Больно падать с небес?

Ну, наконец, шипы больше не преграда. Каменистый всё ещё что-то злобно бубнит себе под нос, но это уже не так уж и важно. – Было приятно поболтать с вами, Мистер Камушек. – бросает напоследок Фриск. – Всего вам хорошего! – на её лице сияет улыбочка, прямо-таки говорящая: "Тебя слили, чел!" Оу, как же долго я этого ждала, Звездень! Ты не такая уж невинная, какой кажешься. В твоей бочке меда всё же есть капля дёгтя! – Ах ты ж сука! – с такими воплями Камень срывается с платформы с безумным смехом. – Сдохни, шлюха! Эй, сбавляй обороты, каменный хуй. Я, конечно, знаю, что тебя ежедневно коза копытами хуярит, но это не повод срывать всю свою злость на ком попало. Иди лучше, отдави Ториэль что-нибудь. Может, она перестанет так отравлять тебе жизнь, чмо ты сгорбленное! На Звездень мою зубки не точи, она ещё барьер у меня разрушить должна! – Фриск, осторожно! – к моему счастью, девчушка все же смогла сойти с шипов как раз вовремя. Металл сиял так чисто и так ярко, будто его каждый день кто-то усердно начищает и затачивает. Интересно, кто же это может быть? – Всё в норме. Нет нужды беспокоиться. "Нет нужды беспокоиться" Ишь ты, Мисс Спокойствие. Ладно, когда тебя переедет грузовик, я буду спокойно попивать свой айс-латте с щепоткой корицы и кокосовым топингом, на миндальном, вашу мать молоке. Если, конечно, смогу почувствовать его вкус. Вот чёрт! Нафига, спрашивается, я подумала об айс-латте? Я даже бутеры Блуки не могу попробовать, что тут говорить об айс-латте! О, мои любимые мышки с пережившим ядерную войну сыром! Ну или не только сыром. Какая разница? Такие места есть везде в Подземелье. Можно даже сказать, что если нет мышиных нор, значит, нет и жизни. Жаль, что Ториэль превратила это место в свалку. Везде пустые банки из-под продуктов. Хорошо ещё, что козло-мамка очень бережливо относится к еде. Нигде нет ни крошки, иначе всё это превратилось бы в понос, что вонял бы на всю округу. – Это сыр? Какой жёлтый, аж глаза болят. Никогда такого не видела. – любопытной Варваре с трудом удаётся отодрать свои пальцы от этого куска целлулоида, что уже успел запачкать их. Хорошо, хоть что не с мясом. – Липкий какой. Она попыталась вытереть пальцы об свитер, но они намертво прилипли к пушистой ткани. Ну всё, малыш, эта хрень, как самый суперский и надёжный клей. Теперь даже молитва не поможет. – Очень прошу, отцепись ты, наконец! – взмолилась девочка. Так в безуспешных попытках Звездень провела одну, две, три, пять, десять минут. Великий Тоби, а у этой девочки стальные нервы! – Да черт бы тебя побрал, скотина Мне не показалось!? Она ругнулась! Ругнулась! Да не матом, но все же! Ура, друзья! Этот момент, наконец настал! Моя девочка стала совсем взрослой! – Что с лицом? Лучше бы помогла мне с этой фигнёй, чтоб её. – Звездено личико просто очаровательно: она покраснела и надулась, словно воздушный шарик. – Это мой любимый свитер! Мне его бабуля связала! Если с ним что-то случится, я всех... Ну и что ты сделаешь, солнышко моё? "перехуячишь" или "ебнишь"? Ну же, дай мне ответ! – Не кисни, Звездень, всё ок будет! – Ок!? Я не могу убрать эту хуйню уже полчаса! – Ну не полчаса, а десять минут... – Какая к чёрту разница! Я сейчас навсегда умру с приклеенным к моему любимому свитерочку пальцем! – Ладно, ладно, я тебя поняла. Уже бегу тебя спасать, принцесса! – Нам нужно что-нибудь острое. Подожди, может я найду что-нибудь. – Не надо! Я не хочу его резать! – захныкала малышка. А вот не надо было быть такой любопытной. До тебя никто этот сыр не трогал, и всё было хорошо. – Не волнуйся, у Ториэль полно ниток и заплаток, она быстро всё исправит. Главное, чтобы не распустился раньше времени. Он же у тебя туго связан? – Угу, бабуля всегда туго вязала, чтобы тепло было. Насколько же она дорожит этим свитером? Замечаю в одной из кучек мусора достаточно острый кусок жести. Конечно, не ножницы, но думаю, сойдёт. Фриск была настолько потерянной и напуганной, что казалось, будто она на плаху идёт. – Видишь вон там обрезок банки? Несмелый кивок. Фриск чуть ли не трясёт. – Бери. Только смотри, он очень острый, не порежься. – Хорошо. Раз. Рука поднимает с земли орудие убийства. Два. Подносит совсем близко и... – Может лучше палец? – Какой нахуй палец! Как ты без пальца будешь? Как кровотечение остановишь? – Может тогда Ториэль позвонить? - на самом деле это была бы хорошая идея, она то мигом и без последствий отлепила многострадальный палец, но мне не хотелось бы встречаться с ней раньше времени. – Как я сразу не додумалась! Голова ты, Звездень, голова! Ладно... Если Фриск будет от этого легче, я готова потерпеть лекцию о том, что "Ну я же просила тебя никуда не уходить! Знаешь, как я переживала! Я старенькая уже, мне триста пятьдесят два года. Меня волновать нельзя! Больше никогда так не делай!" – Телефон. – Что телефон? – Я телефон проебала. Вот же блять! – Ну ладно тебе, ну не расстраивайся. Мы можем вернуться назад и подождать, Ториэль. – Не хочу. Бабуля всегда говорила, что нужно идти только вперёд. Ей точно пятнадцать есть? По психическому развитию она явно не дотягивает. Какая разница, кто что тебе сказал? Хотя. Я её понимаю. – Но ты с такой рукой не дойдёшь. Там дальше развалены, пробираться придётся. Не дай Тоби застрять нам с тобой. А вдруг тебя придавит? Ториэль она массивней, да и знает, как идти. Если вернёмся, она тебя возьмёт да и перенесёт через всё это говно. – Вперёд и только вперёд. Да что ж с ней делать то! Даже тот пацанёнок в бандане не был настолько самоуверенным! – Ты можешь погибнуть! И хуй знает, станешь ли призраком, как я! А даже если и станешь, ты навечно будешь заперта здесь! – Не стану. – Хоть о бабуле своей подумай! Да, ты пропала, но ты сможешь вернуться домой. Она ведь ждёт тебя, волнуется! Знаешь, как она будет рада, когда ты вернёшься! – Не ждёт, да и дома у меня давно уж нет. Три. Блестящие лезвие со свистом разрезает ткань. Да, не идеально, не с первого раза, но разрезает. На свитере остаётся маленькая дырочка, где-то в районе сердца.