идиот

длинный стол пронизывает тусклое освещение одного из лучших кабаков москвы. вокруг изобилие дорогих блюд, рыбных, мясных, рядом стоят небольшие тарелки с закусками, к которым прилагается несколько графинов с водкой на компанию. темное дерево стола контрастно смотрится с белыми, чуть поцарапанными из-за не совсем аккуратных гостей, тарелками. и всю эту роскошь может затмить лишь живая музыка, доносящаяся из конца зала. саше почему-то вспоминается день, когда они сидели в таком же ресторане, правда с другой кухней, с другой атмосферой, с другими людьми, а вместо поющей шатенки, на вид лет двадцати, стояла его жена. мысли отметаются с первым глотком спиртного. на носу выборов в заведении собралось три человека из компании, пока что без фила, и пока белый все без остановки говорит о своих депутатских планах, пчёла засматривается на певицу, а космос молча пережевывает кусочек мяса, в прошлом нанизанный на вилку. он замечает, куда направлены глаза его светловолосого друга. кажется, будто дебаты белова начались еще здесь, в этом кабаке с бордовыми диванами, однако, его главные слушатели заняты совсем не тем, чем нужно. в какой-то момент песня в исполнении девушки обрывается, а ребята, игравшие роль аккомпанемента, начинают складывать свои инструменты в чехлы. — я отойду ненадолго, — пчёлкин отодвигает свой стул от стола. из тарелки на товарища космос поднимает свой взгляд, словно раздраженный. — ты че, опять шары катить к кому-то пошёл? пчёла, мы хоть раз нормально посидеть можем без твоих похождений по бабам? витя окончательно поднимается со стула и задвигает его обратно. ему дотошен этот недоконтроль. — кос, ты че опять начинаешь? мне нельзя просто с девушкой познакомиться? в то время как холмогоров вновь втыкает вилку в оставшуюся часть мяса, пчёлкин опрокидывает в себя стопку водки. — да ты сейчас опять нас с саней швыранешь и пойдешь с этой, — холмогоров хочет ругнуться, но останавливает себя, потому что замечает озлобленный взгляд вити, — ну, ты понял. — космос юрьевич, если б вы были стройной красоткой, я бы с удовольствием остался в вашей компании. тихо усмехаясь, пчёла подходит со спины к вальяжно сидящему космосу, через плечо оглядываясь, не ушла ли ещё вокалистка, шутливо хлопает по плечу друга. — а я че, по-твоему, широкий? — широкий и длинный. в приподнятом настроении витя быстро шагает в сторону «стройной красотки», которая мирно болтает с другими музыкантами. космос с опущенными уголками губ засматривается на то, как друг поправляет шевелюру по пути к незнакомке, а когда тот оказывается в метре от дамы, холмогоров с звоном бросает вилку, которую все это время держал в руке, на тарелку. — брат, он же пошутил, — саше даже забавно от того, что такая мелочь тронула его приятеля. вот только кос не смеётся, разглядывая то посуду, измазанную соком стейка, то парня, уже заигрывающего с шатенкой. холмогоров сидит напротив окна — переводит взгляд на собственное отражение, очерчивая глазами силуэт плеч. /// — космос, на плите жаркое стоит, — развалившись на диване с книгой, глава семьи вчитывается в мелкие буквы очередной научной книжки. — пап, спасибо, я не буду. я ненадолго зашел вообще… в углу комнаты припрятаны напольные весы, которые, кажется, мачеха приобрела для своего пользования. кому-то кроме неё в этом доме они не были нужны, до сегодняшнего дня. лишь скинув с себя тяжелый пиджак, холмогоров встаёт на домашние весы, кстати, явно новые, потому что до этого таких он не видел — на глаза попадались лишь габаритные, которые по форме напоминали парню перевернутую букву «Т», как в кабинетах врачей. от малейшего касания цифра на весах меняется, однако, если встать ровно и подождать, внутренний барабан, напоминающий часы, перестает прокручиваться и останавливается на нужном числе. девяноста пять килограммов не приговор, особенно когда ты шкаф под два метра ростом, вот только космосу больше не хочется быть этим самым шкафом. наверное, это глупо, и бригадир явно сам в этом не сомневается, правда, сложно рассуждать о том, что правильно или нелепо, когда дело касается чувств, в которых ты не можешь сам себе признаться. он никогда об этом и не думал, воспринимая все потуги ревности и желание быть ближе как братскую любовь. потому что так спокойнее, потому что так спится крепче. однако сейчас, стоя на советских весах, он готов себе признаться в том, что он жутко влип по вине вити пчёлкина, которого за все это время полюбил больше собственной жизни, что сейчас так напрасно не бережет. /// все началось с того, что бригадир, вычитав совет в каком-то женском журнале, исключил ужин из приемов пищи. чтиво, конечно, гласило о том, что не стоит есть после шести, однако кос воспринял эту фразу как лозунг к отказу от третьего приёма пищи. так ушли первые семь килограммов, а вместе с ними и обеды из расписания бандита. — кос, ты ел сегодня? — витя обеспокоенным голосом выдаёт вопрос, аккуратно складывает руку на плечо друга. сначала даже как-то радостно, тёплая волна разливается в груди от чужого беспокойства, пока не… — слушай, завязывай нюхать. я знаю, что с наркоты люди худеют. космос резко меняется в лице, звереет за секунду, грубо сбрасывает чужую руку со своего плеча. — да пошёл ты. холмогоров даже как-то теряет в памяти момент, когда перестаёт есть совсем, постоянно прокручивая в голове образ шатенки из кабака и пытаясь найти сходства с ней у себя. сильно похудев в животе, космос видит очертания мизерной талии, которая появилась за счет того, что кожа стала обтягивать ребра и кости бёдер. иногда он перебивался алкоголем, либо позволял себе минутное удовольствие в виде куска хлеба. начал много курить, а когда понял, что ещё и пытается сбить голод кокаином, решил временно завязать с наркотиком. по крайней мере, думал, что лучше бы навсегда, но понимал, что не получится. а откинуться из-за передоза не хотелось. выборы через два месяца, еще нужно успеть отпраздновать победу — в ней космос юрьевич почему-то перестал сомневаться. наверное, все вышло из-под контроля, когда за плечами оказалось тридцать сброшенных килограммов. вышло из-под контроля, потому что пришло время остановиться, а это стало проблемой из-за холмогоровской паранойи насчёт набора веса. страх глушил даже проблемы со здоровьем. все началось с выпадения волос, которые вскоре стали совсем жидкими из-за отсутствия витаминов в организме, а закончилось постоянным головокружением и предобморочным состоянием. и если родителям ещё можно было хоть как-то внушить, что у тебя проблемы с желудком, поэтому ты временно сидишь на диете, то друзья в это слабо верили. и меньше всего в весь этот бред верил пчёла, почему-то особенно часто в последнее время вспоминавший тот самый вечер в ресторане. первое время витя даже был рад тому, что приятель решил заняться здоровьем. так было, пока синяки под глазами не стали более выраженными, а сам бригадир не начал напоминать живой труп. в какой-то момент это начало пугать его самого. — можно с тобой поговорить? — витя догоняет выходящего из здания с офисом холмогорова, который ежился от холода в чёрном пальто. к проблемам добавился факт того, что космос стал гораздо чаще и сильнее мерзнуть, чем раньше, из-за потери веса. — опять скажешь, что я нарколыга? между прочим, я больше не нюхаю. — прости, я просто думал, — кос даже останавливается, чтобы послушать товарища, который явно пребывает в смятении, — ладно, неважно. я обидел тебя тогда? какое-то время парень молчит, и эта тишина слишком нагнетает, потому что сейчас поздний вечер, вокруг никого, нет даже звука выезжающих из двора машин или чавканья пожухлых листьев под ногами. — нет. — зачем ты себя изнуряешь? ты думаешь, я совсем тупой? какие нахер проблемы с желудком? ты всю жизнь гвозди переваривал, а сейчас проблемы с желудком начались. — так поэтому и начались. космос тихо смеётся, и пчёлкин даже ловит его секундный задорный настрой, однако быстро возвращается к теме разговора. — придурок… так ты ответишь на мой вопрос? думать становится сложно. вспышками вспоминая последние месяцы, холмогорову кажется, что его голова будто тяжелеет. чем дальше, тем сложнее говорить. — может, я бы тоже хотел, чтобы на меня смотрели так, как ты тогда на ту бабу в баре? за весь вечер их взгляды впервые встречаются, и если у одного он с надеждой на то, что другой его поймёт, то у второго он с непониманием и сожалением. — ты реально идиот! да любая нормальная девушка скажет, что ты красавчик! — космос хмыкает под нос даже как-то отчаянно, медленно отворачивается от друга и начинает идти в сторону машины, — ну, хочешь, я тебя с той певицей познакомлю? — нет, пчёла, идиот здесь только ты. /// космос оперся на стену спиной, при этом сидя на полу. сегодня день выборов, однако он не смог подогнать в офис к парням — недавно ему стало тяжело просто вставать с кровати. на нервы действуют тикающие часы, которые показывают время начало подсчета голосов. ему бы включить телевизор, но сил не хватает дотянуться до пульта. сил хватает лишь на то, чтобы достать содержимое карманов и вывалить на пол, чтобы найти завалявшиеся сигареты — перед бригадиром валятся пачка сигарет, телефон, ключи от дома и кейс с коксом. взгляд упал на последний предмет, и в голове возникла навязчивая идея, пожирающая сознание хуже голодных волков. и черт его знает, почему этот червяк поселился в холмогоровской головушке именно сейчас, так спонтанно и даже не вовремя. пока кос со всем копошился, прошло какое-то время, а подсчет голосов, как правило, проходит быстро. космос открывает коробочку с белой смертью, трясущимися руками высыпает наркотик, формирует из кучки порошка дорожку. давно он не баловался этим дерьмом. через трубочку кокаин поступает в нос, щекочет пазуху, раздражает слизистую носа, бандиту даже хочется чихнуть, но желания быстро пропадает, когда его, словно током, пробирает насквозь. нос замаран в белом порошке, а у темноволосого с непривычки происходят катаклизмы в голове. то ли от непривычки, то ли от того, что он уже на волоске от смерти. тиканье часов перебивает звонок телефона, который так режет слух, что хочется разбить об стенку игрушку дьявола. однако космос понимает, кто и зачем звонит. — алло? кос, ты меня слышишь? , — голос пчёлкина такой радостный, он чуть ли не кричит в трубку, скорее пытаясь заглушить собой визжащую толпу в кабинете, — голосование в пользу сани! какое-то время космос молчит. его все еще нехило пробирает от наркотика, он даже начинает думать, что этот звонок ему лишь кажется. — поздравляю, — широкая улыбка растягивается на лице сына академика, а трубка с грохотом падает из рук на холодный пол. как и сам бригадир. в этот день живой труп стал мертвым. /// рыхлая земля продавливается под ногами. сегодня витя пришёл один, и ему даже страшно проходить мимо рядов могил. он не суеверный, и сейчас ему, наверное, больше всего страшно не от факта того, что он находится в таком месте, а от того, на чье место захоронения он идет. заходя в один из таких рядов, где фамилии уже шли на букву «Х», пчёла проходит метров пять, буквально прошагивает по грязи, прежде чем останавливается у памятника с черно-белой фотографией до боли знакомого лица. — нет, кос, идиот здесь только ты.