как Кайл смотрит на меня, и делаю все возможное, чтобы так же пристально смотреть на мужчину перед нами.       — Почему ты не сказал мне об этом по телефону? — спрашивает он, все еще глядя на меня.       — Я хотел посмотреть, приедешь ли ты по собственной воле, а не потому, что хочешь получить бесплатную хуйню.       — Ты думаешь, я бы так поступил?       — Я не знаю. Я ничего о тебе не знаю, ведь так? — спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Я удивлен, что он смотрит на меня в ответ.       Адвокат прочищает горло, и мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть на него.       — Мне приступить к оглашению?       — Не могли бы вы просто подытожить, мне пора домой. Для меня нет никаких причин оставаться здесь дольше, чем это абсолютно необходимо, — раздраженно говорит Кайл, и я хмурюсь, но ничего ему не говорю.       — Конечно, мистер Брофловски…       — Кайл, — перебивает он, и адвокат кивает.       — Верно, Кайл. Стэн в основном знает, что Кенни оставил вам обоим. Но там было немного мелкого шрифта, который Кенни добавил в последнюю минуту, фактически за день до смерти.       Я сел вперед, забыв, что Кайл рядом со мной, и пристально посмотрел на мужчину.       — Мелкий шрифт?       — Да, — улыбнулся он. — Кенни, возможно, никогда не переступал порог 11-го класса, но он был умным парнем. Кайл, Кенни оставил после себя именно эту сумму в сбережениях, которая будет разделена между вами и Стэном.       Я смотрел, как он протягивает Кайлу небольшой листок бумаги. Я смутно различил сумму сбережений Кенни и письменное описание того, что с ними нужно сделать. Кайл замер, прочитав сумму, и посмотрел на меня, потом на адвоката.       — Это… много денег, — наконец сказал он, выйдя из ступора.       — Это так, — сказал адвокат, кивнув. — И это даже не все.       На этот раз я был удивлен.       — Не все? Но он сказал…       — Мистер Марш, Кенни сказал вам сумму денег в своих сбережениях, он никогда не упоминал о своем расчетном счете или о том, что было вложено в акции или облигации. Там гораздо больше. Это не сделает никого из вас миллионерами, но вы оба могли бы жить безбедно, если бы были осторожны, и, конечно, все это собирает хорошие проценты, продолжая лежать в банке.       — Так сколько же там всего? — спросил я мужчину, и он порылся в папке, извлек страницу и положил ее между мной и Кайлом. Мы оба наклонились, чтобы взглянуть на нее, и я не уверен в реакции Кайла, но я уверен, что мое сердце несколько раз останавливалось.       — Вы… должно быть… шутите, — прошептал Кайл.       — Вовсе нет, как я уже сказал, Кенни был умным. Очень умным, но конечно, есть мелкий шрифт.       — Что там именно? — спросил я, стараясь не смотреть на все цифры на бумаге.       — Естественно, все деньги и счета будут аккуратно разделены на двоих, но чтобы получить хоть что-то из средств или его личных вещей, вы оба должны подписать контракт.       — Что за контракт? — спросили мы оба.       — Дайте подумать, — мы ждали с нетерпением, пока он просматривал свою папку. Он достал два листа бумаги, нерешительно просмотрел их, прежде чем положить один лист перед каждым из нас. Я посмотрел на Кайла, а он — на меня. Бумаги были одинаковыми, и я начал читать.       — Вот сукин сын, — бормотал я, читая. Когда я закончил читать, я увидел, что Кайл закончил раньше меня и выглядел довольно мрачно.       — Да, это то, о чем я подумал, — сказал мужчина, переместившись в своем кресле, глядя туда-сюда между мной и Кайлом. — Как вы можете себе представить, Стэн, он смеялся большую часть времени.       Я с горечью кивнул.       — Да, могу представить, как он смеялся.       Адвокат положил руки на стол, переплетая пальцы, переводя взгляд с меня на Кайла.       — Он хотел быть абсолютно уверен, что вы двое не просто подпишете бумаги, уедете и больше никогда не увидите друг друга. Он был очень тверд и серьезен, когда рассказывал мне об этом маленьком контракте.       — Это вообще законно? — тихо спросил Кайл.       — Конечно, нет, — ответил мужчина, откинувшись на спинку стула и слегка повернувшись. — Это не законно, пока вы оба не подпишете его, вас нельзя заставить это сделать. Но если вы согласитесь, а потом не выполните условия, вы ничего не получите.       — А почему вы думаете, что я вообще это сделаю? У меня есть жизнь в Калифорнии, университет, друзья, семья. Вы думаете, я просто брошу Стэнфордский университет и вернусь к этому, к этому… — Кайл покраснел, когда гнев, наконец, начал переполнять его. — В этот деревенский городишко! — закончил он.       Я нахмурился.       — Ничто не заставляет меня думать, что вы сделаете это, Кайл. Я сказал Кенни, что не вижу в этом ничего хорошего. Я бы точно не стал этого делать, но потом он дал мне два запечатанных конверта. Один для вас и один для Стэна. Он сказал, что этого будет более чем достаточно, чтобы убедить вас обоих, — он протянул Кайлу запечатанное письмо, а мне — другое. Я вздохнул, гадая, что еще Кенни припрятал в рукаве. Он всегда что-то планировал при жизни, но я не думал, что его планы выйдут за рамки после его смерти.