История любви

Нокаут бесцельно шёл по мрачным коридорам «Немезиды». Мысль о том, что его настолько бесцеремонно выгнали из собственной лаборатории не давала медику покоя. Но куда большее значение сейчас имело то, что он оставил там фем. И пусть она пока не признавала Нокаута, однако её прощальный взгляд говорил медику о том, что у них, пусть и самую малость, но всё же получилось сблизиться. Конечно, Старскриму никогда не удастся расколоть этот крепкий орешек, как бы он с ней ни бился! Чувства патриотизма и, в конце-то концов, собственного достоинства не позволят фемботу просто взять и выложить сикеру всю информацию на серебряном блюдечке с золотой каёмочкой. Автоботы не такие. Да и сведения, которые нужно было выбить из пленницы, казались мехлингу уж слишком подозрительными. Ему сказали, что он должен добыть информацию о других автоботах, но ведь все они мертвы — все до единого. Тогда в чём же смысл выпытывать то, чего нет? Как же всё запутанно… Так размышлял Нокаут, неспешно шагая по тёмным закоулкам коридоров корабля вблизи покинутого им отсека. Торопиться ему было некуда: работы его лишили, напарник куда-то пропал, а других поручений меху пока не поступало. Пройдя в какой-то момент совсем близко к лаборатории, медик услышал невнятный шум и шипение разъезжающихся дверей его отсека. Из медбея вышли два вехикона, вытаскивая следом лишённую чувств фем. Они даже не удерживали её навесу, а просто волочили за собой по полу, не обращая внимания на скрежет трущегося металла. Аккурат за близнецами из помещения вышел и Старскрим. По его раздражённому выражению фейсплейта было понятно, что автоботку он расколоть не смог. Да и кто бы стал утверждать, что сможет! Недовольно рыча, он прошёл мимо Нокаута, грубо толкнув его локтем, чтобы тот исчез с его пути. Молча проводив командующего укоризненным взглядом, медик направился вслед за рядовыми солдатами. И без подсказок было понятно, куда они направились. Конечно же, в тюремный блок корабля! Добравшись до места назначения, идущий прямо позади вехиконов Нокаут — их разделяла пара тройка шагов — стал свидетелем уже привычной ему картины. Пройдя пост, один из рядовых открыл дверь небольшого отсека. Следом за ним вряд тянулись одиночные камеры. Отперев одну из них, солдаты небрежно бросили поцарапанную, опять раненную и обессиленную автоботку внутрь. Упав на пол, фембот замерла, не сумев подняться. Стало очевидно, что она была без сознания. Обойдя выполнивших свою работу солдат, медик подступил к совсем маленькому смотровому окошку и заглянул внутрь камеры. Понаблюдав некоторое время за замершим телом фем, Нокаут горько провентилировался и отвёл взгляд в сторону. Однако почти что сразу после этого ему показалось, что пленница шевельнулась. Да, так и есть! Еле заметно сжав пальцы, фембот сдвинула нижнее серво, предприняв попытку, если не встать, то хотя бы сесть, лишь бы только сменить положение. Внимательно наблюдая за её движениями, благодаря перпендикулярно падающему свету, Нокаут мог как следует рассмотреть броню пленницы. Её корпус в очередной раз оказался покрыт глубокими бороздами царапин, кое-где на краске были видны бурые пятна, оставленные прикосновением электрошокера, а из более крупных трещин вновь сочился энергон. Сумев сесть, фембот инстинктивно схватилась за особенно сильно повреждённый участок корпуса. Было видно, как где-то в районе её предплечья тонкой ленточкой струилась голубая жидкость, медленно стекая по изгибам утончённого манипулятора. Нокаут вздрогнул. Он всерьёз задумался о её состоянии. Глядя на пленницу, мехлингу очень хотелось хоть как-то ей помочь. Сейчас фем был жизненно необходим энергон и простенькая заплатка. А так как склад с ресурсами в настоящий момент был для него недоступен, медик принял решение поделиться частью своего личного запаса. Развернувшись, десептикон устремился в обратный путь, намереваясь как можно скорее вернуться к себе в лабораторию. Поднявшись наверх, Нокаут быстрым шагом явился в пустой медотсек. Нагнувшись, он достал из-под платформы канистру с ценной жидкостью. Отлив немного в отдельную склянку, медик, поспешил обратно в тюремный блок. Беспрепятственно пройдя пост охраны, он подошёл к нужной камере, за смотровым окном которой маячила миниатюрная фигура фембота. Приблизившись к двери, Нокаут внезапно остановился. На толику времени он усомнился в своих действиях. Однако, прогнав из головы докучающие ему мысли, мехлинг легонько постучал по двери отсека. Этот мелодичный звук тут же привлёк внимание фем. Резко обернувшись, несмотря на боль, она увидела своего недавнего знакомого и, сердито нахмурив надлинзовые щитки, сразу от него отвернулась. Открыв небольшой люк внизу тяжелой металлической двери, Нокаут просунул через отверстие добытый куб энергона, передавая его со словами: — Вот, возьми. Тебе сейчас это нужно. Кое-как поднявшись с пола, фем подошла к разделяющей её с десептиконом преграде. Продолжая гримасничать от боли, она небрежно отпихнула ногой предложенный вражеским медиком энергон. — Мне ничего от тебя не нужно, — сухо вымолвила фемка. — Хорошо. Как скажешь, — ответил мехлинг, забирая выкатившуюся назад склянку. А чего он от неё ожидал? Радостных возгласов, благодарности и похвалы? Тем не менее, ощутив какую-то пустоту, медик развернулся и уже хотел было уйти, как вдруг услышал доносящийся из камеры пленницы голос: — Эй, постой!.. Я возьму. Мехлинг вновь развернулся в сторону камеры. Приоткрыв люк, медик повторно передал фемботу энергон. Та даже не взглянула на своего благодетеля, как дикий кот, забрав наполненную склянку с нарочитым чувством зависимости. — Спасибо, — столь же сухо поблагодарила фем Нокаута. — Что-то твоё «спасибо» уж больно смахивает на «да чтоб ты проржавел», — с лёгким укором в голосе подметил медик, глядя на спину отвернувшейся от него узницы. — Это что, твой дар? Ты очень обходительный для десептикона, — с усмешкой на губах произнесла фембот, поворачиваясь фейсплейтом к мехлингу; для пущей ясности своих чувств, автобот, демонстративно сложив манипуляторы на груди крестом, чуть прищурила голубую оптику. — Какой ещё «дар»? — Нокаут оказался немного сбит с толку. — Располагать к себе, конечно же, — ответила узница. — Ты ведь понимаешь, что всё это выглядит как полноценное ухаживание? — Что?! — встрепенулся доктор, широко распахивая окуляры. — Ничего подобного! — Тогда зачем ты всё это делаешь?! — выпалила пленённая фем, требовательно заглядывая в алую оптику смутившемуся доктору. — То есть? — Нокаут всё ещё не понимал автоботку. — Что «всё это»? — Зачем возишься с корпусом? Зачем приносишь мне подачки? — выгибая надлинзовый щиток, вымолила подозрительно настроенная фем; приблизившись к двери, она поднесла к окошку переданную ей склянку, принимаясь ею трясти. — Это просто… Я всего лишь… — медик замялся, не зная, как объяснить свой нелогичный поступок, в то время, как фембот ждала от него внятного ответа. — Решил таким образом втереться ко мне в доверие?! — выпалила пленница, озвучивая свою догадку. — А я в ответ возьми и всё тебе расскажи! Так ты думал?! — Да нет же! Всё совсем не так! — не сдержавшись, бросил в ответ доктор. — Тогда что?! Что тебе надо?! — аналогично не сдержав своих эмоций, крикнула фем. Медик смолк, опуская свой взгляд куда-то вниз. Узница тоже резко притихла, немного сконфузившись от столь быстрых перепадов настроения. — Да не знаю я, — тихо вымолвил Нокаут, поднимая оптику на смутившуюся лицевую пластину фембота. — Просто… Просто… Мне стало тебя жаль и… — Тебе — стало жаль? — автобот изменилась в фейсплейте. — Да, как бы странно это ни звучало, — произнёс десептикон, вновь отводя окуляры от собеседницы. — Но это чистая правда. — Да уж, это действительно очень странно, — усмехнувшись, шутливо отозвалась фем. — Десептикон, который пожалел пленного автобота. Я поражена! Должно быть, близится закат вселенной. — Эй, не смейся! — немного резко отозвался Нокаут; он говорил серьёзно. — Ты хоть представляешь, что со мной будет, если Мегатрон об этом узнает? — Тогда я советую тебе больше сюда не приходить, — с ощутимо грубыми, но в тоже время такими печальными нотками в голосе еле слышно ответила меху фемка; с по-прежнему сложенными на груди манипуляторами, она повернулась к своему посетителю спиной. — Раз ты так сильно дорожишь своей жизнью, то зачем тебе рисковать из-за уже приговорённой фем, которую ты даже нисколечко не знаешь, — после этой фразы в тюремном блоке воцарилась тишина; она была настолько гнетущей, что резала не хуже боевого клинка. — Тогда, может быть… познакомимся поближе? — немного сбивчиво произнёс Нокаут, разбавив своим предложением повисшее в отсеке молчание. Фем резко обернулась, бросая изумлённый взгляд на стоящего за дверью камеры медика. Его слова застали её врасплох, и теперь фембот пребывала в смятении. За всю свою жизнь она ещё ни разу не встречала такого десептикона, который был бы похож на Нокаута. Выходит, он правда хотел сблизиться с ней, понять её, помочь? Это выглядело так странно, учитывая к какой из сторон в итоге примкнул мехлинг, что в сказанное едва ли можно было так просто поверить. Но этот взгляд — понимающий и вполне искренний — вселил в Искру фембота необъяснимую уверенность в его честности. Развернувшись к медику, фем подошла к разделяющей их преграде. Она была ниже ростом, чем Нокаут, и потому встала немного дальше от смотрового окошка, чтобы десептикон мог лучше её видеть. — Если ты этого так хочешь… — с изумлением глядя медику в оптику, произнесла смущённая автоботка; мехлинг облегчённо провентилировался, радуясь, что на его неожиданное предложение последовала именно такая реакция. — Что ж, мой позывной ты уже знаешь, — скосив оптику не пойми куда, вымолвил просиявший улыбкой Нокаут. — А вот твоего я пока так и не услышал. Может, начнём с этого? — Сэй, — тихо представилась фем, что сменила гнев на милость к десептикону. — Сэй… — повторил Нокаут, уставившись влюблённым взглядом в горящие голубые окуляры фембота. — Красиво звучит... Внезапно из-за закрытой двери, что отделяла тюремный блок от ведущего в него коридора, послышался знакомый перестук изящных сервоприводов. Нокаут быстро отпрянул от окошка камеры пленницы, понимая, кто именно сюда пожаловал. Сэй же, напротив, подойдя вплотную к стеклу, впилась взглядом в конец помещения. Наблюдая за разъезжающимися створками дверей, она увидела, как на пороге отсека появилась фигура командующего Старскрима в сопровождении двух рядовых солдат-вехиконов. С интересом осмотрев находящегося в тюремном блоке Нокаута, Старскрим, недовольно фыркнув, задал тому очевидный вопрос. — Что ты здесь забыл, Нокаут? Впрочем, неважно! Раз ты тоже тут, хоть не придётся тебя искать. Пойдёшь со мной и пленницей. Для тебя тоже нашлось дело. — Я думал, меня отстранили от её допроса, — произнёс медик. — Так с чего вдруг?.. — Именно так. Не слишком-то обольщайся! — съязвил в ответ сикер. — Мне нужны твои таланты, как учёного — и только! — В каком смысле? — поинтересовался Нокаут; он уже начал понемногу раздражать Старскрима, который, скривив недовольную гримасу, приготовился объяснить элементарную суть всем «особо одарённым», кто оказался поблизости. — Раз наша многоуважаемая гостья, — начал было говорить командующий, с хищной искоркой в оптике бросив взгляд на замеченную в окне камеры фем, — не в настроении что-либо нам рассказывать, у нас не остаётся другого выбора, кроме как самим проникнуть в её сознание через… — Психо-кортикальное подсоединение, — договорил за него Нокаут. — Именно! Твоё присутствие, как медика там просто необходимо. А теперь вывести заключённую! — по-командирски заложив руки за спину, скомандовал Старскрим. Разблокировав дверь камеры, один из вехиконов сковал фемботу манипуляторы и, настойчиво толкнув её дулом плазменного оружия в спину, вывел узницу наружу. Та, споткнувшись, но удержав равновесие, молча зашагала вперёд, проходя мимо медика и стоящего рядом с ним сикера. Конвой вывел Сэй из тюремного блока, и Старскрим с Нокаутом неспешно последовали за ним. В нейросети медика возникло странное чувство. Что-то неприятное расползалось по его корпусу, будоража едва успокоившееся сознание. Мысль от том, что необходимая десептиконам информация совсем скоро будет получена — ведь психо-кортикальное соединение позволяет проникать в разум и беспрепятственно выуживать нужные знания — и от Сэй им больше не будет прока, съедала Нокаута, не давая ему думать ни о чём, кроме этого.