— Вперед! Идите на крышу! — мужчина в джинсовой одежде, которая, казалось, сошла за стандартную униформу для граждан, крикнул Гордону, когда тот ворвался в дверной проем на верхнем этаже жилого комплекса. Дверь громко захлопнулась, когда незнакомец навалился на нее всем своим весом, звуки шагов преследователей приближались.
Ученый не остался посмотреть, прежде чем подняться по ближайшей лестнице на крышу старого дома, в который ему поневоле пришлось зайти. Беглый взгляд выявил гигантскую дыру в стене, и Гордон без колебаний направился к ней. Быстрый прыжок на соседнее здание давал гарантию, что он все еще может продолжать идти к любой цели, которую ему представят. Выстрелы послышались как раз в тот момент, когда молодой физик начал взбираться на более высокую часть примыкающей к квартире крыши. За ними вскоре последовали резкие звуки, когда выпущенные 9-миллиметровые пули врезались в цементную поверхность здания.
Не нуждаясь в дальнейшем поощрении, Гордон вскарабкался на выбранную им секцию крыши. Небольшой выступ, на котором было что-то похожее на заброшенный ночлег, обещал стать выходом, и невольный солдат надеялся удержаться. Маленькие деревянные доски соединяли его наклонную часть крыши с целью. Опасаясь доверять материалу, который, похоже, мог сломаться при соприкосновении, ученый прыгнул еще раз. Все больше пуль начало попадать около него, и не только представители власти на крыше, но и те, кто находился на уровне улицы, стреляли по местоположению Гордона на четвертом этаже.
Физик взбирался по уступам, еще несколько выстрелов прозвучали совсем рядом. Острая боль в плече заставила ученого невольно вздрогнуть; проверив там, ладонь стала скользкой от алой жидкости. Ему не нужна была степень доктора философии, чтобы понять, что его только что ранили в левое плечо. Еще одна порция жгучей боли пронзила левую ногу, словно огонь, и этого было бы вполне достаточно, чтобы заставить Гордона упасть на колени.
Однако ему удалось удержаться на ногах, и только оскал на лице свидетельствовал о подавленных криках боли. Открытая оконная рама означала для физика укрытие от непрекращающегося града пуль, поэтому он быстро вскарабкался наверх и бросился внутрь, едва сдержав очередную судорогу, когда приземлился на раненую ногу. Гордон огляделся; звуки затихающей стрельбы, сменившиеся движением внизу, дали ему понять, что силы на улице не собирались так легко сдаваться.
Гордон находился на верхнем этаже неизвестного здания, единственным возможным выходом казалась небольшая лестница, которая, похоже, вела на этаж ниже. Зная, что время решает все, Гордон быстро спустился и очутился в небольшом коридоре с двумя дверями в обоих концах. Решив быть первым, ученый двинулся к той, что находилась слева — только для того, чтобы отступить, когда дверь резко распахнулась, явив одного из странно одетых полицейских, с которыми физик встречался ранее, с электрической дубинкой, зажатой в руке.
Гордон быстро уклонился от первого удара метрокопа, отступив в сторону, когда электрическое устройство прошло через то место, где несколько мгновений назад было его тело. Фримен быстро шагнул вперед, схватил дубинку метрокопа и повернул ее назад так, что электрический заряд прошел через тело владельца. ГО-шник немного дернулся в конвульсиях, прежде чем рухнуть, его коллега позади быстро вмешался, чтобы восполнить пробел. Гордон уже собирался приложить дубинку к своей следующей цели, когда жгучая боль пронзила его спину. Он почувствовал, что слабеет, и его зрение затуманилось. Выпускник Массачусетского технологического института ощутил, что теряет сознание, и успел лишь в последний раз взмахнуть дубинкой, прежде чем ему ответили тем же, и он почувствовал, что соскальзывает во тьму.
Некоторое время спустя Гордон услышал слабые голоса. Звуки быстро становились громче, по мере того как его разум постепенно возвращался к осознанному мышлению. Раздался женский голос, звук, который сопровождался шумом боя. Раздались три крика, прежде чем ученый смог слабо открыть глаза. В поле его зрения попала красивая женщина, улыбка обрамляла ее лицо, когда она смотрела на него сверху вниз.
— Доктор Фримен, я полагаю?
Гордон сумел кивнуть в ответ, побудив женщину улыбнуться чуть шире, прежде чем ее глаза метнулись вправо, где вдалеке раздался резкий сигнал сирены.
— Нам лучше поторопиться, — нахмурившись, сказала женщина, помогая ему подняться на ноги. — Комбайнов, может, и трудно раскачать, но как только вы это сделали, то не захотите мешать им.
Физик огляделся и увидел несколько ГО-шников, лежащих без сознания на цементном полу. Рассеянно кивнув в ответ на предложение женщины, Гордон заметил, что его сопровождающая направляется к лифту, и последовал за ней так быстро, как только мог: рана в ноге с каждым шагом посылала разряды боли по всему телу.
— Доктор Кляйнер сказал, что ты пойдешь здесь, — сказала молодая женщина, нажимая кнопку, которая позволила дверям лифта раздвинуться. Короткий смешок сорвался с ее губ. — Не думаю, что ему пришло в голову, что у тебя может не быть карты.
Гордон лишь снова кивнул на это, входя в лифт вслед за ней, где она быстро нажала еще одну кнопку, отправляя лифт вниз.
— Я — Аликс Вэнс, — сказала она и повернулась, чтобы посмотреть на Гордона. Увидев его растерянное выражение лица, она быстро уточнила. — Мой отец работал с тобой в «Черной Мезе». — Она взяла себя в руки, когда поняла, насколько взволнованно звучит ее голос, заправляя выбившуюся прядь каштановых волос за повязку такого же цвета. — Хотя я уверена, что ты меня не помнишь.
Ученый хорошо помнил ее, но как пятилетнюю девочку. Глядя на нее сейчас, Гордон задавался вопросом, действительно ли возможно, чтобы эта женщина, которой явно за двадцать, была пятилетней девочкой, с которой он встречался всего несколько раз, последний из которых был всего за неделю до Резонансного Каскада.
Его мысли мгновенно обратились к его «работодателю» — зловещей сущности, известной ему только как G-man. Он вспомнил нечеловеческие способности, которыми обладал G-man: способности, которые позволили им двоим беспрепятственно телепортироваться в различные области галактики — от Зена до трамвая в «Черной Мезе», движущегося сквозь сплошную черноту — во время их первой встречи. Странная манера речи существа и загадочные заявления о государственной службе только подтвердили подозрения Гордона об инопланетном происхождении.
Последнее, что он помнил — это то, что ему дали иллюзию выбора: либо жить, служа G-man’у, либо быть телепортированным обратно в тот самый объект, из которого он только что сбежал, где неизвестная форма жизни гарантировала, что результатом будет только смерть. «Разочаровывающим» решение остаться посчитал G-man. Мягкое прилагательное, по мнению Гордона, поскольку оно никак не могло точно описать ту смесь ярости, безнадежности и огорчения, которую ученый испытывал тогда. Он прошел полосу препятствий, полную ловушек, только для того, чтобы запутаться в паутине.
Имея в виду странные способности своего работодателя, он больше не питал никаких сомнений в том, что женщина перед ним — действительно взрослая Аликс Вэнс. Само по себе принятие этого вызвало волну приводящих в замешательство сценариев. Учитывая то, что Гордон мог предположить о возрасте Аликс и способностях, которыми располагал его «работодатель», это означало бы, что он отсутствовал некоторое время. Однако на вопросы, где именно это было и почему он ничего не мог вспомнить после входа в портал G-man’а, у Гордона не было точных ответов.
Его самыми серьезными предположениями были либо период анабиоза — это помогло бы объяснить, почему те, кого он знал, выглядели намного старше — либо его просто перенесли куда-то в будущее. Последнее было более нелепым, и, если бы это было три дня назад, Гордон без колебаний отбросил бы эту гипотезу. Однако теперь, став свидетелем всего, что он видел во время Резонансного Каскада, он обнаружил, что не может игнорировать это так просто, как ему хотелось бы.
— А ты неразговорчивый?
Риторический вопрос Аликс вывел его из задумчивости, заставив перевести взгляд с двери лифта на женщину справа. Ее ухмылка превратилась в выражение замешательства, когда физик только пожал плечами в ответ, мысленно проклиная себя, поскольку рана на левом плече по-прежнему была очень болезненна.
Несмотря на то, что он не издал ни единого звука в ответ на вспышку своих нейронов, Аликс, должно быть, заметила скованность в его движениях, потому что посмотрела на него обеспокоенными глазами.
— Ты в порядке?
Гордон только лишь утвердительно кивнул. Он на собственном горьком опыте научился не показывать слабость никому, особенно тем, кто ведет себя дружелюбно. «Здесь в людских улыбках — кинжалы», — писал Шекспир, и эта фраза показалась ученому слишком верной.
Молодая женщина с сомнением посмотрела на него, но больше ничего не сказала, развернулась и направилась к выходу из лифта. Гордон последовал за ней, сознательно пытаясь уменьшить давление на левую ногу. Аликс провела бывшего сотрудника «Черной Мезы» по коридору, скрытому за плакатом с изображением доктора Брина, в конце которого член Сопротивления набрала серию цифр на клавиатуре в стене.
— Забавно, — сказала она, снова переводя взгляд на Гордона, — что ты появился именно сегодня.
Физик просто промолчал, не став спрашивать, о чем она говорит. Аликс шла дальше:
— Мы помогали гражданам уходить из города пешком, — продолжила она, перепрыгивая через ограждение и приземляясь на пол всего в футе ниже.
Гордон не испытывал ни малейшего желания делать то же самое и поковылял к короткой лестнице поблизости. Он остановился прямо перед ней, не зная, как собирается спускаться по ступенькам со своей нынешней травмой. Решив просто сделать это, ученый умудрился спрыгнуть с лестницы на правую ногу, догнав Аликс, когда она продолжала говорить.
— Это опасный путь к лаборатории моего отца, через старые каналы, — она остановилась, чтобы оглянуться на Гордона. — Сегодня мы, наконец, на пороге того, чтобы найти способ получше.
Физик был близок к тому, чтобы испустить разочарованный стон. Такими были все ответы, которые он, казалось, когда-либо получал от людей после Резонансного Каскада: туманные объяснения и общие указания. Тогда он прошел через огромный комплекс, который прежде не видел и наполовину, следуя редким советам охранников и коллег, которые никогда не давали никаких определенных ответов.
Похоже, Гордон будет делать то же самое и здесь.
Аликс привела его к тому, что выглядело тупиком. Если бы это был незнакомец, бывший сотрудник «Черной Мезы» поверил бы именно в это, но это была дочь Илая. Один этот факт заставил его промолчать, когда женщина, стоя рядом с торговым автоматом, где продавались баночки из «Личного резерва доктора Брина», пошутила насчет того, чтобы «угостить его водой».
Он не очень удивился, обнаружив, что передняя часть автомата открывается наружу, как дверь, а рядом с ней с улыбкой стоит Аликс.
— О, и, кстати, приятно наконец познакомиться с тобой.
И снова кивок был единственным ответом, когда Гордон зашел в открывшуюся комнату. Он ненадолго перенес слишком большой вес на свою поврежденную ногу, вызвав этим такую сильную боль, что даже ветеран «Черной Мезы» не смог удержаться от шипения. Но быстро перестроил свою походку, направляясь к тому, что, как он понял, было лабораторией. Диагностические платы, консоли, компьютер и человек в лабораторном халате были тем первым, что встретилось с изучающим взглядом Гордона.
Поскольку этот человек, похоже, был единственным в помещении, физик двинулся к нему. Но не успел подойти достаточно близко, как мужчина выругался. Однако не это остановило Гордона. А голос. Тот, которого он не слышал уже пару дней — голос своего наставника из Массачусетского технологического института, доктора Айзека Кляйнера.
— Тьфу, куда же она делась! — крики Кляйнера стали громче, когда он просунул голову в то, что выглядело как маленькая клетка. — Ламарр! Выходи оттуда!
— Все в порядке, доктор Кляйнер?
Голос Аликс отвлек внимание Гордона от Айзека к молодой женщине. Она посмотрела на него с ухмылкой, как будто он уже знал, что происходит. Но это было не так.
Кляйнер бросил взгляд на Аликс, прежде чем убрать голову из клетки.
— Привет, Аликс, — сказал он небрежно. — Почти нормально, Ламарр снова куда-то подевалась. Если бы я не знал, — продолжил Кляйнер, поворачиваясь, — я бы заподозрил Барни в том, что он заманивает… — Ученый замолчал, как только его взгляд остановился на Гордоне, и широкая улыбка расплылась по его лицу. — Гордон Фримен! Это действительно ты?
Несмотря на скрытый восторг, охвативший его при виде своего старого наставника, живого и невредимого, Гордон лишь слегка наклонил голову в ответ на восторженное приветствие.
Не то чтобы отсутствие выраженных чувств с его стороны было кем-то замечено; Кляйнер был настолько погружен в свои собственные мысли, что Гордон даже подумал, что это не имело бы значения, если бы он проявил как можно больше эмоций.
Внимание Аликс было приковано к доктору Кляйнеру, и лишь легкая ухмылка была направлена на Гордона.
— Я нашла его бродящим снаружи, у него талант попадать в неприятности, не так ли?
— Мы многим обязаны доктору Фримену, — отрезал Кляйнер, хотя и бегло взглянул на своего ученика, — даже если неприятности, как правило, следуют за ним.
На лице Фримена промелькнула гримаса: небрежно произнесенное высказывание пробудило воспоминание, от которого Гордону хотелось бы избавиться.
***
—
Выключение… срочное выключение!
—
Не выключается… нет!
Вспышка энергии, вырвавшаяся из сканирующей решетки, будто молния—
***
— Сядь.
Простая команда вырвала физика из его воспоминания прежде, чем оно смогло достичь своего смертельного конца. Он поднял глаза и увидел, что Аликс указывает на ящик, стоящий рядом с тем, что, по-видимому, было лабораторным складом. Гордон недоумевающе уставился на молодую женщину, несмотря на ее приказной тон.
— Ты ранен, я могу позаботиться об этом.
Физик не смог сдержать удивления, появившегося на его лице: ему было трудно поверить, что он был настолько неосторожен, что показал свою слабость. Аликс лишь закатила глаза в ответ:
— Я заметила кровь на твоей форме в лифте.
Она достала аптечку из одной из многочисленных коробок, сложенных позади Гордона. Закатала штанину на его левой ноге, в то время как ветеран «Черной Мезы» сделал то же самое на левой руке. Выражение беспокойства появилось на ее лице, когда она оценила степень его ранений.
— О боже, я уж было подумала, что ты просто порезался обо что-то, судя по тому, как ты двигался, — она пристально взглянула на него. — Ты вообще собирался сообщить нам, что тебя подстрелили?!
Ученый ответил на это нейтральным выражением лица и пожал плечами, что застало Аликс врасплох. Не зная, как реагировать на такое безразличие, женщина лишь несколько раз моргнула, прежде чем медленно вернуться к своему делу. Она взяла ампулу со специально разработанной целебной жидкостью, позаимствованную Сопротивлением у Альянса, которая ускоряла естественную регенерацию организма, позволяя ранам заживать, казалось бы, мгновенно.
— Это будет больно, — предупредила она, прежде чем вылить небольшое количество жидкости на место ранения. Прошло всего несколько секунд, прежде чем можно было увидеть, как плоть снова срастается. Аликс повторила то же с другой раной, после того как вручную извлекла пулю, все еще торчавшую внутри. Все это время она наблюдала за лицом Гордона, ожидая его реакции. К ее небывалому удивлению, черты его лица сохраняли спокойный вид. И ни разу не отклонились от этого, отчего брови Аликс сдвинулись в тревоге.
По опыту женщина знала, что даже самый стойкий человек не может молча выносить такое лечение. Если бы она уже не видела, как он передвигался, то заподозрила бы, что причиной было повреждение нерва. Тот факт, что она знала, что Гордон может, только усилил ее беспокойство, часть ее мыслей была о том, что с ним может быть что-то еще не так.
Однако, прежде чем она успела высказать свои опасения, доктор Кляйнер, который был относительно молчалив во время лечения Гордона и погружен в свои мысли, сверяясь с компьютером, воспользовался моментом, чтобы поговорить со своим учеником.
— Гордон, должен сказать, что ты пришел очень вовремя. Аликс только что установила последнюю деталь на нашем возрожденном телепорте!
— В этом… прорыве нет моей заслуги, док, — медленно произнесла Аликс; карие глаза все еще наблюдали за Гордоном, когда тот просто уставился на дальнюю стену: взгляд его был расфокусирован, как будто он глубоко задумался.
Она слышала истории о Гордоне Фримене от Барни, доктора Кляйнера и своего собственного отца. Они всегда описывали его как веселого, в основном спокойного парня со страстью к науке, человека, который практически в одиночку нейтрализовал угрозу, исходящую от Резонансного Каскада. Из-за этого Аликс всегда думала о Гордоне Фримене, как о герое во всех смыслах этого слова.
Теперь, глядя на того самого человека, с которым всегда хотела встретиться, она была озадачена. Физик, казалось, имел некоторые качества, которые она себе представляла, но все равно сильно отличался от того, что она себе воображала. Во-первых, аура уверенности, которую, по мнению Аликс, он должен был излучать, отсутствовала. Только это заставляло его выглядеть не столько героем, сколько обычным человеком.
— Чепуха, — игривым тоном сказал Кляйнер на скромный ответ Аликс. — Твой талант превосходит даже твою красоту.
Она слегка рассмеялась над этим: доктор Кляйнер был одним из немногих людей, которые знали, как ее подбодрить.
— Давайте просто посмотрим, сработает ли эта штука, хорошо?
Любые возможные возражения со стороны Кляйнера так и не были услышаны, поскольку в комнату ворвался Барни, лихорадочно осматриваясь.
— Ну, он здесь?
Он сам ответил на свой вопрос, когда увидел Гордона, сидящего на ящике в дальнем конце помещения, и громко вздохнул с облегчением.
— Вот ты где. Черт, Гордон, ты разворошил улей!
Барни направился к посту охраны с видеокамерами, быстро их просматривая, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста.
— Мы не можем держать его здесь долго, док, — сказал он Кляйнеру. — Это поставит под угрозу все, над чем мы работали.
— Не волнуйся, — сказала Аликс, пытаясь успокоить Барни. — Он пойдет со мной.
Это было примерно все, что Гордон позаботился выслушать; дальнейший разговор он вовсе не запомнил, поскольку переключил свое внимание на саму лабораторию. Даже перспектива того, что его наставник снова создаст работающую технологию телепортации, больше не представляла для Фримена никакого реального интереса. Он видел, какой катастрофический оборот могут принять эксперименты, к каким смертям они могут привести. Он больше не хотел быть частью этого.
Теперь он просто хотел получить краткий урок истории: ответы, которые помогли бы ему заполнить пробел между тем, что произошло в «Черной Мезе», и настоящим днем. К сожалению, осмотр лаборатории доктора Кляйнера не оставил Гордону ничего, что могло бы предоставить такую информацию, и поэтому он обнаружил, что снова прислушивается к разговору.
— Док, поскольку он не ходит по улицам, ты мог бы также дать ему переодеться.
— Что? — озадаченное выражение лица Кляйнера держалось всего мгновение, прежде чем он покачал головой. — Да, чуть не забыл. Барни, предоставляю это тебе.
Легкая улыбка растянулась на губах бывшего охранника.
— Мне нужно вернуться на работу, но ладно.
Барни взглянул на Гордона и жестом пригласил его следовать за собой, в кладовку рядом с постом охраны. Быстрый ввод цифр на ближайшей панели открыл металлическую решетчатую дверь, за которой скрывалось то, что Гордон не думал увидеть снова — костюм HEV.
Несмотря на то, что удивленное выражение лица Гордона сохранялось недолго, Барни, должно быть, заметил это, потому что улыбнулся, прежде чем перейти к консоли рядом с герметичной камерой, где хранился костюм. Комната осветилась желтым, когда зажегся свет, открывая больше, чем просто углы помещения. Вдруг послышался слабый визг, исходивший от темных очертаний существа, оказавшегося наверху камеры хранения. Этот звук был настолько свеж в памяти Гордона, что мгновенно привел его в состояние повышенной боеготовности. Рука ветерана потянулась к правому боку, где он обычно держал свой лом. Однако он остановился, когда вспомнил, что у него больше нет такого оружия ближнего боя.
За визгом последовали крики Барни, заставившие Гордона сосредоточиться на своем друге, но только для того, чтобы обнаружить, что он борется с тем самым существом, которое Фримен ожидал увидеть — хедкрабом. Глаза Гордона искали оружие, которое он мог бы использовать, и, наконец, его взгляд упал на стопку книг на шкафчике поблизости. Физик быстро схватил одну из них и двинулся к отвратительному существу, всецело намереваясь сделать из него паштет.
Он был всего в нескольких секундах от этого и уже поднял руки, когда пара рук потоньше перехватила его. Хватка не была сильной, но достаточной, чтобы он обратил внимание на нервно улыбающуюся Аликс Вэнс.
— Погоди, Гордон, — уговаривала она, — это необычный хедкраб.
— Она права, — сказал Барни, сбросив хедкраба, который пытался прикрепиться к его лицу, на пол. — Этот еще хуже. — Паразит запрыгнул на тот самый шкафчик, откуда Гордон взял свое импровизированное оружие, и, казалось, сел на задние лапы. — Давай, Гордон, — настаивал Барни, указывая на хедкраба. — Займись им.
— Ты не сделаешь ничего такого! — крикнул Айзек Кляйнер, бросив на Барни острый взгляд, когда приблизился к существу. — Не бойся, Гордон, — успокаивающе продолжил он, глядя на своего ученика, как только заметил, что ветеран все еще не выпустил книгу из рук. — У нее нет клюва и она совершенно безвредна. Худшее, что она может сделать — это попытаться…
— Что-то сделать с твоим лицом? — услужливо подсказал Барни, обменявшись злобным взглядом с хедкрабом.
— Совокупиться с твоей головой, — резко поправил доктор, — безрезультатно, — заверил он, добавив последнее слово для Гордона.
Как будто заметив свирепый взгляд Барни, хедкраб встал обратно в стойку, и, похоже, издал легкое рычание, когда сделал шаг к бывшему охраннику. Гордон непроизвольно поднял книгу обратно, его хватка усилилась, а сам он напрягся, просто ожидая повода вернуться к своей исходной цели и размазать пришельца по полу.
Однако в очередной раз жест Аликс заставил Гордона опустить руки. Он уронил книгу через несколько секунд, когда понял, что не сможет убить отвратительное существо, несмотря на сильное желание сделать именно это.
— Убери от меня эту дрянь! — закричал Барни, приседая в защитную стойку.
Кляйнер похлопал себя по макушке, привлекая к себе внимание хедкраба.
— Сюда, моя маленькая, давай, прыгай.
Однако существо полностью проигнорировало своего хозяина, перепрыгнув через стеллажи для хранения, чтобы заползти в вентиляционную шахту лаборатории.
— О нет, — сказал Кляйнер, раздраженно ударив себя кулаком по груди. — Пройдет еще неделя, прежде чем я смогу уговорить ее выбраться оттуда!
— Ага, — произнес Барни, поворачиваясь, чтобы прошептать Гордону. — Если повезет, то и дольше.
Аликс в шутку заметила, что он, должно быть, не любит животных, на что бывший охранник только вздрогнул и издал стон отвращения.
— Вперед, Гордон, — заявил Барни с гордостью, открыв доступ к костюму. Его торжествующий взгляд сменился растерянным и хмурым, когда он заметил, что его друг уставился в потолок. Однако недоумение испарилось, когда он понял, что ученый смотрит туда, где исчез ручной хедкраб Кляйнера, Ламарр. — Ничто не останавливает тебя, — сказал Барни, понимая, что Гордон обдумывает, стоит ли последовать за существом через вентиляционное отверстие и положить конец угрозе.
Физик перевел взгляд на Барни, легкое движение глаз в сторону доктора Кляйнера было молчаливым выражением единственного, что сдерживает его.
Хмурое выражение снова появилось на лице бывшего охранника:
— Ну это так, но я уверен, что со временем у него это пройдет. Кроме того, я бы отвлек его ради тебя.
— Не надо, — предупредила Аликс, ее взгляд на мгновение сфокусировался на Гордоне, прежде чем переключиться между двумя друзьями. — Хватит, Барни, перестань шутить об этом.
— Кто это шутит? — Барни ответил, говоря с такой серьезностью, что это заставило Аликс задуматься.
Бывший охранник видел ужасы, которые могли сотворить пришельцы, бесчисленное количество раз — как в «Черной Мезе», так и в других местах. Некоторые из жертв были его друзьями, каждый из которых либо стал зомби, либо погиб в процессе превращения. Именно уважение к Айзеку Кляйнеру и выраженное стремление этого человека попытаться узнать, как функционируют эти существа, удержали Барни от убийства хедкраба в тот же миг.
Однако после того, как у существа удалили клюв, доктор полюбил инопланетянина до такой степени, что с гордостью объявил его своим домашним животным. В тот момент лишь уважение сдерживало Барни. Однако бесчисленные попытки Ламарр запрыгнуть ему на голову начинали его утомлять.
Гордон заметил боль и ненависть, отразившиеся в глазах Барни, и шагнул к своему другу, положив руку ему на плечо и слегка сжав, чтобы отвлечь Барни от его мыслей. Легкая улыбка растянулась на лице Гордона, когда бывший охранник поднял голову, чтобы посмотреть на него, изображающего эмоцию, которую Фримен вообще не испытывал. Однако это было все, что нужно Барни, чтобы очнуться от воспоминаний. Он ответил на это совершенно искренне, вернувшись к привычной шутливой манере и призывая Гордона поторопиться и надеть костюм.
Ветеран так и сделал, радуясь, что смог отвлечь Барни от его мрачных мыслей. То, что он подавлял свои чувства, не означало, что другие должны были делать так же.
