Космос видел Витю всякого, но никогда настолько истощённого.
Казалось, что Пчелкин и обыкновенная болезнь — вещи несовместимые. За столько лет, что они знакомы, – а это прямиком с первого класса и по сей день, – парень не помнит ни одного раза, чтобы у того хотя бы поднималась температура. А сейчас он уже четвертый день лежит, прикованный к постели, с температурой под сорок и почти не встаёт.
Витя знает, как надо себя вести. Витя знает, как работает бордель и проститутки в них. Витя не знает только того, почему сердце предательски сжимается при виде очередного клиента.
— Братцы живодеры, за что же вы меня? За что же вы меня? За что… — цедит почти беззвучно Витя сквозь зубы недавно услышанную песню, что так в душу запала. Он уверен, что никто не слышит.
Он оказывается прав. Почти. Лишь Космос только по губам разбирает, что цитирует Пчела. И тяжело на сердце становится. Не мог. Ну никак не мог.
— Вить..- Начинает Космос, виновато поднимая взгляд на любимого. – прости, пожалуйста..
С момента той аварии прошло кажется больше недели, но Холмогоров до сих пор извиняется за нелепое обвинение в адрес кучерявого.
Пчёла лишь улыбается и нежно-нежно целует в уголок губ, поглаживая плечи чужие.
– Кось, я уже давно простил.
Космос чувствовал себя главным героем идиотской пьесы, стоявшим на сцене, пока все огни были направлены только на него, а зрители ждали действий. Он терялся под напором сотни устремленных на него глаз, не зная, куда себя деть. Бумажки со сценарием в кармане не оказалось. И хотя на деле немая публика в лице одного Вити Пчелкина не обращала на него совершенно никакого внимания, было до трясущихся коленок жутко.
Космос зеркалит его улыбку и заливается смехом. Конечно, они не умрут. Да и не важно будущее сейчас, когда есть возможность смеяться искренне, не отрывая друг от друга взгляд.
Витя курил на деревянных ступеньках, специально не вслушивался, но среди общей какофонии музыки, звона посуды и голосов, всё-таки различал поплывшую от алкоголя речь Космоса. И когда тот заявил, что бухло кончилось, но он сейчас мигом сгоняет, Пчёлкин оказался на переднем сидении Линкольна ещё до того, как Кос сам тяжело плюхнулся на место водителя.
— Чё, Кос, ревнуешь пади, да? — Он оскалился, туша сигарету в пепельнице, — Коробит, что сплю с тобой, а в любви не клянусь? — Витя сам от себя не ожидал, что скажет именно это вслух. Раньше, буквально за несколько мгновений, казалось, что у них всё было как нужно. Они этакие Мэллори и Микки постсоветского разлива, ездят, убивают, трахаются иногда до, иногда после, иногда и так, и так. Но от правды долго бегать — себе дороже.
Предлагаю вам снова окунуться в криминальную историю четверых парней, что когда-то взбудоражила ваше сердце. Я постараюсь ещё больше окунуть вас в эту картину, описать новые истории и похождения, переплести их с любовными линиями и неожиданными искрами. Давайте снова провалимся в эту эру восьмидесятых и девяностых, что когда-то помогла нам влюбиться в этих четверых мужчин.
