Свечи в окне старинной башни

— Я и не знала, что ты так грозы боишься. Я вот не боюсь. — Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. «Гроза».

— Лучше не подходите к нему, он чертовски… — начал было Усопп, обращаясь к мужчине, но замолк, стоило ему увидеть, как своенравный игреневый конь вдруг присмирел и даже подставил голову для поглаживаний.       Мужчина громко расхохотался и грубовато, но любяще потрепав жеребца по светлой гриве, ответил, растягивая гласные в последнем слове: — К Солнышку-то? Уверяю тебя, этот жеребчик — настоящее чудо!       Мужчину звали Кати Флам, хотя все — и женщины из замка, и работники, прибывшие с ним днëм, обращались к нему просто Фрэнки. И это имя, по скромному мнению Усоппа, подходило чрезвычайно высокому и широкоплечему мужчине слегка разбойничьей внешности гораздо лучше. Пока его люди, поначалу показавшиеся Усоппу задористыми и горячными бандитами, разгружали телеги и заносили мешки и коробки с провизией в замок, Фрэнки уже поговорил с графом. А судя по реакции девушек, особенно робкой с незнакомцами Чоппер, которая выскочила ему навстречу первая и прыгнула на шею, хихикая, когда он закружил еë, Фрэнки не был редким гостем. — Зайди сюда, — он поманил Усоппа к себе. — Не бойся, и Солнышко ничего тебе не сделает.       Усопп вздохнул, вытер резко вспотевшие ладони платком и подумал, как бы ему вежливо отказать. Фрэнки ещë раз взмахнул рукой, призывая поторопиться, и погладил коня, который начал топтаться на месте. Если бы не излишне скверный нрав, Солнце вполне мог стать жемчужиной любой коллекции или звездой скачек благодаря природным данным и родословной. Но Санджи не был заинтересован в этом, как и не желал продавать коня, несмотря на то, что подход к нему смогла найти только Нами. Самого же графа Солнце побаивался, поскольку тот мог удержать его одной рукой, но упрямо не желал признавать.       Усопп понял: Фрэнки его не отпустит, пока не докажет, что Солнце ему не враг. Вздохнул ещë раз и зашëл в денник. Жеребец заржал, беспокойно переступил с ноги на ногу, и шагнул сначала назад, а потом вперëд, прямо к Усоппу. — Не бойся, — рассмеялся Фрэнки и что-то сказал коню. Тот повëл ушами и тряхнул головой, но притих. — Погладь его по холке.       Усопп робко подошëл ближе, судорожно отдëрнувшись, когда Солнце клацнул зубами, и протянул руку к его рыжему плечу. Конь взглянул на юношу и позволил коснуться гривы. — Думаю, я понял, — нервно сказал Усопп, поглаживая коня по холке. Он всë ещë не доверял буйному жеребцу, но рядом с Фрэнки тот уже не казался таким опасным.       Обед проходил в большой каминной зале. Фрэнки сел рядом с Робин и Санджи, занимая довольно внушительную часть стола, а его работники сидели за соседними, громко разговаривая, посмеиваясь и нахваливая еду. Винсмок с широкой улыбкой переговаривался с Фрэнки, благосклонно принимал похвалы других мужчин и не выказывал никакого недовольства по поводу гама в зале. Если не считать нервно подрагивающих крыльев носа и пальцев. Крошечные движения, замеченные Усоппом за время, проведëнное в замке. Но и они не были сдерживаемым раздражением. И, надо признаться, эта атмосфера Усоппу более чем нравилась. Он быстро разговорился с работниками, убедившись, что первое впечатление о них было ложным. — Так ты с господином?.. — заинтересованно протянул Замбай и стрельнул глазами в сторону главного стола.       Усопп перевëл взгляд с собеседника на Санджи, который серьëзно слушал Фрэнки, и, словно почувствовав, взглянул на Усоппа. И его сосредоточенное выражение лица в тот же миг сменилось на мягкую заинтересованную улыбку, коснувшуюся Усоппа несмелым солнечным лучом. — Мы с господином что? — смешавшись, пробормотал юноша, понимая, что собственные губы против воли дрогнули в ответной улыбке, и вернул внимание к Замбаю, высокому черноволосому мужчине, который, судя по всему, был главой среди работников. — Ну… — мужчина почесал нос. — Ты кормишь его? Позволяешь пить кровь? — Что? Нет… Ему это нужно? Я… — Усопп задумался, ковыряя корку на одной из старых, уже заживших царапин на руке.       Замбая этот ответ отчего-то чрезвычайно развеселил. — Вот, дуралей, он же вампир! Конечно, ему нужно, — и оставил Усоппа наедине с размышлениями, отвлекаясь на другого рабочего.       Впрочем, долго размышлять Усоппу не позволил звук, с которым ножки множества стульев скребут по каменному полу. Обед подошëл к концу, а значит, нужно помочь с уборкой, особенно после такого количества гостей. Фрэнки же взял Робин под руку, и они вышли из залы на конную прогулку, как шепнула Усоппу на ухо Нами. А Пудинг добавила, что Робин, скорее всего, уедет в город на несколько дней, как она делала после каждого приезда Фрэнки. — Когда солнце скроется, они будут ждать нас во дворе.       За уборкой, даже с помощью Пудинг прошло немало времени, и Усопп, вернувшийся в покои, чтобы сменить одежду, понял, что на улице стремительно темнеет. Усопп вышел из замка, когда солнце скрылось, но его лучи всë ещë окрашивали небо возле горизонта в красно-оранжевый цвет, не доставая до двора. Санджи уже был верхом на вороном жеребце, который нервно бил копытом в землю, поднимая пыль. — Извините, господин! Я сейчас… — Не волнуйся, мы ждëм всех, — ответил Винсмок и сделал небольшой круг напротив конюшни.       Усопп заметил, что Фрэнки и Робин также сидели верхом. Кони были под стать наездникам. Только крепко сложенный Солнце мог выдержать Фрэнки, в то время как длинноногая и грациозная соловая лошадь с изящной кличкой Флëр идеально подходила Нико. Самому же Усоппу уже давно выделили Марею — серую в яблоко лошадь, покорную настолько, что он легко управлялся с ней ещë во времена, когда его вторая рука была сломана.       Это была не первая ночная конная прогулка Усоппа. В первый же раз он не мог пошевелиться в седле от страха, переспрашивая Нами, точно ли это не опасно. Но лошади, казалось, знали дорогу наизусть, а свет факелов, неустанно преследующий их на протяжении всего пути, был достаточно ярким. Вопрос о том, кто же зажигает огни, возник у Усоппа далеко не сразу. А когда и возник, юноша уже привык к странностям замка.       Вскоре к ним присоединились и другие девушки: Нами на гнедом жеребце, посадившая Чоппер перед собой, Виви на серой стройной кобылке и Пудинг на пегой лошади. Все они, ровно как и Робин, были одеты в костюмы, пошитые на манер мужских, что освобождало их от необходимости сидеть боком.       Они пустили лошадей шагом и первые пятьсот ярдов двигались рядом, разговаривая. Фрэнки, будучи во главе процессии, вполне мог говорить с Нами, которая еë замыкала, но чем дальше они удалялись от замка, тем больше становилось расстояние между ними. Санджи пришпорил Собу, заставляя перейти того на собранный галоп, и вырвался вперëд, обгоняя уже притомившегося за вечер Солнце. Не успел Усопп подумать, стоит ли ему остаться со всеми или ускориться и догнать графа, как Марея сделала это сама, оставляя позади Робин и Фрэнки. — Простите, она вдруг понеслась… — пролепетал Усопп, когда Винсмок затормозил и развернулся. — Всë в порядке, можешь отпустить поводья. Она знает дорогу, — ответил Санджи и свернул на узкую тропинку, которая вывела их к небольшому озеру. Усопп, словно заворожëнный видом, не произносил ни слова, лишь восхищëнно смотрел. В зеркальной водной глади, окружëнной тянущими к ней длинные ветви деревьями, отражалось небо и синие огоньки, вспыхивающие то там, то здесь. — Как красиво! — наконец выдохнул Усопп и спрыгнул с лошади, чтобы подойти ближе. — Не советую подходить к воде, не то никсы утащат тебя на дно, — предупредил его Винсмок.       Усопп содрогнулся, чувствуя, как очарование озера быстро гаснет в его глазах, попятился от берега и врезался спиной в Санджи. Тот положил ему руки на плечи и с тихим смешком шепнул на ухо, вызывая приятный озноб по телу: — Я пошутил, Усопп, — возле противоположного берега раздался всплеск. — Хотя, быть может, и нет. — Господин! — нервно воскликнул юноша, обнимая себя.       Винсмок рассмеялся, но рук не убрал, сжимая чужие плечи аккуратно, но крепко, и убедил Усоппа, что тот в безопасности. И ещë несколько минут они смотрели, как небо окончательно темнеет и на нëм всë ярче виднеются звëзды, также отражающиеся в зеркале воды. — Господин… Я подумал, чем могу оплатить Вам. Я не могу просто так мешаться в замке и… — тихо произнëс Усопп, когда Санджи отстранился и прошëлся вдоль берега. — Ты не мешаешься, — перебил его Санджи. — Но я могу быть полезнее. Вы можете пить мою кровь. — Нет. — Вам ведь не хватает куриц и кроликов, господин.       Санджи резко взглянул на Усоппа, а его правая рука дрогнула. Жест, за которым скрывалась жажда Винсмока — схватиться за трубку и закурить. Усопп давно заметил, что граф делает так, словно прячась за дымом, когда они случайно касаются неприятных или неловких тем. Но трубки рядом не было, поэтому Санджи сжал руку в кулак. — Это моë желание, — осторожно продолжил Усопп. — Хорошо. Хорошо, — несколько резко и быстро ответил Винсмок. — Как ты смотришь на то, чтобы обсудить это позже? — Как пожелаете, господин.       Жаждал ли Винсмок этого на самом деле? Вспоминая все крошечные сигналы, трепещущие крылья носа, словно у принюхивающегося животного, по-кошачьи резко увеличивающиеся зрачки, сжатые руки на собственных коленях или тягу коснуться тела Усоппа, тот приходил к выводу: да, жаждал. Но никогда не позволял себе пойти на поводу у желания. Усопп не настаивал и не торопил, решив для себя, что можно и правда вернуться к этому разговору позже.       Как и говорила Пудинг, утром Робин вместе с Фрэнки и его работниками покинула замок. Провожая их, Нами с тревогой посмотрела на небо. — Скоро разразится гроза, — сказала она за обедом.       Усопп недоумëнно взглянул на женщину, не понимая, с чего она сделала такой вывод. Когда он выходил на улицу, не видел ни облачка. Но все помрачнели, и Усопп, уже слышавший от Виви, что Нами никогда не ошибается с погодой, не решился спрашивать подробностей. А ночью начался дождь. Не дождь — ливень. Словно подвешенный в небе океан бесконечным потоком стекал на землю, пуская по ней ручьи и лужи-озëра. Усопп распахнул окна, и мокрый ветер забился в тяжëлых шторах, раздувая их подобно парусам. Он с наслаждением вдохнул особенный запах осеннего дождя и встрепенулся, стоило белой вспышке расколоть массив свинцовых туч. Он всегда любил подобную погоду, но повисшее в замке с прошлого дня тревожное ожидание пропитало воздух подобно сырости и налипло на всëм, в том числе на самом Усоппе, не давая ему расслабиться.       Ни на завтрак, ни на остальные приëмы пищи Санджи не вышел. Впервые на памяти Усоппа. А его пустующее место во главе стола выглядело до траурного печально и отрешенно. И хотя атмосфера без Санджи и Робин была какой-то давящей, может быть из-за непрекращающегося дождя и грома, едва не сотрясающего замок, все старались вести себя как в иной другой день. И Усопп пытался не обращать внимания на скорбно всхлипывающие завывания ветра и пустые стулья. Он помогал Пудинг накрывать на стол, убирал посуду, а разговорившись с ней после ужина, согласился составить ей компанию. Девушка собиралась дожидаться возвращения графа за вышивкой, и Усопп, взяв книгу, пришëл к Шарлотте, надеясь получить немного конкретных ответов, поскольку Робин считала, что имеет право лишь подтолкнуть его к истине. — Прочитай этот абзац ещë раз, — Пудинг привстала с кресла, прижимая вышивку к груди, и ткнула ногтем в бумагу. — Уже рассвет близится…       Несмотря на то, что дождь прекратился, раскаты грома всë ещë время от времени давали о себе знать. Усопп вздохнул, понимая, что за прошедшее время так ничего и не спросил, и набрал воздуха в лëгкие. — Где господин?       Шарлотта цокнула языком и села обратно с рассерженным видом. — Что творится в твоей пустой голове? На охоте, конечно. Он должен пить кровь, чтобы выжить, а в ночи, подобные этой, жажда становится невыносимой. — Но я же… — Усопп замолчал, не уверенный в том, что нужно говорить Шарлотте о недавнем разговоре с Санджи. Почему он ушëл из замка, да ещë и в такую погоду, если мог просто обратиться к нему. И ведь граф мог даже приказать Усоппу, он не посмел бы отказаться.       В коридоре что-то загремело, а шум ветра усилился, словно распахнули одно из окон. Усопп вздрогнул, понимая, что если кто-то проник в замок, то в отсутствие графа он должен будет защитить девушек. Но пока он осматривался в поисках того, что могло бы послужить оружием, Пудинг выскочила за дверь, и Усопп бросился за ней. И тут же облегчëнно выдохнул. Это был Винсмок. Девушка подбежала к нему и заглянула Санджи в лицо, убрав с его лба мокрые, потемневшие от воды пряди волос. — Ты в порядке?       Винсмок перевëл взгляд на Усоппа. — Усопп, ты здесь…       Шарлотта ткнула пальцем графа в грудь. — Премного благодарна, я вообще-то тоже здесь.       Санджи тяжело переступил с ноги на ногу, словно слегка покачнувшись, и отвернулся. — Я думал, вы не очень ладите, — тихо пробормотал Винсмок, уходя вглубь коридора. Вода лилась с его одежд, и слишком длинный, волочащийся за ним плащ оставлял на полу влажный красный след.       Усопп задрожал, отшатнулся к стене, чувствуя, как невидимые тиски сжали его внутренности. — Вы снова сделали это? — нервно воскликнул он, не успевая подумать.       Санджи медленно повернулся, и Усопп зажал себе рот, проглатывая испуганный крик, готовый сорваться с его губ. Кровь — Усопп был уверен, что это чужая кровь — ужасными бордовыми разводами покрывала и лицо, и одежду, и руки графа. И даже какой-то несчастный, жалкий вид Винсмока не мог заставить Усоппа замолчать. — Вы… Для чего здесь я? Я ведь предложил Вам свою кровь, но Вы пошли и кого-то убили! Вам доста… — он не договорил, и концовка предложения сорвалась с его губ визгом, когда Санджи в одно мгновение впечатал Усоппа в стену. Тот ощутимо приложился головой об угол одной из картин и почувствовал хватку на шее. — Щенок, не забывай, с кем говоришь, — прошипел Винсмок Усоппу в лицо, обдавая его омерзительным до дурноты запахом крови, влажной земли и травы, и сжал руку сильнее, царапая смуглую кожу когтями.       Юноша часто заморгал, пытаясь не дать волю слезам, но ни лихорадочно трясущиеся собственные конечности, ни расползающийся по телу скользкий парализующий страх, ни тем более, налитые кровью глаза на расстоянии нескольких дюймов от него не способствовали этому. В этот момент в Санджи, изящном, смущающе-очаровательном молодом графе, не осталось ничего знакомого Усоппу. Бледная кожа, покрытая пятнами, казалась ледяной на вид, а от игры света и странно высохшей крови, щëки, казалось, были изуродованы следами от рваных ран. А длинные клыки более не вызывали ничего, кроме ужаса, как и некогда сапфировые глаза. Усопп чуял дыхание смерти, понимая, что графу достаточно одного движения, чтобы переломить его шею, как спичку. — Я не забывал, господин, — дрожащим голосом просипел Усопп, радуясь, что вместе с возможностью пошевелиться он ещë не потерял способность говорить. — Простите, я просто хотел помочь. Вместо убийств брать мою кровь, разве не лучше?       Винсмок убрал руку и отшатнулся, едва не наступив на плащ. В ту же секунду Усопп с содроганием понял: это не плащ. — Ты не понимаешь, о чëм говоришь, — бросил он перед уходом.       Пудинг посмотрела на осевшего на холодный пол и схватившегося за горло Усоппа и вздохнула. — Ты и правда ничего не понял, — необычайно мягко, без своей повседневной надменности в тоне произнесла она. — Не сиди здесь, возвращайся к себе.