Тише воды, ниже некуда

Алиса обвела ногтем смазавшийся контур губ. Сама себе улыбнувшись и убедившись, что выглядит прекрасно, она хлопнула карманным зеркальцем и отдала его Вале обратно. Блондинка, приняв его, спешно кинула в сумку ещё и гигиеническую помаду. Девушки вышли из корпуса, и прежде, чем оказаться в сердце города, им предстояло пройти вдоль длинной аллеи у учебного корпуса. Психологи учились в невероятно живописном и вдохновляющем месте: территория вокруг корпуса была усыпана цветами, деревьями, и даже небольшому заброшенному фонтану нашлось место. Всё здесь имело свою атмосферу. Осенью на газонах лежала листва, шуршание которой успокаивало разум и тело. Летом можно было готовиться к сессии, наблюдая огромное количество клумб. Они были усыпаны цветами: жёлтыми, красными, синими. На любой вкус. А весной, когда природа только-только оживала, интересно было смотреть за тем, как серость сменяется зеленью. Как деревья спешно одеваются в листву, чтобы радовать глаз студентов. Лишь зимой, наверное, картинка не казалась привлекательной. Однако Валя и так умудрялась проводить перерывы на улице. Она получала моральное удовольствие от пряток на неприметных скамейках где-то вдали от людей. Второй раз проходя за день по аллее, Валя поймала себя на мысли, что каждый такой раз не похож на предыдущий. Постоянно что-то новое, цепляющее взгляд. Днём она заметила на дереве птичье гнездо, которого ещё недавно не было. Обрадовалась, что хотя бы в птичьем семействе всё хорошо. А сейчас, после трёх изнурительных пар, заметила ФЭСовский автомобиль в самом конце пешеходной дорожки. Раньше её не встречали, и это, пожалуй, было достаточно ново и неожиданно. Не слушая трель Алисы, которая любила болтать лишь о парнях, Валя слегка ускорилась. Ей вроде и от одногруппницы хотелось побыстрее избавить, а вроде и узнать, кто за рулём, было интересно. — Ой, Валь, за тобой? — буквально в паре шагов от автомобиля, Антонова обернулась на Алису, махнула той рукой на прощание и села на переднее сидение. Она тогда уже знала, кто за ней приехал. — Что ты здесь делаешь? — Антонова не стала утруждать себя тем, чтобы пристегнуться, потому что была уверена: долго она здесь не задержится. И с Власовой никуда не поедет. Именно Власова сидела за рулём служебного автомобиля. Напряжённая и немного нервная. На ней была чёрная футболка с тремя буквами на спине, а дополнением к ней были узкие синие джинсы. И по её внешнему виду сложно было догадаться, на задании она или просто мимо (ещё и так вовремя) проезжала. Время вообще показалось Антоновой крайне забавной единицей в их отношениях. Власова караулила или приехала наугад? Она заранее у кого-то узнала или решила ждать до последнего, чтобы наверняка? Верить, что Риту проспонсировали и/или заставили, поэтому она тут, не хотелось. Но такой вариант работал точнее всего. Во всяком случае, с учётом здесь той, с кем Валечка прожила всю жизнь. Рогозина же вечно под себя людей подминает! Только — Рита не такая. Наверное, не такая. — За тобой приехала, — Власова пожала плечами, продолжая держать руки на руле. Она не заводила машину, боясь, что Антонова после всего и на полной скорости может из машины выпрыгнуть. Её воинствующий настрой говорил лишь о том, что она ненавидит всех поголовно, а, значит, будет делать назло. Нет, она не собиралась никуда везти Валечку без её на то согласие. — Тебя мать прислала? — Антонова даже не взглянула на Риту, а на словах о Рогозиной голос предательски подвел. Он заскрипел, как старая дверь, и Власова, конечно, это почувствовала. Блондинке сразу дурацкие мысли в голову полезли: мать будет восторгаться собой, когда капитан перескажет ей весь этот диалог в деталях и крупицах. Рита усмехнулась. Очень тихо и, как послышалось Вале, даже по-доброму. Она повернулась так, чтобы видеть девушку: — Нет, я сама, — Рита помедлила какое-то время, закусив губу. С Валей сейчас действительно нужно было подбирать и выверять слова, чтобы не наткнуться на что-то острое. Или чтобы не довести бедную девушку ещё больше. — Она не знает, что я здесь. Честно. Я не могу никак это доказать, но очень хочу, чтобы ты мне поверила, — в знак своей безоружности Власова протянула Вале раскрытую ладонь. Антонова с осторожностью повернулась и взглянула в Ритины глаза. Хотелось ей верить. Хотелось ей довериться. Но — Валя так не умела. Вроде бы всё кристально, прозрачно, но она чует подвох. Сердце бьётся быстро, и она не может дышать. Это паника. Паника — то, что она всегда ощущала рядом с посторонними людьми, потому что она не влезала в их мысли, она не читала их намерения, она не знала, на её они стороне или на стороне её матери. С Ритой было иначе. Противоречие разрывало изнутри, но какие-то уголки сознания верили шатенке. Они кричали и умоляли вложить руку в Ритины сильные пальцы. Рядом с ней не было нарастающего внутри волнения, сменяющегося ужасом. Рядом с ней не нужно было бежать, не нужно было притворяться, не нужно было бояться. И всё равно — страх сохранялся. Антонова решила держать с ней дистанцию, не бросаться в омут сразу с головой. Сначала по щиколотку, по колено, а дальше — как повезёт. — Допустим, я тебе поверила, — Валя вложила свою руку в протянутую ладонь, чем вызвала улыбку на губах Риты. Сама она, даже ответно, улыбнуться была не в состоянии. Опустив глаза, девушка так же быстро, как согласилась на импровизированное рукопожатие, ладошку свою убрала. — Где ты живёшь? — ключ в замке зажигания повернулся под Ритиным напором, и машина тихонько загудела. Антонова накинула на плечо ремень безопасности и пристегнулась. — У подруги, — ответ был коротким и неинформативным, чем заставил Власову покачать головой. Женщина покрутилась на узкой дорожке, высматривая бордюры, в которые не хотела вписаться, и скоро выехала на дорогу. Где тут же встала на красный сигнал светофора. — Адрес скажешь, куда тебя везти? — Рита бросила короткий взгляд. Внешне спокойная Валечка сидела, будто бы на иголках, стараясь смотреть всюду, только не в сторону капитана. Власовой тоже уже некомфортно стало от напряжения, витающего в воздухе. Она боялась как-то не так сказать, посмотреть или вздохнуть, тогда бы весь карточный домик — в хлам. — Нет, ты матери передашь, — Валя говорила, как резала ножницами ленты. Но за показной холодностью чувствовались проблески «мне нужна твоя помощь», хоть она и не говорила это вслух. — Окей, я могу хотя бы кофе тебя угостить? — Рита была полна надежды. Что-то внутри неё подсказывало, что Антонова согласится. Но — она чётко решила — без официального «да» она ничего делать не должна. Вообще. Валя быстро кивнула, вроде как даже угукнула, и Рита с зелёным сигналом свернула на узкую улочку, которая вела к хорошей кофейне. × — Почему ты не у Николая Петровича? — Рита сделала небольшой глоток, и тут же об этом пожалела: сотни иголок вонзились в язык, и на мгновение закралась мысль, что капитан после этого кофепития останется без него. — У вас вроде отношения хорошие. Насколько я поняла, — последней фразой Рита постаралась смягчить свой напор, думая, что Валя ей тарелкой с эклером прямо в лоб заедет. Антонова же, напротив, была крайне спокойна. — Мать его со свету сживёт, если узнает, — Валя постучала пальчиками по чашке с горячим американо. Пить она пока не рисковала. Иногда только сбивала дыханием пар. — А она узнает, — подняла глаза и, смотря прямиком в душу, блондинка буднично заметила: — Ты тоже будь поосторожнее. Если ты здесь не по её наводке, тебе кранты. Власова приостановила чашку на уровне губ, замирая от пытающихся запугать её слов. Она ведь всегда была немного чокнутая, немного любительницей поиграть с огнём. Вот она и играла. Очень искусно, очень охотно, пусть и надеясь, что пронесёт. Замечание Вали её ничуть не напугало, даже наоборот — захотелось в это дело залезть ещё больше. — Сделаем вид, что я не слышала твоих подозрений в свой адрес. Опять, — Валя хмыкнула, давая Рите возможность думать, что угодно. У неё было своё мнение, и она точно знала — оно должно быть услышано. — Но, знаешь, всё хочу спросить... — поднятые на неё огромные голубые глаза слегка сбили с мысли. Капитан тряхнула головой. — Вот Галина Николаевна... Неужели она и правда такой монстр, как ты говоришь? Ну нет, она строгая, властная, да. Многие люди в руководителях такие. Но неужели она совсем бездушная? Я... — поезд по имени «Рита Власова», несущийся на Валю с расспросами, не смог остановить даже официант, который принёс капитану чизкейк. Она так и продолжила говорить, когда он подошёл, поставил тарелку, ушёл. Антонова провожала его взглядом, а потом, осознав, что потеряла нить монолога, притормозила Риту: — Власова! — шатенка вздрогнула, и за дымкой увидела сконфуженный взгляд Антоновой на бледном, почти как скатерть, лице. Ей явно не понравилось то, в какое русло зашёл их разговор. Рита мысленно отвесила себе затрещину: обещала же себе, что будет аккуратной, не будет на Валечку давить. В итоге, вышло так, как обычно у Власовой выходило: через задницу, зато от сердца. — Прости, Валь, прости. Я не знаю... — Да, вот именно, ты не знаешь! — Антонова щёлкнула чашкой по столу. За всеми этими диалогами даже кофе её успел остыть так, чтобы можно было медленно потягивать его. — Ты не знаешь, что происходит и происходило у нас дома. Я имею полное право говорить так, как говорю. И вообще, — резко Антонова встала из-за стола, — давай закончим этот разговор. Я устала, — девушка, не оглядываясь, вышла из заведения, слегка здевая руками мимо пролетающие столики. Власова достала несколько купюр из кармана и бросила их на столик. Боясь, что упустит Антонову, она буквально выскочила из кафе, оставляя позади тихую музыку и тонкий аромат кофе. Блондинка, как боялась Рита, далеко не убежала: она стояла неподалёку от летней веранды и рылась в сумке. — Валя, ты права, — капитан прикоснулась к плечу Антоновой. — Я ничего не знаю о твоей жизни. Но я правда хочу помочь, — разворачиваясь, Валя была готова возмущаться и отбиваться от назойливой женщины. Рита отступила назад, чтобы не получить по мозгам, и сказала то, что заставило весь мир замереть: — Поэтому предлагаю тебе пожить у меня. — Что? — бровь Антоновой поднялась, и эта гримаса удивления очень напомнила Рите Рогозину.