Между молотом и наковальней

За свои тридцать восемь лет жизни Дженна видела много исторических событий — возвышение и падение домов, смерть королей и принцев, войны, охватившие весь континент, и многое другое. Немало таких событий произошло из-за ее старшего брата. На ум приходят Рейны из Кастамере, а также другие, не менее кровавые, такие как Разгром Королевской Гавани всего несколько лун назад. Учитывая историю... противоречивых действий Тайвина, она, возможно, должна быть менее удивлена тем, что его старший сын и наследник, по-видимому, пошел в него. В конце концов, "каков отец, таков и сын" — поговорка настолько древняя, что даже Цитадель не может с уверенностью сказать, откуда она взялась. А ее старший брат вложил половину своей жизни в Джейме, готовя мальчика к его будущей роли следующего Верховного лорда Западных земель, короля во всем, кроме имени, самого богатого королевства в Вестеросе. Вполне естественно, что сын Тайвина, который потратил больше всего времени на то, чтобы стать его наследником, пойдет в него. И все же... Джейме никогда раньше не проявлял ни малейшего сходства со своим отцом, даже внешнее, не то что Тирион в том же юном возрасте. Джейме... Ну, Дженна не осмеливается произнести это вслух, она едва осмеливается думать об этом в те дни, когда настроение ее брата такое же мрачное, как шахты, которыми он управляет. Дело не в том, что она боится Тайвина. Он ее брат, единственный, кто высказался против ее глупого брака, ее сюзерен, тот, кому принадлежит ее верность. Она не боится его, но, конечно, настороженно относится к нему в плохие дни. Она знает, что Тайвин не может читать мысли, и все же одна лишь мысль об этом привела бы его в непостижимую ярость. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, такова ее логика. Если это сорвется с ее губ в момент неосторожности, что ж. Она видела, как он обращается со своим младшим сыном. Сама мысль об этом опасна как для нее самой, так и для других, поэтому она держит это в секрете и никогда не говорит об этом даже Гериону. Не то чтобы ее молчание умаляло истинность этого, какой бы опасной эта правда ни была. Добрый, щедрый Джейме, всегда готовый скорее посмеяться, чем обидеться, больше похож на их отца, чем Тайвин когда-либо признает. Возможно, он сильнее Титоса, воинственнее, фехтовальщик намного лучше, чем мог мечтать Беззубый лев, но в нем есть добродушие, которое всегда выводит ее брата из себя, несмотря на его нежелание признавать это. Тайвин будет утверждать, что наибольшее сходство Джейме имеет с Джоанной, но любой, кто когда-либо знал Джоанну, поймет, что сходство ограничивается только лицом Джейме. Джоанна была тверже, чем когда-либо мог быть ее сын, идеальная пара Тайвину, готовая на все, лишь бы это привело ее туда, где она хотела быть. Хотя Дженна очень любит Джейме, она не была слепа к его недостаткам — его родители, возможно, были готовы зайти слишком далеко, чтобы достичь своих целей, но Джейме не готов зайти достаточно далеко, и это ее беспокоит. Возможно, он убил и короля с несколькими бешеными псами ее брата, но он сделал это сгоряча, подстегнутый горем и бог знает чем еще — она видела его письма за годы его пребывания на посту королевского гвардейца, она знает, как сильно он любил детей Серебряного принца и то, что он практически боготворил их мать. Никто из них не мог сделать ничего плохого в его глазах, и она не была удивлена, услышав новость о том, что Джейме убил тех, кто их убил. Но он сделал это не задумываясь, в панике, через несколько мгновений после их смерти. Она сомневается, что он смог бы убить кого-нибудь с ясной головой и хладнокровно, не так, как это сделали бы его родители. Джейме никогда не сможет повторить Рейнов из Кастамере. Конечно, есть вероятность, что семь лет в Королевской гвардии у сумасшедшего ожесточили его, но Дженна сомневается в этом. Он по-прежнему ее милый племянник, такой же дорогой для нее, как и ее собственные сыновья, но такой же умный, как и они. Его дочь почти такая же. Она пристально наблюдала за ней в течение первых нескольких дней и недель, и то, что она находит, более чем немного разочаровывает. Роанна — точная копия Джоанны, вплоть до слегка неровных бровей. Вряд ли кого-то можно обвинить в том, что она ожидала, что сходство не будет ограничиваться внешностью, что ребенок будет обладать тем же железным стержнем, который не согнется и не сломается, независимо от оказываемого на него давления. Излишне говорить, что его нет. Ребенок невинен и неиспорчен миром, несмотря на свое рождение, она всегда улыбается и смеется. Она — глоток свежего воздуха в позолоченной тишине Утеса Кастерли, ее грива золотых кудрей подобна лучу чистого солнечного света, ее очень живые глаза сияют на детском личике. Возможно, Дженне следовало бы радоваться, что эта девочка такая милая и такая веселая, но она бы предпочла, чтобы у двойника Джоанны был такой же дух. Она скучает по своей невестке больше, чем думала, и услышав, что ее новая внучатая племянница похожа на умершую женщину, она надеялась... Как бы то ни было, это более чем немного смущает ее, а также разочаровывает. Еще один Ланнистер, который мог бы быть великим, мог бы стать легендой, которая войдет в историю через века, но у которого темперамент человека, который чуть не уничтожил их дом. Кого-то такого же мягкого. В результате, к своему бесконечному удивлению, Дженна обнаруживает, что ее тянет к новой жене своего племянника. Несмотря ни на что, женщина проводит с ней большую часть дня, сопровождая ее в выполнении обязанностей первой леди семьи, пока она не будет готова взять бразды правления в свои руки. Дженну немного раздражает, что она позволяет молодой, необученной девушке, — на самом деле, почти девочке, — занять место, которое она так умело занимала после смерти Джоанны, но таков обычай. Аллирия Дейн — жена наследника, и как таковая является леди самого высокого ранга в семье — даже выше самой Дженны. В дорнийке нет крови Ланнистеров или жителей Западных земель, нет даже связи с младшим домом, и все же она считается выше, чем родная сестра Верховного лорда, которая безукоризненно управляла Утесом Кастерли больше десяти лет. Несмотря на свое раздражение, Дженна обнаруживает, что ей нравится эта девушка, почти против воли. У леди Аллирии есть стальной стержень, которого не хватает ее мужу и падчерице, воля, которой более чем достаточно на всех троих, вместе взятых, и разум, соответствующий этому. Конечно, эта пугающая девушка является отличной партией для ее племянника — красивая, богатая, хорошо образованная, обаятельная и умная. Совершенная во всех аспектах, кроме одного. Ее отвратительная внешность. Дженна провела большую часть своей жизни в том же месте, где родилась, и поэтому очень редко видела Таргариенов до их падения, но даже она все еще видит сходство между ней и мертвыми драконами. Бледно-золотые кудри, темно-фиолетовые глаза, аура (реальной) трагедии — если бы Аллирия Дейн оказалась давно потерянным бастардом старого короля, она бы не удивилась. В ее разговорах с Тайвином после возвращения Джейме этот конкретный вопрос поднимался несколько раз. Джейме не только решил жениться на женщине из Дорна из всех королевств (кто знает, какие странные идеи приходят в голову людей из тех земель), но и выбрал единственную женщину в Дорне, которая могла бы сойти за Таргариен. Из всех темноволосых и темноглазых женщин Дорна он выбрал самую проблемную из возможных, не говоря уже о ее кузене, который приехал вместе с ней. Дорнийский принц, все еще наполовину обезумевший из-за смерти своей сестры и ее детей, с языка которого капает яд с каждым колючим словом — заноза в ее боку, которая с каждым днем становится все болезненей. Это приводит в бешенство. Все эти годы были потрачены на то, чтобы убедиться, что Джейме учили и готовили быть идеальным лордом, по-видимому, ничего не дали. Ни дипломатии, ни памяти, ни интуиции... Ничего. С другой стороны, по крайней мере, у него хватило ума жениться на женщине, которая сможет компенсировать его неспособность быть достойным наследником ее старшего брата. Ее племянник милый, добрый, и она любит его за это. Как можно не любить кого-то такого чистого, такого хорошего в таком темном мире? Но хороших людей забирают слишком рано (просто посмотрите на жену Серебряного принца — совершенную во всех смыслах, скромную, кроткую, красивую, послушную и по-настоящему добрую, и убитую людьми ее брата), и она беспокоится за него. Дженна не была хорошим человеком. Она и глазом не моргнула, когда ее брат убивал невинных, убивал младенцев и их матерей, убивал сотни и тысячи людей только из-за недовольства одной женщины. Она слышала, как Тайвин планировал послать убийц за Элией Мартелл и ее детьми, и не сказала ни слова. Она жесткая и безжалостная, каким Джейме никогда не сможет быть, несмотря на всю его силу и умение владеть мечом. Но Аллирия Дейн... Когда Дженна впервые увидела ее, это было все равно что посмотреть в зеркало. В этой женщине есть какая-то безжалостность, которая успокаивает Дженну. Когда Джейме унаследует титул, эта женщина помешает ему своей добротой и щедростью превратить дом Ланнистеров в руины. Она и глазом не моргнула, когда они случайно наткнулись на тело гвардейца, упавшего с лестницы, несмотря на то, что позже призналась, что знает его по имени после того, как он был назначен охранять покои, которые она делила с Джейме ранее в тот день. Она и бровью не повела на то, что Дженна приказала выпороть и уволить слугу, пойманного на краже еды, предназначенной для стола высоких господ. Возможно, ее внешность неудачна, она больше похожа на дракона, чем на дорнийку, но под этой внешностью скрывается женщина, достойная править Утесом Кастерли. Горе и утрата закалили дорнийку, сделали ее железной под красивой одеждой и вежливыми улыбками, превратили ее именно в ту женщину, которая идеально подходит для того, чтобы держать такое место, как Утес Кастерли, под полным контролем. В течение нескольких дней и недель после возвращения ее племянника с его бастардом и его новой женой она обнаруживает, что почти против своей воли подружилась с дорнийкой. Аллирия выросла без матери, с братьями и сестрой намного старше ее и отцом, который думал о своей умершей жене чаще, чем о живых детях. Это ситуация, с которой Дженна знакома, и она что-то в ней пробуждает. Не жалость как такову.... может быть, сочувствие? Как бы то ни было, она не испытывает неприязни к дорнийке, которая резка, жестка и умна, как хлыст. Она могла бы даже одобрить ее, если бы не ее трижды проклятая внешность. Конечно, она впечатлена этой женщиной — Аллирии Дейн даже удалось уменьшить гнев Тайвина на нее с тех пор, как объявила о своей беременности, и Тайвин был последним важным противником харизмы и обаяния эффектной дорнийки. Нет, Дженна не испытывает настоящей неприязни к жене своего племянника, особенно сейчас. Что до сих пор вызывает в ней противоречие, так это Роанна. Ее добрая, милая внучатая племянница. Образ Джоанны и дух Титоса. Ребенок шлюхи, узаконенный, потому что их новый король хотел порадовать человека, убившего предыдущего короля. Как бы она ни ценила солнечный свет и смех, которые маленькая девочка приносит в тяжелую торжественность Утеса Кастерли, она не может не помнить, кем была ее мать. Что, если девочка унаследует характер своей матери? Что она когда-нибудь опозорит Утес Кастерли? Что, если она снова превратит их в посмешище? Сейчас девочка может быть милой и невинной, но ее воспитание будет проходить в Дорне — кто знает, какие идеи и модель поведения могут быть воспитаны в ней там. Дело не в том, что любящий, милый, мягкий Джейме не сможет контролировать такую дикую дочь, или его жена-дорнийка не будет утруждать себя сдерживанием поведения, которое взрастит в девочке ее родина, особенно в ребенке, не принадлежащем ей. Конечно, это не значит, что Дженна не неравнодушна к Роанне — в девочке течет их кровь, пусть и запятнанная, и она живая и милая. Почти невозможно не любить такого милого ребенка. Но она не может не относиться к ней настороженно. Несмотря на ее внешность, ребенок не чистокровный Ланнистер, ее мать даже не из Западных земель, и она не полностью благородного происхождения. Кто знает, какая грязь присутствует в ее крови и как она проявится. Да, Дженна настороженно относится к этой девочке, несмотря на всю ее милую внешность и жизнерадостность. Возможно, она как раз то, что нужно Утесу Кастерли, чтобы вдохнуть в него жизнь, или же она может стать их величайшим позором за последние поколения. Величие или позор. Монета в воздухе, и она знает, на какую сторону она хочет, чтобы она упала.